Боссы-тройняшки

Макс стонет и хватается за сильные бедра брата, двигаясь ему навстречу. Генри сидит на нем верхом, и он невероятно чувственный, такой красивый, что у Макса перехватывает дыхание. У Генри закрыты глаза, он двигается плавно, умело, идеально, кусает губы, но улыбается. У Макса что-то трепещет в груди, когда он смотрит на него такого, каждый раз как в первый. Его тело — идеальное сплетение мышц и грации, он выносливый и гибкий, и Макс не может осознать, чего такого хорошего он сделал в прошлой жизни, что ему достался кто-то настолько совершенный. Прекрасный. — Генри, — стонет он на выдохе, гладит брата по бёдрами, переходит на талию и тянет ближе к себе. — Генри! — Да? — выплывает он из сладкой неги, в которую погрузился, пока они медленно и расслабленно занимались сексом. Это уже не походит на то, что было между ними в юности, когда сила страсти толкала их друг к другу с такой яростью, что хотелось кусать, метить, душить и двигаться так резко, насколько это возможно. Теперь в их постели царит страсть иного рода: томительная и сладкая, как нуга. — Я люблю тебя, Генри, — выдыхает Макс и толкается вверх. Брат как всегда не отвечает. До сих пор невыносимо преданный своим братьям, он не может предпочесть лишь одного, любить лишь одного. Он настолько остро верен их чувствам, что даже не может признаться Максу в ответ, потому что не может признаться Рику. Это нечестно, это обидно, но Макс привык, поэтому и не ждёт ответа. — Я люблю тебя, Генри, я так тебя люблю, — продолжает сбивчиво шептать он. Их движения ускоряются, кожу покрывает испарина, и они начинают гонку за удовольствием, в которой победить можно только вместе. Генри наклоняется, впивается в губы грязным поцелуем. Макс стонет ему в рот, тянется руками везде, где может дотянуться, гладит и сжимает каждый изгиб. Они могут закончить прямо так, положившись на выносливость Генри, на его страсть, но Макс хочет взять дело в свои руки, а потому приподнимает брата и укладывает его спиной на постель, чтобы нависнуть сверху. Так лучше. Так Генри выглядит беспомощным, выгибая спину и прося о большем. Он на самом краю, настолько близко, что им овладевает грань безумия, и он подмахивает, цепляется руками за спину, царапает. — Макс! — зовёт он требовательно. В его голосе есть власть, есть приказ, будто он не в постели, а в своём рабочем кресле. — Не командуй мной, — рычит Макс и вовсе останавливается, хочет преподать урок. Генри задыхается под ним, пытаясь восстановить движения, но Макс держит его руками, смотрит на его покрасневшее лицо и не даёт сдвинуться ни на дюйм. — Давай же, — снова требует он, беснуется, балансируя на самом краю. — Ты здесь не главный, Генри, — игриво тянет Макс, улыбается развязно и пошло. — Да чтоб тебя! — злится Генри, но ничего не может сделать, и от бессилия в его глазах собираются слезы, непролитые только силой его характера. Макс улыбается, острые дорожки возбуждения спускаются по его пояснице: видеть Генри таким ещё прекраснее, чем гордым и изящным, когда он сидел сверху на нем. — Так не пойдёт, — тянет Макс и плавно ведёт бёдрами, точно задевая сладкую точку удовольствия внутри брата, от чего он тихонько стонет сквозь зубы. — Будь вежливым со мной, братик. — Пожалуйста, — сдаётся Генри и запрокидывает голову, в попытке скрыть скользнувшую по щеке слезу. — Скажи ещё раз и позови меня, — приказывает Макс и снова делает лишь одно такое необходимое движение. — Пожалуйста, Макс, — больше не сопротивляется Генри, полностью отдав контроль. Теперь он расслабен совсем, смирившийся и покоренный, послушный. Максу хочется видеть его таким всегда, не выпускать его из своей постели. Ему хочется, чтобы сам он уходил на работу, а в кровати, беспомощные, его дожидались его братья. Голыми и послушными, прямо как Генри в этот прекрасный момент. Макс, наконец, решает сжалиться, возобновляет движения, вбивая брата в постель. Генри лишь постанывет и берет все, что ему дают, и весь образ грации, что всегда его окружает, больше не с ним. Теперь он выглядит потерявшимся в удовольствии, приторно сладким и безвольным. Макс двигается грубее, опускается лицом к Генри и кусает его везде, где дотягивается. Генри больно и хорошо, он думает лишь о том, чтобы, наконец, кончить, сладкая пытка сделала его нетерпеливым. Кажется, с выводом об изменении накала их страсти они поторопились. Иногда бывает, что они готовы заниматься сексом часами, лаская друг друга до потери пульса, а иногда эта привычная нега вдруг превращается в борьбу за первенство, в ход идут поддразнивания, словесные перепалки и зубы. Им нравятся оба варианта, но Генри обычно не выигрывает. Он хотел бы посмотреть, как Рик и Макс борются за контроль — вряд ли на этой планете существует зрелище горячее. Генри царапает Максу спину в отместку за искусанные шею и грудь. Макс смеётся над этим, и Генри тоже улыбается, а через минуту они оба кончают, догнав разрядку одновременно. Макс выходит из брата и ложится рядом, тяжело дыша в попытках прийти в себя. Он хочет предложить Генри пойти в душ вместе, когда раздаётся неожиданный звонок в дверь.

***

Рик держался за руль так крепко, что можно было услышать скрип дорогой кожи под его пальцами. Он вёл машину резко, совсем не свойственно для его обычной манеры езды. Он поворачивал и останавливался на светофорах на автомате, мыслями оказавшись далеко за пределами салона собственного автомобиля. Не заметив того, как он проехал полгорода, он внезапно оказался далеко от своего дома. Он жил в самом роскошном месте города, но Макс с Генри выбрали простой район с комфортабельным жильём бизнес-класса. Это квартира Макса, но Рик знает, что Генри почти живёт там, изредка заглядывая в свою квартиру, расположенную на последнем этаже их небоскрёба. Генри буквально ночевал на работе, пока Кейт не помогла ему и Максу снова сойтись. Рик ненавидел эту девку. Она забрала у него все, оставив его за бортом ни с чем. Рик никогда не был в доме у Макса, а вот тот к нему заходил. Макс смеялся, что Рику всегда надо выпендриться, поэтому он жил в самом дорогом месте, ел из самой дорогой посуды, носил самую дорогую одежду. Рик хотел ему врезать. Совсем как в тот раз в туалете. Было так сладко запустить кулак брату в лицо, он не отказался бы это повторить. Зачем он приехал в это место? Он ни разу не был в их с Генри гнездышке, просто знал адрес, и почему-то полуотключенное сознание привело его сюда. Разговор с Элом до того взволновал его, что его начало подташнивать. Чувство ускользающего контроля пугало и выбивало из построенного на месяцы вперёд плана. Как же Рик ненавидел, когда все шло не по плану. Он припарковался и опустился лбом на руль, мысленно крича и представляя, как избивает Макса долго и со вкусом. Эти мысли успокаивали его. Рик совсем не ожидал, что его поездка к бывшему секретарю закончится так. Он думал, что лёд между ними растоплен, стоит только немного надавить. Мальчишка был невероятным. Такой милый, такой хороший. Рику было так приятно с ним играть, он сам и не заметил, как привязался. С ним такого раньше не случалось, любого партнёра он мог оставить в нужный момент, не испытывая и капли сожаления. Что же теперь? Теперь он чертовски сожалел и прокручивал в голове их разговор снова и снова. Чёртов Макс! Ублюдок точно сошёл с ума. Как бы интересен не был Рику Эл, он бы ни за что не посмел раскрыть ему их тайну. Не было в мире вещи сокровеннее, чем их грязный секрет. Неужели Генри ничего не знает об этом? А если знает, то и он сошёл с ума? Рик обреченно простонал. Он поправил волосы и вышел из машины, в общем-то без какого-либо плана собираясь проникнуть к Максу в дом. Он собирался ударить его? Собирался с ним разговаривать? Он не знал. Рик быстро преодолел путь до нужного этажа, и охрана ему не помешала. Очень удобно иметь лицо хозяина квартиры. Он позвонил в дверь, не ожидая ничего. Если Макс просто не откроет ему, он выбьет дверь, а потом и дурь из него. А может и не станет. Макс открыл. А Рик сглотнул. На брате были только наспех натянутые джинсы. Губы были искусаны, а его торс блестел от испарины. Рик очень сильно сомневался, что он только что занимался спортом. — Какие люди! — восхитился Макс, без сомнений распахивая дверь. Рик немного завис, но вошёл внутрь. Брат закрыл за ним, и Рик обернулся, чтобы выпалить колкость, но наткнулся взглядом на его спину. Спину, исчерченную свежими царапинами. — О, это мои боевые шрамы, — легко отшутился Макс. Рик бросил взгляд вглубь квартиры, осознавая, что где-то там, в постели, сейчас лежит Генри. Податливый, довольный Генри. Трахнутый Генри. Эта мысль заставила его дыхание участиться, и ему пришлось ещё раз сглотнуть лишнюю слюну. Это было так давно. Так давно он не был вместе с ними. Они дразнили его каждый день просто тем, как смотрели друг на друга, но вот так… Вот так он не видел их годами. И было так невыносимо знать, что им хорошо без него. Обида и злость диктовала ему желание показать им, что и ему хорошо без них. Пускай они не узнают, что это наглая ложь, но иначе уже просто не получалось. Они выводили друг друга из себя, иногда настолько, что дело доходило до ссор и скандалов, а иногда месяцами игнорировали друг друга в любых вопросах, кроме деловых. Все так запуталось, что распутать клубок их взаимоотношений казалось Рику невозможным. Может, именно поэтому он так уцепился за Эла? Впервые в своей жизни он смог испытать хоть что-то к другому человеку, а не к братьям. Элу было не все равно. Он толкнул его от пули. Остались ли в мире люди, кто бы сделал для него тоже самое? Он в этом сомневался. Братья не простили его, никогда не простят, и будут хвататься лишь друг за друга. Рик не мог ненавидеть за это их, поэтому ненавидел себя. — Я пришёл, чтобы… — начал Рик, но Макс бесцеремонно перебил его. — Ты наверняка поговорил по душам с Люси? — хмыкнул он и двинулся внутрь квартиры, вынуждая Рика последовать за ним. Они оказались на просторной кухне, и Макс достал из холодильника бутылку с водой. Он открыл крышку и жадно отхлебнул, не особо заботясь об аккуратности. Холодные капли потекли вниз по его торсу, впитываясь в пояс джинс. — И что же он тебе предъявил? — А ты не догадываешься? — сквозь зубы процедил Рик, медленно выходя из себя. — У меня есть несколько вариантов, братик, — пожал плечами Макс. — Или он спросил тебя об отношениях между нами тремя, или он спросил, использовал ли ты его, чтобы играть им перед нами, или же он рассказал тебе, что я хочу его без включения желания тебя дразнить. — Что? — ошарашенно прошептал Рик. До озвучивания третьего варианта он представлял, что ответить брату, но теперь у него не было слов. — Что слышал, — хмыкнул Макс. Он хотел что-то добавить, но его прервал тихий голос Генри, позвавший его из спальни по имени. Рик тоже невольно обернулся на звук, и через несколько секунд из проёма выглянул сам Генри, трогательно одетый лишь в белье и растегнутую рубашку. Не было никаких сомнений в том, чем они занимались прямо перед приходом Рика. — Рик? — удивлённо замер он. Рик невольно улыбнулся ему, но улыбка быстро уступила место оскалу, когда взгляд упал на грудь Генри, украшенную оттенками синего и красного. — Генри, — кивнул Рик, сдерживая раздражение. — Ге-енри, — нараспев протянул Макс. — Посмотри, какие у нас гости. Макс хмыкнул и подошёл к Генри, приобняв его за талию и прижав к себе. — Извини, что мы в таком неподабающем виде, братик, — ухмыльнулся он и погладил Генри по животу, прижав его ещё ближе. — Мы не знали, что спустя столько лет ты вдруг решишь наведаться к нам. А всего-то надо было дать несколько намёков на правду нашему милому Люси. — Намёков на правду? Ты ему выложил практически все, придурок! — Люси умен, но он не извращен настолько, чтобы предположить, что мы спим вместе. Тем более, что спали вместе все трое когда-то. — Ты его недооцениваешь, — раздражённо пожал плечами Рик. — И теперь мне придётся разбираться с тем, что делать, когда он вдруг все поймёт и разболтает кому-нибудь. Нашей репутации конец. А компания потерпит такие потери, что мы годами не сможем вернуться к тому, что имеем сейчас. — Ты как всегда практичен, — вдруг подал голос Генри. Он не спешил вырываться из явно демонстративных объятий Макса. — Практика показала, что наш мистер Вильямс вовсе не болтун. Он мог натравить на меня полицию, мог требовать с меня компенсацию, угрожая судом, мог рассказать своей сестре, что точно не стала бы терпеть такое отношение к любимому брату, но он не сделал ничего из этого. Всё, что он делал — это работал на благо нашего дела и толкнул тебя от пули. — Вот именно, — подтвердил Макс. — Именно ты играл с ним, влюбил его в себя лишь для того, чтобы взбесить нас. Самое ужасное, что это всегда работает. Рик цокнул языком и не стал ничего отвечать. Потому что ему было нечего ответить? — Это всегда работало, все эти годы. Ты брал новую игрушку и крутил ею у нас перед носом, — сказал Генри. — Зачем? Тебе так хочется сделать нам больно? — Сделать больно вам? — истерически хохотнул Рик. — Не вы ли каждый день делаете больно мне? Даже в этот гребаный момент! — Может, если ты испытаешь весь спектр этой боли, до тебя, наконец, дойдёт? — спокойно проговорил Макс. — Ты сказал Элу про то, что сначала я просто использовал его. Я понимаю, для чего: чтобы насолить мне теперь, когда я заинтересован в нем, — снова вернулся к теме Рик. — Но какого черта ты минуту назад пытался убедить меня, что тоже хочешь его себе? Рик ожидал, что вот сейчас Генри будет шокирован. Что он взбесится. Но брат не двинулся с места, оставаясь в объятиях Макса. Так он действительно знал абсолютно обо всем? И был согласен?! — Изначально и я начал окутывать Люси своим очарованием только для того, чтобы он тебе не достался. Но, надо признать, он сразу мне понравился, поэтому Генри так остро отреагировал и напугал нашего бывшего секретаря до чертиков, — сказал Макс, почувствовав, как Генри толкает его в бок. — Да ладно тебе, братик, думаю, после раскрытия некоторых фактов, ты кажешься Люси самым адекватным из нас. — Ты смирился с этим, Генри? — неверяще спросил Рик. Неужели он позволил Максу?.. — Главное отличие между вами, братья, это то, что Макс никогда меня не обманывал. Я верю ему как себе, а тебе не верю, Рик. Мы долго не могли прийти к соглашению, но после того, как мальчишка спас твою жизнь, я смотрю на это по-другому, — спокойно произнёс Генри. — Если теперь он дорог тебе, ты можешь взглянуть со стороны, что все эти годы ты делал с нами. Я смирился с тем же самым в университетские годы, смирюсь и сейчас. Лишь бы ты, наконец, все понял. — Ты смиришься? Смиришься с тем, что он трахнет его, чтобы позлить меня?! — Вроде ты говорил, что это всего лишь секс, — ехидно улыбнулся Макс, отпуская Генри и делая шаг вперёд. — Но теперь, когда это что-то значит для тебя, ты веришь в измены? — Вы оба ненормальные, — пренебрежительно бросил Рик и невольно отступил. В глазах Макса зажёгся знакомый огонь, и он сделал ещё шаг. — Мы все здесь ненормальные, — протянул он и подошёл ближе, заставив Рика снова попятиться. — Только позволь себе маленькую слабость, и я напомню тебе об этом. Рик сглотнул, невольно глянув за спину Макса в поисках поддержки от Генри. Похоже, последний не собирался вмешиваться. — Перестань! — возмутился Рик и выпрямился, вложив в свой взгляд все то напускное отвращение, какое смог изобразить на лице. На Макса это предсказуемо не подействовало. Рик сам не заметил, как упёрся спиной в стену, оказавшись запертым сильными руками брата. — Я ухожу! — оповестил он и попытался протиснуться мимо Макса, который не дал ему сделать и шага. — Знаешь, что было до твоего прихода? — шепнул он ему в самое ухо. — Это очевидно, — сквозь зубы проговорил Рик. — Да, очевидно, мы трахались, — мягко усмехнулся Макс, а после зашептал ещё тише, опалив раковину горячим дыханием. — Я заставил его умолять. Заставил сказать «пожалуйста». Рик почти застонал от этой мысли. Он снова взглянул за спину Макса на Генри, который не мог слышать, что он ему сказал. Генри смотрел на них блестящими глазами, облизывая губы и теребя край рубашки. — Я бы хотел сделать с тобой тоже самое, — продолжил шептать Макс, положив руку ему на грудь. — Я хотел бы раздеть тебя, облизать с головы до ног, довести тебя до исступления. Я бы сказал Генри держать тебя, сказал бы ему смотреть, как я разрушаю тебя. — Ты не можешь, — сдавленно прошептал Рик. — О, я могу, — ухмыльнулся Макс и горячо облизал языком его ухо, заставив вздрогнуть. Его рука расстегнула несколько верхних пуговиц рубашки и пробралась внутрь, сжав грудную мышцу в ладони. Язык продолжал мокро исследовать его ухо, и Рик не мог не застонать, чувствуя, как эрекция натягивает ширинку. Черт, как же легко было Максу завести его. Только повторный взгляд на Генри помог ему взять себя в руки и толкнуть брата, чтобы выбраться из его объятий. Он не позволит Генри увидеть себя слабым, поддающимся искушению. — Я ухожу, — твёрдо сказал он, напрявляясь к выходу и застегивая рубашку находу. Макс не стал его останавливать, а потому Рик быстро открыл дверь и поспешил сбежать от них, пока все его оправдания не были разрушены. Так проще. Проще.