Двое в лодке, не считая контракта

«Иногда глупости становятся самыми разумными поступками». Нил Блекворд. Рвущие барабанные перепонки ритмы переходят из одних в другие. Но толпа узнает мотив и большинство вскидывают вверх руки, а по залу прокатывается восхищенный одобрительный гул. Томас отвлекается и бросает мимолетный взгляд вниз, где море людей начинает двигаться еще активнее. Марк не теряет времени и, схватив Тома за руку, тащит его за собой вверх, где за стеклянными, подрагивающими от битов, дверями, протянулись вип-комнаты. Мужчина делает попытку что-то сказать, но безрезультатно. Служащий открывает двери и пропускает пару внутрь. Звуки становятся более глухими и теперь можно даже пробовать разговаривать — есть шанс быть услышанным. И им тут же пользуется Далтон. Он все еще крепко сжимает руку омеги, будто тот может в любую секунду куда-то сбежать или даже испариться. — Ты почему трубку не брал? И даже не предупредил, что вы собираетесь в этот клуб, хотя я просил здесь без меня не появляться, — и хотя Марк говорит строго и возмущенно, его пальцы мягко поглаживают руку супруга. Том наконец-то вплыл в реальность, заставляя себя сфокусироваться на происходящем. — Минуту, — выдохнул Томас и свободной рукой потер переносицу, но щеки успели окраситься в легкий румянец. Сердце все еще заходилось, а осознание своего порыва ожидаемо смущало. Но решение было принято гораздо раньше, просто Далтон появился слишком неожиданно. — Я тут с австрийцами, мы днем прилетели, они все-таки подписали все бумаги. Хотел взять тебя с собой, приехал домой, а там никого и трубку ты не берешь, — Марк обхватил Тома за талию и притянул к себе. — Так соскучился по тебе, Олень, — мурчал альфа. — Телефон сел, — наконец-то ответил на заданные вопросы Том, — мы здесь отмечаем выпуск, не я клуб выбирал. Почему не сказал, что возвращаешься? Далтон недовольно оторвался от процесса выцеловывания открытого плеча и жарко зашептал: — Сюрприз хотел сделать. Но твой оказался лучше… Я даже предположить не мог… А ты… Как же хорошо… — голос альфы постепенно скатывался в хриплое урчание, а речь замедлялась. — Черт! — спохватился Марк, в который раз отрываясь от плеча слегка обалдевшего Тома. — Австрийцы! Хейли не выдержал и хмыкнул. Поведение Далтона выглядело забавным. Не сдержавшись, омега сам взял своего огорчившегося супруга за руку и предложил: — Пойдем с ними знакомиться? — Твоя кофта, — недовольно пробурчал альфа и Том в сотый раз за вечер попытался ее распределить на себе поприличней. — Ладно, так они меня точно поймут. Что ж, попробуем сбежать как можно быстрее. Немецкую речь Том понимал через слово, этот язык его всегда раздражал, сколько он себя помнил. Конечно, в свое время приходилось и его учить, но неприязнь особым успехам не способствовала. Когда они с Марком пожаловали в вип-комнату, омега тут же выловил знакомое лицо — это был Крис. И, в свою очередь, его тоже узнали и одарили приветливой улыбкой, что Хейли чрезвычайно удивило. Трое австрийцев развлекались в обществе двух омег, но когда общались между собой — упрямо переходили на немецкий. Тому это казалось невежливым. Был накрыт небольшой стол и, в общем-то, не происходило ничего сверхъестественного. «Даже алкоголя как такового нет», — не без радости отметил для себя Том. — Вот мы и увидели вашего супруга, Марк. Добрый вечер, Томас Далтон, рады с вами познакомиться. Мы весьма наслышаны о ваших талантах и успехах, — австрийцы выстроились перед омегой и говорил самый старший из них, альфа лет под пятьдесят, некий мистер Шрайер. После его слов каждый пожал Тому руку и все снова расселись по местам, словно по команде. Все-таки пришлось составить им компанию и поддерживать вежливую беседу. Тому это удавалось чуть легче, чем Далтону. Последний явно придумывал план побега и ждал возможности воплотить его в жизнь. Крис и второй омега притихли, но Том не был в курсе того, как должны вести себя хостес. Все тот же мистер Шрайер выразил желание посмотреть работы Томаса и, возможно, что-нибудь приобрести в свою коллекцию. Спустя полчаса у Марка явно начали сдавать тормоза — он льнул к Тому, поглаживал то по спине, то по руке, то по колену. Мистер Шрайер, как умудренный опытом альфа, поползновения Далтона заметил и какое-то время тихо ухмылялся, переглядываясь с Томом. Омега безрезультатно пытался остановить своего супруга и неловко улыбался на очередной красноречивый понимающий взгляд Шрайера. — Что ж, Марк, мы не смеем вас больше задерживать, — австриец выверенным движением сдвинул манжет и взглянул на часы. Акцент был почти не слышен, но речь все равно напоминала собой марш букв. — Да и вам с супругом не терпится пообщаться после разлуки. Мы еще побудем здесь немного… Томас с трудом не залился краской от этого корректного «пообщаться». Далтон же и на сотую долю не выглядел смешавшимся. Прощание прошло исключительно быстро. — Я без машины, — альфа оплел Тома и вел его сквозь беснующуюся толпу к выходу, всячески пресекая любые толчки и касания. Хотя теперь желающих тронуть Тома почти не находилось. На улице было все так же зябко и прохладно, а после жары клуба любой порыв ветра заставлял вздрагивать. Далтону пришлось разорвать объятия и лишить Томаса дополнительного тепла, чтобы поймать такси. Если обычно они стайками роились у клуба, то сейчас дорога была пуста. — Может, вызовем? — стоило Тому подойти к Далтону, как подъехал долгожданный желтый автомобиль, из которого вывалилась нетрезвая толпа. — Карета подана, — шутливо подмигнул Марк и махнул таксисту. Дорога домой была долгой — где-то на трассе развернуло автобус и образовалась пробка. Омега поглядывал на вновь испортившуюся погоду за окном — срывался холодный дождь. А рядом, на одном с ним сидении, срывался Далтон. — Мы когда-нибудь доедем?! — спрашивал он у ни в чем неповинного водителя. Видимо, высшие силы существуют, так как после того, как Марк третий раз повторил свой вопрос, колонна тронулась, и водитель с облегчением выдохнул. Далтон тоже как-то разом расслабился и откинулся на спинку сиденья, искоса продолжая наблюдать за Томом. То, что Далтон сидел на другом краю и держал руки при себе, казалось омеге странным. Особенно после того, что происходило в вип-комнате. А еще они молчали. Репликами был одарен исключительно таксист. Из-за дождя пришлось останавливаться на подземной парковке. Марк быстро расплатился и нагнал медленно шагающего к лифтам Тома. — Замерз? — наконец-то спросил Марк, вызывая лифт и все еще держась на расстоянии. — Нет, — качнул головой Том и сунул руки в карманы тугих джинс. В лифте Далтон завел почти светскую беседу. Ее содержание сводилось до общепринятых вопросов — как дела, как здоровье, как родители. На вопросе про погоду у Тома невольно свело мышцы лица из-за сдерживаемой улыбки и он украдкой глянул на Марка. Тот гипнотизировал двери и задавал вопросы на автопилоте. Хейли оказался проворней и первым извлек из кармана ключи, когда они наконец-то остановились на своем этаже. Пока он возился с замком, сзади раздавалось форсированное дыхание. Между лопаток пробежал холодок. Со шнуровкой как-то ничего не получалось. Тому казалось, что он ее развязывает, а она путалась и выскальзывала из пальцев. А может дело было в ногах напротив — больше Том с коленопреклоненной позиции ничего не видел. Далтон частично перегородил собой проход и молча наблюдал за копошением омеги. — Олененок, если ты не нарочно тянешь время, то я могу сходить за ножницами, — донеслось сверху. Том прикусил губу и не рискнул поднять головы, продолжая бороться со шнурками: — Нет, спасибо, я справлюсь. Сверху донесся напряженный смешок, и Марк все-таки отошел. Хейли поднял взгляд и увидел, как фигура мужчины скрылась в гостевой ванной. Зашумела вода. Когда шнурки наконец-то распутались, Том ощутил некоторое разочарование. Не то чтобы он был трусом и менял принятые решения… Но страшно все равно было. Разве не может быть человеку страшно? Далтон куда-то пропал из вида, поэтому Том, не меняя привычки, тоже последовал в ванную. Хотелось и руки помыть, и умыться. Да и мысли пугливо разбегались по углам. Предатели. Хейли смывал мыльную пену с рук и думал о том, что все как-то не так. «А как должно быть? Откуда знать? Разве есть универсальный сценарий?» — сам себя подначивал омега и понимал, что на самом деле просто боится. Вообще всю последнюю неделю он колесил по форумам, пытаясь найти ответы на свои вопросы. Неопытность хотелось как-то компенсировать. А еще бесконечно проваливал попытки посмотреть видео. Ну не мог Томас смотреть на людей, которые занимаются сексом ради денег. На камеру. А от мысли, сколько же людей за кадром осталось, у Тома вообще тошнота к горлу подступала. Если кого-то и возбуждал просмотр порно-роликов, то у омеги было стойкое отвращение к подобному развлечению. Конечно, можно было с кем-нибудь поговорить, но с кем? У Пола опыта было немногим больше, о котором Том и без дополнительных вопросов знал. Друг имел привычку делиться своими переживаниями, пусть даже интимными. В самой же теории Томас и раньше был более-менее подкован, но все это продолжало оставаться теорией. — Ты моешь руки в четвертый раз, — раздалось у двери. Хейли не без удивления уставился на свои, действительно, в очередной раз намыленные руки и тут же подставил ладони под струю. Далтон вальяжно оперся на дверной короб и наблюдал за чрезмерной чистоплотностью супруга. Когда Том вытер руки полотенцем, то почувствовал, как его покидают остатки решимости, которые так бурлили в нем и подначивали в клубе. Будто сказали: «Все, дальше сам», оставляя его один на один с действительностью. «Может, удастся отложить на другой день?» — малодушно думала робкая часть сознания. «Прекрати панику», — противостояла ей другая. — Иди сюда, трусишка, — вмешался Марк, отрываясь от двери и выходя из ванной. Томас шагнул как под поезд. И поезд тут же сбил его с ног, стоило переступить порог роковой ванной комнаты. Тома не особенно бережно вжали в стену и дальше все понеслось с сумасшедшей скоростью. Далтон был горячий, резкий, жадный. Его руки были везде и перемещались по какой-то одной им понятной траектории. Тому казалось, что его насквозь прожигают, клеймят и что-то пытаются этим доказать. Когда альфа оторвался от многострадальных плеч, чтобы поцеловать, Том не выдержал: — Марк, я не убегаю. Пелена с темных глаз напротив чуть спала. — Извини, я… — Дорвался? — умудрился ухмыльнуться Том, хотя было в общем-то не до шуток. — И соскучился, — выдохнул Марк, чуть ослабляя хватку. Омега вдруг залился краской, но все-таки спросил: — Может, я в душ схожу? Ответом ему был легкий укус за мочку уха и глухой смешок. — Зачем? Я даже сейчас слышу остаточный запах твоего геля для душа, ты же недавно там был. Перед клубом? Нет, я хочу тебя и твой запах, а не искусственных ароматизаторов. Меня сейчас все устраивает, — промурчал Далтон и принялся за второй раунд пытки. К счастью, Тому удалось заставить Марка сбавить обороты и теперь все пошло куда приятнее, по крайней мере, страх отпустил, и Хейли уже смог наслаждаться происходящим. Руки альфы продолжали активничать, но теперь не напоминали жажду путника в пустыне, а грели, согревали, нагревали… Что за точка такая на пояснице — было неизвестно, но Том уже дважды стонал, когда Марк проводил там пальцами, чем радовал альфу и получал новую ласку, еще более острую. Сознание плыло, разваливалось на фрагменты. Но когда оно все-таки мелькало фатально накренившимся боком, Том начинал смущаться своей бездеятельности, неловкости и… И казался себе безучастным бревном. Он не знал, что может дать в ответ и как-то неуклюже, на его взгляд, хватался за Марка, слепо утыкался ему в шею, вдыхал запах альфы, целовал наугад. А потом Марк снова ловил его губы своими и сознание в очередной раз глубоко заныривало, не спеша на поверхность. Еще Далтон что-то шептал, но Том не все слышал под водой бессознательного. Или слышал обрывки фраз, которые в одно целое никак не связывались. Но одно совершенно точно врезалось в память и вызвало глупую улыбку: — Скажи еще раз… — М? — Скажи мне еще раз, — настаивал Далтон, терроризируя ключицы. — Что? — не очень понимал охмелевший от ласки Том. — Скажи мне: да. Я хочу услышать. — Да, — выдохнул Томас. — Еще раз. — Да. — Мой, — потерся носом о щеку Марк. Поцелуи, стоны, возня… Рефлекторно Том подался бедрами вперед, потому что рука Марка с трудом скользнула под ремень узких джинс, пробираясь на неизведанную ранее территорию. И снова рефлекс. Хейли невольно спрятал пылающее лицо на груди альфы и тяжело задышал. Ноги подкашивались. В джинсах было слишком тесно. Почти до боли. — Маленький, я уже плохо себя контролирую, — раздался хриплый голос Марка. — Идем в спальню. Томас сжимал рубашку Далтона и что-то тихо говорил. — Что? Я не расслышал, — прохрипел Марк, заставляя Тома поднять лицо и прислоняясь лбом ко лбу. — Я… Я ничего не умею, — выдавил из себя омега, зажмурившись от накатившего стыда. — Томас… — Ничего не умею. Совсем, — уверенней повторил Том, перебивая, но глаз не раскрыл. — Даже… — Томас, расслабься. Просто расслабься и доверься мне, хорошо? Этого будет вполне достаточно. Пойдем в спальню. Пожалуйста. Иначе еще немного — и я сорвусь, — не без усилий, почти героически спокойным голосом проговорил Далтон и чмокнул Тома в нос. Вместо ответа Том отпустил рубашку и, чуть приподнимаясь, невесомо поцеловал Марка в подбородок: — Угу. — Ты меня с ума сведешь, — простонал Далтон, тут же сгребая омегу и уводя его в спальню, толкая дверь, вваливаясь внутрь и не без облегчения ее закрывая, все еще продолжая удерживать одной рукой покорную добычу. «Пути назад нет», — успел подумать Том, прежде чем снова был охвачен локальным ураганом и уведен вглубь комнаты. Изрядно ослабевшие ноги уперлись во что-то твердое, по всей видимости — кровать, и Том невольно начал на нее опускаться. Он и так держался вертикально последние минуты исключительно с помощью Далтона, который продолжал начатые у стены ласки с еще большим энтузиазмом, будто не он грозился слететь с катушек. А может, как раз это сейчас и происходило. Омега присел на край, увлекая за собой Марка, который в свою очередь увлекал за собой кофту Томаса, начиная тянуть ее вверх и заставляя швы жалобно трещать. Кофта капитулировала быстро и приземлилась где-то на полу у шкафа подбитой птицей. — Давно хотел это сделать, еще на твой день рождения, — прокомментировал свой поступок Марк, шальным взглядом осматривая оголенный торс омеги. — Поможешь мне? — и альфа начал расстегивать собственную рубашку, надеясь привлечь к занятию плохо соображающего супруга. Пальцы Тома не слушались и справлялся с пуговицами и петлями он с трудом. Но упрямство даже в такой момент никуда не делось, что позволило освободить Далтона от рубашки и тоже небрежно отбросить ее в сторону. Наградой стало собственное горизонтальное положение и нависающий сверху Марк с расширившимися до черной бездны зрачками и тяжелым дыханием. — Ты ведь вовремя пьешь таблетки? — вдруг спросил Марк, наклоняясь чуть ближе. — Да, — сухими губами прошелестел Том. — Отлично. — Но… — Том приподнялся на локтях. — А как же… — Я проверялся. И после этого у меня никого не было. Я чист, — чмокнул в щеку Марк и отстранился, чтобы дотянуться до тумбочки. Томас автоматически проследил за движением, хотя уже и так все понял. На покрывало опустилась баночка смазки с общеизвестным дизайном. Хейли подумал о том, что от прозы жизни никуда не деться. И в существующем контексте она еще заявит о себе не раз. Том философски вздохнул. Марк трактовал его вздох по-своему и поспешил заверить: — Лучше с ней. Не бойся, я буду осторожным. Почему-то это вызвало у Тома полубезумную улыбку. Марк тут же оказался рядом и принялся с такой же улыбкой целовать беззащитно открытую грудь, спускаться ниже, легко щекотать бока и ребра, от чего Том глупо хихикал и пытался уворачиваться от ловких пальцев. Но шутки стремительно перерастали в очередную трудно сдерживаемую страсть, в нежности на грани. От запаха вело не хуже, чем от прикосновений. Желание накатывало оглушающей волной и Марк легко это чувствовал. Он вообще отлично угадывал, что нужно — будто Том был для него открытой книгой. Или дело было в опыте. — Сейчас, — успокаивающе шептал альфа, расстегивая джинсы Тома. С заметным усилием он потянул их вниз. Томас неожиданно для себя застонал. Как же ему не хватало этой свободы. Ткань безумно раздражала, стягивала. От нее хотелось избавиться как можно скорее. Возбуждение грохотало во всем теле безумным оркестром. Внезапно руки с тела исчезли и Том ощутил холодную пустоту. Оказалось, что Марк расправлялся с собственными джинсами и в этот раз, правильно оценив состояние распластанного на кровати тела, Томаса к раздеванию не привлекал. Когда Марк опустился обратно, Том, как завороженный, протянул руки к груди альфы, скользнул на спину, к лопаткам, и, прижав пальцы, но не впиваясь ногтями, повел руки вниз. Марк одобрительно застонал, слегка выгибая спину. По-кошачьи. Остановился Том только на доступной теперь округлости. Ощущать то, что тоже можешь доставлять удовольствие и иметь крохотную толику власти, было безумно приятно. Настолько приятно, что возбуждение накатило еще сильнее. — Что ж ты делаешь, — сипло пробормотал Марк, атакуя беззащитную шею омеги. Он покусывал ее, зализывал, целовал и просто поглаживал. Хейли с готовностью подставлялся под ласку, выгибаясь исключительно инстинктивно, продолжая оглаживать спину альфы, который уже начал вполне красноречиво потираться о пах и тем самым вызывать ответные движения. Том стремительно терял последнюю связь с реальностью. Низ живота скручивало спиралью, дыхание сбивалось. Хотелось разрядки. И это желание было взаимным. Далтон оторвался от губ омеги, чуть придерживая рукой его бедра и останавливаясь сам: — Тише, тише, подожди. Рано… Когда прохладный палец коснулся входа, Том рефлекторно сжался. — Томас, смотри на меня, не бойся. Расслабься, — успокаивающе шептал Марк и поглаживал живот, старательно избегая напряженной плоти, что уже казалось омеге в некотором роде издевательством. — Да, — попытался выполнить просьбу Том. Сначала было терпимо, даже приятно. Хейли покусывал губу и все время норовил закрыть лицо руками, чтобы не видеть происходящее. И не додумывать, что последует дальше. И так было понятно. Но каждый раз, когда омеге удавалось закрыться, Марк задевал что-то внутри, заставляя выгибаться и цепляться руками за простыни. — Поздно смущаться, — доверительно сообщил Марк прямо в губы. — Спасибо за подсказку, — рявкнул Том и снова вцепился руками в изрядно смятую ткань, срываясь на короткий стон. — Не огрызайся. — Марк… — Видел бы ты себя. Такой сексуальный… — Марк! — почти прорычал Том и ткань под его пальцами опасно затрещала. — Какой страстный… — Зачем ты это говоришь?! — И отзывчивый… Том попытался рукой прикрыть чересчур болтливый рот мужа, но его ладонь неприлично облизали. — Потерпи сейчас, — к пальцу добавился еще один и в пояснице что-то ощутимо заболело. В ответ Том только прошипел сквозь зубы. — Потерпи, — пальцы исчезли и Том облегченно выдохнул. Под поясницу заботливо подпихнули подушку, а ноги развели в стороны, чуть сгибая. Том ощутил себя безвольной беззащитной куклой. И очень раскрытой. Далтон с упоением целовал нежную кожу под коленкой, придерживая ногу, второй рукой бездумно водил по бедрам. — Ты везде вкусный… В ушах звенело. Марк придвинулся ближе, провел языком по внутренней стороне бедра и оставил легкий поцелуй на возбужденной плоти, заставляя Тома задрожать и возмутиться. — Посмотри на меня, — дыхание альфы смешивалось с дыханием Тома, он наклонялся все ниже, гипнотизируя своими черными глазами. И Томас смотрел. А потом почувствовал. От резкого толчка он неестественно выгнулся, боль прострелила по всему позвоночнику, внутри что-то горело, жгло, непривычно пульсировало и на глазах выступали слезы. Кажется, он даже вскрикнул. Супруга хотелось грубо оттолкнуть. Ни один форум не передавал и сотой доли всей сомнительной прелести первого секса. — Потерпи, маленький. Потерпи. Тш… Скоро пройдет, — исступленно шептал Марк, целуя Тома в глаза. — Больно, — выдавил хрипло Хейли, отворачиваясь и судорожно втягивая воздух. — Это потому, что первый раз. Попробуй расслабиться и потерпеть. Боль уйдет, — обещал альфа. Том послушно выравнивал дыхание, прислушиваясь к организму. Но особой магии не происходило — боль притупилась лишь отчасти. Возбуждение спало. Мышцы живота прекратили судорожно сокращаться. И только сейчас до Тома дошло, что его супруг отчаянно терпит, прикусывая свои губы. На шее знакомо проступили вены, руки напряжены, на виске выступили капельки пота, которые Том аккуратно стер пальцем. Внезапно Тома затопила такая нежность, что боль совсем ушла на второй план. Омега притянул к себе Марка и поцеловал сам. — Не могу больше. Потерпи, пожалуйста, — глухо пробормотал Далтон, одной рукой убирая с глаз Тома взмокшую челку. Стоило Марку начать медленно двигаться — боль вернулась с новой силой, заставляя почти до крови кусать губы, цепляться за простыни, а потом и вовсе за спину альфы. Казалось, что удовольствие невозможно. Заметно охладившийся мозг судорожно пытался понять, почему все так тащатся от секса. Пытка и только. Но потом мысли снова начали разбегаться и до разочаровавшегося было омеги не сразу дошло, что боль почти совсем исчезла. Наслаждение ее успешно вытесняло. Собственные стоны становились громче. Бедра сами подавались навстречу. Тело покрывалось потом. Далтон распознавал все это мгновенно — движения ускорились, руки альфы вытянули руки Тома за голову, прижимая к матрасу. Мышцы приятно ломило. — Ложись на живот, будет легче, — и Далтон сам взялся переворачивать очумевшего Тома, которому было уже в общем-то все равно — на спине или животе получать долгожданное удовольствие. — М-м-м, — проурчал альфа и припал к шее. — Мое любимое созвездие. На животе Тому не очень нравилось и он попробовал выпрямиться на локтях, пытаясь устроиться поудобнее, стараясь не думать про получавшуюся позу. Но руки быстро ослабевали и Том ухватился за спинку кровати. Далтон с готовностью перехватил омегу под живот, притягивая еще ближе. Томас откинул шею на плечо Марка, подставляясь под поцелуи. От длительного возбуждения становилось плохо. — Быстрее, — прошептал Том, ведомый инстинктами. — Уже не больно. Если бы Марк всегда был такой послушный, то цены бы ему не было. Хейли с процентами получил то, о чем попросил. Под конец у обоих окончательно сорвало крышу и очнулся Том уже тяжело дышащим и лежащим снова на спине, липкий от пота и не только, с Марком, который своим внушительным весом навалился сверху. Не без удивления Том отпустил волосы супруга, которые, как оказалось, сжимал. Затылок альфы был мокрым. — Я думал, ты сознание потерял, — Далтон лениво покусывал ключицы и хитро поглядывал на приходящего в себя омегу. — Наверное, — прохрипел Том и откашлялся. Голос сел. — Ты тяжелый. — А ты удобный, — Марк приподнялся и потянулся за салфетками. Проза жизни в очередной раз за вечер поприветствовала Томаса. И за компанию привела с собой неуместное смущение: — Я сам, — попытался отобрать салфетки у мужа Хейли, но тот предсказуемо заупрямился и с готовностью приступил к задуманному. Пришлось отбросить стыд и терпеть. — Ты как? — Марк ловко закинул салфетки в корзину у тумбочки и прилег рядом. — В целом неплохо. Пить хочется. — Сейчас принесу. Далтон, в чем был, то есть абсолютно голый, бодро вскочил с кровати и как ни в чем не бывало скрылся за дверью. Даже в блеклом освещении комнаты Том разглядел тот самый шрам, о котором рассказывал Нил. Действительно, чуть ниже ягодицы. Поджарой и округлой. Том улыбнулся и попытался лечь удобней, хотя боль в пояснице снова начинала давать о себе знать. Да и не только в пояснице. Утром оказалось, что воды Том так и не выпил — уснул. О чем сообщил лично Марк, стоило Тому продрать глаза. В бедро упирался признак здорового организма мужа. Хейли попытался сесть, опираясь на так пригодившуюся вчера мягкую спинку кровати и ему тут же был вручен стакан с водой, который дожидался его всю ночь. — Спасибо, — буркнул Том и принялся утолять жажду. И только после восстановления водного баланса на Хейли, словно снежная лавина, обрушилась катастрофических размеров неловкость. В голове крутилась одна-единственная мысль, которая звучала довольно ожидаемо: «Как в глаза-то смотреть?!» Стакан из рук исчез. Прямо под руки притиснулась довольная физиономия сытого Марка. Хорошо, что поверх одеяла. — Может, вместе душ примем, а? — темные длинные ресницы никак не могли скрыть блеск наглых глаз. — Обещаю не приставать еще пару дней. Пока не восстановишься. Что ж ты краснеть-то продолжаешь? Это после всего… — не закончил фразу Марк, так как Томас огрел его по голове подушкой, так кстати находившейся под рукой. — Дай мне халат, пожалуйста. — Стесняешься? — заулыбался Марк, но все-таки поднялся. Стоило Тому попытаться сесть на краю кровати, как боль во всем теле зазвенела так, что в глазах потемнело. Поясница же норовила развалиться на части. Хейли тут же за нее схватился и зашипел. — С первой брачной ночью, Томас Далтон, — раздалось жизнерадостное над ухом. — Марк, — у Тома даже ругаться не было сил. — Я пытаюсь тебя подбодрить. А еще я не понимаю твоей неловкости. Ты меня продолжаешь смущаться? — Далтон потянул омегу на себя, заставляя встать. — Ай, — Том качнулся и уперся головой в плечо супруга. На него тут же заботливо накинули халат. — Ты извини меня, — вдруг серьезно заговорил Марк. — Я немного перегнул вчера… Хотел осторожнее, но потерял контроль. Сам не ожидал. Просто я никогда ни у кого не был первым. Мне надо было постараться быть нежней. — Марк… — Том чуть не заурчал. Ему всегда нравилось, когда его гладили по голове. — М? — В душ и правда пойдем вместе. Меня ноги не держат. В макушку звонко чмокнули. После душа Тома усадили в теплый кокон из одеял и пообещали тосты и кофе. А еще подарки из Вены — набор кистей для масла и акварели. И какой-то диковинный шоколад. Том кутался в одеяло и улыбался. Здесь, в этой комнате, где все напоминало о своем владельце, на него обрушилось настоящее счастье. И сегодня его ничто не могло омрачить — ни боль в мышцах, ни продолжающийся за окном дождь, ни фиктивность брака, ни абстрактный экс-любовник Марка. «Я тоже имею право на счастье. И на однодневное легкомыслие», — на этой мысли Том и решил остановиться. А за окном разыгралась настоящая непогода. Ветер тревожно завывал, дождь хлестал по окнам, тучи наливались свинцом. Часы показали ровно шесть утра и над городом эхом разнёсся гром.