Амойский гамбит

АРЕС Я не стал тянуть с инаугурацией. Она состоялась на следующий же день в центральной башне Эос, которую на скорую руку залатали мои люди. Церемония прошла просто, без помпы, по-деловому, учитывая реалии военного времени. Но все равно это было торжественно и красиво. Под вспышками фотокамер я вышел в центр огромного, похожего на храм, зала. Гвардейцы моего гарнизона в парадной форме замерли на карауле. А присутствующие – блонди, которых неожиданно для них освободили из-под ареста, вернув всю движимость, недвижимость, имущество и слуг, именитые граждане Мидаса, дельцы, служащие, бомонд, ни, и, конечно, федералы, которые благополучно пересидели взятие Танагуры в своих посольствах, - все они, заполнив зал разношерстной толпой, застыли в недоумении, глядя на меня во все глаза. - Волею императора Кориана и властью мне данной я, генерал Артур Арес, главнокомандующий армии Крокена, назначаю Консулом-наместником Амои, - я делаю внушительную паузу, - господина Ясона Минка. Мой голос гулко прокатился под высоченными сводами. А имя наместника, на котором я намеренно повысил голос, звучит подобно удару колокола. По толпе пробегает изумленный рокот. Присутствующие в легком шоке. Насколько я понимаю, все они были просто уверены в том, что Ясона Минка вообще нет в живых, а, если он и остался жив, то находится в плачевном состоянии. А тут – такой сюрприз. Надеюсь, что приятный. Даже блонди, вон, и те, кажется, утратили свою фирменную невозмутимость и растерянно хлопают глазами. Когда же в дверях напротив показался сам виновник торжества… Признаться, у меня у самого бешено подпрыгнуло сердце. Подпрыгнуло для того, чтобы колом встать в горле, а затем скатиться куда-то ниже пояса. Ах, до чего же он был хорош!.. Впрочем, нет, «хорош» может быть человек, а он, он был просто ослепителен!.. Белая одежда, свободно струящаяся вдоль тела, скрывала фигуру и в то же время удивительно подчеркивала гладкую скульптурность форм. Неровные прядки белой челки перечеркивали лицо - пронзительно-чувственный рисунок, который невероятно возбуждал и вызывал чуть ли не суеверное восхищение. Волосы тяжелыми волнами стекали ниже бедер и при ходьбе легко колыхались в каком-то своенравном и капризном, почти что непристойном танце. В синих кошачьих глазах застыло высокомерное отчуждение. Ожившая статуя. Капризный и жестокий бог. Я с трудом смог обуздать реакцию своего тела и холодно улыбнулся. Сегодня ночью этот бог будет шлюхой в моей постели. Я заставлю эти холодные глаза затуманиться страстью и желанием. Я заставлю эти губы с жадностью искать мои губы. Я подчиню, покорю себе это роскошное тело. Он будет плакать и стонать, он будет просить еще и еще. Он станет моим. Ясон Минк замирает в нескольких шагах от меня. Я вручаю ему верительные грамоты. Вспышки фотокамер бьют в лицо и становятся ослепительными. На какое-то мгновение мне кажется, будто бы в его ледяных глазах мелькает ненависть, острая, как нож, такая, что я словно чувствую ее у своего горла. Но нет, мне, скорее всего, это показалось. Он – блонди, их самообладание вошло в пословицу. Присутствующие гости, еще не совсем понимая сложившуюся ситуацию, но, уловив ее суть, заметно оживляются. Мгновение – и зал взрывается оглушительными аплодисментами. И именно под эти самые аплодисменты я величественно, с достоинством протягиваю руку Минку. И именно под них он отвечает мне сдержанным и, черт бы его побрал, еще более величественным пожатием. Потом – торжественный прием и банкет. Федералы заискивающе улыбаются. Они, пожалуй, довольны больше всех. Еще бы!.. Межгалактический конфликт разрешился малой кровью. Блонди сдержанны и настороженно высокомерны. Они полностью игнорируют присутствие гриндеров и смотрят на меня ничего не выражающими глазами. Все внимание сейчас направлено на нового-старого Консула. Я знаю, что Минк успел переговорить со своими, и даже предоставил мне список вновь сформированного Синдиката. Я сказал, что мне нет до этого дела, и оставил решение вопроса на его усмотрение. В ответ он ничего не выражающим голосом спросил, может ли он увидеть господина Ама. - Конечно, - сказал я, - ты же теперь здесь хозяин. Господин Советник в медицинском блоке. Надеюсь, он скоро поправится. Навещай его, сколько душе угодно. Только не забывай о нашем уговоре. - Уговоре? – он вопросительно приподнял золотистую бровь. Черт! Вместе с этой его бровью я почувствовал, как моментально приподнялась некая часть моего тела. - Я не потерплю соперников, Минк, - сказал я глухо. – Не забывай об этом, если хочешь, чтобы твой друг был жив, здоров и служил тебе верой и правдой. - Я не жалуюсь на память, генерал, - холодно бросил он не в ответ. У Советника он пробыл не более десяти минут. Вышел с совершенно бесстрастной физиономией. Перед этим я спрашивал у доктора-блонди, который проводил операцию о состоянии Ама. - Стабильно тяжелое, - не дрогнув ни единым мускулом, сказал голубоглазый красавец. – Множественные разрывы прямой кишки и внутренних органов. Обильное кровотечение. Я сделал все, что мог. Я невольно закусил губы и отвел глаза в сторону. Да, похоть и жестокость моих солдат уже успели стать притчей во языцех. Помню, когда мы захватили одну из планет, принадлежащую морским эльфам, гриндеры учинили там полный беспредел. Многих солдат пришлось даже отправить под трибунал. А ведь блонди, они еще соблазнительнее, чем эльфы. Не повезло господину Аму, что и говорить. Я, честно признаться, испугался, что Минк, узнав о состоянии своего партнера, придет в ярость и выкинет что-нибудь этакое на инаугурации, но нет, обошлось. Вот только этот его странный взгляд, ненароком сорвавшийся с ресниц, когда я пожимал ему руку… Потом я смотрел, как вьются вокруг него федералы во время торжественного приема и на банкете, как с любопытством и опаской косят на него другие блонди. Все они явно были в непонятках насчет того, чему они обязаны своей жизнью и свободой, и практически не разграбленной Танагурой. А обязаны они этим всего лишь навсего тому, что у меня всякий раз сбивается дыхание и учащается пульс, когда я смотрю на изящный изгиб спины новоиспеченного главы Синдиката, на его узкие кисти в стерильных перчатках и темные стрелы ресниц на мраморных щеках. За столом я протягиваю ему виноградную гроздь, присыпанную сахарной пудрой. - Я приду к тебе сегодня вечером, - тихо, одними губами говорю я. Он, не глядя на меня, равнодушно кивает. - Конечно, генерал. ЯСОН - Как он?.. Доктор смотрит мне в глаза внимательными светло-голубыми глазами. - Плохо, господин Минк. Эти звери практически разорвали его на части. Кровопотеря такая, что… - Я хочу его видеть. - Я бы не рекомендовал. - Я настаиваю. - Хорошо. …Целую вечность секунд и мгновений я стою у кровати, глядя на прозрачно-бледное лицо человека, которого я, оказывается, люблю. Которого любил все эти годы. Который всегда был со мной рядом, за моей спиной, как тень, как второе сердце. И сейчас в этом лице нет ни кровинки. Золотые локоны потускнели, а губы, всегда такие вызывающе яркие, сейчас белее простыни, которой он накрыт. Неожиданно его пушистые ресницы вздрагивают. Я с трудом сдерживаю себя, чтобы не броситься к нему. - Рауль!.. Ра… Мгновение – и его изумрудные глаза смотрят прямо на меня. - Ясон? – голос хриплый, непослушный: в нем, как и в глазах - узнавание, радость и нежность, всепоглощающая, сумасшедшая нежность. – Ты жив… Ты… Еще мгновение – и его глаза вдруг темнеют от ужаса. - Что они сделали с тобой, Ясон?.. Они тебя… Я успокаивающе кладу руку на его воспаленный лоб. - Все в порядке, Ра. Все хорошо. Я невредим, и мы в безопасности. С его бледных губ срывается вздох облегчения. - Слава Юпитер!.. Я не мог, не хотел умирать, не узнав, что с тобою. Теперь… - Даже не думай об этом. Теперь ты нужен мне, - я отбрасываю волосы с его лба, указательным пальцем ласково трогаю его потрескавшиеся губы. – Ты нужен мне, Ра, очень нужен. Без тебя я не выдержу, не смогу… - Не выдержишь - что? – он с тревогой на меня смотрит. Я наклоняюсь и трусь щекой о его щеку. Знакомый ванильный запах, едва уловимый, но такой родной. - Ничего, Ра, ничего. Поговорим потом, когда тебе станет лучше. Я с нежностью целую кончики его губ. Он улыбается. - Я люблю тебя, Консул. Я снова целую его в глаза и быстро выхожу прочь. Будь ты проклят, генерал Арес. Я не нарушу нашего договора. Ты получишь от меня то, что хочешь. Но, Юпитер, как же я тебя ненавижу!.. Ты пожалеешь о том, что оставил мне жизнь. Я найду способ тебя уничтожить. ЭДВАРД СИМЕНС - Вопрос ко всем один: как остановить эту чертову машину? Переключатель скоростей не работает. Тормоза отказали. Думайте, герои, и поскорее. Иначе я размажу ваши мозги по асфальту. В холодных глазах Советника не отражается ничего, и от этого еще страшнее. Я стою рядом с дипломатами, террианцами и иоландцами, не в силах оторвать взгляда от бешено вращающейся по замкнутому кругу стадиона серебристой стрелы. Инженеры и техник переглядываются. - Можно подождать, пока закончится горючее, - робко замечает кто-то из них. - И когда это будет? - Ну, - господин Фродо разводит руками, бросая выразительный взгляд на своих подопечных. – Автомобиль планировался, как универсальный, с максимальными удобствами. Горючего должно хватить где-то на месяц. - Вы, наверное, издеваетесь? – чуть изогнув пепельно-золотистую бровь, вкрадчиво спрашивает Советник. От тона, которым задан этот вопрос, всем присутствующим моментально и сильно плохеет. - Есть еще один способ, - вдруг подает голос техник, худой, очкастый и вихрастый, из породы тех, кого дразнят «ботаниками». – Но это…это очень сложно, практически невыполнимо. - Говори, - поджимает губы господин Ам. Парень быстро извлекает из кармана мешковатых штанов помятые чертежи и начинает оживленно болтать. - Вот тут спереди, на капоте, есть «точка дороти». Когда я проектировал автомобиль, мне пришло в голову сделать его похожим на человеческое тело. И точно так же, как на теле человека есть точки, ответственные за деятельность, сердца, печени, желудка… - Короче, - жестко бросает сквозь зубы Ам. - Так я о чем и говорю, - спохватившись, парень тычет пальцем куда-то в центр чертежа. – Если с силой ударить вот сюда, в эту точку, у машины будет что-то вроде коллапса. Она остановится. Это и есть «точка дороти». В честь бывшей жены, - краснеет он. - И как же ты предлагаешь попасть в эту твою «дороти» на скорости тысяча миль в час? – с ехидством спрашивает кто-то из Синдиката. Неожиданная мысль пулей взрывается у меня в голове и такой же пулей соскальзывает с моих губ. - Пулей, - громко и решительно говорю я. Все присутствующие, как по команде, поворачиваются в мою сторону. - Ты хочешь сказать, что найдется гений, который на такой скорости сможет рассчитать и произвести подобный выстрел? – изумрудные глаза Ама слепят меня, как фары автомобиля. Однако я не теряюсь. - Да, именно так, - говорю я. Присутствующие обмениваются скептическими взглядами. - Это в принципе невозможно, - говорит кто-то из федералов, седоволосый мужчина с умными и жестокими глазами. – Я и сам неплохой стрелок, и я с уверенностью могу утверждать, что… - Ну, видимо, вы не настолько уж неплохой стрелок, как вы о себе думаете, - дерзко перебиваю его я. У того гневно вспыхивают глаза. - Да как ты, щенок, смеешь… - Оставьте его в покое, - господин Ам отстраняет побагровевшего от возмущения федерала. Несколько секунд он испытывающее смотрит на меня. Под его взглядом я чувствую себя препарированной лягушкой. - Ты. Сможешь. Это. Сделать? – спрашивает он, наконец. Я закусываю губы. В своей конторе я считаюсь лучшим стрелком: моя меткость уже давно вошла в поговорку. Как-то на спор с ребятами я одной пулей сбил на лету двух мух. «Ты, Сименс, раздолбай и беспутник, но, как стрелок, ты гений», - сказал мне однажды полковник. Да, я умею многое, но чтобы вот так вот, на запредельной скорости рассчитать траекторию и попасть в движущуюся мишень размером с комариную задницу… Этого я не представлял себе даже в самых смелых своих фантазиях. - Я попытаюсь, - глядя в глаза Советнику Аму, говорю я. - Хорошо, - он притупляет острые изумрудные иглы в своих глазах и, как будто бы про себя, негромко констатирует.- По крайней мере, другого выхода у нас, кажется, нет. Какое оружие тебе потребуется? Я пожимаю плечами. Мне тут же приносят несколько видов суперсовременных лазеров: от крошечных, умещающихся в ладони, до длиннющих с оптическим прицелом. Я выбираю тот, у которого прицел наиболее подвижен и гибок. - Что еще тебе нужно? – спрашивает Советник. - Чтобы все отошли как можно дальше и не дышали мне в затылок, - говорю я, пристраивая свой лазер на балконе между металлическими ящерицами-хамелеонами. На губах Советника неожиданно мелькает что-то вроде улыбки. - Все очистить балкон, - ледяным тоном приказывает он: АРЕС …Отец выслушивает мой доклад, ни разу меня не прервав. На экране кибербука его широкое смуглое лицо с раскосыми рысьими глазами кажется невозмутимым и слегка скучающим. - Что ж, пожалуй, ты принял верное решение, Арчи. Минк – один из ярчайших политиков нашего времени, а Амои – весьма и весьма перспективная планета. Вопрос только в том, насколько этот человек с его амбициями сможет смириться с ролью наместника при императоре и насколько хватит его покорности. Ты уверен в том, что сможешь его контролировать? Я про себя только усмехаюсь. Контролировать?... Покажите мне того, кто сможет контролировать звездопад. - Я попробую, отец. - Ну-ну, попробуй. Ты настолько сильно увлекся этим мужчиной, Арчи? Вопрос заставляет меня вздрогнуть. Впрочем, врать бесполезно. Я давно уже не мальчик, а мой отец – далеко не дурак. Я, молча, киваю. Боюсь, что, если скажу хоть слово, то выдам себя с головой. И его величество почувствует, как мой пульс бешено отсчитывает секунды и повторяет: «Скоро я войду в его спальню». Однако отец и так, кажется, все понимает. - Ну, что ж, отдыхай, генерал. Отдыхай и развлекайся. Ты это заслужил, - немного шутливо, немного грустно улыбается он и отключается. Я с облегчением вздыхаю и смотрю на часы. Я сказал Минку, что приду к нему после восьми вечера. Остался еще целый час. Я пытаюсь чем-нибудь себя занять: просматриваю сводки последних новостей, отчеты моих офицеров, отзывы иностранных послов о последних событиях в Танагуре. Однако я не могу сосредоточиться: перед глазами то и дело встают такие картинки, что мой пах буквально охватывает огнем. Такое впечатление, что у меня год, как минимум, не было мужчины. Просто помешательство какое-то! Я принимаю контрастный душ, который совершенно не приносит облегчения. Интересно, а какая у него кожа на ощупь?.. А какой вкус у его семени?.. Я слыхал, что Юпитер наградила своих сыновей выдающимися мужскими достоинствами и выносливостью элитных самцов. Или это только слухи?.. Скоро у меня будет возможность это проверить. Напряжение в паху становится практически нестерпимым. Чертыхаясь, я врубаю холодную воду. Да, так лучше. Выхожу из душа, выбираю, что мне надеть. Мундир отбрасываю сразу – слишком официально и нелепо для спальни. К счастью, у меня есть при себе что-то вроде домашней одежды: я ношу ее редко, от случая к случаю. Белый льняной пиджак и такие же брюки плюс черная водолазка. Смотрю на себя в зеркало. Боже мой, нужно немедленно сделать что-то с лицом, а, точнее, с глазами. Я выгляжу, как недотраханный кобель, или как мартовский кот, которого, заперли в комнате. Минк ни в коем случае не должен догадаться, до какого стояка он меня довел. В конце концов, я – хозяин положения: я – победитель, а он – проигравший. Я должен держать лицо, я должен соблюдать дистанцию. Я должен дать ему почувствовать, что он полностью в моих руках. Я сохранил жизнь его любовнику. Я пощадил этот чертов город. Я дал Амои шанс на новую жизнь и право, пусть на мнимую, но все же независимость. И Минк должен быть мне за это благодарен. И он должен мне за это заплатить. Он обязан утолить мою страсть и хотя бы немного притушить пламя, которое, кажется, вот-вот сожрет меня заживо.