W.A.R.M? (What About Real Me?)

- Все это – непростительно! Я даже в страшном сне не могла представить такого… - слова обрывались, как только его сознание поглощала темнота, но мерзкий женский голос никогда не смолкал, ни разу, за все то время, что он приходил в себя. Эта женщина вопила что-то о чести и достоинстве, а Карин – ее голос он узнает из тысячи – пыталась хоть как-то оправдать действия своего брата. Наруто усмехнулся, когда более-менее смог очухаться, выслушивая истерику сестры, которая заставила заткнуться этот противный голос. Но ухмылка тут же исказилась, когда он попытался пошевелиться – все тело дрогнуло от ноющей боли, морским приливом разносящейся повсюду – казалось, что даже за пределы парня, туда, по дивану на пол. - Я не собираюсь слушать твои оправдания, девчонка, - снова подключилась та мерзкая особа, которую Узумаки стал смутно вспоминать. – Все что сделал твой братец – возмутительно! Великая Цунаде была потрясена до глубины души! Вся надежда, все старания, что вкладывались в этого безмозглого паршивца пошли прахом из-за его упрямства и гордыни! – Наруто поморщился, разлепляя тяжелые веки. – Выбранный самим Девятым, благословленный Светом, воплощение Минато! – продолжал причитать противный голос. – Да сами небеса померкли в тот момент, когда он родился! – послышался странный шлепок, и только хорошенько обдумав звук, Узумаки смог понять, что сестра не удержалась от пощечины. - Не смейте говорить так о моем брате, - прошипела Карин, и блондин готов был биться об заклад, что та сейчас тычет посетителю в лицо какой-нибудь куклой Вуду, которой она занималась до того, как ее потревожили. Хотя, лучше бы в глаз иголкой. – Это все ваша вина. Цунаде и всех кто преспокойно расселся в Белых Землях, скидывая всю грязную работу на нас, как будто мы ваши ребятки на побегушках! - Да как ты можешь такое говорить! – ахнула незваная гостья. – Обвинять тех, кто сохраняет великий баланс… - Да ни черта! Почему тогда нам здесь приходится больше всех бегать? Решать все ваши долбанные проблемы?! Вы просто однажды вторглись в нашу жизнь, в жизнь нашей матери и испоганили все! Втянули в свои игрища! - Минато пожертвовал всем, когда связался с этой недостойной падшей женщиной! Когда произвел на свет вас – двоих самых отвратительных, беспардонных, безвольных слизняков! А Цунаде, увидев свет почившего отца в его сыне, великодушно дала вам кров, еду, одежду, знания! О, великие Хранители, вас вообще не должно было быть! Наруто через силу поднялся, скрипя зубами и чувствуя, как гнев струится по жилам. Нет, такого свинства он никому не спустит. Едва не опрокинувшись навзничь, парень сделал пару шагов вперед, стараясь пробраться к дверям, ведущим в небольшой коридор, где за поворотом располагалась кухня. Это был второй этаж их незатейливого магазинчика, где они жили – Джуго, Суйгецу, Карин и иногда сам Наруто. Прислонившись к косяку двери, Узумаки, ухватился за ручку и повернул ее, шипя от того, как сводит запястье. Выбравшись из спальни, парень похромал прямиком в кухню, где обнаружил свою сестру и брюнетку, грозным ястребом зависшую над Карин. - Шизуне, - холодно бросил Узумаки, встав на пороге, обмотанный бинтами и в одних шортах, - тебе здесь не рады. Женщина резко повернулась к парню, ядовитым взглядом рассматривая нарушителя их «милой» беседы. - Очнулся, - поморщившись, констатировала она. – Отлично. Есть разговор. - Нет, никаких разговоров, - Наруто расправил плечи, несмотря на боль, и уверенно взглянул на брюнетку. – Ты завалилась сюда, оскорбляла мою мать и сестру. Поэтому проваливай. - А еще я вытащила тебя и твоего дружка из того гнилого розового дома, а потом помогала Карин приводить тебя, - Шизуне пренебрежительно фыркнула, - в приличный вид. Женщина стояла напротив, как непробиваемая скала, о которую много раз приходилось расшибаться. Она больше походила на военного, чем на секретаршу или личную помощницу – один черт – Мудреца. Вечно в непонятном зеленом жилете, по которому время от времени переползали странные тараканы, больше похожие на скорпионов, но все же тараканы – ее личное пристрастие и способ капать на нервы окружающим. - Я не просил меня вытаскивать. - Тогда бы тебя вместе с той полоумной загребли бы либо в психушку, либо в каталажку. Хватит позора, - женщина уселась на стул, скрипнув своими армейскими сапогами, в которые аккуратно были заправлены черные штаны. – Теперь поговорим об этом, - Шизуне ткнула пальцем куда-то в грудь Узумаки, и тот резко вспомнил о голубом кристалле, приятным теплом отдающим в его сердце, вливая силы. – Это принадлежит Цунаде. - Это теперь принадлежит мне, - Наруто сжал в кулак камень, нахмуренно разглядывая гостью. - Нет. Ты должен нам. За тот, что ты разбил, - холодные глаза цепко поймали взгляд блондина. – Великую ценность, что всегда носила Цунаде. Ты посмел украсть его, пытаясь доказать насколько некомпетентна она, а в итоге показал лишь свою избалованность – умудрился выронить его в великий поток. Один единственный раз Узумаки пустили в наши владения.... Но Цунаде тебя простила, несмотря на то, что дорожила этим кулоном как собственной жизнью, - Шизуне фыркнула, откидываясь на спинку стула. – Она попросила тебя о небольшом, совсем маленьком одолжении – собрать его заново. А в итоге что? Ты снова присваиваешь себе чужое. - Я ничего ей не должен, - прорычал парень, подходя ближе к брюнетке. – Выметайся. - Да что с тобой? – Карин все-таки решилась вмешаться в разговор. – Просто верни этот кулон. Ты же столько впахивал из-за этого. Просто уже рассчитайся с ними и все закончится. Они от нас отвяжутся, хотя бы с долгами. - Я не верну этот чертов кристалл! – Наруто гаркнул на сестру, рукой по-прежнему сжимая маленькую подвеску. - Ты нарушил правила, добыв его практически незаконно! – Шизуне вскочила с места, наступая на парня. – И Цунаде снова тебя простила! Так отдай ты уже этот чертов кулон, и я больше… - Я без него сдохну! – выкрикнул блондин, чувствуя, как силы вновь покинули его ослабшее тело, и опустился на табуретку, стоявшую у стены. - Значит ты… - Шизуне устало вздохнула, расстроено поджимая губы. – Тогда идем со мной. Если в тебе скопилось столько темной энергии, что только кристалл способен удержать тебя в равновесии, то необходима чистка. И ты останешься в Белых Землях, пока мы не вытрясем из тебя достаточно дерьма. А потом ты будешь отрабатывать свои долги – точно теперь станешь мальчиком на побегушках. - Я никуда не пойду, - прошипел Узумаки, исподлобья разглядывая брюнетку. - Хочешь, чтобы тебя изгнали? – выгнула бровь Шизуне, и один из ее тараканов недовольно перебежал из нагрудного кармана за шиворот. - Это не тебе решать и не Цунаде. Я живу в Серых Землях, и только Джирайя может решать, где мне оставаться. - Ты задолжал нам, Узумаки, - Шизуне склонилась к парню, опираясь руками о стол между ними и нависая, словно грозовая туча. – И если Цунаде мягче относится к этому, то я, поверь, ничего не спускаю, - опять ее чертов таракан перебежал по руке и пополз по деревянной поверхности стола, приближаясь к Наруто. - Я верну вам чертовы долги, но только я больше никогда не ступлю на ваши проклятые Земли, - прошипел он в лицо женщины, а затем посмотрел на таракана. – И убери это из моего дома. - Хорошо, Узумаки Наруто. Ты принял решение – от него теперь невозможно убежать, - женщина выпрямилась, подхватывая своего «питомца». – Я доложу обо всем Цунаде. И прослежу, чтобы она наконец-то отдала твою прогнившую душу Орочимару. И Джирайя, поверь мне, поддержит это решение. Шизуне вышла из кухни и где-то в доме хлопнула дверь – скорее всего на чердак, откуда открывался неприметный проход в Белые Земли через крышу их заколдованного магазинчика. - Наруто, - раздался тихий голос Карин, когда та решилась приблизиться к брату, - когда ты сумел собрать в себе столько зла, чтобы без кулона невозможно было прожить? – слова, срывающиеся с ее губ, дрожали, словно осенние листья, и блондин глубоко вздохнул, чувствуя в душе мрачную пустоту. - Я тогда не разбил кулон Цунаде. Я украл его, - пробормотал парень, с содроганием услышав громкий всхлип. Сколько раз он уже заставил Карин плакать? - Тогда, когда нас позвали посетить родину нашего отца… Я не знаю, почему так вышло, Карин, - Наруто поднял глаза и встретился с потрясенным взглядом девушки. – Просто Цунаде меня взбесила. Да, с ее подачи Джирайя устроил нас, дал образование, работу, но когда я увидел ее… Мне просто захотелось заткнуть ее хвастливый рот. И тогда я спер его. Унес собой. А они даже этого не заметили! – Наруто встал взмахнул руками. – Они не заметили, что я пронес килотонною бомбу в Серые Земли. - Это лишь оттого, - всхлипнула Карин, - что здесь скопилось слишком много отрицательного. Столько, что в баланс все привел лишь кристалл Мудреца. Боже, Наруто, - девушка закрыла лицо руками. – Сколько можно. Почему всегда ты приносишь одни несчастья. Почему ты не можешь просто послушать тех, кто мудрее. Почему ты вечно все портишь! – она бросила в него недошитой куклой и вышла из комнаты, уже не сдерживая слез. Все что оставалась блондину – так это угрюмо ютиться на табуреточке и разглядывать тряпичную вещицу. - Паршивый денек? – сонный голос Саске мгновенно вывел парня из прострации, и тот уставился на вошедшего. - Ты тоже тут? - А куда мне еще деваться. Эта ваша… Шизу… Шиза… - Шизуне. - Да, она, - Учиха лениво прошел в комнату, - Притащила меня сюда, а потом я отрубился, - брюнет подошел к шкафчикам и начал по-хозяйски там рыться. – Будешь чай…наверное, - парень уставился на коробку с какими-то листьями и, после недолгих раздумий, ткнул ей в Наруто. - Это не трогай. Карин тебя прибьет. Причем этой же отравой. Возьми в нижнем ящике заварные пакетики, - Узумаки облокотился о стол, продолжая дергать куклу за руки. - Нашел, - Саске от души зевнул и включил чайник, налив в него воды. - Ты чего такой добродушный? - Они меня чем-то накачали. У меня вообще в башке пусто сейчас, - Саске залил кипяток в две кружки и кинул туда по пакетику. – А вот тебе, видимо, досталось, - он с ухмылкой сел напротив собеседника, с тихим стуком опуская чашки на стол. - Я сейчас очень сильно хочу тебе врезать, - пробормотал Наруто, немного жалея, что кукла Вуду недоделана. - Из-за того, что произошло вчера? Боже, Узумаки, - Саске отхлебнул горячий чай, - не будь таким скучным. Более того – тебе понравилось. - Ты же говорил, что не бегаешь по мальчикам. - Так я и не бегаю, - Учиха выгнул бровь и вытянул из маленькой хлебницы какую-то печеньку. - Как же ты бесишь, - Наруто оставил попытки просверлить взглядом в теле Учихи дырку и снова вернулся к разглядыванию куклы. - Успокойся, идиот. Лучше расскажи, что ты не поделил с этой… Шизанутой, - брюнет хмыкнул и забросил в рот печенье. Узумаки же молчал, перебирая волосы куклы и размышляя, стоит ли вообще продолжать общаться с Учихой. С одной стороны, Саске все еще отличный шанс распрощаться с долгами Цунаде, и он заслуживает знать правду, но с другой – так не хотелось сейчас ни о чем говорить. Наруто чувствовал себя спокойно просто сидя вот так вот в кухне, когда за окном серел день, а Саске без обычных своих выкрутасов просто попивал чай. Быть может, пока этот маньяк под действием каких-то лекарств и стоило бы все рассказать. Отложив куклу в сторону, блондин взял чашку с чаем и снова посмотрел на Учиху. - С самого рождения мы с Карин были под покровительством Мудреца Серых Земель – Джирайи, - со вздохом начал Узумаки, отводя взгляд к окну. - Он обучил нас всему, от того, как читать, до того, как течет энергия сквозь миры и вселенные. А потом мы обзавелись этим магазинчиком, куда приходили разные люди – плохие и хорошие. Нашим делом было лишь помечать посетителей, чтобы потом, после их смерти, Джирайя мог направить их энергию либо в Черные, либо в Белые земли. - То есть, Серые Земли – это Земля? – Саске выгнул бровь, вытаскивая новое печенье. - Верно, - кивнул Узумаки, делая небольшой глоток. – В общем, наши родители, как мне рассказывали, не совсем правильно распорядились своими жизнями. Намикадзе Минато был Мудрецом Белых Земель, до того, как его место заняла Цунаде. И однажды встретил простого человека – мою мать. Узумаки Кушину. Я сам до конца не понимаю, как это произошло – то ли Минато пришел сюда, по каким-то причинам, то ли ее пустили туда. - Человек может попасть в эти ваши Земли? – Саске расслаблено смотрел на блондина, отчего тому было легче говорить, не встречая обычного анализирующего взгляда. - Да. Как, собственно и жители Земель могут приходить сюда. Только для этого нужна специальная подготовка – всякие амулеты и прочее… А вот Мудрецам не так просто. Чтобы сохранить баланс на Серые земли одновременно должны ступить оба. Саске непонимающе нахмурился, и Наруто вздохнул, отставляя чашку. - Ну, смотри, - парень огляделся в поисках чего-нибудь подходящего, - возьмем, к примеру, эти две булочки, - Узумаки ухватил недавно испеченные сдобы и положил их перед слегка прифигевшим Учихой. – Представь, что это две стороны – темная и светлая, - парень снова огляделся и ткнул пальцем за спину брюнета. – Дай мне ту лопатку и стакан. Саске с секунду сидел на попе ровно, но потом все же решил исполнить просьбу и достал нужные предметы. - Так вот, - Наруто перевернул стакан вверх дном и положил на него сверху лопатку. – Это, - он указал на конструкцию, - поток энергии. На самом деле он больше похож на знак бесконечности.… Но тут проще так, - блондин ухватил булочки. – Значит, два этих мира располагаются по краям, - прикусив губу, парень расположил сдобу на пластмасске, - равномерно, не давая лопатке перевернуться – иначе все поглотит либо абсолютно белая, либо абсолютно черная энергия, что приведет к Апокалипсису, - Наруто всмотрелся в парня и усмехнулся над его слегка озадаченным лицом. – Мудрецы Черного и Белого мира пропускают сквозь себя всю энергию, направляя ее обратно. Они, как бы, закругления, повороты. Ну, вот, если вытянешь перед собой руки, - Узумаки протянул к Саске руки, почти тыкая его в нос ладонями, - то в левую входит, а из правой выходит. Вот представь, что ты Черный Мудрец, а я Белый. Принимай энергию, - Наруто улыбнулся, оттого что это все начало его забавлять. Саске хмыкнул и отодвинулся от стола, а потом вытянул свои собственные руки, чтобы соприкоснуться ладонями с лыбящимся идиотом. - Видишь. Все просто, - Наруто весело захихикал, и у его глаз собрались лучистые морщинки, когда он слегка прищурился. Саске пристально вглядывался в его лицо, обводя глазами мягкие черты. Сейчас, когда его мозг был спокоен, очеловечен тем, что заставила выпить его сестра Наруто, он видел перед собой обычного паренька, довольно открытого, милого и теплого. Когда Узумаки хотел было отстраниться и вернуться к объяснениям, Учиха внезапно переплел пальцы их рук, не давая тем опуститься. - Ты чего? – улыбка медленно сошла с лица парня, и он приготовился к очередному приступу брюнета, но тот лишь продолжал спокойно удерживать его ладони в своих. - Это не похоже на знак бесконечности, дубина, - проговорил Саске, задумчиво разглядывая губы собеседника. - Да, - Наруто слегка покраснел, и пробормотал, - ты прав, - он вытащил руки из мягкого захвата и скрестил их, снова протягивая Учихе. – Сделай так же. Учиха усмехнулся и повторил движения, снова обхватывая холодные ладони парня. - Теперь это не то, что на восьмерку не похоже, - фыркнул брюнет, - это вообще ни на что не похоже. - Да ну тебя! – Узумаки залился краской, пытаясь убрать запутанные руки, но замер, когда Саске рассмеялся, по-доброму улыбаясь и пытаясь это прокомментировать. – Не смейся надо мной, - просто чтобы хоть что-нибудь сказать пробормотал блондин. Саске еще пару мгновений посмеивался, а затем вздохнул, мягко посмотрев на парня. - И ты еще называешь себя самым великим из великих, - проговорил Учиха. - Да иди ты! – Наруто возобновил свои попытки высвободиться из хитрого захвата, но Учиха снова заставил его застыть, встав со стула и проведя ладонями вдоль рук блондина, отчего пальцы уперлись в сгибы локтей. - Так будет правильно, - прошептал он, наклоняясь через стол к притихшему парню, чьи руки невольно повторили действия собеседника. Узумаки глянул на их переплетенные руки, рассматривая «восьмерку», что они в итоге образовали. - Да, правильно, - Наруто снова поднял голову, встречаясь взглядом с Учихой. Поцелуй вышел нежным, практически невесомым, но Наруто все равно вздрогнул, чувствуя, как горячий язык брюнета легко обводит немного зажившие ранки от вчерашних укусов. Их «восьмерка» сперва окончательно спуталась, а потом и совсем распалась, когда Узумаки потянулся к Саске, приобнимая того за шею. Сам Учиха уперся руками в стол, стараясь не упасть, но продолжая упорно целовать Наруто. Странная нега наполняла их обоих, уютное спокойствие, которое, казалось, никогда никто из них не испытывал. Даже день за окном превратился из тяжелого и пасмурного в мягкий и слегка сонный. - Что с тобой, Учиха? – блондин оторвался от парня, продолжая пальцами перебирать его волосы на затылке. - У нас не было прелюдии, идиот, - прошептал тот. - Пошел ты, - улыбнулся в ответ Наруто, снова сокращая расстояние между ними. Не понятно, что бы произошло дальше, если бы Саске не задел хрупкую конструкцию из хлеба, стакана и лопатки, которые загрохотали по столу. Наруто резко отстранился, ровнее усаживаясь на табуретку и быстро собирая разрушенную «башню» обратно. - Вернемся к булкам, - раскрасневшись, провозгласил он, даже не поднимая взгляда на нахмурившегося Учиху. - Тц, умеешь же ты все испортить, - пробормотал Саске, опускаясь на свой стул и недовольно разглядывая блондина. - Вообще-то это ты сейчас нарушил порядок мироздания, Учихуахуа, - взъелся в ответ парень, окончательно разрушая установившуюся между ними идиллию. – На чем я остановился, - Узумаки замер, разглядывая пространство перед собой. - Что есть во вселенной огромные весы. С одной стороны тьма, с другой – свет. А посередине мы, на своей жалкой планете, - услужливо подсказал брюнет, подхватывая забытую кружку с чаем. - Весы! Идеальное сравнение, - Наруто улыбнулся, а потом снова вернулся к разглядыванию куклы Вуду, что ранее отложил в сторону. – Вот поэтому Мудрецам нельзя покидать свои земли без согласования друг с другом. Видимо, на одной из таких встреч отец и познакомился с мамой. Связь, можно сказать, высшей энергии с простым человеком привела к самым неприятнейшим последствиям. Минато умер. Точнее его пришлось списать со счетов, потому что он мог в любой момент сорваться и побежать сюда. А это грозило большой бедой. Мама же родила сперва меня, а потом Карин – я понимаю, что отец успел хорошо покуролесить, прежде чем раскрылись его тайные похождения, - Наруто усмехнулся. – Но в итоге мы с сестрой оказались у Джирайи. Мама, - парень замялся, - загремела в психушку. - И после всего этого Цунаде что-то от тебя требует? – Саске скрестил руки на груди. - Она просто надеялась, что я смогу стать приемником своего отца. Рожденные людьми, мы были наделены весьма необычными способностями, которые, если бы мы стали развивать так, как полагается, могли привести нас к форме истинных Светлых. И тогда бы мы смогли занять свое положенное место в Белых Землях. Когда нас впервые туда пригласили, - Узумаки нахмурился, - я был взбешен. Джирайя никогда не скрывал от нас правды о наших родителях, поэтому я ненавижу все, что связано с той стороной. В отличие от Карин – та хотела бы остаться там, и только я вечно мешаю ей добиться желаемого. В общем, тогда я выкрал у Цунаде кулон, который был наполнен светлой энергией, - Наруто не выдержал и снова взял в руки куклу. – У Джирайи в серых землях возникли проблемы. Почему-то черной энергии стало больше, намного больше. Приходилось работать не покладая рук. И я подумал, что старуха не обеднеет, если я стащу ее брюлик. - Ты гениален, - скептически заявил Саске. - Отец, я согрешил, позвольте исповедоваться, - прошипел в ответ Наруто. – В итоге получилось – Средние Земли были уравновешены, и ничто не грозило перевернуть сверху на голову мироздание. Только я вот просчитался, - Узумаки снова отбросил куклу в сторону. – Теперь я зависим от кристалла. Если истощится его энергия – я просто исчезну. Наруто спрятал лицо в руках и замолчал, а затем раздвинул в стороны пальцы и посмотрел на Саске, который мрачно глядел в ответ. - Зачем вчера ты… - Потому что мог, - тихо ответил тот. - Ты хочешь меня убить? Ты столько раз пытался. - Я не знаю, - Учиха вздохнул, чувствуя, как возвращается его обычное раздражение. – С одной стороны да, но с другой… - брюнет замолчал. - Что с другой? – Наруто продолжал рассматривать собеседника сквозь пальцы. - Ты интересный, - Учиха усмехнулся. – Ты ведь простой человек? - Пока у меня на шее кулон – нет, - блондин напрягся, отнимая руки от лица. - Ясно. Человек Узумаки Наруто. *** Ночью в соборе было страшно. Он был огромным и пустым, и все его величественное убранство тонуло в кромешной темноте. Особенно ужасны в нем лунные ночи, когда мертвенно-бледный свет прорывается сквозь большие витражные окна, окрашиваясь в легкие пастельные тона. Создавалось впечатление, что ты попал в какой-то фильм ужасов и сейчас из тени вылезет какой-нибудь монстр, или вампир, или дьявол. Но Ибики никогда не пугал этот собор, потому что он был его домом. Он проводил здесь все свое время – он никогда не выходил наружу. Но никто никогда не смел осуждать его, потому что все верили, что если святой отец всегда остается в соборе, то и каменные стены этого величественного здания наполняются могучей силой. Но особенно Ибики любил, когда почти перед самым закрытием в небольшую кабинку рядом с его собственной забирался какой-нибудь запыхавшийся расстроенный человек и полным отчаянья голосом произносил: - Простите меня, Святой Отец, ибо я грешен. Эти слова были музыкой для ушей священника, он не уставал их слушать целыми днями, вникая в каждую историю, в каждый грех о котором рассказывали ему прихожане. Но вот таких вот полуночных гостей, приходящих в самый последний момент, Ибики любил больше всего. Их грехи были самыми страшными, самыми ужасными, пригнавшими их в столь поздний час в церковь. - Бог простит, сын мой. В чем твой грех? И когда грешник выкладывал душу перед ним на тарелочку, священник с наслаждением смаковал ее муки, различая тусклый блеск глаз за маленькой решеточкой. А потом, выслушав все до конца, он отпускал прихожанину все его грехи и передавал небольшой пузырек через отверстие, чтобы грешник смог выпить содержимое бутылька. - Что это, Отче? – всегда спрашивали такие посетители. - Это – слезы Христа, - всегда отвечал Ибики, слушая, как откупоривается крышка. – Я очистил твой дух, а они очистят твое тело. А потом проповедник выходил из кабинки. И никогда служители церкви не замечали, что из второй половины никто не выходит. И только глубокой ночью, покинув свою узкую келью, Ибики спускался в главный зал и шел к кабинке для исповедей, где, потеряв сознание, завалился на бок очередной беспутник. Ибики был крупным мужчиной, даже шкафоподобным, поэтому он всегда с легкостью мог поднять на руки безвольное тельце прихожанина и унести его из зала в холл, где, немного поплутав, можно было найти замаскированную дверь, ведущую в подземелья. Такой огромный и старый собор был просто обязан иметь подобные катакомбы. Человек – сегодня это молодой паренек – всегда приходил в себя, когда Ибики уже заканчивал привязывать его к стулу. - Что вы делаете?! – вскрикивал он, и эхо его голоса гулко разносилось по темным коридорам. - Исповедую тебя, сын мой, - Ибики всегда знал, как ответить, а потом затыкал старыми вонючими тряпками рот своему пленнику. – Сперва, мы омоем тебя снаружи. Пастор стягивал с жертвы одежду и обливал грешника с ног до головы ледяной водой, отчего тот начинал дрожать как осиновый лист. Потом он, аккуратно обтерев тело полотенцем, доставал бутылку с какой-то жидкостью, при взгляде на которую пленник недоуменно начинал мычать и дергаться, пытаясь хоть как-то освободиться. Но Ибики лишь улыбался на эти тщетные попытки и, надев специальные перчатки, наливал на тряпку жидкость из бутылки и начинал неторопливо обтирать дрожащее тело. - Считай это помазанием, сын мой. Крещением. Это елей, который должен омыть тебя, - говорил Ибики, продолжая втирать в кожу пленника далеко не безобидное оливковое масло. Так проходила первая ночь несчастного грешника в подвале старого собора. Всего их должно быть три – на вторую ночь святой отец возвращался и осматривал плоды трудов своих – облезшую, обожженную кожу, которая сочилась кровью и была покрыта язвами. Тогда он удовлетворенно кивал и вынимал кляп, потому что человек уже не мог кричать – все его силы были потрачены на попытки высвободиться. - Сегодня мы очистим тебя изнутри, - тихо шептал Ибики, заглядывая в мутные беспокойные глаза. Он отвязывал прихожанина от стула и перекладывал на каменный стол, уже несколько столетий стоявший именно на этом месте. Когда-то тут был пыточный зал святой инквизиции, которую Ибики почитал и по сей день и следовал указаниям божьим. Воронка идеально вставала в рот узника, а тот мог лишь слабо сопротивляться. Вода с тихим журчанием лилась в его глотку, а Ибики внимательно следил, чтобы тот не захлебнулся, время от времени примешивая к воде соль – то, что могло впитать в себя все нечистоты, что скопил в себе этот человек. Когда с процедурами было покончено, пастор приковывал безвольную тушку обратно к стулу и уходил, чтобы следующей ночью снова вернуться и закончить омовение. - И нам осталось лишь одно, - ласково говорил Ибики, подходя к пленнику, - прочистить тебя вот здесь, - и сильный палец тыкал в лоб измученному. Тот не сразу смог сообразить, что собирался делать пастор, но потом, когда его на лысо обривали, а сверло услужливо утыкалось в затылок, силы будто бы возвращались, и жертва начинала метаться и орать, пытаясь высвободиться из оков. - Это дьявол в тебе не желает покидать твое тело, - наставительно говорил Ибики, фиксируя голову человека специальным ободом. А потом он начинал сверлить. Вручную, без каких-либо электроприборов. Он делал несколько дырок в черепе и смотрел, как кровь выливается наружу, явно видя, как сатана покидает уже безжизненное тело. - Прах к праху. Земля к земле. Бог принял твою душу, сын мой, - говорил Ибики, когда закапывал труп на церковном кладбище. Однако в один прекрасный день все пошло совсем не так, как ожидал Ибики… - Простите меня, Святой Отец, ибо я грешен, - прошелестел слегка насмешливый голос в соседней кабинке. - Бог простит, сын мой. В чем твой грех? – посетитель опять пришел в самый последний момент и заслуживал всепрощения. - Грехи, отче, - парень весело усмехнулся. – Их у меня много. Я убивал людей, отче. Я плескался в их крови, словно ребенок в воде. Ибики помолчал некоторое время, а потом спросил. - И скольких ты убил, сын мой? - Я не считал. Тысячи, сотни тысяч. - Не может человек один погубить столько душ. - А кто сказал, что я был один? Просто я единственный, кто не смог с этим жить и пришел сюда, просить отпущения грехов моих. Ибики, ни секунды не колеблясь, протянул ему заветный пузырек. - Пей. Пей сын мой. Слезы Христа, Господа нашего, очистят тебя от греха и скверны. Только ночью он сумел разглядеть лицо этого убийцы, что преспокойно спал в кабинке. Вроде бы невинное создание, а сколько нечистого уже собрало в себя. Взвалив на плечо парня, священник двинулся к холлу, пресекая наискосок главный зал. Когда он проходил между рядами скамеек, паренек на его плече тихо захихикал, заставив Ибики замереть на месте. Руки непроизвольно сильнее сжались на худом теле. - Очнулся? Я обнаружил тебя в кабинке для исповедования, - решил соврать мужчина, чувствуя, как в его спину упираются руки. - О, падре, негоже врать, - тихий смех разнесся по залу, и Ибики отшвырнул прочь свою ношу, тут же нависая над парнем. - Покайся, сын мой, - пробормотал он, уже протягивая руки к тонкой шее, но внезапно из тела парня вырвалось нечто, пронзая ладони какими-то кольями. Ибики заорал и отшатнулся, с ужасом взирая, как ломано поднимается тело напротив. - Плачевен тот день, когда восстанет из праха для суда грешный человек, - безумные глаза сверкнули в свете луны. - Так пощади его, Боже! Милосердный Господи Иисусе, даруй ему покой! Аминь!* Зря Ибики не боялся собора ночью. Потому что ночью даже святые места теряют свою силу, впуская внутрь чудовищ. *** - Знаешь, я согласен с Карин, - Саске неторопливо шел по улице, разглядывая уныло плетущегося рядом блондина. - Заткнись, а? И без тебя тошно, - вяло огрызнулся он, упорно глядя под ноги. - Я бы тоже тебя выгнал из квартиры, если бы мог. - Но сейчас ты не против, зная, что я иду именно к тебе, - прошипел в ответ Наруто. - Так я же не могу запретить, - Учиха слегка удивленно покосился на парня. - Можешь. - А твоя магия или Вуду или черт знает что? – уже более заинтересованно повернулся к нему Саске. - Не твое дело. Слушай, если я так тебя достал, то я пойду на хрен отсюда. - Наконец-то. - Ублюдок, - Узумаки обижено засопел, все же продолжая плестись за брюнетом. - Разрешу у меня остаться, если объяснишь, как ты хотел мной уплатить долг Цунаде. - Слушай, а не много ли объяснений на один день? – скривился парень, поднимая взгляд. - Как хочешь, - пожал плечами Учиха и ускорил шаг. - Ладно-ладно! – Наруто догнал брюнета и вздохнул. – Просто я хотел сделать из тебя первоклассного чувака, который будет уменьшать количество негатива в Серых Землях. Это ценно. За это могли бы и долг простить, - пробурчал Узумаки. – Все, что я тебе рассказывал про тех, кого ты должен убивать – правда. Просто тот обряд, что ты проводишь, ну со всеми этими подсознательными заморочками – помогает передать дело в руки Джирайе и тот уже разбирается с нарушителями. - Хм. Вроде не врешь, - ухмыльнулся Саске, сворачивая на очередную улицу. - Да я искренен как девочка-монашка! – крикнул парень, впервые за все время приобретая свой обычный нагловатый вид. - Пф. Петух, - Саске еще немного послушал великолепные идиомы Узумаки Наруто, а затем продолжил допрос. – Я уже вроде и так неплохо справляюсь. Почему долг все еще на тебе? Наруто замолчал, упорно разглядывая Саске с каким-то непонятным выражением в глазах. А затем, решившись, заговорил: - Ты все еще не понимаешь принципа заключения человека в подсознании и стремишься просто убить его. Понимаешь, если ты просто убиваешь такое создание, то ты всю его энергию направляешь в Черные Земли. Хотя в них обычно остается светлая часть, которую надо отправлять к Цунаде. И только ритуал позволяет отправить это дело к Джирайе, чтобы тот смог все распределить правильно, - Узумаки вздохнул. – Ты в любой момент съедешь с катушек. И если это произойдет, я буду повинен в еще одной ошибке. - Боже, вы посмотрите, что сейчас в мире творится-то! – охнул кто-то рядом и блондин замер как вкопанный. - Наруто? – Саске тоже остановился и проследил за взглядом парня. Тот вперился в набор разномастных экранов, стоящих за витриной и транслирующих последние известия. - В Соборе Святой Марии сегодня произошла трагедия, потрясшая тысячи прихожан. Скончался епископ, которого боготворили и уважали все служители церкви. Ибики был найден у алтаря перед распятием. Убийца усадил епископа в молитвенную позу и оставил истекать кровью от многочисленных ран на голове. Что могло стать причиной столь ужасной расправы выясняет наш корреспондент… - Какая досада. Скоро ведь какие-то праздники. Будут проводить служения, - проговорили рядом, когда Наруто подошел ближе к витрине. - Это твоя работа? – сухо поинтересовался он у человека в капюшоне, что привлек его внимание. - Да. Вышло неплохо, так ведь, Наруто? – больные бирюзовые глаза впились в блондина, и тот вздрогнул, когда его взяли за руку. – Я ведь все правильно сделал, Наруто? Он был плохим человеком. И я расправился с ним. Как ты меня учил, - хватка стала сильнее, и Узумаки развернулся лицом к наглецу. Седоватые волосы торчали из-под капюшона неаккуратными иглами, а кожа была до того прозрачная, что можно было разглядеть вены отливающие синевой. - Кто это? – Саске мрачной спасительной тенью нарисовался за спиной, и Наруто облегченно вздохнул, когда его руку отпустили. - А это твоя новая собачка, Наруто? – Узумаки поморщился, наблюдая, как переключаются эмоции на лице парня с больного обожания на первобытную ненависть. – Я чую в нем гниль, как ты меня и учил, Наруто. Хочешь, я и его для тебя убью? Наруто? – тощая рука протянулась к лицу блондина, но тот резко отшатнулся и, схватив Учиху за руку, кинулся прочь. Хотелось бежать не останавливаясь. Прочь от своих ошибок. Однако этому парню раз за разом удавалось находить его. Он никогда не отставал, всегда дышал в затылок своим морозным дыханием, и Наруто его боялся. Видит Бог, как он боялся своей ошибки. - Черт подери! – рыкнул Учиха, когда Узумаки наконец остановился. – Что это… Кто… Что это было? – им обоим нужно было отдышаться, поэтому слова в предложения не складывались. - Не… важно… - так же урывками ответил ему блондин, отлепляясь от стены, к которой они прислонились, и направляясь в сторону квартиры Саске. Ждать больше нельзя. Он не хотел делать задуманное сегодня, но время утекает сквозь пальцы словно вода, значит, он должен торопиться. Пока у него есть силы, пока он может бороться не только сам с собой, но и со своими ошибками. Нельзя было допустить, чтобы Саске стал очередной промашкой. Когда они поднялись по лестнице, Учиха недоуменно вышел вперед, разглядывая настежь распахнутые двери собственной квартиры. - Какого? – он зашел внутрь, натыкаясь на кучу людей, снующих в каждой комнате. - Учиха Саске? – к парню подошел человек в форме и с безразличным взглядом. - Да. Что здесь происходит? – брюнет злобно посмотрел на офицера, лицо которого было наполовину скрыто под маской. - Вы арестованы по подозрению в тридцати убийствах и одном покушении на убийство, - безэмоционально проговорил тот, одним резким движением заламывая руки Учихи за спиной. - Что?! – Саске было рванулся вперед, но у офицера оказалась стальная хватка. – Узумаки, - набычившись, рыкнул Учиха в сторону стоящего на пороге блондина. Но Наруто когда спокойно посмотрел на брюнета и отошел в сторону, выпуская их из квартиры, Саске резко рванулся к нему, умудрившись вывернуться из рук полицейского и припечатывая парня к стене. - Ты… - прошипел он ему в лицо. – Это все ты! Несколько рук ухватили Учиху за плечи и дернули вниз, припечатывая к земле и скручивая чуть ли не узлом. А потом по затылку что-то стукнуло, и сознание соскользнуло в густую темноту. Опять. - Сопротивление при аресте, - кивнул головой офицер и махнул головой в сторону лестницы. – В машину его. Квартиру опечатать. *** - Учиха Саске. Вы признаетесь виновным в убийстве… Саске не слушал имена тех, смерти кого ему приписывали. Он лишь смотрел на парня, постоянно стоявшего перед ним, которого никто не видел. Он пытался дозваться до Наруто, угрожал ему, но тот лишь стоял напротив, постоянно сверля его мрачными голубыми глазами. - … получив заключение судебно-психиатрической экспертизы, суд признает вас невменяемым и приговаривает к принудительной госпитализации в психиатрическую лечебницу… Узумаки просто стоял напротив, пока они зачитывали его приговор. Этот гад… - Я убью тебя, Наруто, слышишь?! – Саске резко рванулся вперед, его била сильная дрожь, но достать до парня напротив он не смог – сильные руки санитаров обхватили его поперек груди, заваливая на пол, а потом Учиха почувствовал, как на него стали натягивать какую-то рубашку. Ту самую, рукава которой завязываются на спине. – Я доберусь до тебя! И до твоей сестры! Я уничтожу все, Узумаки! Я тебя уничтожу! Почему Наруто просто продолжал идти за ним, просто молчаливо следовал повсюду – будь то коридор здания суда или уже палата в больнице для душевно больных? Почему он молчал? Ты в любой момент съедешь с катушек. Он знал. Он все подстроил. Саске не мог сойти с ума. Наруто Узумаки – не плод его воображения. Все, что с ним произошло – не плод его воображения. Он не сумасшедший. - Я не свихнулся! Скажи им! Скажи им черт побери! – Саске отчаянно рвался из крепких рук, а Наруто стоял и молчал. Но даже он исчез, когда массивные двери комнаты закрылись. Наруто остался с той стороны, а Учиха был заперт внутри мягких больничных стен. - Я не сошел с ума, - прошептал Саске, подгибая под себя ноги. – Я же не сошел с ума?