W.A.R.M? (What About Real Me?)

- Имя? Вы помните свое имя? - Учиха… Учиха Саске. - Отлично! Это воодушевляет. Итак… Не то, чтобы Саске смирился или сдался, не то, чтобы он поверил в свое сумасшествие, просто с каждым днем все тяжелее становилось выносить все эти расспросы, странно-дружелюбный голос человека, сидящего перед ним каждый день в одно и то же время, тяжелее ощущать, как твое тело сжимает и сковывает смирительная рубашка, а сзади тяготеют два санитара, готовые вколоть тебе очередное успокоительное. Становится невыносимо осознавать, что выхода всего лишь два: либо выслушать заученный, будто бы записанный на диктофон голос лечащего врача, либо попытаться что-то предпринять и быть «успокоенным», чтобы остаток дня проваляться в наркотическом тумане. Саске уже решил, что проще выслушать все это, а потом немного походить и размяться в более просторной комнате, где с него снимают эту осточертевшую рубашку, а взамен заковывают руки в кожаные ремни. Но дни шли, а речь этого «доктора» не менялась. И Учихе стало интересно, что произойдет, ответь он хоть на один из вопросов. Но не произошло ровным счетом ничего. И это пугало. На самом деле, Саске казалось, что в этом здании никого нет, кроме него, двух санитаров и врача-канарейки. Может быть, его стоило бы сравнить с попугаем, но то, как живо и быстро дергаются его руки, как он мотает головой, стараясь успеть углядеть все вокруг - все это воскрешает в Учихе память о канарейке, которую когда-то давно держали у него дома. Саске свернул ей шею из-за того, что та не могла заткнуться и долбила маленьким молоточком своей трели по мозгам. В этой клинике не было ни медсестер, ни других врачей, ни пациентов. Почему-то Саске не видел никого. Не могли же его держать в каком-то специально-отведенном крыле или же в секретных лабораториях? Даже Наруто исчез. Раньше Учиха мог орать на него, шипеть, ругаться, обещать убить, а Узумаки всегда просто стоял, будто ожидая чего-то. С каждым днем пыл Саске исчезал, он чаще начинал просто болтать с блондином, пытаясь заставить его проронить хоть слово. Особенно, когда понял, что все слова, на которые он может рассчитывать, будут выходить из пасти диктофонного пернатого. А однажды не стало и Узумаки. И тогда Саске понял, что потерял желто-оранжевый цвет – потому что теперь его окружали лишь холодные сине-бело-голубые оттенки, перемежающиеся с черными тенями и стальным блеском разных приспособлений. Да Саске что угодно бы отдал за завядший цветок – лишь бы какое-то разнообразие. Он бы разглядывал это мертвое растение часами. Он бы на него молился. - Да, я чувствую себя лучше. - Прекрасно! Прекрасно! Мы… Учиха просто ради интереса отвечал на каждый вопрос. Теперь он спокойно сидел перед доктором, не пытаясь сбежать или допытаться до истины криками и руганью. Хотелось надеяться, что это хоть что-то изменит. - Тогда, на сегодня все, - сказала канарейка и улыбнулась, кивая санитарам, которые тут же подхватили Саске за руки и сдернули его с кресла. Все было напрасно, да? Когда Учиха готов был уже обреченно застонать, то врач внезапно произнес: - Сегодня мы очень продуктивно поработали. Думаю, тебе можно ненадолго посетить общую комнату. Увидеть людей и пообщаться с ними – это неплохая эмоциональная разгрузка. Учиха замер и затравлено покосился на доктора. Так просто все сдвинулось с мертвой точки, и его так запросто выпустят в комнату с людьми? Черт подери, он молился даже о том, чтобы этот живой диктофон просто хотя бы вставил новую фразу в свою запись, а тут внезапно такой скачок. Саске снова дернули в сторону выхода, и он послушно поплелся за санитарами, которые вывели его в изученный до боли синий коридор. Тут даже окон не было. Брюнет не видел улицу уже… Сколько дней или месяцев он провел в этой дыре? Мужчины продолжали на буксире тащить Учиху, однако, сегодня в противоположную от его палаты сторону. Внутри все замирало от щенячьей радости, когда глаза наконец-то ухватились за новые повороты, двери, всякие мелочи в виде трещинок в краске или потертостей на полу. Они вошли в какое-то маленькое помещение, где с Саске стянули рубашку, а на шею нацепили какой-то странный ошейник. - Сделаешь что-то не так – шибанет нехилым разрядом тока, - это были первые слова, которые произнес один из санитаров, прежде чем они скрылись за массивной дверью, защелкивая засов. Саске повел плечами и дотронулся до ошейника, оглядывая помещение. Ничего особенного – просто больше похоже на маленькую прихожую. У противоположной стены находились двойные двери, которые, видимо, вели в общую комнату. Сглотнув, Учиха подошел к ним и, немного помедлив, толкнул. Те выпустили его в светлую комнату, уставленную разнообразной мебелью, но совершенно пустую. Тут не было никого – только сам Саске. Отчего-то стало не по себе. В животе скручивалось неприятное чувство тревоги – где это видано, чтобы в психиатрические больницы пустовали, если они ухожены и не заброшены? Сделав пару шагов в центр помещения, Саске снова застыл, оглядываясь по сторонам: у стен стояли шкафы и комоды с книгами, играми и другими мелочами, везде были расставлены столы и кресла, разбросаны какие-то игрушки. Будто бы он находился в комнате детского сада. Но что больше всего привлекало внимание, так это окна. Чертовы окна – чертова улица. Хотя бы посмотреть… Приблизившись к подоконнику, Саске оперся об него, выглядывая наружу. На улице пасмурно, поэтому все было серым и невзрачным, но снова живот скрутило от легкого страха – почему везде так пусто? Подергав сетку, защищающую стекло, Учиха снова развернулся лицом к комнате. Как же здесь пусто. Пройдясь вдоль шкафов, Саске остановился у одного, задумчиво вытаскивая из небольшой коробки старую юлу. Краска с нее слезла уже давно, поэтому она была металлического цвета, слегка почерневшая местами. Поджав губы, брюнет задумчиво крутанул ее на столе, следя за кругами, что стала нарезать игрушка. Легкое шуршание от нее наполняло комнату звуком до тех пор, пока юла не соскользнула с края стола и с грохотом не обрушилась на пол. Постояв так еще немного, Саске быстро развернулся к шкафу и стал доставать оттуда всяческие предметы, которые могли издавать шум. Заводные игрушки, разные кассеты, что можно было вставить в магнитофон в углу комнаты, музыкальные шкатулки… Учиха чувствовал, что нужно чем-то заполнить все пустое от звуков пространство, чтобы все вокруг наконец-то жило. А еще Саске искал хоть что-нибудь цветное. Почему-то все было подобрано так…тускло, однотонно. Везде одни и те же оттенки. Мягкие плюшевые игрушки были тусклыми, синими, сиреневатыми, выцветшими, корешки и обложки книг все поголовно были черными, мебель железная. Бряканье, звон, треск – все смешалась в какофонию звуков, когда Учиха застыл посреди комнаты, окруженный детскими игрушками. В углу надрывался магнитофон, распевая какой-то веселый мотивчик, со столов постоянно что-то валилось, слышались механические голоса. Саске стоял посреди все этого и оглядывал хаотические движения, что наполнили комнату. Он настолько увлекся, что не заметил, как стало темнеть, как включились лампы дневного света, а за окном стало еще мрачнее, чем было. Когда не осталось ничего, что можно было бы пустить в дело, Учиха сжал губы в тонкую линию и попятился к стене. В этой «детской» стало еще страшнее после того, что он тут наворотил. В комнате все равно было пусто. Никогда бы Саске не подумал, что его напугает одиночество. Хотя нет, не так. Его пугает то, что он в одиночку застрял в странной больнице, где врач – канарейка. Гребанная канарейка! Стукнувшись спиной в стену, Саске съехал по ней на пол и подтянул к себе колени. Взгляд бесцельно бродил по помещению, которое уже не казалось новым и приятным. Просто еще одна комната в его распоряжении. Какая-то жуткая, странная, синяя комната. Шум постепенно стихал, заводы кончались, песни обрывались, и в итоге осталась лишь какая-то тихая мелодия из магнитофона. Вздохнув, Учиха притянул к себе коробку, что стояла неподалеку, и принялся медленно перебирать вещи. Тут были какие-то старые фотографии, еще черно-белые, разные обрывки обветшавшей ткани, шестеренки от часов, старые тетради, записные книжки. Кому все это могло принадлежать и почему сейчас это здесь? Брюнет открыл небольшой блокнотик, который оказался изрисованным различными чертиками и монстриками, похожих на тех, что рисуют школьники на полях тетрадей. Бесполезное барахло. Резкий щелчок, с которым выключился магнитофон, заставил Учиху вздрогнуть и выронить из рук блокнот. Парень глянул на устройство, что серым кубом возвышалось на тумбе, и встал. Подойдя ближе, он провел пальцами по затертым кнопкам проигрывателя. Взгляд непроизвольно упал на стену, у которой стояла тумба. Отчего-то ее поверхность казалась шершавой, хотя Учиха готов поклясться, что вся комната покрыта гладкой краской. Почувствовав, как тело пробил озноб, а руки вмиг заледенели, брюнет потянулся к стене и дотронулся до нее. Под пальцами зашуршало, и на пол стал осыпаться какой-то песок. Надавив еще сильнее, Саске увидел, как от стены откололся кусок и грохнулся на пол, а вместо него стала образовываться воронка, разрастающаяся довольно быстро. Казалось, что скоро и сама стена рухнет, и Учиха хотел было отойти от нее, когда за руку его резко ухватили чьи-то ледяные пальцы. Отшатнувшись, брюнет в панике дернулся, но хватка была сильной, каменной. - Черт, - прошипел Саске, стараясь как-нибудь вырывать конечность из захвата, но все было тщетно. Тело охватил жуткий холод, когда из стены четко вырисовалась фигура человека, который пытался притянуть Учиху ближе, хватая его уже двумя руками. Ног у того еще не было, и только туловище нависало над полом, удерживаясь за счет дергающегося парня. Саске дрожал, слушая рокочущий клекот, что выходил из разинутого рта, пока песок продолжал осыпаться на пол. - Помогите! – рявкнул Учиха, развернувшись к входным дверям, но санитары не спешили появляться, а хватка на запястье только усилилась, - Да черт бы вас побрал! – истерично взвыл брюнет, ногой пытаясь отпихнуть от себя серую массу, что лезла из стены, но когда к ней присоединились еще несколько «тел», парень заорал. Тумбочка перевернулась, с грохотом обрушившись на пол. Магнитофон разлетелся на детали, перед этим раздав какой-то оглушительный писк, от которого почему-то каменные пальцы разжались, а серые «люди» дернулись друг от друга в разные стороны, будто бы пытаясь заткнуть уши. Саске упал на задницу, передергиваясь всем телом, а затем начал усиленно отползать назад, пока не нашел в себе силы подняться на ноги и побежать к выходу. Двери со скрипом поддались его напору, впуская парня в прихожую, и он кинулся к металлическим дверям напротив. - Эй! Вы там! Я знаю! – Учиха замолотил по металлу изо всех сил, пытаясь дозваться до санитаров. – Ублюдки! Еще пару раз ударив по двери, Саске развернулся и замер, прислушиваясь к шелесту в соседней комнате. Когда что-то ухнуло на пол, он не выдержал и снова заколотил в двери, пытаясь дозваться до охраны. После стольких дней заточения тело стало худым и беспомощным, мышцы почти атрофировались, он ходил-то не очень уверено, поэтому сейчас не смог бы отбиться даже от человека, не говоря уже о том, что вылезло из стены. Под противоположной дверью замелькали тени, и Саске бросился к ней, едва умудряясь удержать ее под напором тяжелого удара. - Блять… - голос охрип от криков, все тело дрожало, ноги подкашивались. Никогда он не был настолько беспомощным, готовым орать от ужаса. Он был слаб. Вдруг чьи-то руки ухватили его за плечи и стали скручивать его в сильном захвате. Учиха дернулся и попытался вывернуться, когда до него донесся обрывок фразы: - …лекарства… Это были те два санитара. Сейчас Саске был все в той же комнате с игрушками. Магнитофон продолжал играть какую-то мелодию, а сам Учиха был прижат к ледяному полу – отсюда и озноб. Черные глаза удивленно распахнулись и уставились на «осыпавшуюся» стену. Та была в полном порядке. Тумба с проигрывателем стояла на месте, а беспорядок, что он устроил из игрушек, каким-то чудесным образом испарился. Лопатку что-то кололо и жгло. Видимо, ему опять делали какой-то укол. Вот и руки уже запихивают в знакомые рукава. Саске потерянно посмотрел на санитаров, что молча подняли его с пола, а затем повели прочь из комнаты. Его только что…глючило? - Ох, Саске, видимо мы поторопились… О. Доктор-канарейка. - Тебе стоит сейчас передохнуть… - Не…не надо туда… - прохрипел Саске, кивая в сторону своей палаты. Сейчас ему меньше всего хотелось остаться одному в замкнутом помещении. Но кто его слушал? Рубашку с него сняли и уложили на кровать – единственный предмет мебели в комнате – привязывая к ней кожаными ремнями, чтобы он не навредил сам себе. Когда за санитарами захлопнулась массивная железная дверь, Учиха вслушался в тишину, но в ушах стоял гулкий стук перепуганного сердца. Оно билось быстро и громко, отчего можно было заметить, как тело едва вздрагивает с каждым новым ударом. Билось сердце неровно, иногда замирая, будто сглатывая, перед тем как ударить с особой силой. В глаза неприятно светила тусклая лампа с потолка, а серые стены будто бы уходили в бесконечность. Учиха зажмурился, вслушиваясь в бешенный ритм сердца. Хоть бы оно захлебнулось уже. Достало. Из-за этого сердца нельзя услышать ничего другого. Хотя, что он надеется услышать? - Заткнись… - парень нахмурился, сосредотачивая все свое внимание на стуке в груди. - Просто заткнись. Остановись, слышишь? – брюнет тихо шипел, напрягаясь всем телом в попытке остановить собственное сердце. Он не знал, можно ли так, но сейчас он хотел, чтобы эта тупая мышца просто прекратила свой галоп. - Да ради всего святого… Сдохнешь ты или нет?! – рявкнул Учиха, распахивая глаза и со стоном понимая, что сердце разошлось еще сильнее. Перед глазами плясали цветные мушки от напряжения, и Саске стал бездумно разглядывать их танец. Когда он тут оказался? Почему в голове размылись многие воспоминания? Почему так хочется спать… Глаза парня постепенно закрылись - видимо лекарства погружали его в легкую дрему. В ушах все еще билось сердце, но уже не так раздражающе быстро. Оно просто…билось. И шагало. Каждый удар как шаг. Оно шагало в коридоре за теми металлическими дверьми, позвякивая ключами. Стоп. Что? Саске еле удалось продраться сквозь свой сон, чтобы наконец-то разобраться, что не сердце стучит в коридоре, а кто-то по нему идет. Неужели он проспал достаточно, что пришло время очередного сеанса? В замке клацнул ключ, и дверь распахнулась, впуская в камеру яркий необычный свет. - Учиха, подъем. Тихий час окончен, - незнакомый голос окончательно привел парня в себя, и Саске подскочил на кровати. В дверном проеме стоял тот самый офицер, что забрал его в участок, только теперь на нем был врачебный халат, хотя маска по-прежнему скрывала пол лица. - Вы… - парень дернул руками, с удивлением понимая, что те не прикованы к кровати, а на нем одеты синяя рубаха и полосатые штаны, вместо стандартного белого одеяния. – Где я? Офицер (или врач?) посмотрел на него слегка неодобрительно, а потом вздохнул, зайдя в палату. - Опять бредил? – он присел на край кровати, заставив Учиху поджать под себя ноги. - Что? – Саске удивленно смотрел на человека. – Кто вы? - Хатаке Какаши, заведующий в этом крыле больницы. Ты – Учиха Саске, один из пациентов. Находишься здесь на лечении уже десять лет. - Сколько?! – Саске вскрикнул, хватая врача за рукав. - Эй, - Какаши нахмурился, и Учиха поспешно его отпустил. – Десять лет, тебя сюда отдала твоя семья. Ты страдаешь от продолжительных галлюцинаций. Но сейчас, вроде бы, - врач маленьким фонариком посветил в оба глаза, - ты более-менее осознаешь себя, - Хатаке под маской улыбнулся. - Я ничего не помню… - пробормотал брюнет, спуская ноги на пол. - Ты просто теряешься в своей голове, говоря по-простому. Ладно, сейчас, пока все хорошо, я даже разрешу тебе присоединиться к празднику – все сейчас в общей комнате веселятся, - врач достал из кармана знакомый ошейник и одел на шею пациенту. – Прости за это, но если вдруг тебя начнет заносить, то мы хотя бы успеем тебя обезвредить. Учиха молча кивнул и встал с кровати, неспешно следуя за доктором. Коридор, в который они вышли, был украшен мигающими гирляндами и какими-то праздничными картинами. В дальнем конце слышалась музыка и оживленная болтовня – странный и приятный контраст по сравнению с обиталищем врача-канарейки. Какаши распахнул двери, когда они приблизились к общей комнате, и Саске увидел кучу людей, которые бродили по периметру, занимаясь каждый своим делом под присмотром санитаров. В дальнем конце большого зала стояла новогодняя елка, украшенная всякими поделками, которые, видимо, смастерили пациенты. За окнами вился снег, в помещении звучала рождественская мелодия, и все выглядело как-то слишком оптимистично. - Саске! – знакомый голос заставил дернуться, и Учиха повернулся, удивленно разглядывая подбежавшего к нему паренька. - Наруто? – слова застряли в горле, пока улыбающийся парень тянул его за рукав. - Ты помнишь его? – Какаши как-то грустно смотрел на Узумаки, пытающегося что-то сказать, но почему-то спотыкающегося на каждом слоге. - Я… Да. Вроде как, - Саске аккуратно отцепил от себя руку парня, продолжая вглядываться в немного глуповатые глаза блондина. - Этот парень тут почти так же долго, как и ты. У него раздвоение личности, - Какаши положил руку на голову Узумаки и растрепал ему волосы. – Ладно, осваивайся пока, если совсем ничего не можешь вспомнить, - обратился он уже к Учихе, - у меня есть и другие пациенты. Хатаке ушел, оставив совсем растерянного Саске в компании какого-то неправильного Наруто. - Ты… Ты… - блондин силился что-то из себя выдавить, глупо улыбаясь, но потом, видимо устав бороться со своим языком, просто снова дернул Учиху за рукав. Узумаки дотянул его до столика, на котором была разбросана наполовину собранная мозаика. Блондин сел на стул и пододвинул второй к себе, кивая брюнету, чтобы тот сел. Саске молча послушался, и Наруто радостно взвизгнул, принимаясь сосредоточенно разглядывать каждую детальку пазла. - Ты ведь придуриваешься? – негромко поинтересовался Учиха, разглядывая других пациентов, страдающих фигней. Наруто не обратил на его вопрос никакого внимания, шустро переворачивая пальцами кусочки новогодней картинки. - Нет, Узумаки, ты на самом деле дуришь мне голову. Слышишь? Тонкие руки продолжали порхать над столом, раздражая не на шутку. - Хватит, - Саске скосился на санитаров, что неторопливо ходили по периметру комнаты. Тихое шуршание картонок, задумчивое хмыканье, рождественская музыка… - Узумаки… - Учиха снова уставился на профиль парня, стараясь перебороть внутри какую-то непонятную панику. – Да хватит уже! – не выдержав, он схватил блондина за руку, заставив того выпустить из пальцев пару пазлов. Голубые глаза вопросительно уставились на него, и Саске не знал, что сказать, потому что это был не Наруто. Это был не его взгляд. Без хитрецы, без глубокого водоворота эмоций. Это был взгляд ребенка. - Учиха! – прошипели рядом, и шею парня несильно ущипнуло разрядом. Саске скривился, оттягивая ошейник и переводя недовольный взгляд на девушку, что появилась рядом. Он не узнал ее сразу, облаченную в халат медсестры, но теперь ясно видел перед собой Карин. - Я не знаю, почему тебя сейчас выпустили, но я не позволю тебе находиться рядом с Наруто, - она зашипела как змея и схватила брюнета за руку, намереваясь оттащить его подальше от блондина. - Женщина, уймись, не расстраивай пацана, - рядом с Узумаки объявился один из пациентов и приобнял ее за плечи, отчего та дернулась. – Ну, ты посмотри – он сейчас заплачет. Наруто, и правда, пытался что-то сказать, пока его глаза подозрительно блестели. - Киба, тоже порцию тока захотелось? – угрожающе прорычала девушка, крутя перед носом парня маленьким пультом. - Все-все, понял! – шатен с усмешкой поднял руки вверх, переставая удерживать Карин, а та лишь хмыкнула, снова устремив все свое внимание на Саске. - Я слежу за тобой, урод. Учиха даже не успел слова проронить, когда она быстрым шагом удалилась из помещения. - А тебя рано выпустили, - Киба пододвинул еще один стул, усаживаясь к ним за стол. - Ты вообще кто? – Саске хмуро оглядел собеседника, игнорируя обнявшего его за руку Узумаки. - Опять?! – шатен удивленно уставился на него. – Это будет десятый раз, Учиха. Вот честно – десятый! – парень всплеснул руками, а затем глубоко вздохнул. – Привет, видимо, мы еще не знакомы. Пожалуй, мне стоит представиться – Инудзука Киба. Твой вроде бы друг, а вроде бы ты меня не знаешь. Да, я заебался, - заунывно выдал парень, мученически впиваясь взглядом в потолок. – Рядом с тобой – Узумаки Наруто. Твоя зазноба, с которой ты всегда собираешь пазлы в этой комнате. - Зазноба? – Учиха скривился, поглядывая на успокоившегося блондина, продолжающего собирать картинку. - Ага. Ты тут как бы никому не позволяешь его обижать обычно. Хотя никто и не стремиться. Саске зажмурился, пытаясь понять, реально ли то, что он сейчас перед собой видит, или нет? - Тебя постоянно глючит. Ты будто бы вырубаешься и существуешь в спящем режиме, позволяя вот этому вот придурку тебя повсюду за собой таскать. А вот в такие моменты прозрения ты действительно не врубаешься, где, что, когда, - Киба продолжал монотонно рассказывать, а Учиха лишь меланхолично сверлил взглядом пол. – Последний раз, когда ты приходил в себя, ты заверял, что убил кучу народу, что ты не должен тут оставаться, тебе нужно бежать. И попытался слинять. А когда Наруто хотел тебя остановить – ты его изнасиловал, - голос Инудзуки был все таким же монотонным, только вот у Саске все внутри похолодело. В его памяти все еще были свежими картины того небольшого инцидента в доме Сакуры. Оторвав взгляд от паркета, он уставился на Наруто, который, улыбаясь, глянул на него, а потом продолжил свое занятие. - Но он… - Он придурок. По крайней мере эта личность. Тебе повезло иметь дело с ней. В таком состоянии он не особо пробиваем, поэтому продолжает относиться к тебе как к своему лучшему другу. - Я помню, как я…его… - Саске стиснул виски пальцами. – Только я не пытался бежать откуда-либо. - Ну, это уже прогресс, парень. Может реальность пробьется к тебе все-таки? – Киба усмехнулся, подбрасывая блондину нужный пазл. – Не грузи пока себе мозги. Я бы на твоем месте воспользовался случаем и отдохнул. - От чего? - В твоих глюках черт ногу сломит. Твои пробуждения для тебя – словно оазис в пустыне. Пользуйся случаем. К тому же новый год, все празднуют. Сегодня хороший день. Отдохни, Саске, - Инудзука улыбнулся и опять подбросил пазл Наруто. Учиха же откинулся на спинку стула и вздохнул. Киба был прав, и, если это и есть настоящая реальность, то стоило воспользоваться случаем… Саске повернул голову к Наруто и внимательно осмотрел его – на шее у него тоже был ошейник, мелкие шрамы исполосовали его руки, а глубокие синяки залегли под глазами. Парень был явно не здоров, а еще, по всей видимости, немного даун. Но он был. Хоть и не настоящий. А ведь, откуда знать, какой Наруто настоящий – тот, из мира, где Учиха маньяк и проникает в подсознание людей, или же этот, где Саске обычный умалишенный, скинутый в больницу своими ответственными предками? - А ты тут за что? – успокоившись и приобняв льнущего к нему блондина, Саске посмотрел на Кибу, что хмурился в поисках очередного пазла. - Я? У меня неконтролируемые приступы агрессии. Я немного опасен для общества. Уже убил несколько человек. Признали больным. Мотаю теперь тут, - Инудзука усмехнулся. - Ммм, - Саске задумчиво опустил подбородок на плечо Наруто, чувствуя себя предельно хорошо, и начал помогать собирать пазл. До Нового Года осталось совсем ничего, и Учиха был просто рад, что может хотя бы эти часы провести спокойно, без страха, злости или потерянности, ненадолго откинув в сторону свои проблемы. А еще он очень рад видеть Наруто.