Nemeton

- Будет правда только пара слов на гэлльском? - Стайлз почему-то предпочитает обращаться не к Дитону, а к альфе, завороженно рассматривая алые, светящиеся бешеной силой глаза. Оборотень коротко качает головой, чуть наклоняясь, когда трансформация проходит вдоль позвоночника, выламывая кости. - Не отходи, - Хейл успевает произнести это прежде, чем Дитон, судя по всему собирающийся сказать то же самое, открывает рот. - И не бойся. Стайлз не собирается отходить, он не может даже отвести взгляда от альфы, чье тело медленно, плавно, совсем не как у одичавших омег, виденных Стайлзом, меняется. Наверное, видеть подобное в первый раз - страшно. Стайлз совсем не помнит своей реакции на первого, обернувшегося при нем, оборотня. Стайлзу тогда было около семнадцати и Крис наконец-то взял его с собой на охоту. Арджент старался вытащить пасынка из пучины депрессии, в которую тот заворачивался как в кокон, отгораживаясь от внешнего мира, ненавидя его, за редкими исключениями вроде самого Криса и его семьи. И у охотника получилось, хоть Кейт и неверно трактовала эту победу брата, считая, что Стайлз обратил свою ненависть к миру в ненависть к оборотням. Сам Стилински так не считал. Он ненавидел убийц, а обостренное чувство справедливости буквально не давало ему отказаться от возможности сделать мир чуть спокойнее, чуть безопаснее. Пожалуй, увидев в первый раз трансформацию человека в оборотня, Стайлз испытал отвращение. Но сейчас отвращения не было. Зрелище было немного пугающим, но в общем-то красивым, по-животному. Хруст встающих на место костей почти заглушает голос Дитона, стоящего в паре шагов, и читающего что-то монотонно-гипнотизирующее. Стайлз подается вперед, чтобы снова взглянуть в кроваво-алые, горящие как у адской гончей глаза, и резко отшатывается, инстинктивно ища правой рукой пистолет, когда альфа поднимает голову, оглушающе громко зарычав. Стилински заставляет себя сдержаться, и не сделать еще шаг назад, замирает, справляясь с нервной дрожью, сжимает ладони в кулаки, впиваясь короткими ногтями в кожу, и с интересом рассматривает оборотня. Приходится признать, что Стайлзу альфы еще не попадались. В омегах всегда было или куда больше человеческого, или они намертво застревали в волчьем теле, но такого зверя Стайлзу видеть еще не приходилось. Природное, ничем не выводимое любопытство так и тянет юношу вперед - прикоснуться, убедиться, что все по-настоящему. Бугристые мускулы, темная кожа, черная, жесткая шерсть, клыки, наверное, в палец длиной. Оборотень тяжело, с хрипотцой дышит, скаля клыки, смотрит выжидающе, не отводя глаз от замершего юноши. "Я не знаю, что делать", - одними губами, абсолютно беззвучно проговаривает Стайлз, не отводя взгляда, но подходит на полшага ближе, неуверенно протягивая зверю, опустившемуся на землю на все четыре конечности, правую руку. Волк нехотя переводит взгляд с лица человека на его руку, выгибается сильнее, с глухим рыком, полностью обращаясь в волка. Крупного красноглазого волка, с интересом обнюхивающего протянутую ладонь. Стайлз уже не слышит голоса Дитона, не слышит даже шорохов ночного леса, он вообще не до конца уверен, что он и альфа по-прежнему находятся там, на поляне. От земли снова сильно несет холодом, и по темной поверхности расползается чернильное пятно огромного трискелиона. Только тогда, заметив, как лучи заворачиваются в спираль, Стилински оглядывается. Вокруг темно и пусто, только если поднять голову можно увидеть размытые очертания полной луны. Волк стоит рядом, задрав морду, внимательно разглядывая человека. - Я могу тебе лапу пожать, - сипло проговаривает Стайлз. - Ну... надо же как-то скрепить договор, да? Я так понимаю? Хищник умудряется презрительно скривиться, подходя еще ближе к человеку, совсем вплотную, притираясь боком к его бедру. Зверь жаркий и сильный, Стайлз чувствует, как под его кожей перекатываются литые мышцы, когда опускает ладонь на волчью спину, сжимая пальцами густой, теплый мех. Волк садится, и Стилински, не успевший разжать пальцы, наклоняется вслед за ним, а затем понятливо садится рядом, снова показывая альфе татуировку на запястье. Волк с любопытством оглядывает ее, даже принюхивается, проходясь мокрым носом по коже, чуть подается назад, внезапно серьезно оглядывая сидящего Стайлза с головы до ног. "Не бойся" - глухим эхом звучит в голове, и Стайлз, не слишком верящий в волчью телепатию, думает, что это отголосок тех слов, которые Питер ему сказал прежде чем перекинуться. От этой просьбы-предупреждения становится еще страшнее. Стилински пытается оттолкнуть тяжеленного, сильного хищника, когда тот смыкает клыки на его запястье, пытается заорать, но горло сжато спазмом - ни вдохнуть, ни выдохнуть. Теплая кровь течет по пальцам, обжигая, и Стайлз с яростью смотрит на отошедшего на полшага волка. Тот медлит пару мгновений, а затем, наклонившись, загоняет клыки в свою лапу, заворчав жутко и пугающе. Темная шерсть поблескивает от крови в слабом лунном свете, алая влага впитывается в землю, и Стайлз понимает, что делать - прикладывает кровоточащую, охваченную болезненным огнем руку к земле, и поднимает взгляд на оборотня. "Сильная магия основана на крови, друид. В это я верю". Стайлз открывает глаза и с изумлением обнаруживает себя на заднем сиденье машины, завернутым в плед. Машина эта явно не принадлежит Дитону - в той пахло хвойным освежителем и лекарствами. Здесь ощущается легкий, травянистый запах женских духов, сандалово-терпкий мужской парфюм и слабый запах чипсов. - Сколько я должен повторять - не ешь в моей машине? - голос альфы Стайлз узнает мгновенно, и тут же ошарашенно рассматривает свою руку, на которой нет даже следа от укуса. Боли тоже нет. - Я не крошу, - недовольный девичий голос. Кажется, Малии. - Ой, ты проснулся, - девушка оборачивается, довольно улыбаясь Стайлзу. - Ты меня укусил, - Стайлз сердито смотрит на альфу, кутаясь в плед. - Ты его укусил? - волчица изумленно поворачивается к вожаку. - Когда? Зачем? - Помолчи, Малия, - Хейл оборачивается, бросая короткий взгляд на Стайлза. - Это было необходимо. И это не несет таких последствий, как в этом мире. Ты не станешь оборотнем. - В этом мире? А мы где были? - Стайлз снова прячет руку под плед. По телу разливается слабость, мышцы начинаю тягуче болеть. - Там, куда ты меня завел, - альфа переводит взгляд на притихшую волчицу. - Некоторые вещи, Стайлз, касаются только нас с тобой. И поговорим о них потом. - Очень вежливо! - девушка откидывается на спинку сиденья. - Просто блеск. Но молчание, судя по всему, дается юной волчице нелегко, через пару минут она снова поворачивается к Стайлзу, разглядывающему однообразный ночной лес за стеклом. Чуть поодаль светит фарами вторая машина. - А где вы были? Ничего особенного же не происходило, - девушка разворачивается на сиденье, чтобы удобнее было рассматривать новоприобретенного друида стаи. - Мы ничего такого не видели. - А что видели? - Стайлз, решив, что после всего произошедшего, имеет на это полное право, вытягивает ноги на сиденье, устраиваясь удобнее. Питер косится на него, глянув в зеркало заднего вида, но ничего не говорит. - Ну, вы просто стояли, доктор Дитон читал что-то занудное, уснуть можно было, ну и все, собственно. Ну, ты потом упал, - волчица отводит взгляд, слабо улыбнувшись. - Ну, точнее, упал бы, если бы Питер тебя не поймал. Ну как-то и всё. - Всё? - пораженно переспрашивает Стайлз. - Что значит "всё"? - Это всё, что они видели, - размеренно проговаривает альфа. - Даже Дитон не видел больше. - Ты так говоришь, будто это хорошо, - раздраженно фыркает Стилински, снова отворачиваясь к окну. - Скоро приедем? Малия высовывается из машины, кажется, принюхиваясь. - Скоро. Уже совсем скоро. Ты не рад? - Чему? - Стайлза почти выводит из себя эта ненаигранная детская непосредственность девчонки. - Чему мне радоваться? У меня вся жизнь летит под откос, а ты мне предлагаешь радоваться? Стилински отворачивается от девушки, скрещивая на груди руки и низко опуская голову. - Не слушай, - тихо говорит альфа, коротко погладив обескураженную волчицу по волосам. - Все будет в порядке. Малия заметно млеет от такой незначительной ласки, садится нормально, отворачиваясь от Стайлза, и Стилински, разморенный теплом и непонятной усталостью, снова засыпает, успев подумать, что теперь он, пожалуй, в своей жизни не решает совершенно ничего. В следующий раз Стайлз обнаруживает себя уже в постели, в незнакомой комнате, раздетым до трусов и укрытым одеялом. Выспавшимся он бы себя не назвал, но ночная усталость по большей части отступила, сменяясь непривычной ленью. Стайлз медленно оглядывает комнату - достаточно просторная, с мебелью светлого дерева и светлыми же обоями, ничего примечательного, кроме стоящей на прикроватной тумбочке термокружки и лежащей под ней запиской. "Проснешься - спускайся на кухню, на первом этаже, справа от лестницы." Почерк кажется Стайлзу смутно знакомым, но он предпочитает не заострять на этом внимания. В кружке обнаруживается не слишком горячий, вполне сносный кофе, который Стайлз долго и подозрительно рассматривает и обнюхивает, прежде чем сделать первый глоток. Шлепая босыми ногами по гладкому полу, юноша доходит до прикрытого бежевыми, в тон мебели, шторами, окну, рассматривая, раскинувшийся за ним вид. Дом выходит окнами на лес - никаких признаков цивилизации, просто лесная чаща практически под окном. Пожалуй, в этом даже что-то было, хотя осенними дождливыми ночами здесь наверняка могло быть жутковато. Стайлзу, впрочем, это достаточно скоро предстояло узнать. Оглядевшись, Стилински натыкается взглядом на стоящую рядом со столом сумку с вещами, которую он забросил в багажник к Дитону, и напрочь про нее забыл. В сумке мобильник, ноут, небольшое количество одежды и надежно припрятанный как от волчьего нюха, так и от волчьих лап пистолет в рябиновой коробке, обработанной специальным раствором. Часы на мобильнике показывают восемь утра, достаточно позднее утро по меркам Криса Арджента и достаточно раннее по меркам самого Стайлза. Расслабляться, наверное, не стоило бы, хотя Стайлз с трудом представлял, чем он может заниматься в доме, полном оборотней. Чем он вообще должен заниматься. Решив, что в сложившейся ситуации неведение - худший враг, Стайлз натягивает на себя первые попавшиеся футболку со штанами, и, коротко прилизав вихры перед обнаружившимся на шкафу зеркалом, спускается на первый этаж, двигаясь на многоголосый гул. Пожалуй, Стайлзу открывается самая странная картина из всех возможных, такая, какую он не мог себе представить ни в одной из тысяч своих нерадужных фантазий о стае, с которой ему придется жить. Эрику - худую, нескладную блондинку, не единожды бившуюся в приступах эпилепсии посреди урока, Стайлз помнил еще и потому, что когда ему было тринадцать, она прислала ему открытку на четырнадцатое февраля, и он скрывался от нее добрых несколько месяцев. Эрику сложно было узнать в этой красивой, смеющейся девушке, метко швырнувшей кусок тоста через стол, но Стайлз все равно узнает. Просто помнит. Тост прилетает в грудь широкоплечему, немного угрюмому чернокожему парню, который смотрит на обидчицу с мягкой, всепрощающе-влюбленной укоризной. Его имени Стайлз бы вспомнить не смог, даже если бы очень захотел, но точно видел его то ли на тренировках по лакроссу, то ли в школьной библиотеке. Справа от него меланхолично нарезает вилкой яичницу худощавый кучерявый парень. Стайлз помнит, что отец всегда говорил, что у этого мальчишки нелады в семье, но никаких доказательств у шерифа не было. Этот за пять прошедших лет вообще почти не изменился. Но худшее, что могло ожидать Стайлза, сидит напротив кучерявого. Сидит и скалится во все свои клыки. - Питер не говорил, что нашим друидом будет этот неудачник, - Джексон гаденько усмехается, наклоняя голову к плечу. - Серьезно? Стилински? - Я рад, что ты еще помнишь, как меня зовут, - Стайлз зло прищуривается. - Значит, тебе не все мозги за последние пять лет отшибло. А я-то надеялся. Стая замирает, развернувшись к Стайлзу, и он делает еще пару шагов вглубь кухни, оглядываясь. Никого из Хейлов в помещении не наблюдается. Джексон, кажется, собирается сказать что-то еще, но внезапно осекается, отводя глаза, как раз в тот момент, когда на плечо Стайлза аккуратно ложится тонкая изящная ладонь. - Лидия? - Стайлз неверяще поворачивается к спокойно улыбающейся девушке. - Лидия... Но как? - Так получилось, - Мартин усмехается, подходя к Джексону и отвешивая тому легкий подзатыльник. - Альфа просил передать, что у тебя, милый, сегодня внеплановый трехчасовой кросс по лесу. - За что? - Уиттмор вскидывается под тихое хихиканье остальных. - За неумение себя вести, кажется, - девушка неуверенно передергивает плечами. - Возможно, он сказал что-то про "хамского змееныша". Завтракать будешь, Стайлз? Сегодня у нас за завтрак ответственная Кора, - Лидия с сомнением рассматривает растерзанную Айзеком яичницу. - Хочешь хлопьев?