На 98 процентов горький шоколад

Каково было моё удивление, когда я вошёл в комнату, в которой бываю крайне редко и увидел, как над этим мелким свисает мой брат. А что самое страшное, так это то, что они были полуголые и целовались. Мои чувства противоречили сами себе - вначале я разозлился из-за того, что малый, заметив меня, отвернулся, будто меня здесь и вовсе не было, потом из-за того, что братья меня вообще не замечали - один был увлечён поцелуем, а второй наблюдал за этой картиной. Гнев накрыл с головой после того, как Дин стал лапать мелкого, а крышу снесло в момент, когда наглый братишка засунул руку к нему в трусы и стал их снимать. Определить на кого я злился больше и из-за чего не получалось, поэтому я принял решение, что сначала остановлю происходящее, а потом разберусь. С такими мыслями, я задал мучавший меня вопрос: -Это что здесь происходит? Первым отреагировал Тин: он странно дёрнулся и отвёл взгляд, стараясь не смотреть в мою сторону, и по возможности не отвечать мне, а вот Дин был явно не с нами. Я быстро пересёк комнату и презрительно посмотрел на «парочку» сверху вниз. -Я спрашиваю - что здесь происходит? Вот теперь меня заметил и он. А стоило всего лишь подойти поближе и более угрожающе спросить. Дин посмотрел на меня с упрёком, а потом, видимо поняв, кто перед ним стоит, посмотрел на меня взглядом испуганного котенка. -Братишка, ты чего? – Голос от взгляда далеко не ушёл и слегка запинался. -Что здесь происходит? Спрашиваю последний раз! – Злило меня совершенно всё, каждая мелочь и, чтобы не потерять самообладание и не начать крушить всё подряд, я делал акцент на свои вопросы, не слушая их. -Мы в Дин-дон играли, а это задание. -Не припомню, что бы в этой игре были задания такого рода. – Бесит он меня, ужасно бесит. И почему меня раздражает такая мелочь. Подумаешь игра, подумаешь задание, кто в такое не играет, наверное, каждый хоть раз в жизни да сыграл в неё. Я и сам не ангел, и не такое вытворяю временами. Но как же всё-таки бесит. -Ещё и традиция… - Дин сказал чуть слышно, а я ее уловил. Мои уши на почве гнева ничего не хотели слышать, да я и не ждал ответа на свой вопрос. Мои братья были сорвиголовами, но они никогда не делали таких вещей из-за традиций или ещё чего-нибудь. Слишком уж они правильные были - сделают пакость, а потом совесть мучает. -Значит вы таким способом пошли? – Ничего не могу поделать с собой, знаю, что стоит остановится, но гнев заставляет сказать то, чтобы они почувствовали себя виноватыми. -Но брат, ты же сам вчера сказал, что любые методы хороши! – Дин воскликнул и поднял на меня протестующий взгляд. -Вы не того уровня, что бы использовать такие методы. – Боже, что я говорю, потом же жалеть буду. Ужасный с меня брат. -Почему это?! Мы хотим его! Тебе не понять! – Дин начинал злиться. Хотят его? О чём это он? Неужели про этого мелкого? Быть не может, но я сыграю на этом. -Правда? Тогда скажи мне, что ты будешь делать, если после всего этого он тебя возненавидит? Дин опустил взгляд и задумался. Неужели я попал в точку? Потом он перевёл взгляд на Киру, что всё это время сидел и слушал наш разговор. Я тоже на него посмотрел, но он этого не заметил. Дин и Кира сидели и смотрели друг другу в глаза, что-то решая для самих себя. Мелкий недолго выдержал и отвёл взгляд, а я возрадовался. А? Возрадовался? Чего это со мной, неужели это всё из-за того, что он мне не безразличен? Он мне что, нравится? Быть не может, я признаю, что он симпатичный, но только это. Во всех других случаях он безнадёжен. Я посмотрел на него более внимательно, стараясь понять самого себя. Невысокий, худой, слегка растрёпанные русые волосы, зелёные большие глаза с густыми ресницами. Маленький носик, небольшие губы, припухлые от поцелуя. Бесит. Как подумаю об этом, меня начинает трясти. Гнев снова закипал во мне, пора с эти заканчивать пока чего плохого не сделал. -Не знаю. – Чуть слышно проговорил Дин. Я перевёл на него взгляд. Он сидел, уставившись в пол. -Зато я знаю. Ты бы метался в мыслях о раскаянии. Вы же знаете, - брат перевёл свои глаза на меня, а я в свою очередь добивал его, - вы не такие, как я. Меня угрызения совести не мучают, и ненависть других сладостей тоже, так что не лучше ли не следовать моими методами, а найти свои? Я замолчал, и в комнате повисла тишина. Думаю это хорошая реакция, стоит дать им немного подумать. -А теперь идите и подумайте над тем, что здесь произошло. Братья, не переговариваясь, направились к выходу, не уделив внимания разбросанным вещам. Теперь, когда их не будет, можно и подумать. Такие были мои мысли, до того момента, пока я не заметил, что мелкий тихо оделся и собирался свалить. Лучшим выходом было побыстрее избавиться от него, только язык сам повернулся, не желая униматься. -А ты останься! – Я почувствовал, что мой голос стал ещё бесчувственнее, чем минуту назад. Этот парнишка отрицательно на меня влияет. Помню нашу первую встречу на балу - я не смог пройти мимо. Простая зелёная маска и ничем не приметная фигурка в шортах по колено и рубашке. Всё осталось бы как обычно, если бы не его глаза - такие простые, но яркие. Хотелось поизмываться над ним, и я придумал традицию, а потом кинул его на растерзание. Весело было. А через некоторое время он уже сидел на мне и всей своей хрупкой силушкой пытался меня задушить. Я, конечно, забрал инициативу в свои руки и хотел поизмываться над его гордостью и телом, но неожиданный удар в пах заставил пересмотреть эту точку зрения. Тогда он стал мне ещё больше интересен, и я предложил остаться у меня, сославшись на то, что уже поздно. Если бы отпустил, то мы уже вряд ли бы встретились опять, и я не смог бы понять ни его, ни себя. Наутро всё стало ещё интереснее - он спутал меня с Ватой и обнял. Тогда я начал подозревать о зарождающемся чувстве помимо интереса, но вот теперь это гораздо серьёзнее, чем просто подозрение. Мне не нравится всё непонятное, меня злит всё, что не поддаётся логике, меня бесит всё, что связано с ним. И вот сейчас все эти три эмоции переполняли меня, и мой рот стал говорить гадости в его адрес. Не то чтобы я и правда думаю о нём так, просто не могу остановиться. - Не думал, что ты настолько глуп, насколько выглядишь. Как можно было додуматься играть в игры с парнями, да ещё и на такие задания! Или может я неправильно понял, и ты с самого начала хотел оказаться под ними? Если так, то ты просто находка для нашего графства, тебе и стараться не придётся, что бы к тебе выстроилась очередь, а там хоть каждый час будет новое тело! – Я говорил, не задумываясь о смысле этих слов, и о том, как жестоко они звучат. Я был в прострации, размышлял о том, почему, я так реагирую, почему меня раздражает это, почему я так отношусь к этому. Голос был бездушным, спокойным и холодным. И это не из-за того, что я ненавижу его, а просто из-за того, что мои чувства в другом месте, в других мыслях, они воюют между собой пытаясь взять верх друг над другом. Мой взгляд гулял по всем местам в комнате, кроме мелкого - я боялся посмотреть на него. Боялся? Но почему? Может, я боялся того, что могу увидеть в его глазах? Безразличие? Упрёк? Ненависть? Странный я. Когда мне было хоть какое-то дело до того, что окружающие чувствуют. Прошло не менее двадцати минут с того момента, как я стал говорить гадости, и всё это время не решался взглянуть в его сторону. После я стал задумываться, почему он молчит и не издаёт и звука. Обычно он кричит, спорит, ругается, может даже попытаться задушить или врезать, а сейчас просто молчит. Пересилив себя, я взглянул на него и душа осела. Кира стоял весь в крупных розовых пятнах, как от аллергии. Глаза были наполнены слезами, которые стекали по щёкам и капали с подбородка на майку, оставляя влажные пятна. Губы плотно сжаты, и слегка тряслись, тоже самое и с руками. Я позвал его по имени, но он не отреагировал, потом позвал ещё громче, и ещё раз, но он будто и не замечал меня. Я подошёл к нему и заглянул в глаза. Большие зелёные глаза, наполненные слезами и обидой, всегда такие живые, сейчас выглядели пустыми и безжизненными. Я испугался и стал трясти его за плечи, при этом громко зовя. Через минуту он стал приходить в себя. -Кира, ты чего? Приди в себя! – В глазах появлялась искра, и у меня отлегло от сердца. - Эй, ну ты чего? Не плачь, согласен, я перестарался, но я не думал, что ты настолько чувствительный и примешь всё близко к сердцу. Я пытался подбодрить его,но слёзы из его глаз начали литься с большей силой. -Ну прости, прости, я так больше не буду. Вот сначала довёл до такого состояния, а теперь ещё и прощение прошу. Малый ещё немного постоял, а потом схватил меня за пиджак, уткнулся лицом мне в грудь и разревелся во все горло. Похоже на утреннюю ситуацию, только сейчас были немного другие обстоятельства, и самое главное, что сейчас он знает, что обнимает именно меня. От последних действий моя злость полностью сошла на нет. Теперь мне не хотелось ни кричать, ни злиться, ни заставлять его плакать. В такие моменты, пока не ругается и не кричит, он кажется таким хрупким и беззащитным, что волей не волей хочется его защитить и утешить. Я и раньше замечал, что с ростом ему не повезло, но сейчас в этом убедился - он не доставал мне даже до плеч. Неудобно так стоять, а ведь он умеет долго плакать. Я взял его на руки, донёс до дивана. Хотел положить, но он так усиленно держался за кусочек ткани на мне, да я и сам не прочь был побыть в таком положении, поэтому сел, а его усадил к себе на колени. Сейчас он казался ещё мельче обычного. Я обнял его. Такой тёплый комочек, как же приятно, что он сидит у меня на коленях и сильно держит. Через некоторое время он перестал реветь, лишь иногда шмыгая носом, а вскоре я услышал мирное сопение. Видимо, он уснул. И что мне теперь делать? Не хочу его отпускать, посижу так ещё немного. Он странно на меня влияет, он и сам странный. Такой непредсказуемый - когда думаешь, что он разревётся, он наоборот кричит во всё горло. Когда думаешь, что закричит, и готов уже закрывать уши - он подойдёт и ударит, и не важно, что он маленькой комплекции. А когда ожидаешь буйной реакции, он неожиданно начинает реветь как ребёнок. Люди странные. Сладости так не умеют. Если ты родился с весёлым характером, то ты такой будешь до конца своих дней. Если же родился эгоистичным и высокомерным, то и это не измениться. А если ты плакса, то тебе никогда не стать храбрецом. А ты, сладкоежка, можешь быть всеми сразу и никем одновременно. Существует одна легенда. Разные сладости рассказывают эту историю по разному, но никто не знает, правда ли это. В легенде говорится, что однажды в наш мир пришёл неизвестный, очень похожий на сладости внешне, но начинка у него была другой. На вкус он был безвкусным, мог совершать непредсказуемые поступки, мог сожалеть и раскаиваться, а мог дать стимул и уверенность. Сладости, жившие на свете с одним единственным чувством, даваемым им при рождении, никогда не могли обрести новое, и никогда не могли понять другую сладость. Мир безразличия, все жили для самих себя и всем было наплевать на остальных. Человек - так назвался неизвестный, не смог смотреть на мир без красок и объявил, что за свой короткий срок жизни исправит положение в мире, и наделит сладости всеми возможными чувствами. И он сдержал своё обещание. Он научил ценить вещи, даваемые при жизни, он научил радоваться мелочам, грустить из-за их потери, ненавидеть то, что причиняло боль, любить самое дорогое. Но человек не мог жить вечно, настало его время, и он ушёл. Время шло, сладости менялись, чувства угасали, их некому было поддерживать и обменивать, и в итоге самые важные чувства были вновь утеряны. Но человек сдержал своё самое последнее обещание - он вернулся. Он был не такой, как первый раз, но сладости тоже изменились. Человек наделил мир новыми чувствами, новыми эмоциями, и создал царство сладостей. Он объединил сладости воедино, построил четыре графства и отдал их самым ценным сладостям. Так появились Сахарное графство - самое большое, Мармеладное графство, Молочное графство и Шоколадное графство – самое маленькое, но не менее ценное. Самые ценные сладости могли влиять на остальных, и в течение долгого времени сохранять полученные чувства, а так же передавать их по наследству и заставлять ощущать их сладостей, что находились к ним ближе всего. Человек сказал, что его время будет выходить быстрее, чем у сладостей, но он обязательно вернётся, когда они будут нуждаться в нём. Он сказал, что менее сложные чувства будут забываться намного медленнее, чем грусть, ненависть, ревность и любовь, поэтому сладости должны ценить их. После этого человек вновь ушёл. Сладости держали обещание. Графства передавались по наследству, а наследники ждали прихода человека, что бы он вновь занял трон и навёл порядки в царстве сладостей, а так же научил новым чувствам. Я думал, что это только легенда, и ничего такого не существует, но сейчас, держа Киру в руках и испытав неведомые мне ранее ощущения, я начинаю верить. А с верой приходит и осознание того, что я теперь умею любить. Теперь мне ясны моё раздражение, злость и странное щемление в груди. Это было просто одно из утраченных чувств в нашем графстве - ревность. А раз я люблю, то сделаю, что угодно, но этот комочек на моих руках будет моим, и только моим!