Сегодня домой из школы я шла в гордом одиночестве. На душе неприятно давило. Ничего не хотелось. Абсолютно ничего.
Шел дождь. Маленький такой, неприятный дождь. Домой не хотелось, поэтому я пошла по самой длинной дороге. Через парк.
По волосам уже стекали ручейки холодной воды, но именно в этот момент мне было абсолютно плевать на это. Только бы не простудиться, конечно. Это самое главное.
Теплее кутаюсь в пальто и поднимаю глаза к небу. Отвратительно серый цвет. Кто его вообще придумал?
В парке совсем никого нет. Ну, конечно, кто же будет гулять в такую погоду. Только такие же ненормальные, как и я.
Сажусь на одну из лавочек и просто ничего не делаю. Смотрю вдаль и пытаюсь придумать оправдание своему поведению.
Ваня сегодня ко мне не подходил. Не знаю, что у него там сработало, но он игнорировал меня весь день. Наверное, это даже к лучшему. Я бы обязательно сорвалась, будь он рядом.
Дождь закончился. Не знаю, сколько я просидела на этой лавочке, но вымокнуть успела до нитки. Скорее всего, сейчас я похожа на ведьму намного больше.
Встаю и иду к дому. Тело пробирает мелкая дрожь и меня передергивает. Ужас. Самое неприятное чувство в мире.
— Боже мой, да ты вся мокрая, — слышу голос за спиной и улыбаюсь.
— Спасибо, что оставил меня одну на сегодня, мне было необходимо это.
Не знаю даже, зачем говорю ему это. Скорее всего, он просто мимо проходил, а я тут снова со своими проблемами.
— Пришла к какому-то выводу? — подходит совсем близко и начинает вытирать с лица капельки.
— Нет. Я, правда, очень долго думала, но ни к чему не смогла прийти.
Он легонько проводит кончиками пальцев по щеке. Бледная кожа моментально наливается румянцем, и я закрываю глаза. Очень приятно. Не знакомое ощущение, но оно мне уже нравиться.
Я чувствую Ванино дыхание на своих губах. Прерывистое и горячее. От этого снова бросает дрожь, и я чуть отстраняюсь. Боже мой, что я творю?
— Хочешь, я помогу тебе? — голос стал хриплым, наверное, он совсем замерз.
— Поможешь? — открываю глаза и с не понимаем, смотрю на него.
— Помогу определиться, — облизывает пересохшие губы и смотрит прямо мне в глаза.
Черт, на что я только что подписалась? Руки с плеч перестраиваются на талию. Снова это чувство защищенности и нужности. Это невыносимо приятно.
— Закрой глаза, — голос стал более уверенным и хрипотца пропала.
Слушаюсь и прикрываю. Секунду ничего не происходит, а потом меня как будто током ударяет. Открываю глаза и моментально отстраняюсь. Рука в воздух и вот на щеке Вани уже красуется огромный красный след.
— Рудской, ты ебанулся? — снова мат.
— Ты чего дерешься-то? — дурочка решил включить. Удачи.
Разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов и покидаю его. Твою мать, этого мне еще не хватало. Отношений с ним. Мы же только дружить нормально начали. Он не трогал меня целый день, а тут на тебе. Поцеловал.
— Кать! Катя! Максимова, черт тебя побери! — за руку меня больно схватили и дернули на себя.
Снова стою в кольце рук Ивана Рудского, только это больше не доставляет никакого удовольствия. Сейчас хочется только сбежать от него. Сбежать куда подальше.
— Где благодарности, я жду, — наглая ухмылочка, а меня аж распирает от злости.
— Какие к черту благодарности, — с силой отталкиваю его от себя и продолжаю путь, — Тебе мало одной пощечины, хочется, что бы обе щеки блестели?
— Это стоит того.
Резко останавливаюсь и подхожу к нему практически в упор. Тыкаю пальчиком ему в грудь и очень медленно произношу.
— Никогда так больше не делай. Обещай мне.
— Обещаю, — усмешка куда-то пропала, и теперь на меня смотрел действительно другой Ваня. Более серьезный что ли.
— Мне нужно домой. Можем пойти вместе, если, — он мотает головой и отходит назад.
— Я должен еще кое-что сделать сегодня. Созвонимся вечером.
Понимающе киваю и мы расходимся. И будто не было никакого разговора. Будто и не ругались мы сегодня с утра. В этом плане с ним легче. Он не ворошит старое. Даже если это старое было всего пару часов назад.
***
Зайдя домой, первым делом сняла с себя мокрую одежду и надела пижаму. В пижаме всегда уютно. Честно-честно.
Приготовив себе горячий чай уселась на стул возле окна и стала рассматривать прохожих. Зонтики уже все убрали и теперь ходили со счастливыми лицами. Везет им. Они даже не намочились.
Отставив чашку, последний раз глянула в окно и направилась в комнату. Там у меня компьютер, там будет веселее. Наверное.
Сажусь на стул и включаю железяку. Посмотрю какой-нибудь фильм, успокоюсь и жизнь наладиться. Раньше мне всегда это помогало.
Звонок в дверь. Вздрагиваю и неохотно иду открывать. Кого там принесло опять. Неужели, родители одумались?
Подхожу к двери и смотрю в глазок. Воронцова? Ты-то тут, что забыла?
— Ты чего? — открыв дверь, оглядываю ее с ног до головы. Мокрая вся. Фе.
— Я, — переминается с ноги на ногу, — я просто вспомнила, что ты недалеко живешь, и вот решила, — опускает глаза, — можно мне у тебя погреться?
Секунду смотрю на нее. Чего она-то ко мне привязалась. Не трогала меня все года, а тут вдруг решила. Совпадение? Не думаю.
— Заходи, — широко открываю дверь и пропускаю мокрую Аню в квартиру. Да, зрелище так себе.
— Спасибо, — голос дрожит, замерзла, значит.
Оставляю ее одну в прихожей, а сама иду в комнату. По пути оглядываю квартиру. Да, убраться бы тут не помешало, но я же не знала, что у меня тут будут гости.
— Сейчас найду тебе что-нибудь чистое, а то простудишься, — в ответ лишь тишина.
На пороге комнаты появляется одноклассница с виновато опущенными глазами. Так, придется потрудиться. Достаю из шкафа старую пижаму и отдаю гостье.
— Вот, держи. Ванная по коридору и направо. Поняла?
Кивает и уходит. Нет, нормально? А где благодарности? Вот и помогай людям.
Слышу шум воды. Надеюсь, она не решила утопиться у меня в ванной. Очень надеюсь.
***
Спустя время Аня покинула ванную комнату и вышла ко мне. Светлая пижама сидела на ней идеально. Повезло ей с фигурой. Как и мне в принципе.
Бросаю на нее мимолетный взгляд и возвращаюсь к своему занятию. Листаю ленту в твитере.
— Кать, спасибо тебе огромное. Если бы не ты, — она замолкает, и по ее щекам начинают катиться слезы.
Я не вижу этого, но отчетливо слышу всхлипы и тяжелое дыхание. Поворачиваюсь к ней лицом и смотрю прямо в глаза. На этот раз она их не отводит.
— Проблемы в семье? — возможно немного цинично, но успокаивать я не умею.
— Можно и так сказать, — вытирает слезы рукавом, и садиться на кровать, — не рассказывай не кому, ладно?
Не отворачиваюсь от нее. Я, конечно, не знаю, что такое проблемы в семье, но думаю пережить это не так просто. Я бы тоже ревела, наверное.
— Если хочешь, можешь переночевать у меня, — говорю не думая.
— Правда? Можно?
Киваю и жду ответа. Она долго молчит. Возможно, слова подбирает, а возможно просто ей сказать нечего.
— Спасибо, Кать. Ты лучшая.
— О, ты первая это говоришь.
Улыбаюсь не наигранно и смотрю однокласснице прямо в глаза. Почему я не выгнала ее? Пустила еще и предложила переночевать. Жесть. Просто слов нет.
