***
Шаг, поворот, затем снова шаг и резкий выпад, призванный прервать жизненный путь воображающего врага. Мужчина сделал еще несколько неуловимых движений, высвободив собственную темную магическую энергию. Она вырвалась необузданным вихрем, окружила волшебника непроницаемой стеной, а потом рванулась вперед, добивая невидимого противника. Иван плотоядно улыбнулся, представляя, что этим подлым выпадом он уничтожил всех своих недругов, обрек их на мучительную смерть. Не открывая своих черных глаз, предводитель воронов внутренним взором видел, как хлещет кровь из чудовищных ран Салазара, смешивается с грязью, а плоть быстро гниет, разлагается благодаря множеству мерзких червей. И Иван искренне наслаждался этой выдуманной картиной. ― Ты не меняешься, ― Ивану не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кто стоит с обнаженным мечом прямо за его спиной. ― Все такая же кровожадная тварь, как и прежде. Иван среагировал на оскорбление молниеносно. Развернувшись примерно на сто шестьдесят градусов, он с силой ударил закаленным в крови врагов клинком по мечу своего оппонента. Но Кид, будучи опытным, хоть и бывшим воином, даже не сдвинулся с места. Его двуручный меч так и остался на прежнем месте, готовясь принять вызов. Это было то, ради чего охотник на мантикор жил все это время: восстановление справедливости и месть за безвинно убиенного товарища. Кид, как и многие другие, верил, что это Иван убил Леонарда, оставив несчастную Калипсо и ее маленького сына без любящего мужа и отца. ― Насколько же ты глуп, ― скучающе произнес Иван. Почему-то этот полный ненависти взгляд бывшего друга навевал тоску, которую Иван давно пытался вырвать с корнем из собственного сердца. Но через мгновение Дреяр нацепил на себя маску равнодушия, и бросился на противника. Мужчины старались нанести друг другу болезненные ранения, изувечить и измотать до предела, чтобы выплеснуть эту ужасающую злобу. И только освободившись от этого коварного чувства, убив соперника, бывшие друзья обрели бы мнимое счастье. За ними наблюдали. Тут и там виднелись лица любопытных волшебников, которые неотрывно и даже с тревогой следили за разворачивающимся на арене действием. На этом песчаном поле для сражений, находящемся в природной пещере прямо под «Пристанищем Мантикоры», маги видели не двух обезумевших мужчин, которые совершенно нерационально расходовали собственные силы, а столкновение двух миров, бывших когда-то союзниками. Лаксус также внимательно следил за схваткой. Хотелось вмешаться, раскидать Ивана и Кида в разные стороны и доказать, что он выше всего этого. Но это была не его битва, поэтому Лаксус лишь следил за темной ворожбой отца и отточенными движениями Блека. ― Остановите их! ― крикнул кто-то из воронов, почувствовавший, что Иван, опьяненный азартом битвы, готовится к решающей атаке. Это оказался Обра ― один из доверенных людей темного Дреяра. Насколько смог понять Лаксус, этот странный колдун был вторым по важности человеком в иерархии Хвоста Ворона. Его уважали и побаивались практически так же, как и Ивана, а тайн у него было еще больше. Как только этот приказ был отдан, маги из Хвоста Ворона бросились к своему предводителю. Рискуя собственными жизнями, они любыми способами старались предотвратить убийство. Каждый понимал, какие ужасные последствия, вплоть до полномасштабной войны, может повлечь за собой этот опрометчивый поступок. ― Что здесь происходит? ― услышал Лаксус вопрос деда. Макаров оказался на арене. ― Кид, что вы тут устроили? С ума сошли? Сам Кид, которого схватили за плечи Эльфман, Грей и Фрид, был в невменяемом состоянии. Он зло сверкал глазами и вновь рвался в бой, из-за чего Фриду пришлось применить магию, уменьшив с помощью письмен оружие разгневанного мужчины. Иван выглядел не намного цивилизованнее. Он поправил растрепанные волосы, но не вложил свой серебряный клинок в ножны, всем своим видом показывая, что может продолжить схватку в любой момент. Но потом, переведя дух, Иван гордо вскинул голову и презрительно ухмыльнулся: ― Слишком много чести для такой падали, как ты. Уж слишком твой мозг и язык закостенели за эти годы. Даже нового обвинения придумать не можешь! ― Да как ты смеешь, выродок! ― разъяренный Кид рванулся вперед с такой силой, что Эльфман, который сейчас был единственным человеком, продолжающим держать воина, чуть его не выпустил. ― Я клянусь, что найду способ стереть тебя с лица земли, чего бы мне это не стоило! Гори в Аду! ― Довольно, Кид, ― Макаров болезненно поморщился, как от пощечины, и повернулся к сыну: ― А ты оставь свою ярость для настоящего боя. Не хватало еще, чтобы мы проиграли из-за этой глупой выходки! Иван лишь скривился, а потом задрал вверх голову и рассмеялся во весь голос: ― Заткнись, старик, ты мне не мастер, даже не так. Ты для меня ничто! ― выдержав паузу, во время которой он не смотрел ни на кого, кроме Лаксуса, стоящего на уровень выше и прекрасно слышащего каждое слово, Иван небрежно бросил своим подчиненным: ― Уходим! Вороны моментально подчинились, ведь сильнейшие из них уже давно закончили собирать крупицы магической энергии, которую Иван щедро распылил по арене. Черной стаей они двинулись к выходу, чтобы там, замерев у самой первой ступеньки лестницы, ведущей наверх, услышать последнюю фразу, посланную оставшимся на арене людям. ― И кстати, как только все это закончится, я приму вызов Кида, если этот слабак останется жив после сегодняшней мясорубки, ― во всеуслышание произнес Иван. ― А также продолжу охоту на некоторых фей, ― как бы между прочим добавил он и скрылся из виду.***
― Уф, ― Лион привалился к стене и потер уставшие глаза. ― Это будет намного труднее, чем я думал. Придется контролировать каждый шаг этой компании, а то они перебьют друг друга еще до встречи с войсками короля. ― Может, это и к лучшему, ― задумчиво произнесла Уртия, садясь рядом с напарником и продолжая равнодушно расчесывать длинные волосы. ― Многие из них могут погибнуть в катакомбах. Это ведь такое мистическое место! Говорят, что там даже видят призраков и отрывки из прошлого знакомых людей. ― Да, ― как можно равнодушнее сказал Лион. Ему было больно и неуютно осознавать, что люди, с которыми он давно дружил и которыми очень дорожил, могут стать очередными жертвами в длинном списке убиенных Пауком, ныне известным как король Фауст. Несмотря на все это, Лион продолжал верить в лучший исход. ― Но это же Хвост Феи: самая дерзкая и везучая гильдия во всем Фиоре! Они справятся. Уртия скептически взглянула на соратника, но так и не решилась разубедить его. Она, к сожалению, знала историю своей родины намного лучше Лиона, а глаза таких людей всегда открыты шире, чем у окружающих. Девушка надолго замолчала и никак не реагировала на попытки Лиона заговорить. Лишь страницы старой рукописи, написанной мастером Сердца Гримуара, медленно перелистывались в ее руках, даря молодой хозяйке страшные тайны прошлых лет.***
А глубоко под толщей земли и камней, там, куда никогда не заглядывал солнечный свет, шли шестеро. Точнее шли пятеро, а одна фигура, белая кошка, ― летела. Маги беспокойно оглядывались, но при этом не забывали помогать друг другу перепрыгивать с одного выступа на другой. Но и их силы были на исходе. ― А нельзя было карту какую-нибудь прихватить? ― недовольно пробурчал Бикслоу, садясь прямо на грязные пыльные камни. ― Ты уверен, что мы не заблудились? ― Нет, я просто иду туда, куда меня потянет. Но это все равно лучше, чем попытаться пробиться через главные ворота, ― как-то совсем легко признался Доранбальт, продолжая помогать Венди перешагивать через кучу камней. За время пути она умудрилась споткнуться и упасть несколько раз, поэтому Доранбальт решил не отходить от нее ни на шаг. Правда, это не очень нравилось Лисанне и Шарли, которые до сих пор помнили его предательство во время экзамена. Но благодарность за чудесное освобождение перевесила недоверие и старые обиды. ― То есть ты не знаешь? ― Рин усмехнулся. ― Я так и знал. Вы, светлые, сумасшедшие! Ты заманил нас в этот лабиринт, чтобы мы сдохли! Ты привел нас на смерть! От такого обвинения волшебники из Хвоста Феи замерли и продолжили следить за каждым жестом и словом молодого ворона. Тот сидел несколько минут неподвижно на камне около грязного потока из какой-то клоаки, мерно вдыхал исходящую из него вонь и молчал. Сидел-сидел, а потом вскрикнул и подбежал к Бикслоу. Рин вцепился в руку мага, превращаясь в обычного маленького ребенка, ищущего защиты и опеки у любого взрослого. ― Там, ― растеряв весь свой бравый вид, промямлил Рин и указал на грязную воду. Взглянуть туда мальчик боялся. ― Что ты выдумываешь, ― Бикслоу оттолкнул Рина, но тут же пожалел об этом. ― Лисанна, закрой Венди и Шарли глаза и сама не смотри. Доранбальт, встревоженный изменившимся голосом Бикслоу переместился на невысокий холм и чуть не оступился от неожиданности и омерзения. Прямо в грязной воде плыло что-то завернутое в покрывало. Ткань пропиталась черной жидкостью и чем-то красным, возможно кровью. Доранбальт сглотнул, поняв, что конкретно он видит. По подземной реке плыл труп маленькой девушки, той самой, которая несколько часов назад прошла мимо камеры хвостатых фей. А теперь она мертва. Доранбальт снова сглотнул, ведь именно на его совести была эта смерть. Несколько часов назад он собственноручно изменил номер камеры с тысяча сто два на тысяча сто восемь. Собравшись с духом, волшебник поманил к себе Бикслоу. Нужно было вытащить тело несчастной из воды.***
― Фауст, ты уверен, что стоит позволять Легадеме делать столько ходов подряд? ― спросив Салазар, пригубив немного дорогого вина. ― Это как-то несправедливо. ― Согласна, ― Калипсо, облаченная в полупрозрачное платье, приблизилась к королю и игриво провела пальцем по его щеке. ― Я тебе еще сто лет назад говорила, что нужно избавиться от этой девчонки. Она одержима жаждой мести, хотя безумно в тебя влюблена, ― Калипсо разразилась хохотом больше похожим клекот стервятника. Это была насмешка над чувствами, которые для ведьмы были пустым звуком. ― Салазар, заставь свою сестру замолчать, ― Фауст отвернулся от друзей и посмотрел на магическую карту города. Нагнувшись над ней, он отыскал нужный дом и подул на него какой-то красный порошок. В ту же секунду «Пристанище Мантикоры» вспыхнуло, чтобы сгореть дотла.