Блики на гранях сапфира

Эрагон внимательно осматривал содержимое оружейной. Не простой - королевской. Увиденное действительно впечатляло. Помимо обычных мечей, изготовленных самыми лучшими человеческими мастерами, особенно выделялись невероятной красоты творения, созданные представителями других рас. Эрагон старательно удерживал себя от детского желания открыть рот от изумления. Он в жизни никогда не видел, чтобы оружие сияло, словно самоцветы. Юноша с благоговением взял в руки ближайший к нему клинок с коротким и широким лезвием, по цвету напоминающим раухтопаз. Несколько мгновений Эрагон всматривался в него, дымчатый кварц околдовывал и манил, не позволяя отвести от себя взор. Очнувшись, юноша вернул меч обратно в ножны. Как не прекрасно было это оружие, в бою не до рассматривания красот, тут нужно чувствовать меч как продолжение собственной руки. И Эрагон решительно принялся перебирать предоставленные ему клинки, пробуя ими фехтовать, благо места было предостаточно. Те, которые изготавливали люди, он даже не рассматривал, как возможный вариант. Король ясно сказал - выбрать себе меч, достойный Всадника. Раньше, во времена существования Ордена, для каждого Всадника эльфы ковали свой единственный и неповторимый клинок, подходящий лишь ему и повторяющий цвет чешуи его дракона. Теперь же Орден пал, эльфы скрылись под сенью Дю Вельденвардена, и оружие Эрагону придётся выбирать из военных трофеев. Впрочем, Гальбаторикс не терял надежды возглавить новый, возрождённый Орден, и Эрагону была отведена в этом значимая роль. Ведь именно он стал первым Всадником через многие годы после их уничтожения. А его дракон - единственная оставшаяся в живых самка, способная породить новых драконов и вернуть гигантских ящеров в Алагейзию. Эрагон отложил в сторону очередной клинок и с улыбкой обернулся на шум за своей спиной. Маленький дракончик цвета сапфира, забавно фыркая, обнюхивал уроненный кинжал. Покачав головой, юноша поспешил поднять опасную вещь, пока его питомец не поранился, после чего вернулся к осмотру оружия. Следующий меч неожиданно удобно лёг в ладонь. Эрагон сделал пару пробных выпадов и довольно прищёлкнул языком. Идеально. Этот клинок был похож на тот, которым он сражался во время подавления восстания. Память услужливо подбросила яркую картинку-воспоминание: его рука, сжимающая оружие, кровь, стекающая по лезвию, мёртвое тело женщины и её так и не родившийся малыш. Эрагон зажмурился и усилием воли выбросил прочь это видение, и оно затаилось в глубине его памяти. - Его имя Андлат, - раздался негромкий бархатный голос, и юноша, вздрогнув, поднял взгляд на своего короля. Гальбаторикс доброжелательно улыбался, но глаза его оставались по-прежнему непроницаемо-чёрными. - Прежний хозяин этого меча не прославился ничем выдающимся и умер, так и не накормив его кровью. Зачем было называть клинок Смертью, если не способен совершить им убийство? Но теперь он попал в надёжные руки и сумеет оправдать своё имя, не правда ли? - вкрадчиво произнёс король, лениво облокотившись на столик с украшенными всевозможными драгоценностями ножами. Чёрные кудри, достигающие плеч, перехватывала золотым обручем корона, но одна из прядей выбилась и перечеркнула хищное лицо Гальбаторикса, точно шрам. У Эрагона возникло нестерпимое желание нанести на её месте шрам настоящий, но он быстро отогнал эту мысль и с преувеличенным интересом принялся рассматривать Андлат. Лезвие меча было светло-голубым, точно скованное льдом, а рукоять украшало несколько сапфиров, сверкающих в свете трепещущих свеч, как и чешуя его драконихи. Последняя прижалась к ноге Эрагона, словно испуганный щенок и пристально смотрела на Гальбаторикса бусинками глаз, а юноша буквально чувствовал её опасение к человеку, стоящему перед ними. Впрочем, вряд ли во всей Алагейзии сыщется разумное существо, которое не боялось бы короля. - Я благодарю Вас за оказанную мне милость, Ваше Величество, - учтиво склонился Эрагон, - я почту за честь сражаться во имя Вас этим мечом. Гальбаторикс ответил снисходительным кивком. Дракониха требовательно потянула Эрагона за штанину, и Всадник поднял её на руки и усадил на своё плечо. Гальбаторикс задумчиво проследил за ней взглядом, и у Эрагона промелькнуло нехорошее подозрение, что у короля есть сегодня какие-то ещё планы на его счёт. Он весь подобрался, ожидая от Гальбаторикса какого-то жуткого приказа, связанного с ним и его драконом. Однако тот, похоже, решил оставить свои намерения, какими бы они ни были, до следующего раза. Не говоря ни слова, король покинул оружейную так же внезапно, как и появился в ней, и Эрагон едва удержал вздох облегчения. С тех пор, как дракониха выбрала его своим Всадником, юношу не покидало странное чувство, будто его сознание больше не принадлежит лишь ему одному. Все его мысли, радости и горести разделяет другое живое существо, и это было действительно страшно, потому что теперь Эрагону приходилось не только держать лицо, чтобы не обнажить перед кем-нибудь ненароком постыдные тайны своей души, но и даже мысли свои держать в узде не только в присутствии короля, а постоянно, одеваясь ли, читая или готовясь ко сну. Это здорово его выматывало. Однако Эрагон утешал себя тем, что это может послужить неплохой тренировкой. Уж если он сумеет что-то скрыть от того, с кем делит на двоих одно сознание, то и подавно убережёт свои слабости от других, и больше не попадётся в ловушку Гальбаторикса так легко. Теперь тому, кто захочет застать его врасплох, придётся очень потрудиться. - Вернёмся домой, - он с улыбкой погладил дракониху по маленькой треугольной мордочке. - Нам ещё нужно выбрать тебе имя. В прошлый раз мы так и не нашли компромисса. Ты точно уверена, что не хочешь, чтобы я звал тебя Миримель? Эрагон почувствовал в своём сознании нахлынувшую волну возмущения, и едва заметно улыбнулся. - Хорошо-хорошо, я понял. Пойду, перерою библиотеку. Посмотрим, какие ещё драконы оставили свой след на страницах истории. Эрагон решительно вложил Андлат в сделанные специально под него ножны и покинул оружейную, стараясь не обращать внимания на следующего за ним тенью Тарока и оставляя попытки подсчитать количество убитых Всадников - мечей эльфийской работы у короля было очень, очень много. Вот, например, Офелия, - спустя половину дня без энтузиазма предлагал Эрагон свернувшейся клубочком на кровати драконихе, - вместе со своим Всадником сразила Инготхолда, которого не удавалось победить до этого никому. "Нет". - А как тебе Ленора? Была известна исполнением в небе немыслимых трюков, а сравниться с ней в скорости полёта не мог никто. "Нет". Эрагон со вздохом перелистнул страницу. - А, может, Сапфира? - вдруг, криво усмехнувшись, спросил Эрагон, отрываясь от пожелтевших от времени страниц и чувствуя какой-то странный шальной азарт. - Её Всадник убил моего отца. "Да". Эрагон прикрыл глаза. - Как пожелаешь, - он поёжился, смотря в синие глаза с вертикальными зрачками, ясные и холодные, как небо морозной зимой. Сцепив руки за спиной, Эрагон поднялся из-за стола и прошёлся по комнате. Потом приблизился к окну и задумчиво уставился вдаль. - Интересно, как там сейчас Муртаг, - тихо произнёс юноша вслух, ни к кому конкретно не обращаясь. - Король был зол на него, очень зол. А это ничем хорошим не может обернуться по определению. Эрагон рассеянно побарабанил пальцами по подоконнику и отвернулся, задёрнув окно шторами. Комнату окутал полумрак. - Гаржзла, - прошептал Эрагон, и на его ладони зажегся крошечный шарик из чистого света. Юноша трепетно побаюкал его в руках и счастливо улыбнулся. С тех пор, как он стал Всадником, магия поддавалась ему всё легче. Раньше такое заклинание Эрагону было не по силам. Он подкинул светящийся магический шарик, и тот завис в воздухе на уровне носа. Юноша фыркнул, и шарик отскочил в сторону и смешно закружился по комнате, словно большая непоседливая муха. Сапфира философски наблюдала за забавами своего Всадника, растянувшись на подушках. Хрупкие крылья изящно сложены, острый коготок вспарывает наволочку и выпускает перья. Вдоволь поразвлёкшись, Эрагон взял книгу с заклинаниями и зашуршал страницами, в надежде найти что-нибудь интересное и не особенно сложное. И если с первым проблем не было, так как магия казалась ему увлекательной во всех своих проявлениях, то вот со вторым... Морзан не имел привычки тратить время на чтение и засорять свою библиотеку книгами, и их у него было совсем немного, только действительно очень важные. Большая часть этих старинных трактатов была для Эрагона переводом письменных принадлежностей на непонятные закорючки. И хотя он понимал, что эти самые "закорючки" наверняка несут в себе какой-то смысл, пользы в них всё равно пока не видел. Большинство же книг и свитков на полках в его личных комнатах были скуплены у разных торговцев, и поэтому среди них встречались откровенно шарлатанские вирши, которые даже ургальский шаман за колдовство не примет. Быстро пробежав глазами по неровным строчкам одного из таких творений, юноша усмехнулся и покачал головой. - Что за несуразица! Разве может Всадник видеть глазами дракона? Это же нелепо. Как вообще можно смотреть чужими глазами? Выковырять свои и на их место впихнуть новые? Да даже если бы это и впрямь было возможно, то почему об этом пишет обычный маг? Откуда ему знать, ведь у него же нет дракона. Эрагон насмешливо фыркнул. - Ну и что он же он предлагает наивным читателям? Так... расслабиться, закрыть глаза, сосредоточиться на дыхании... Юноша внимательно прочитал советы неизвестного мага, отложил книгу в сторону и старательно последовал инструкциям. Под прикрытыми веками словно лёгкий холодок пробежал. Более никаких изменений Эрагон не почувствовал. До тех пор, пока не открыл глаза. Мир словно заледенел, поражая всевозможными оттенками синего. Зрение заострилось, так, что можно было разглядеть каждую царапинку на мебели, каждую пылинку на подоконнике. Голова закружилась от непривычно насыщенной картинки, Эрагон ошарашенно хватал воздух ртом, как выброшенная на берег рыба. Словно закрывал глаза он, находясь в одном мире, а когда открыл, очутился в совсем другом. Сказочно прекрасном, невероятно ярком, более реальном, чем предыдущий. Эрагон потрясённо посмотрел на Сапфиру. Маленькая дракониха гипнотизировала его своими невозможными синими глазами, и этот взгляд, казалось, проникал ему в самую душу. В сознании отчётливо ощущалась чья-то снисходительная усмешка. И хотя драконы, по представлениям Эрагона, не могли усмехаться, как люди, принадлежать она могла только этому поразительному созданию, казавшемуся сейчас живым воплощением самой магии на земле. - Как можно, - тихо прошептал юноша, - как можно было их погубить? Истребить, уничтожить, хладнокровно и безжалостно всех до единого... - Эрагон судорожно сжал кулаки, только теперь представляя истинный размах преступлений, совершённых Гальбаториксом ради создания Империи. А ведь помогал ему в этом Морзан, отец Эрагона. Раньше юноша искренне полагал, что драконы были кем-то вроде кошек. Есть они - хорошо, нет - тоже не страшно. Но теперь... Теперь ему пришлось резко пересмотреть свои взгляды. Одно дело - безмозглое животное, совсем другое - разумная раса, ни в чём не уступающая человеку и даже превосходящая его. Да и кошки ведь тоже бывают необычные. Есть ведь и коты-оборотни, например. Юноша неожиданно ощутил жгучий стыд за то, что совершал его отец. Эрагон потряс головой, и связь разорвалась, мир снова лишился цветов, размазался, словно на только что законченное полотно художника вылили ведро воды. Невыносимо острое чувство потери сдавило грудь. Эрагон вновь попытался вернуть былое восприятие мира, но на этот раз затея не увенчалась успехом. И сколько бы он не повторял про себя советы, данные магом, чтобы вновь смотреть глазами дракона, ничего не выходило. Книга, оскорбившись на недоверие к ней, приоткрыла завесу своих тайн, а потом оставила растерянным и ошарашенным, вновь надёжно закрывшись на все замки. Эрагон долго ещё не мог уснуть, ворочался на кровати, вновь и вновь вспоминая пережитое. Магия вытеснила из памяти кровавые образы восстания, и те временно перестали преследовать его. Теперь Эрагона вовсю занимало сделанное открытие. И покоя оно лишало также надёжно, как и мучившие до этого кошмары. Задремать ему удалось лишь под утро, и на очередное занятие с Тароком он шёл с обречённостью приговорённого к смертной казни, то и дело, зевая и потирая глаза, пока никто не видел. - Неверный захват, - с порога неприязненно гаркнул Тарок. - О какой дуэли может идти речь, если ты до сих пор не научился правильно держать меч! Эрагон стиснул зубы и перехватил рукоять чуть ниже, костеря про себя учителя на разные лады. Его придирки уже стояли юноше костью поперёк горла. - Это тебе не крестьян потрошить, тут нужно умение, а самое главное, желание это умение приобрести. Не будь таким самонадеянным. В следующий раз Его Величество может отправить тебя в настоящий бой! Смотри не упади без чувств от страха при виде кулла. Нижняя стойка! Я сказал стойка, а ты раскорячился, как девка, собравшаяся помочиться. Позор на мои седины. Сколько времени учу, а всё бестолку. Эрагон медленно и глубоко вздохнул, прогоняя гнев, и сосредоточился на поединке. Но как бы он не старался, Тарок только ругался, брызгая слюной. Наконец, он мощным ударом выбил меч из рук юноши и с плохо скрываемым удовольствием нанёс ему глубокую рану от плеча до ребра. Эрагон осел на пол, прикусив губу от боли. Лекарь направился было к нему, но Тарок вдруг остановил его взмахом руки. - А ну поднимайся, щенок. Получил царапину и хвост поджал? Подбирай свою игрушку, - он пренебрежительно пнул Андлат к Эрагону, - и продолжим эту свистопляску, по ошибке названную уроками фехтования. Юноша безропотно подобрал меч и с трудом, но всё же поднялся на ноги. Перед глазами у Эрагона всё расплывалось, ноги дрожали, а бок обжигало болью, однако юноша понимал, что спорить с разозлённым Тароком бесполезно. Меч со свистом рассёк воздух, и Эрагон парировал удар едва ли не чудом. Но на этом везение его вновь покинуло, и спустя несколько болезненных синяков и ссадин, он вновь оказался на полу с переполненным кровью ртом и ещё одной глубокой раной в живот. - Вставай, хватит изображать мешок с дерьмом! - Тарок пнул Эрагона по колену, и тот вновь заставил себя подняться. На этот раз он продержался ещё меньше, без сил растянувшись после первого же удара. Единственное, чего юноше сейчас хотелось - это чтобы его оставили в покое. - Сражайся, как мужчина! Остаток урока смазался в памяти Эрагона. Он помнил, как терпеливо поднимался и падал с очередной раной, для того чтобы подняться снова. Тарок же просто избивал его, не встречая более ни малейшего сопротивления, так как сил у Эрагона почти не оставалось. Очнулся он уже в кровати с заботливо подлеченными и перебинтованными ранами. Тело болело, во рту словно кошки нагадили. Тяжело вздохнув, юноша положил прохладную ладонь на пылающий лоб. - И чего он так на меня сегодня взъелся, - мрачно вопросил он в потолок. - Какая муха его укусила? Что-то коснулось его руки, и Эрагон с улыбкой погладил Сапфиру по блестящей чешуе. Дракониха выглядела явно чем-то рассерженной. Хвост метался из стороны в сторону, как у разозлённой кошки. Её негодование передавалось и Эрагону. - Ну что ты, моя хорошая, - тихонько прошептал он, пытаясь успокоить Сапфиру. - Не злись, что я не выполнил обещание и не погулял с тобой по саду. Я сегодня не в лучшей форме. В ответ его окатило новой волной гнева. Возведя глаза к потолку, Эрагон откинул одеяло и поднялся с кровати, сдавленно застонав от боли во всём теле. Всё-таки Тарок хорошо постарался, отделал его, как повар отбивную. - Будет тебе прогулка, - проворчал Эрагон, жадно припадая к кувшину с водой, оставленному на столе. "Эрагон". - Сейчас-сейчас, - юноша распахнул шкаф и критически его осмотрел, выбирая одежду максимально удобную и свободную. "Эрагон"! - Что? - он устало обернулся и посмотрел на дракониху, рассеянно ероша волосы. "Я злюсь не на тебя". Эрагон удивлённо моргнул и сел за стол. Сапфира скалила маленькие, но острые зубки, сверкая холодными синими глазами. "Она что, беспокоится за меня?" Это было… неожиданно. Но приятно. Юноша покачал головой и задумчиво повертел в руках лежащую рядом с ним на столе книгу, ту самую, что так взволновала его вчера. Полистал её. Неизвестный маг писал про единство душ, про магическую силу, которая передаётся от дракона Всаднику, про чудеса, на которые способны эльфы. "Откуда он знает всё это? Всадники сгинули много лет назад, а эльфы укрылись в своих лесах, многие уже сейчас искренне полагают, что все они не более, чем красивые легенды, а ведь книга явно написана совсем недавно". Эрагон с улыбкой посмотрел на маленькое, но уже грозное создание, забравшее в безраздельное пользование его подушку. - Но скоро... скоро Всадники вернутся, - он зажмурился, а потом вновь посмотрел на мир синими глазами с вертикальными зрачками, такими же, как у Сапфиры.