Зарисовки по ЗВ 1

Гул Корусканта разрывается лишь чеканными шагами стражи. Арестованная шла между ними. Скованные руки за спиной, порванный воротничок форменки, ссадина на щеке той, кто еще пару дней назад уверено вальсировала по бальным залам Дворца. Сенатор Падме Амидала. Она же - глава разведки Мираж. Объявленная вне закона, обвиненная в попытке государственного переворота, в подстрекательстве к мятежу, в шпионаже в пользу Империи. И та, кого Люк не мог прочитать. Он не знал почему. Обычно поверхностные эмоции он мог считывать даже у таких мастодонтов политики, к которым без труда можно отнести и Ее Превосходительство Сенатора Амидалу. Смотря на то, как женщину конвоируют из одной камеры в другую вспомнилась их первая встреча... Где-то год назад. За год до происшествия. Очередной бал. Очередная обязанность раздавать улыбки, пожимать руки, ласты, щупальца и прочее: все для того, чтобы укрепить политическое положение Новой Республики, резко пошатнувшееся после возрождения Палпатина. Тонкая игра, которую вели не только политики, но и военные, а особенно Люк, как единственный, оставшийся в живых джедай, была направлена на создание нерушимого государства - оплота дружбы, взаимопомощи и толерантности в галактике. И даже если того же самого Люка просто тошнит от вида нового посла какой-то новоявленной расы, то ему, скрипя зубами, требовалось улыбаться, обниматься и голографироваться. Очередное: "Мастер Скайуокер, разрешите представить..." Он обернулся, с натянутой улыбкой, снова ожидая увидеть представителя какой-нибудь расы, которой в жизни еще не видел, но наткнулся на спокойный взгляд карих глаз. Их обладательница не спешила раскланяться перед молодым героем, не спешила наговорить всяких милых глупостей или начать трясти его руки в знак приветствия. Она просто ждала. - Сенатор Падме Амидала, с Набу, - договорил знакомящий. Только тогда женщина чуть склонила голову. Лицо не выражало никаких эмоций кроме необходимых: вежливого участия и любезности первого знакомства. - Рада знакомству, Генерал... - Я уволился из армии... - почему-то вдруг брякнул смутившийся Люк. Он же не мальчишка, в конце-концов, да, женщина его старше, где-то как Мон Мотма. Но Люк не встречал ее имени в хрониках. Значит, она недавно в политике, но откуда этот взгляд? Это ощущение властности? Почему-то ее "генерал" было на столько величественно, что он почувствовал себя недостойным этого звания: взорвал миллион людей, занимался диверсиями, нарушал приказы, дезертировал, по верхам нахватался, стал причиной смерти Императора, отца... А его назвали героем и заставили улыбаться перед алчной до знаменитости толпой... Порой он чувствовал себя кореллианской мартышкой в зоопарке. - Простите мою неосведомленность, но как тогда к вам обращаться... - Просто Люк...- Скайуокер понял, что сморозил очередную глупость. Но не мог он этой женщине в годах сказать, что он - "мастер". Какой он мастер - сам себя провозгласил. Он мастер Ордена, в котором только один человек - он сам. Женщина внезапно улыбнулась. Искренне. Даже в глазах отразилась мелкими смешинками. - Хорошо, "просто Люк"... Не откажете ли вы старой больной женщине в такой малости как танец? На языке сразу же завертелись слова о том, что она вовсе не старая. Но вырвалось другое. Смущенное: "Я не умею." Чаще всего он это скрывал за: "У меня нет времени...", "Я не танцую", но с этой женщиной было по-другому. Ей не хотелось лгать, даже то, что его вгоняло в краску. - Ничего страшного. Хотите - научу? Два сапфира уставились на нее, моргая выгоревшими ресницами. - Да нет, что вы... не стоит. - Стоит. Тем более столько лет прошло с тех пор, как я кого-то учила танцевать... - возникшая нежная мечтательная улыбка погасла. Видимо вспомнила что-то. Память хранит не только хорошее. От долгой памяти долгие страдания. А Сенатор Амидала, судя по всему, прожила не маленькую жизнь. *** Мелькнули уроки, даже пара совместных обедов и дискуссий, но ничто не привело его к разгадке тайны ее "нечитаемости". Она сподвигла его на чтение истории, которую техник-Люк недолюбливал из-за ее непрактичности. Он хоть и был романтиком, но романтиком практичным. И сейчас, видя эту женщину с растрепанными волосами, ссадиной, нечитаемым каменным лицом и рваной формой, почему-то меньше всего думал о ней как о политике. В ней было слишком много холодности, которая появляется, только после того как человек убивает живых существ. Внезапно два конвоира медленно упали, пораженные бластером, а еще нескольких сбил хороший пинок. *** Военные всполошились, подоспело внешнее окружение, но это, казалось, никаким образом не повлияло на ворвавшегося. Он не унимался, раз за разом разбрасывая тех, кто пытался его скрутить, уворачивался от выстрелов, рук, ног, голов, прорываясь к женщине. Люк стоял в ступоре. Не то, чтобы он ничего сделать не смог - пара взмахов клинка решила бы исход битвы. Но он не мог решить: на чьей он стороне. Вроде все правильно... Доказательства сводились не в пользу Мираж. Свидетели, обвинения, бумаги... Но. Это самое "но" не давало покоя Люку. Он за этот год хорошо узнал Амидалу. Даже, кажется они подружились, как могли бы подружиться люди разных поколений. Но все-таки между ними существовала определенная связь и Люк-обычный-человек, не хотел ей ничего плохого. Падме могла быть холодной и отстраненной, особенно на людях, но вот наедине или в компании очень близких людей, она раскрывалась: становилась мягкой, доброй, порой ласковой. Она его слушала и даже слышала. Ей незазорно было рассказать о личных проблемах. Она тоже порой делилась. Они были очень похожи - светские условности заставляли их надевать маски, а раскрыться они могли только перед близкими. Но даже Лее он редко говорил все. Во-первых, у сестры и так проблем навалом, а во-вторых, Лея слишком прямолинейна. Она не понимала его колебаний - для нее все было четко разграничено. Для нее все было просто и понятно. А Люк видел слишком много граней. Падме понимала. Да, она не делилась с ним многим из своего прошлого, которое, судя по всему, доставляло ей боль, но он и не требовал: захочет - сама расскажет. Так они и существовали этот год. У Люка даже появилось ощущение, что он встретил родственную душу. Но. Вчерашний день перевернул его мир. Она - генерал разведки и Мираж. Поток обвинений, арест... Битва. А он стоит и не может решить: на чьей он стороне. Не заметил он и Акбара с Бел Иблисом, подошедших сзади. К тому времени, нападавшего задавили общей массой. Но он продолжал сопротивляться. - Остановись, - тихое решительное слово из уст Амидалы. Нет, Мираж. Таким голосом отдают приказы ГЕНЕРАЛЫ. Остановились внезапно все. Замерли, словно в игре "Замри". - Сложить оружие. Несмотря на полыхающее негодующее пламя в глазах, нападавший поклонился, встал на одно колено и положил бластер у ног Мираж. - Да, генерал. Как прикажите. Стража рванулась его связывать. Он даже не сопротивлялся - лишь смотрел на своего командира (а судя по форме он тоже принадлежал к сети Мираж). Только вот взгляд был каким угодно, но не покорным. - Оставьте его, - тихо продолжила Мираж. - Он выполнял приказ. За него я отвечаю. И только я. Как его командир. - Она перевела взгляд на бородача. - Я не отдавала приказа меня вытащить. - Но не отдавали и обратного, генерал, - голос бородача был бархатистым, глубоким и насыщенным. - Не время играть в логику. Ты должен уйти... Внезапно Люк вреди всей эмоциональной какофонией, образованной стражей и зеваками, расслышал ментальное: "Живи..." "Не без тебя!" И снова пустота. Снова щиты. Но он уверился в одном. Падме Амидала любит и любима. И даже успел порадоваться за друга. Но. Между этими двумя стояли обвинения, стража и приказ. Если с первыми двумя пунктами, судя по всему, проблем не возникало, то второе останавливало возлюбленного (и одновременно подчиненного) Мираж от активных действий. Теперь к обвинениям присобачат еще и статью про сопротивление при аресте, которое привело к смерти или ранениям нескольких слуг правопорядка. *** Суд. Какой же это суд, если грязь выливается на человека, но всем ясно - он не виновен. Беспочвенные обвинения, косвенные улики, ни чем не подтвержденные факты - вот чем потчевали обвинители судей, надеясь на театральность, эмоции, а не на истину. Люк, уже после первого дня заседания был уверен в невиновности Амидалы. Сама сенатор-разведчик отвечала спокойно, без лишних эмоций. Она не пыталась воззвать к чувствам окружающих, читая пафосные речи. Но ее краткие монотонные высказывания на корню рушили обвинение. Судьям приходилось снимать одну статью за другой. Это их злило. Злилось и обвинение, начинающее совершать все более и более грубые ошибки. - Да что можно ждать от подстилки Императора! - Держали свечку? - скучающим голосом поинтересовалась Амидала. - В ваших донесениях данные относятся ко многим аспектам, которые знали только в личном окружении Императора. Нам стоило не малых усилий найти его приближенных, которые дали показания. - Может из этого следует, что я очень хороший шпион? А не ваше голословное обвинение. - У вас была связь еще до Войны Клонов! И не отрицайте! Вы, под его дудку, объявили вотум недоверия Верховному Канцлеру Валоруму. - По-моему, уважаемый судья, мы уже раньше обсуждали вопрос с прошлым. Если вы на меня хотите повесить обвинение в том, что Палпатину вручили экстренные полномочия, то Вам следует вспомнить, что меня в тот момент на Корусканте вообще не было. И судить тогда придется еще и всех сенатором, которые на тот момент поддержали Палпатина. - Но... - А возвращаясь к Вашим обвинениям, могу сказать только одно. Никто не заставлял Сенат выбирать. К слову, были и другие кандидаты, куда более известные: Айнли Тим и Бейл Антиллес. Но судьбу Республики всегда вершил Сенат. Обвинитель пытался отдышаться. - Следующая статья. Сопротивление при аресте... Но это Амидала даже ничего не возразила. Она несла ответственность за действия своего подчиненного. Или просто хотела спасти его. *** Ее приговорили. К смерти. Лишь за одно обвинение. Слишком все натянуто. Люк решил, что он не бросит друга в беде. Может чем-то сможет помочь? Он шел за Леей, сопровождающей Амидалу. Рядом с ними шли Акбар и Бел Иблис. Внезапно их охрану сбили с ног. Все тот же бородач. - Не, ну это нагло. Пошли домой, - он просто перехватил ее и закинул на спину. Люк чувствовал, что твориться вокруг: недоумение от стражи, отчаянное "Скит" от Леи и узнавание от Акбара и Гарма. *** Люк нагнал адмирала и генерала на выходе, уже после того, как был допрошен. - Вы знаете кто он, - это был не вопрос - утверждение. - Да, - Акбар даже не стал отнекиваться. - Но тогда почему вы не сказали. - Потому что мы ему много чем обязаны. - Кто он? - Тот, кто спасал наши планеты. Я думал он погиб, еще давно, во время Войн Клонов. Но бесконечно рад, что он выжил, - Люк чувствовал тепло, уважение, даже отчасти преданность Акбара к неизвестному спасителю. - И это - малая толика того, что мы ему должны. Люк только кивнул. *** А вот характер Леи был не таким, чтобы просто отпустить. "Скит! Как он мог!" - поверхностные мысли Леи были слишком четкие, и Люк волей-неволей не мог их игнорировать. Ну не просить же сестру думать по-тише? Прошел уже не один день с исчезновения Мираж. Все СМИ официальные твердили о побеге, о предательстве, но были и те (и их было не мало), кто говорил о несправедливом процессе, о надуманности обвинений. А Люк молчал. Потому что никак не мог решить - на чьей он стороне. Не мог выбирать между Леей (а соответственно и Новой Республикой) и Падме - справедливостью. Он называл себя трусом, бесхребетным слизняком, но выбрать не мог. Внутри все вопило о несправедливости обвинений, но в то же время против сестры, его единственного близкого человека, пойти не мог. А Лея слишком была предана Новой Республике, которую и создавала, чтобы подтвердить, что обвинения, выдвинутые против Амидалы были ложны. Сестра вообще отличалась черно-белым видением мира и сейчас, особенно сейчас, когда война с Империей практически закончилась, обострились внутренние конфликты, в которых нет врагов и друзей - есть две стороны, правые по-своему. Он это видел и не понимал, почему сестра не замечает очевидного. И вот сейчас, когда ему пришлось не мало потрудиться, чтобы добиться разрешения создать Орден, обив не один порог и прочитав не один трактат по законам, праву, политике, он начал понимать, разбираться, даже предсказывать поведение и решения некоторых политиков. То, что раньше казалось дебрями, каминоанской грамотой, на что четыре года назад не обращал внимания: все затмевалось полетами и обучением джедайскому мастерству, но вот сейчас все явственней проявлялись другие стороны его личности. Почему-то он понял, что МОЖЕТ заниматься политикой, если захочет... А вот сестре лучше заниматься войной. Она отлично действует, когда точно знает кто друг, а кто враг. Да, она выучилась на политика... но интуиции у нее к этим дебрям нет. Только знания и опыт. Лея что-то задумала, но Люк так и не мог понять что. *** - Люк, пошли... - Лея, что случилось? - Некогда объяснять. Я Скиту написала - он прилетел. Я хочу спросить. Задать вопрос. Только один. "ПОЧЕМУ?" - Лея, его же разыскивают... - Все в порядке. Я вела переговоры по старой системе. Нормально. Я только спрошу. *** Лея подошла к Скиту Анену (как она его назвала). - Ты позвала... - Да... Я хотела спросить... Внезапно налетела Служба Безопасности и скрутила бородача. Лея выглядела озадаченной, но не удивленной. Это заставило Люка задуматься. - Прости, - прошептала Лея, - Я не думала, что ты приедешь. Ты должен был понять. Скин закрыл глаза и вздохнул. - Я знал, малышка. - Но... - Почему приехал? Лея, я же дал тебе обещание, помнишь, Принцесса? А свое слово я держу. Всегда. Алдераан. 6 год до Явинской битвы. - Скит! Ты приехал! Здорово! Я так рада! Анен усмехнулся, лохматя прическу Принцессы своей живой рукой. - Куда я денусь. Конечно приеду. - А я через пять лет в Сенат пойду! Я стану Сенатором. - Ты станешь великолепным Сенатором, Лея, - чуть с грустью, но все же с улыбкой произнес связной. - Я уверен, что ты будешь лучшей. Но тебе надо быть осторожной. - Ты же всегда придешь ко мне на помощь, так что могу не переживать. Правда? Скит кивнул. - Обещаю. *** Струны души Леи натянулись и внезапно лопнули. Она бросилась к Скиту, обнимая. Она подставила единственного человека, который ей помогал. Своего друга. Того, кто привозил ей подарки, и самое главное - внимание и заботу, каких она не видела даже от Бреи Органа. Он привозил ей тепло, уют, защищенность, нежность и комфорт. Рядом с ним она могла быть самой собой. Рядом с ним она могла не притворяться. А теперь она подставила его. Ради чего? По Люку ударила боль Леи, а сама женщина чуть ли не с кулаками бросилась на офицеров, схвативших Скита. - Нет, отпустите его! - слезы брызнули из глаз, словно перед ними сейчас была не Советник Правительства, а маленькая девочка, у которой забирают единственного близкого человека. - Лея, не стоит, тише, - а он не обвинял ее, а просто пытался успокоить, от этого боль Принцессы стала еще больше. Она недостойная. Она променяла себя: свои мечты, идеалы, стремления, принципы на политику, эфемерный долг. - Я... прости... - Я не сержусь, малышка. Не плачь. - Забери меня отсюда... Здесь не выносимо! Она отняла руки от лица: тушь потекла, глаза покраснели. - Отпустите его! - во взгляде Леи читался вызов, неприкрытый, яростный. - Прекрати истерику, Лея. Холодный голос Мон стальным клинком прошелся по накаливающейся атмосфере. В то время как Люк пытался разобраться в чувствах сестры. Он не смел вмешиваться. Ему было противно, что Лея подставила того, кто ей доверял, да и что делать с истерящими женщинами он не знал. А вот Мон знала. И влепила звонкую пощечину. Однако, вместо ожидаемого спокойствия Лея еще больше рассвирепела. Но второй пощечины не дождалась - внезапно с легкостью освободившийся Скит перехватил руку Главы Республики. - Ты?????? - только и смогла выговорить Мон, прежде чем залиться истерическим хохотом. - Я. Пощечинами в сознание приводили уже Мон. В голове Люка, несмотря на то, что Мон Мотма была старым, тертым жизнью политиком с неплохими щитами, вспыхивали то и дело некоторые картинки прошлого - на столько было сильно потрясение. Так кто же этот бородач? Раз его появление так всколыхнуло уравновешенность Мон, известной тем, что даже под обстрелом не терявшей самообладания. - Только не вздумай затеять суд. Я его выиграю. - Это еще почему? - У меня слишком много друзей, если не забыла... Ты же не хочешь остаться без Армии. - Скайуокер! Ты не посмеешь! - Может поспорим? - он уже отряхивал форму разведки и кутался в свой плащ. "Скайуокер? Но..." - сознание Люка отказывалось переваривать полученную информацию. А Лея словно вообще пропустила информацию мимо ушей - она была все еще в шоке от собственной же истерики и слишком зла на всех, чтобы что-то слышать. - Лея, иди собери свои вещи и вещи детей, думаю, что Хан сам способен это сделать. - Зачем? - Мы улетаем. - Но... - Ты же сама просила тебя забрать отсюда - я свое слово держу. Люк, конечно, был в шоке от осознания того, что перед ним его отец (а в этом он не сомневался, хотя про Вейдера он еще с них спросит), но все же фыркнул, не выдержав. - А мне можно с вами? - этот взгляд чистых голубых глаз был слишком знаком Анакину - захотелось закопаться и написать завещание, потому что живым его не выпустят, но он только рассмеялся. - Куда ж без тебя-то... А думать-то кто будет? Вот тогда смеялись уже все... Сын почему-то шутку понял сразу. - А Лее когда скажем? - Когда дети на руках будут - глядишь не прибьет, а то знаю ее характер, потом еще жалеть будет. Отец и сын снова рассмеялись и, пока Лея с Ханом собирались, обсуждали некоторые семейные проблемы. А вот когда они уже были в гипере, то Лее с Ханом тоже рассказали чудесную историю семьи. Бедный Хан. Он понял, что у него не только шурин, но и тесть с тещей - не забалуешь. А Лея... конечно она дулась, пыталась всех прибить (в прямом смысле! Со Сковородкой за старшим Скайуокером гонялась по кораблю...), но все-таки вскоре отошла. *** - Пап... ну все-таки почему ты прилетел? - Лея, солнышко... Я же дал слово. - А если бы я сказала с башни прыгнуть? - Прыгнул бы. И даже не разбился бы - у меня же Сила есть. К тому же я слишком хорошо тебя знаю. - Это ты к чему? - К тому, что я знал как ты отреагируешь на всю эту ситуацию, а мы с вашей мамой уж очень хотели вас к себе. - Так это вы все заварили... Ну все! Держитесь... - Лея... это не я... у меня Сила есть.. ума... - Не будет... я тебе сейчас думалку откручу! Люк наблюдал, улыбаясь. Короче, одно слово: "СКАЙУОКЕРЫ!"