Полёт на Окту

– Грут, смотри, вот она! – Ракета ткнул пальцем в последнюю из группы восьми планет, вращающихся вокруг Парсона, светила этой далекой системы. Грут не смог сдержать улыбки, глядя на взъерошенную шерстку друга и его горящие глаза. Полет был долгим, и гуманоид понимал нетерпение енота. Так же за время пути Грут понял еще кое-что, о чем молчал, но был безмерно рад за Ракету. Он был не прочь пополнить их маленькую команду еще одним членом, тем более, если этого так хотелось Ракете. – Я есть Грут! – гуманоид занял соседнее кресло пилота. – Посадка через полчаса, – на мордочке енота гуляла задумчивая улыбка. Но по мере приближения к планете улыбка стала гаснуть. Еще на орбите Окта показалась Ракете серой и безжизненной. Спустившись же ниже стратосферы, енот не поверил своим глазам: развалины, пожарища, обугленные обломки и воронки на земле были видны в иллюминаторе, куда взгляд не кинь. – Что… что здесь произошло, черт побери? – проговорил Ракета. В сердце болезненно екнуло. Выбирая место для посадки, Ракета убедился, что на покинутой планете царит полная разруха. Он не знал, что полгода назад на Окте отгремела опустошительная гражданская война, в результате которой маленькая планета была почти полностью разорена. Те, кто смогли выжить, переселились на близлежащие планеты системы. Остальные же… обратились в прах.       Посадка корабля вызвала целую тучу пепла и пыли, иллюминатор закрыла серо-буро-черная стена. Подождав, пока все осядет, Ракета открыл люк. Ветер бросил в его морду пригоршню пепла. Енот закашлялся. Дышать было тяжело, в воздухе явственно пахло гарью и чем-то еще. Запах, витающий в клубах пыли, был запахом смерти. – Я есть Грут…– гуманоид поежился. Гибель Окты вызвала из глубин памяти картины другого уничтожения, другой выжженной планеты. Но все было до боли похоже. – Эмм… пошли? – голос Ракеты прозвучал очень тихо, заглушаемый порывами воющего ветра. Поднимая тучи пыли и пела, Ракета и его верный соратник отправились по дорогам заброшенного города. Они не встретили ни одного живого создания. Кое-где енот замечал следы спешных сборов и побега, забытые вещи, останки тех, кому не повезло улететь вовремя.       Ракета понимал, что бессмысленно плутать по пепелищу, но не мог остановиться. Он пробовал звать Лиллу по имени, но рот тут же забило горьким пеплом. Глаза слезились от пыли и гари. А еще от рухнувшей надежды. Отчаянье, горькое отчаянье, которое Ракета больше не мог контролировать, овладело им. Так было больнее. Во сто крат больнее. Проделать такой долгий путь, полный трепета и ожидания, и прилететь… к чему? Ракета стукнул кулаком по стене развалившегося дома. – Это… несправедливо… несправедливо, – прохрипел енот, уткнувшись лбом в руины. Грудь затряслась, не в силах больше сдерживать кашляющих всхлипов. Мутная пелена заволокла глаза. – Дурак… дурак! – хлюпнул Ракета, боднув стену. На что он надеялся? Прилететь на Окту и сразу найти здесь Лиллу? И это он, реалист до мозга костей, задеревеневший циник? Он поступил глупо, позволив надежде прорастить корни в его сердце. Позволив себе мечтать, что он встретит ее, снова услышит этот звенящий смех, увидит ее веселые янтарные глаза и прикоснется к ее мягкой бурой шерстке. Ничего этого не будет. Никогда. Надежда не прирастет на брошенном пожарище. Только ее пепел развеется порывами гудящего ветра. Грут мягко погладил Ракету между ушами. Енот дернулся, стряхивая руку, но Грут не отступил. Он гладил друга по голове, разделяя с ним его горе. Молча. Да и какие слова тут помогут? Ветер с воем гонял осколки по пустой улице, верно отражая душевное состояние Ракеты. Сзади что-то обвалилось, зашуршало. Обычное дело для такой пустыни. Потом уши Ракеты уловили совсем иной звук: – Ракета! Ты нашел меня, полосатый бродяга! Енот резко обернулся. Нет, это не сон. Потрепанный джинсовый комбинезон, посеревшая от пыли шубка, длинный шрам на морде, поросший белой шерстью, но все те же задорные глаза и озорная улыбка. Сны такими не бывают. – Лилла… Лилла! – у Ракеты перехватило дыхание. Это она, а не призрак, стоящий на пыльной дороге метрах в пяти. Он шагнул, сокращая расстояние. Лилла бросилась к Ракете, повиснув на его шее. Енот обнял ее. Крепче, еще крепче. Он прижался к ее мордочке, пропахшей гарью. Вдохнул такой знакомый запах, который не в силах перебить и сотни пожарищ, погладил все такую же мягкую шерстку. Теперь она здесь, рядом. И больше никто в целой Галактике не в силах разлучить их. Мокрая мордочка Лиллы ткнулась в ухо Ракеты, нежно прошептав: – Вот видишь. Я же обещала…