Follow you home, you've got your headphones on
Весь день Тихонов был рад, как мальчишка: он получил новые наушники, которые заказывал около месяца назад в каком-то интернет-магазине. Парень прожужжал тебе все уши, объясняя, какие эти наушники прекрасные и замечательные, и почему они действительно стоят месячной зарплаты. К слову сказать, "бананы", как их назвала Рогозина, когда Тихонов вновь смотрел на них, как на священную реликвию, вместо того, чтобы работать, выглядели очень стильно. Две чашечки и вертикальная дужка, соединяющая их, были чёрные, и они так четко отображали в себе белый свет лабораторных ламп, что, казалось, были начищены до блеска. И на левом наушнике располагался красиво оформленный диктофон, который позволял записывать звук или же просто общаться с собеседником через компьютер. Ваня еще пытался что-то восторженно втолковать тебе про акустическое оформление и конструкцию излучателя, но ты упорно его игнорировала, ведь всё равно ничего не понимала. Да и его немаленький рассказ, занявший все утро и половину рабочего дня, можно было сократить до одной фразы: "Наушники купил классные". Вы идёте по переполненной народом улице, стараясь плотнее закутаться в куртки, ведь вечером поднялся сильный ветер, кружащий над домами разноцветные листья деревьев. Они, словно тропические бабочки, высоко парят в темном небе. Листья кружатся в воздухе, подставляя ветру то одну, то другую сторону. Снизу походит на невесомые трепетания крылышек, на которых почти не осталось пыльцы. Акварельные листья клена размеренно летят, не переворачиваясь и не колыхаясь из стороны в сторону. Они, будто привязанные невидимой ниточкой, раскачиваются в разные стороны подобно маятнику, пока их полет не завершится на земле. А листья осины, напоминающие монетки, сыплются с дерева золотым дождем, задорно кружась и танцуя. Озорные бабочки нередко приземляются на головы прохожих, одиноко стоящие лавочки и стекла машин. У тебя под ногами шуршат засохшие листья. Совсем тихо, будто где-то шелестит страница книги или скомканная газета. Ваня иногда пинает небольшие одноцветные кучи, собранные ветром около бордюра, и они разносятся по сторонам, чуть слышно перешептываясь между собой. Это бабочки, которые больше никогда не взлетят. Ты вдруг замечаешь, что Тихонов чуть ускоряется, наверно, в такт музыке, играющей у него в наушниках. Он, сам не замечая этого, неестественно подгибает ногу каждый раз, когда делает новый шаг, отчего становится похожим на космонавта, не привыкшему к невесомости. Вдруг хакер начинает барабанить пальцами по потрепанной сумке, свисающей через плечо, и тихо насвистывать мелодию, явно наслаждаясь песней. Сейчас он похож не на взрослого человека, а на несовершеннолетнего подростка, готового сорваться в пляс через несколько секунд. И если бы ты не знала его, то наверняка бы приняла за мальчугана, радующегося беззаботной жизни. Чуть улыбаешься уголками губ, наблюдая за своим непосредственным начальником. А на работе еще хочет казаться серьезным..and you're dancing
Когда вы уже завернули во двор твоего дома, Тихонов вдруг подхватывает тебя одной рукой за талию, а другой сжимает твою ладонь, поднимая её на уровень плеч, и делает один шаг навстречу тебе. Ты от неожиданности вздрагиваешь и задерживаешь дыхание, перед этим захватив воздух ртом, как рыба, оказавшаяся на суше. Чуть замерзшая ладонь за секунду отогревается в Ваниной, осторожно и чуть боязливо сжимающей твою. Чувствуешь, как рука хакера крепко прижимает тебя к его груди, и по коже пробегают мурашки. Вдруг Тихонов так же резко останавливается, как и начал, моментально отстраняется, отдергивая руки на несколько сантиметров, будто может обжечься, и застывает на месте. В ваших взглядах читается удивление и смущение одновременно. Пока ты стоишь, не зная, как следует отреагировать, хакер опускает взгляд и пытается придумать внятное оправдание. - Прости, - он снимает наушники и растрепывает и без того взъерошенные волосы, стараясь говорить отчетливо, - просто песня любимая заиграла. - Ты умеешь танцевать? - задаешь неуместный вопрос. - Ну, немного, - Тихонов смущается еще сильнее и мысленно проклинает себя за свое неосторожное действие. - Видел, как это делают другие. - И часто ты танцуешь под музыку? - Да, особенно, если песня хорошая попадается, - признается тот, усмехнувшись. Ты улыбаешься, списывая резкое, но в то же время осторожное движение Тихонова на эффект качественной музыки и усталость. Ты сама любишь, включив музыку погромче, убираться в квартире, при этом пританцовывая и топая ногами в такт. - Дай послушать, - неожиданно для самой себя просишь ты, - пожалуйста. Тихонов, одарив тебя удивленным взглядом, снимает с шеи наушники и сам одевает их тебе на голову, боясь, что ты можешь повредить новую вещь. Парень не успел выключить песню и она, казалось, играет на полной громкости, отдаваясь эхом в голове. Чуть придерживая наушники, которые Ваня так и не выпустил из рук, кончиками пальцев, вслушиваешься в мелодию и слова. Нежный женский голос повествует о чем-то на английском, фоном играет гитара и фортепиано. На несколько секунд глазам прохожих представляется довольно странная картина: Тихонов, держащий наушники на твоей голове, и ты, прижимающая их к ушам еще сильнее. Наконец он снимает наушники и, аккуратно смотав провод, убирает их в набитую прочей техникой сумку. - Спокойной ночи, - говорит Ваня, останавливаясь около твоего подъезда. - Еще раз прости. - Ничего страшного, - шепчешь в ответ. - Спокойной. Перед сном еще несколько минут проводишь за компьютером, пытаясь отыскать понравившуюся песню по некоторым словам, которые ты смогла разобрать. Поиски заканчиваются неудачей, и ты идешь к кровати, думая, что завтра надо будет все-таки спросить у Тихонова её название.