"Ты как будто нарочно, ты со мною играешь, Потому что все помнишь, потому что все знаешь..."
Агата Кристи - Позови меня, небо
- А вот сейчас я по-настоящему жалею, что не могу видеть, - Уилл усмехнулся. - Онигири едят руками, а тарелка прямо перед тобой. Не промахнешься. - Я просто поверить не могу, что вы тоже едите руками. Даже представить сложно. - Новый мир полон открытий, не так ли? – в голосе Ганнибала Уилл слышал улыбку. - Онигири – традиционное японское блюдо. По сути, рисовые шарики с мясной начинкой. Я обжарил их в соусе, так что тебе даже макать их ни во что не надо. И к ним я подал, разумеется, японское пиво. Закупоренная бутылка по твою левую руку, крышка с резьбой. - Пиво, еда руками… Я многое пропускаю, доктор Лектер! – Уилл скользнул подушечками пальцев по ободу своей тарелки (гладкая и прохладная), коснулся скатерти (шероховатая и теплая), и дотронулся до бутылки (ледяная, с проступившем конденсатом – только что из холодильника). Звук с другого конца стола – Псш! – это Ганнибал открыл свою бутылку. - Может быть, вы сейчас и без своего костюма? – легкомысленно спросил Уилл, поворачивая крышку на своей бутылке (Пссш!), и тут же прикусил язык. Что он несет? В голове тут же возник образ: декорированный накрытый стол, зажженные свечи, Ганнибал с аккуратно зачесанными волосами и идеальной осанкой. Голый. Абсолютно. - Может быть. Уиллу стало жарко. Он быстро глотнул пива. Оно было приятно холодным и по вкусу мало отличалось от европейского или американского. Светлый лагер и в Японии – светлый лагер. - Ну если тебе комфортно воссоздавать реальность хотя бы мысленно, - снисходительно произнес Ганнибал. – Я одет так же, как и обычно: темно-синий костюм-тройка, кремовая рубашка и контрастный галстук. Только пиджак я снял, а рукава рубашки закатал по локоть. Уиллу было неловко, будто он позвонил в «Секс по телефону» и, наткнувшись там на своего психотерапевта, задал традиционный вопрос: «Что на тебе надето?» "Я медленно снимаю жилет и начинаю расстегивать пуговицы рубашки. Галстук касается моей обнажившейся груди. Я спускаю рубашку с плечи и берусь за поблескивающую пряжку ремня…" - Извините, я просто сказал это, не подумав, - быстро выпалил Уилл, а про себя продолжил: «А потом еще и подумал, не подумав». - Все в порядке. Я прекрасно понимаю, что сейчас творится у тебя в голове. «Да я сам не знаю, что творится у меня в голове!» - в отчаянье подумал Уилл. - Тифлопсихология как раз занимается тем, что помогает людям научиться жить без зрения, - пояснил Ганнибал. - Нарушение зрительного анализатора, ограничения в жизнедеятельности, создаваемые этим дефектом, содержатся не в самом недостатке, а в тех последствиях, тех вторичных отклонениях, вызванных этим недостатком. В частности, такими отклонениями могут быть особенности самосознания личности, которые возникли вследствие того, что она потерпела сокрушительное действия потери зрения. Ты ощущаешь, что изменяешься. - Я чувствую себя очень уязвимым, - Уилл коснулся пальцами горки упругих теплых рисовых шариков у себя на тарелке. Помедлив секунду, он взял один и отправил себе в рот. Сливочный вкус риса, пряная нотка вяленого мяса и огуречная свежесть. Вкус у онигири был волшебным. - Тебе не о чем беспокоиться, Уилл. Ты в безопасности. - Я просто не хочу показаться… грубым. Легкая усмешка от противоположного конца стола. Профайлер тут же представил, как обнажились в улыбке ровные зубы его психотерапевта – мелкие, ухоженного белого цвета. - Ты не грубый, Уилл. Ты просто наивный и открытый. Очевидно, ты пытаешься вести себя непринужденно, будто ничего не изменилось, но слегка переигрываешь из-за того, что это не соответствует твоему внутреннему восприятию. Но, и я снова повторю твое слово, это даже мило. Я чувствую искренность: ты, наконец, стал говорить действительно то, о чем думаешь. - Вы продолжаете меня анализировать? – от слов Ганнибала Уилл лишь сильнее почувствовал неловкость. - Нет, конечно! Этот час не проплачен. Они засмеялись, и ситуация немного разрядилась. Ужин пролетел незаметно. Нить разговора все время изменялась, почти невесомо касаясь тем политики, искусства, погоды, спорта, книг - как бабочка едва касается цветка, когда садится на него. Они беседовали обо всем и ни о чем одновременно, и Уиллу было легко и спокойно. Он забыл о своем дискомфорте, забыл о тьме внутри себя. Видимо, человек на самом деле быстро адаптируется к новым условиям. И то ли пиво было крепче обычного, то ли сказалось то, что Уилл давно не употреблял алкоголь, но появилось чувство пьяной легкости в мыслях. - Вы действительно весьма разносторонний человек, доктор Лектер. Я, признаться, удивлен, что еще ни одной женщине не удалось вас завоевать. - Наверное, потому что я не позволяю себя «завоевывать». Считаю это прерогативой исключительно мужчин. - Вы слегка старомодны. - Предпочитаю термин «консервативен». - Но думаю, вы пользуетесь успехом у женщин. - Я обладаю такими качествами, которые не часто встречаются в современном мире, особенно у мужчин. Я вежлив, начитан, образован, умею готовить, люблю ходить в театр и оперу. Я тщательно слежу за собой, и слежу за своими словами. И еще, конечно же, мне помогает моя специализация. Так что да, проблем не испытываю. Но и не злоупотребляю. Промискуитет не практикую. - А я не настолько удачлив. Мне вообще сложно находить общий язык с людьми, поэтому я предпочитаю общество собак. С ними как-то… проще общаться. - Собака – друг человека, но она никогда не заменит его. Нам нужен кто-то равный нам, чтобы рядом был единомышленник, компаньон. Спутник, в конце концов. И эту роль может выполнить только другой человек. Без такого человека каждый одинок, как летящий сквозь мрак космоса метеорит. Мрак. - Что значит «быть спутником» для вас, доктор Лектер? - Знаешь, есть распространенная мистическая теория, что каждый ищет в мире свою половинку, единственную и уникальную. В чем-то и я этого придерживаюсь. Должна быть одна на двоих душа. Одни желания, цели, стремления, увлечения. Чтобы нельзя было сказать, где заканчиваешься ты и начинается другой человек. - Наверное, вы правы. Но в мире шесть миллиардов человек, и к сорока годам я уже отчаялся найти «ту единственную». Наверное, бывают «бракованные» люди, у которых просто нет половинки. - Или они ее просто в упор не видят. Уиллу показалось, или голос Ганнибала прозвучал ниже? Это все еще их «легкие разговоры» или уже откровенный флирт? Они обмениваются мнениями или его психотерапевт его в открытую соблазняет? Нет, не может быть… Или… - Я сейчас вообще ничего не вижу, - пошутил Уилл, хотя сердце его билось сильно-сильно. - А ты открой глаза. Уилл медленно открыл глаза, и с его губ сорвался вздох облегчения – мир вернулся. Еще блеклый, сумеречный, но видимый! И первым, что он увидел, стал, конечно, Ганнибал Лектер, сидящий напротив. - О, здравствуйте, доктор Лектер, - тихо произнес он и улыбнулся. - С возвращением, Уилл, - Ганнибал улыбнулся ему в ответ. Профайлер огляделся. Было ощущение, что он только что проснулся. - Который час? – он поднял взгляд на часы, висевшие на стене напротив, но их круглый циферблат был для него грязно-серым пятном. - Десять доходит. - Уже так поздно! – Грэм вскочил со своего места, задев стол, и пустая бутылка опасно закачалась. - Все в порядке, Уилл. Я отвезу тебя домой, - Ганнибал тоже поднялся, но куда более элегантно. - Думаю, не стоит, доктор Лектер, - профайлер в смущении задвинул свой стул, - я вижу достаточно хорошо. Я сам доберусь. - Ты ведь понимаешь, что я не могу допустить, чтобы ты так рисковал своей жизнью и жизнями тех, кого ты встретишь по пути. Зрение полностью восстановится лишь через пару часов, а до тех пор считай, что все еще слеп, - возразил Ганнибал и твердо добавил, - Я тебя отвезу. - А как же моя машина? – почти сдался Уилл. - Заберешь ее завтра. За ночь с ней ничего здесь не случится. Профайлер обреченно вздохнул. - Хорошо. Машина доктора Лектера – роскошный бентли – отличалась от чихающего пикапа Уилла, как отличается сверкающий самоцвет от крашеной стекляшки. Салон был отделан кожей и темным деревом, и внутри пахло так, как пахнет только в дорогих автомобилях. Двигатель работал ровно и тихо, скорости переключались плавно, а не со скрипом и дерганьем, как в машине Уилла. Разгонялся бентли резво, благородно ревел мотором и амортизировал кочки и неровности дороги. Ганнибал вел аккуратно, но ехал при этом с превышением, легко и непринужденно обгоняя другие автомобили, одиноко ползущие по ночной трассе. Из колонок едва слышно лилась неспешная музыка без слов, добавляя последние штрихи в атмосферу уюта и покоя. Уилл расслабился на пассажирском сидении, искоса наблюдая за своим психоаналитиком. Тот казался молчаливым, погруженным в какие-то свои раздумья. Они ехали в молчании, но оно не было гнетущим. Профайлеру вдруг захотелось, чтобы эта дорога никогда не кончалась… Когда бентли, покачиваясь на ухабах, сполз с дороги на подъездную тропу к дому Уилла, было почти одиннадцать. С крыльца сорвалась свора собак профайлера и, лая и повизгивая, окружила машину мохнатым живым кольцом. - Тебя тут заждались, - Ганнибал поднял ручник и повернулся к Уиллу. Глаза психоаналитика таинственно поблескивали в неверном свете, исходящем от приборной панели за рулем. Они сидели близко друг к другу, окруженные ночной тьмой как коконом, кажется, одни в целом мире. Копошившиеся и полаивающие снаружи собаки будто охраняли их уединение, и даже музыка умолкла. Создалось ощущение, что вся Вселенная замерла, время остановило свой ход, и лишь сердце тяжело билось в груди Уилла, кровью стучало в висках, дрожью отдавалось в кончиках пальцев. Все чувства натянулись в струны, завибрировали, запели внутри. Сейчас… Сейчас это произойдет… Запах Ганнибала Лектера, его тепло, его сила и уверенность, сейчас, сейчас он познает вкус своего психотерапевта… Ситуация была волнительной и однозначной в своей простоте. Эти их периодические ужины вместе, долгие беседы вне приемных часов, одиночество одно на двоих… Уилл чувствовал, что Ганнибал интересуется им, что не безразличен своему психотерапевту. И даже то, что тот сейчас отвез профайлера домой, а не вызвал ему такси. Все это определенно выходило за рамки отношений «пациент-врач». Да, Ганнибал как-то говорил, что хотел бы стать ему другом, но разве между друзьями бывают неловкие паузы? Друзья касаются друг друга мимолетно и будто бы случайно? Удерживают взгляд чуть дольше, чем нужно? Разве одно присутствие такого «друга» рядом заставляет сердце биться чаще, а мысли – путаться? Ганнибал Лектер нравился Уиллу. Нравился как компетентный психотерапевт. Нравился как утонченный эстет. Нравился как человек. А что, если их отношения зайдут дальше? Позволит ли Уилл зайти им дальше? Страх. Профайлер испытывал какой-то иррациональный трепет рядом с Ганнибалом. Да, тот ему нравился. Но было что-то еще, что-то на животном, инстинктивном, первобытном уровне. Как косуля в лесу тревожно вскидывает голову, еще не увидев, не услышав хищника, но почувствовав его; так и внутри Уилла появлялась скрытая тревога, ощущение неясной опасности рядом с доктором Лектером. Уилл не мог объяснить природу этого подсознательного страха, тем более что он проводил с психоаналитиком минуты, часы, время шло, а ничего не происходило, хотя и страх не проходил. И вот тогда появилась эта болезненная привязанность. От Ганнибала веяло силой, уверенностью, властью. И он благосклонно позволял Уиллу прикасаться к этому, безнаказанно, по желанию, позволял задавать любые вопросы, позволял шутить и есть руками, позволял подходить все ближе… И сейчас он сделает последний шаг. Ганнибал смотрит на него и будто чего-то ждет. Что, если он поцелует своего психотерапевта? Вот прямо сейчас: перегнется через ручник, вцепится дрожащими пальцами в отвороты дорогого пальто, притянет к себе и… - Следующий сеанс у нас во вторник. И я бы попросил тебя прийти не к семи, а к восьми. У меня есть дела, и я должен успеть их закончить. Сокрушающий удар в самое сердце. Тесный кокон их уединения лопнул как мыльный пузырь, оставив после себя обиду и разочарование. На душе стало противно и склизко, но Уилл никак этого не показал. - Хорошо, доктор Леткер, - он нажал на ручку дверцы и открыл ее, впустив в салон холодный воздух с улицы. – Спасибо за ужин и что довезли до дома. - Всегда пожалуйста, Уилл, - Ганнибал улыбнулся ему вежливой, но немного формальной улыбкой. Уилл помедлил лишь мгновение. Но волшебный момент был упущен, ситуация изменилась, и Грэм уже не был так уверен в своих выводах насчет психотерапевта. - До свидания, доктор Лектер. Он вылез из машины и аккуратно захлопнул за собой дверцу. Не оглядываясь побрел к своему дому, спотыкаясь о путающихся под ногами собак. Бентли сзади почти бесшумно развернулся и, шурша сухой листвой под колесами, уехал в ночную тьму. Дома Уилл зажег весь свет, чтобы помочь своему еще слабому зрению. Но даже при ярком освещении, с крутящимися вокруг собаками, Уилл особенно остро ощутил свое одиночество и ничтожность. И с чего он решил, что интересен доктору Лектеру? Он просто немного эксцентричный психотерапевт. Может, он со всеми своими пациентами ужинает и в темное время суток подкидывает до дома? Да и чем мог зацепить его Уилл Грэм, нестабильный, угрюмый, замкнутый и вечно взлохмаченный? Он чужероден для самого мира Ганнибала Лектера, сверкающего роскошью и чистотой. Просто Уилл слишком отчаялся, слишком истосковался по теплу чужого внимания… Мужчина прошел в спальню и сел на неубранную с утра постель. Закрыл лицо руками, затем провел ладонями по волосам, потом словно пес потряс головой. Выкинуть! Выбросить из головы! Он одиночка по жизни, его дело – ловить маньяков, и пусть это медленно его убивает. Умирать на руках доктора Лектера даже приятно… На кухне собаки, толкаясь и чавкая, ужинали у своих мисок. Уилл различал их как расплывчатые цветные пятна. Одно серо-рыжое пятно отделилось от остальных и, цокая когтями по доскам пола, вошло к нему в спальню. - Привет, Уинстон, - Уилл улыбнулся псу и протянул руку. Собака лизнула ему пальцы, подошла и положила голову на колени, преданно заглядывая в глаза. - Нет, с собаками намного проще, чем с людьми, - тихо сказал профайлер, почесывая любимца за ухом. Вот почему Ганнибал не может так просто подойти к нему, обнять, прижать к себе, прогнать одиночество и осветить тьму на сердце? И не надо никаких слов, никаких объяснений. Только теплый взгляд, добрая улыбка. Чтобы можно было прийти не только в час приема. Чтобы можно было остаться не только по приглашению. Возможность уснуть рядом, а проснувшись, не быть прогнанным. Возможность просто быть рядом. Возможность просто любить. - Кто-то ищет и находит свою половину, - сказал профайлер Уинстону, - А кто-то Уилл Грэм. Наверное, я был рожден для смерти, а не для любви. Ведь только с ней я и сталкиваюсь день ото дня. Пес ничего на это не сказал. Он очень любил своего хозяина и априори был согласен со всем, что тот говорил. Но прав был Ганнибал, собака никогда не заменит человека, и растревоженная пустота в сердце Уилла еще долго будет болеть… В эту ночь Уилл снова плохо спал.