Glaeddyv vort, beanna (GV,b)

Впервые за долгое время мне не снился ни Локи, ни суд Одина, ни даже дом с родителями. Мне снился Лютик, рассиживающийся в таверне Вергена, и кадрящий какую-то цыпку, по виду напоминающую мелкопоместную дворянку, но с большими двумя основными достоинствами за которые поэт ее и полюбил. Вообще, глупо утверждать, что Лютик блудливый и похотливый парень. Дело в том, что он просто влюбчивый, но при этом – искренний. Просто жил он в формате вечно меняющейся правды. Если он говорит, что влюблен в эту девушку, то говорит от всего сердца, и сам в это верит, при том до конца. И если завтра он будет признаваться в любви другой, то только потому что правда его изменилась, и теперь он чисто и правдиво признается в чувствах человеку, который ему и правда необходим. Вот только сегодня, в моем сне, поэт решил использовать грязный, но очень действенный прием, притащив на свиданку моего кота. Сэр Ланселап, мечтающий вырасти в охотника, а не в приманку, испуганно таращился на парочку, и мечтал исчезнуть, телепортировать ко мне, ну, или хотя бы просто поесть чего-нибудь вкусненького. Едва увидев меня, кот радостно замяукал, спрыгнул с коленей своего няня, и подбежал. Пиит, осознав, что потерял рыжий комок, бросился за ним, и встал, не понимая, свихнулся ли кот, или у него у самого случилась любовная лихорадка. Поэт не мог меня видеть, и потому недоуменно смотрел, как котейка трется о пустоту. Едва я наклонилась погладить родную моську по ушам, как меня захватило и понесло, втягивая в какой-то немыслимый водоворот, и выплевывая в неизвестное мне подпространство, бесконечное по своей сути, не имеющее ни цвета, ни запаха. Над моей головой заплясали тысячи нитей, самых разных оттенков и длины, причудливо переплетающихся и расходящихся в разные стороны, местами завязанные морскими узлами. Некоторые были длинными и тянулись откуда-то издалека, проходили мимо меня, и уносились вдаль. Другие, короткие, но более яркие, обрывались раньше, иногда отмеряя своим владельцам совсем короткую жизнь. Я видела нити судьбы. Подгребая ногами, словно плавая в воде, я двигалась к бесконечному потоку, но едва я протянула руку, как яркий фонтан растворился, и ко мне, отзываясь на мою немую просьбу, в руку легли сразу несколько тонких волокон. Одно из них, сиреневого цвета, с кучей узелков ближе к концу, потянулось к моему сердцу, и соприкоснувшись с моей душой, успокоило ее, и я почувствовала облегчение. Другая нить, красная, старалась сплестись с сиреневой, которая в ответ звала к себе в самое сердце, но вместо того, чтобы найти мою душу, она обволокла мою шею, и начала душить. Третья, синяя, стремилась соединиться с красной, но каждый раз, едва она устремлялась к ней, сиреневая мешала и у них начиналась борьба, похожая на причудливый танец в калейдоскопе. Последняя из тех, что были у меня в руках, фиолетовая, оставалась безучастной к конфликту, лишь изредка реагируя на сиреневую, оттягивая ее от синей, но при этом не забывала мешать красной, и только лишь поэтому я не задохнулась. Я смотрела на судьбы тех, кто сплелись в едином конфликте. Сиреневая – я сама, красная – Йорвет, синяя – Саския, фиолетовая – Локи. Вообще, принц любит зеленый, но ничего не попишешь. Тут решают другие, и кое-кому придется смириться. Взяв свою нить в руку, я начала ее вытягивать из себя, словно канат перетягивая на свободу. Волокно повисло, и ее собратья тоже, словно в них никогда и не было жизни. Вытягивая его, я смотрела на узлы и ответвления, которые, переплетаясь с остальными, некоторых из которых я и не видела, образовывала бесконечную паутину. Вот здесь мы соприкоснулись с Йорветом впервые, узел совсем слабый и вот-вот порвется, а вот здесь, дальше, в одном из следующих взаимодействий, он такой крепкий, что даже перерубить мечом будет трудно. Интересно, когда это было? Моя нить оканчивалась резко, словно обрывалась после одного из разветвлений, которое должно еще только будет скрепиться с чьей-то другой. Один из концов был серебряный, еще не окрашенный и очень тонкий, а другой, серый, – кое-как, хирея на глазах, тянулся к Йорвету и буквально осыпался на мою руку пеплом. Видимо, это и есть то, о чем говорил Локи – выбор, после которого я могу или выбрать благородную смерть, или бесславную старость на Земле. Я взяла красную нить, и промотала до момента, когда она теряла цвет. Недалеко от этого места, нить так же разветвлялась и уходила дальше. Один из концов тянулся к моей нити, разрастаясь на глазах, и не теряя устремленности, другой же тянулся к Саскии, при этом особого энтузиазма не испытывал, и двигался, скорее по инерции. Боясь, что нить лопнет, я отпустила ее и она устремилась вверх, призывая за собой остальных. Я погладила доступный мне пока ее край, и улыбнулась… Я вдруг поняла, что было сокрыто под замком… - Ани, хватит улыбаться, как идиотка, ты же уже не спишь, - ляпнула мне нить недовольным голосом любимого. Я фыркнула и попыталась зарыться в подушку, жалея, что не могу применять магию. Накинула бы себе чары невидимости и дело с концом – фиг бы кто меня нашарил. Для пущей демонстрации моего «Фи», я бросила на голову одеяло и отвернулась, но наглый эльф одним рывком его сдернул, и прежде, чем я начала возмущаться, прицельно поцеловал в лоб. От такого отказываться было грешно, и пока Йорвет не опомнился, я резко дернулась и нашла его губы, впиваясь в них не хуже пиявки. Спорить с моими душевными порывами лидер белок не стал, отвечая на мой выпад протяжным, долгим поцелуем. Отрываясь от него, я открыла заспанные глаза и огляделась – в комнате было светло, благодаря восходящему за окном солнцу. На столе догорала одна свеча, возле которой дымился чайник, явно не так давно снятый с огня. Я лежала на тюфяке, на который заботливо постелили два одеяла поверх простыни, и еще сверху меня укутали еще одним одеялом и эльфийским плащом, при этот сам тюфяк подтащили достаточно близко к камину, и мне было до одури жарко, что аж в горле пересохло и начало тошнить. - А где Геральт? – спросила я, так и не найдя глазами друга. Вечно его уносит куда-то ни свет, ни заря. - Ушел на разведку, - отозвался эльф, подходя к столу и наливая в кружки ароматный ромашковый чай. – Ты проспала целые сутки, сегодня должен быть совет. Вот Gwynbleidd и ушел вызнавать, что да как и когда великие короли севера начнут свои переговоры. - Сутки? И меня никто не стал будить? – с подозрением спросила я, мне кажется, я спала не так много. - Спала – это громко сказано, - вздохнул эльф, отхлебывая из одной кружки. Я встала с лежанки и потащилась умываться и приводить себя в порядок. Личная гигиена превыше всего. Я иногда подозреваю, что по утрам я – вампир и в зеркале не отражаюсь. Опухшее, воняющее, помятое чмо отражается, а я –нет. – Когда Филиппа попала в тебя заклинанием, ты просто отключилась и у тебя случился припадок. Из носа пошла кровь, тело заколотило. Но все это было не долго, потом – ты обмякла, и тебя начал бить озноб. Мы кое-как добрались до комнаты, начали греть. Я думал, ты умрешь, тело было очень холодным. Но обошлось, и вчера среди дня, ты начала натурально сопеть, как когда спишь. - Я не храплю! – возмутилась я. - Я же говорю – сопишь, - ответил эльф. – При том, очень мило. Как ребенок маленький. Тогда то мы с ведьмаком и расслабились, стали думать, что делать дальше. - И что надумали? – поинтересовалась я, вытирая лицо полотенцем. - Пока только заявиться на совет, - проговорил Йорвет. – Нужно заставить Саскию превратится в дракона и исцелить ее. - Значит вы достали стилет? – я радостно выбежала из-за ширмы и кинулась к сумке в поисках расчески. – А что с Филиппой? - Ушла. Обратилась в сову и улетела, - Йорвет изобразил рукой одной крыло, которое поднималось вверх, к потолку. Очень комично, если бы лицо не было таким серьезным. Один его глаз выражал целую бурю эмоций - от злости, до сожаления, что все-таки он не придушил эту певчую (ну, не очень певчую, но все ж) птичку. Расчесывая волосы, я села рядом с ним на диван. Пока мы одни – пожалуй, стоит устроить маленький кружок «Философия бытия» и поведать эльфу обо всем. С другой стороны, я все еще сомневалась, стоит ли этой белки шкурка выделки. Это очень непростой разговор, и мало ли как эльф, со своим буйным характером, отреагирует на те или иные повороты незамысловатого сюжета. Вдруг все закончится именно из-за того, что лидер скоя’таэлей выйдет из себя и прирежет меня на месте. Йорвет чувствовал, что я морально готовлюсь к чему-то серьезному, но в силу своей нетерпеливости, первым задал вопрос: - О чем говорила ведьма, когда намекала на твою… смерть? - У тебя оружие при себе? – ответно задала я вопрос, оглядывая его. Он кивнул. – Отложи его настолько далеко, чтобы в случае чего у меня был шанс убежать, - эльф скривился, показывая, что я сморозила очередную глупость и даже не пошевелился. – Не хочешь? Ладно. Я не знаю, с чего начать. - Начни с самого начала, - посоветовал Йорвет с сочувствием. Так обычно жалеют человека, который собирается исповедоваться священнику в убийстве и расчленении трупа. Я отложила расческу, набрала в грудь побольше воздуха, и начала: - Помнишь, я рассказывала тебе, что в замке, - я пошевелила медальоном, который теперь стал вновь серебряным. – Так вот, часть души, которую оторвали, выпивает меня, забирая жизненные силы. И это влияет на мое здоровье. Чем дольше душа разделена, тем хуже. - Почему ты сразу не сказала об этом? – резко вскидывая единственную бровь, вставил эльф. - Я и не знала, мне Локи сказал. Недавно, - я вздохнула, и подвигала шеей из сторону в сторону. Вспомнив о второй чашке чая, я потянулась к столу, - Он иногда связывается со мной. Пытается послать помощь, вроде того барьера, который появляется в минуту опасности. Это его защита, - я отхлебнула чая, и замолчала, размышляя, как продолжить. Я чувствовала, как Йорвет смотрит на меня, требуя продолжения, негодуя и явно пытаясь справиться с очередным приступом бешенства. – Душа питается эмоциями, и чем больше я радуюсь или грущу, тем больше вероятность, что я проживу чуть дольше. Причем, от плохих эмоций душа только больше увеличивает аппетит, потому как они плохо усваиваются и проходят почти незаметно. - Значит, тебе надо меньше участвовать в разборках, - сделал вывод Йорвет. – На совет ты и носа не сунешь, поняла? - Дело не только в испуге или чем-то подобном, - заспорила я. Как это – я и не пойду на совет? Да я столько на это положила, что теперь мне все кругом должны предоставить туда пропуск. К тому же, именно это для меня самое удобное оправдание, почему я все еще здесь. – Дело в любых отрицательных эмоциях. Ты тоже косвенно виноват в моем состоянии, - под его непонимающим взглядом я пояснила: - Все наши отношения, с первого дня знакомства построены на спорах, - я сглотнула, понимая, что говорю очень неприятную, но правду, от которой защипало в глазах. Это и есть одна из тех истин, которые могут испугать Йорвета и увести от меня окольными путями к Саскии. – Вспомни, как мы ругались, из-за тролля там… - Я знаю, что тогда поступил опрометчиво, - эльф прижал меня к себе, неожиданно и резко, из-за чего чай в кружке грозил выплеснуться к нему на штаны. Любимый поцеловал меня в макушку: - Ты меня слишком взбесила в тот день, но я все равно не должен был так поступать. Прости, – он погладил меня по голове. – Я не знал, что это может обернуться такими последствиями. Иначе, все было бы по-другому… с самого начала. - Все в порядке, - мне чуть полегчало, но не слишком. Я отстранилась, стараясь сохранить серьезность и не размякнуть от его объятий, как печенька в теплом молоке. – В любом случае, даже если ты ничего не делал – у меня есть свой характер, который тонко намекал мне на твои отношения с Саскией, и ревность тоже... - Саския… - прошептал Йорвет, задумавшись. Он молчал примерно с минуту, после чего произнес: - Саския – мой вождь, она мой полководец, но… - Мамке своей расскажи, что у вас нет никаких отношений, - с печальной улыбкой сказала я, стараясь смотреть в кружку с остывающим чаем. Мегаскоп мне все показал крайне отчетливо, я до сих пор помню все его чувства до единого. - Я признаю, что она мне не безразлична, - не стал отпираться эльф. - Я знаю, что ты чувствуешь к ней, из-за старого устройства, которое показывает эмоции. Ты любишь ее, я видела. Ну, я тебе симпатична, и это приятно, но не то. Я не могу стать для тебя... - С первого дня ты произвела слишком глубокое впечатление на меня, - оборвал меня эльф. - Во Флотзме, что ли? – с иронией спросила я. - Меня разозлило и удивило, что какая-то девка спорит с давно устоявшимися в моей голове истинами. Причем так спокойно, будто бы это само собой разумеющееся. Мне стало интересно, что ты за существо такое, но потом меня быстро заняли другие дела. Представь мое удивление, когда дозорные сообщили, что ты хочешь со мной поговорить? – он усмехнулся. – Я предположил, что ты сумасшедшая, но когда ты кинулась спасать Aen Seidhe из горящего дома, я убедился в этом окончательно, - при воспоминании о ноже, который тоже участвовал в этой операции, я вздрогнула. – Пока мы плыли, я понял, что с головой ты не дружишь только в опасных ситуациях, а в остальное время с тобой можно иметь дело. И решил привлечь твое внимание. - У людей понравившейся девушке цветы дарят, например, - насупилась я. – В крайнем случае – дергают за косички. - Зато мой метод быстрее подействовал, уже когда мы шли к Вергену, только слепой бы не заметил, что ты без ума от меня. - Это ты себе льстишь, - фыркнула я. Действительно, когда он перешел из категории «противный гад, который вечно меня обижает» до «противный гад, который мне нравится»? Я даже сама не заметила перемены в своем отношении к нему, а когда все поняла – просто приняла, как факт. - В случае с суккубом, я повел себя дурно просто в целях безопасности, - не обращая на мой выпад никакого внимания, продолжил Йорвет свою исповедь. – Она могла натворить еще много бед, и, как я понял из ее последний слов, одной из жертв могла стать ты. Что было дальше? Ах, да… Твой грандиозный побег от таверны, когда я там стоял специально, чтобы поговорить с тобой и попытаться все объяснить. А потом ты пошла к троллю, и окончательно выбила меня из колеи – да, подругу спасать-дело чести, но ты могла просто прийти ко мне и договориться, - я фыркнула, вспомнив, как глупо убегала от него через пол города, уставшая и голодная, - когда я пришел за тобой, то вместо благодарности получил плевок, - он вздохнул. Я пробулькала чаем. - Дальше все начало выравниваться, если не считать того, что твои поиски медальона взбудоражили весь Верген, - он улыбнулся. – Я не думал, что все так серьезно, и тем более не хотел, чтобы ты пострадала. Я же не знал тогда, как важна эта висячая дрянь. «Я не знал» - оправдай любую свою глупость. Спрашивайте во всех магазинах города. - Потом, наконец, мы вроде как помирились. Но стоило мне отлучится, как ты придумала себе еще сто поводов обидеться, - с тоном «ох уж эти бабы» ляпнул эльф. - Надо было меньше тусить у Саскии, - обижено надула губы я и отвернулась. - Я тогда не воспринимал отношения с тобой всерьез, - просто, как будто не сказал ничего обидного, урезонил меня лидер белок. – Но в первую же ночь, когда мы двигались навстречу вспомогательному отряду, я понял, что соскучился. По тебе, а не по Деве из Аэдирна. Представлял, что бы ты сказала в той, или иной ситуации. А когда вернулся – наткнулся на стену, и решил, что тебя можно только переупрямить. И сам начал вести себя, как ты. - Ну да, конечно, - фыркнула я. - Иначе я бы просто не взял тебя с собой в Аэдирн, - пояснил мой возлюбленный. – Gwynbleidd был против, я настоял, чтобы ты шла с нами. Во всяком случае, ворчал я тогда больше для вида. И пока все идет так, как мне бы того хотелось, во всяком случае, между тобой и мной, я не собираюсь расставаться. Саския мне нравится, но я уже не мальчик, и могу отличить влюбленность от симпатии. Я люблю тебя, пусть и не так наивно и открыто, как ты. Не хочу показывать это всем и кричать на каждом углу, но это так, – я очень долго ждала этих слов. Просто с момента, когда сама их произнесла, и как же горько знать, что сказаны они слишком поздно. И к тому же, когда я точно уверена в том, что он лжет. Зачем? От боли, которые принесла всего одна фраза, я готова была взвыть волком, но вместо этого я лишь грустно произнесла: - Локи видел еще кое что, - я собралась силами, выдохнула и быстро сказала: - Если бы меня тут не было, то ты бы женился на Саскии и заделал ей ребенка!!! Фуууух, - потом, спокойнее, пояснила. – Локи видел линии жизни, и твоя судьба, как раз-таки, быть с Девой из Аэдирна, а не со мной. Просто я помешала вам обрести личное счастье. Йорвет вскочил, и заходил по комнате, нервно дергая плечом и бормоча себе под нос. Обойдя диван на пятый раз, он отошел к окну и сказал: - Никто не может за меня решать, с кем мне быть и кого любить, - почти грозно и яростно зашипел он. – Ни Локи, ни ты, ни кто-то еще. Это решаю только я. Я сам. Понятно? - Тихо-тихо, успокойся, - я поставила кружку с чаем, и направилась к нему, обнимая со спины, пытаясь заставить утихнуть бурю заранее. Эльф подчинился, взял одну из моих рук, обвивавших его тело, и поцеловал, при этом неотрывно глядя на улицу. – Никто не решает за тебя, но… - Ты не умрешь, - ответил мне Йорвет. – Совет закончится, и мы попытаемся решить твою проблему. Я готов обратится даже к Энид, если того потребуют обстоятельства. Она сильная чародейка, хоть и редкостная дрянь. Мы найдем способ тебя исцелить, поэтому просто не думай об этом. И о Саскии тоже не думай, я с ней объяснюсь сам. Я отстранилась, выдергивая руку из его, и отошла на безопасное расстояние. Красивые слова, тысячи красивых слов, которые пройдут впустую. Мегаскоп не мог солгать, верно? Или сам эльф еще не определился в своих тараканах, что ли? Пора рассказать третью новость: - Локи предлагает мне исцеление, - эльф повернулся ко мне, с интересом и подозрительностью. – Я уже знаю, как соединить душу. Но она будет продолжать поглощать эмоции бесконтрольно еще какое-то время. А я итак почти на нуле. - И? - Условия Локи – вернуться на Землю. - Это хорошо, - кивнул предводитель белок. – Подлечишься и вернешься обратно. Даже лучше, я смогу обустроиться в Вергене к твоему возвращению. - Вернутся я могу только навсегда, - вздохнула я, видя, как любимый бледнеет и вновь начинает злится. - Это - его главное условие. Нужно только открыть замок, а ключ у меня теперь есть... - Это исключено, - он отрицательно мотнул головой, и вновь уставился в окно. – Значит, мы найдем другой способ. Если только, - эльф сделал паузу, - ты не хочешь меня покинуть. - Дурак совсем, да? – обиделась я. – Локи хочет оградить меня от тебя. - Он всю ситуацию повернул в свою пользу, - резко бросил Йорвет. – Почему он не может этого сделать просто из благодарности за твою помощь? Нет, ему надо именно утащить тебя отсюда. При том, любой ценой. Если он видел линии вероятности, или как их там… То почему он не сказал тебе о той ее части, где я остался с тобой и мы зажили долго и счастливо, - он фыркнул, злясь. – Локи хочет забрать тебя себе, и только. А ты веришь ему по своей глупости. Я с самого начала считал, что он… - Помнишь ли ты ту девушку, которая выколола твой глаз? – тихо перебила я. Он опешил, уставившись на меня в упор, но в явной растерянности. – Ее звали Мирка, если ты этого не знал. Она прожила в рабстве твоего отряда целый год, и когда решила сбежать – ты ее изнасиловал. В поле. Было чудное голубое небо над вашей головой… я помню. И пока ты курил трубку, она схватилась за нож. Тот самый, которым я перерезала веревки эльфок во Флотзаме. А потом ты убил ее, - я видела, что с каждой фразой он охуевал все больше, не в силах что-то произнести в свое оправдание. – От этого и хочет оградить меня Локи. Мирка – мое прошлое воплощение. Это меня ты убил в тот день. Йорвет раскрыл рот от удивления, и пролетавшая мимо муха зависла в полете, размышляя, не залететь ли ей туда. На ее счастье она передумала и улетела по своим мушиным делам, дабы немного побиться в окно, стремясь к долгожданной свободе. Их глаза не позволяют видеть стекло, поэтому они с разлету бьются об него, в разных частях, и не могут понять, что им мешает. Сколько бы она не старалась, пока мы не откроем древние ставни –она не вылетит, и все ее попытки тщетны. - Йорвет, на протяжении всех моих и твоих жизней наше общение приводит к моей смерти. Исключений нет. Хэппи Энда не будет, понимаешь? Он молчал, оторопев и глядя на меня с растерянностью. Впервые Йорвет казался мне беспомощным, как младенец. Он не знал, как отреагировать, не знал, что сказать и что сделать – я огорошила его новостью, как будто ударила по голове разводным ключом и потребовала решить задачку по физике, тут же, не отходя от кассы. Его лицо поменяло тысячу выражений – от бешенства до паники, а потом вдруг стало каменным. Он почти спокойно пробормотал: - Ты хотела есть? Я сейчас, - и бросился к двери, спасаясь от меня, как от холеры. Я вернулась, села на диван и разрыдалась, чувствуя горечь отчаянья во рту. Как я могу от него требовать невозможного и бороться с судьбой, когда сама готова опустить руки? Имею ли я право просить его брать такую ужасную ответственность за нас двоих? Заставлять отдавать свои силы до последнего? Нет, конечно, нет. Он может быть счастлив, пусть и с другим человеком, который подходит ему намного лучше. Как майонез к макаронам – вместе они сделают друг друга лучше, а мне стоит уйти не мешать. Зачем я вообще появилась здесь? Зачем я вообще связалась с Локи? Почему мне так страшно терять Йорвета, добровольно отрекаясь от него? Ответ был один: Я люблю его. Действительно люблю. Насчет его чувств я сомневалась. Эльфа долго не было – не знаю, сколько я проплакала, спрятав лицо в ладони, но прошло действительно очень много времени. Минуты складывались в час и тянулись, как холодные спагетти, накручиваемые на вилку. Может, он просто ушел? Или стоит за дверью и размышляет? Просто хочет побыть один, но мне не хотелось, чтобы он оставлял меня. Мой мозг сработал чисто по-женски: в моих представлениях, он должен плюхнуться рядом со мной на колени и успокаивать, говоря кучу ласковых слов и обещая не сдаваться так рано. Но я была в комнате совсем одна и одиночество давило со всех сторон. Всхлипывая, я вытащила из кармана джинсов ключ. Он был не тяжел, но казался мне самой несносной вещью на свете. Одно его движение может перечеркнуть все, и решить, что делать дальше. Выбор, он такой. Я сняла медальон, и взяла его в руку. Вставила ключ, но не решалась повернуть. Это походило на самоубийство – обратной дороги уже не будет, и мне стоит либо решится, либо принять все как есть и до скорого конца держаться за Йорвета. Только я сомневалась, что он позволит. Я взялась за широкую часть ключа, и, собрав свое мужество, начала поворачивать. - Не смей! – в дверь влетел мой любимый, размахивая тарелкой, и с силой, пинком, выбил замок у меня из руки. От удара я выпустила тяжкую ношу, которая пролетела дугой в дальний угол, и обиженно звякнув, упала на пол. Йорвет навис надо мной, грозно вращая единственным глазом, и, если бы у него в руках не было тарелки, то мне бы прилетело по лицу. Отдышавшись, он бросил тарелку мне на колени, и тяжёлым шагом прошел по комнате, поднимая замок. – Ты сошла с ума? Ты меня спросила? Ты не можешь решать за нас двоих. -А ты можешь? – тут же обижено-зло спросила я. - Мне казалось, что тут и решать нечего, - фыркнул скоя’таэль, и бросил замок на стол. – Я думал, что это итак было понятно. Мы найдем другое решение, и все. - А в корчме просто была большая очередь, состоящая из старушек? – фыркнула я. – Поэтому тебя так долго не было? - Я размышлял, Аника! – так же фыркнул Йорвет. – И тебе советую. Хотя бы изредка, и не просто как хобби, - и тут же осекся, поняв, что сболтнул лишнего. В очередной раз. Эльф присел на диван, поставил тарелку на стол и снова прижал меня к себе. – Прости, я… испугался, что не успею. Испугался, что… я не знаю, что делать дальше, - признался стыдливо эльф. – Но я придумаю что-нибудь, в ближайшие дни. Я кивнула и навалилась на него, обнимая. Мне вдруг стало хорошо – не важно, что будет потом. Важно, что сейчас он меня не оттолкнул, обнимает, гладит целует и говорит что-то успокаивающее. Я не помню, что я спросила, не помню, что он мне ответил. Мы пролежали, болтая о чем-то совсем постороннем, словно ничего не произошло. Так прошел час, пока эльф не вспомнил, что меня надо кормить. Желательно с ложечки, чтоб я съела все. Впихивая в меня здоровенные куски мяса с бульоном, он весело щебетал и шутил, стараясь вызвать на моем лице улыбку. Я кивала, отвечала, отвлекаясь от забот, вполне довольная своим существованием. Дверь распахнулась и впечаталась в стену. В комнату ввалился Геральт, уже с порога возвестив: - Совет уже во всю идет, собирайтесь скорее.