Дрейф чёрной бабочки

Над задним двором поместья Кучики медленно собирались тучи. Вот уже несколько дней небеса Общества Душ были серыми и безжизненными. Ни один лучик солнца не был способен пробиться через мрачную пелену безысходности, поедающей всё и вся и выплёвывающей на холодную землю лишь голые кости. Увядшие стояли неподвижно и безмолвно, отдавая последние дары любви и уважения для той, что когда-то собрала их вместе. Той, чьи руки были кротко сложены на груди, а лицо закрывало от чужих глаз белое полотно, расшитое узорами в виде герба Кучики. Ветер колыхал сухую траву. Под ногами служанок пели цикады. - Нам будет не хватать тебя, Орооре, - одна из девушек сделала пару шагов к гробу и вложила в тонкие руки старшей сестры её порочный меч. Блистательную Торменту с рукоятью цвета стали. Оружие, которым героиня спасла своих слабых сестёр от гибели. Оружие, чью смертоносную метель видели все до единого обитатели небес. Оружие, которое подвело женщину всего раз… Лезвие легло на бархатное платье Увядшей длинной полоской лунного серебра. Венчающие ручку занпакто узоры коснулись того места, где под белоснежной тканью находились тонкие, отторгающие улыбку, губы Орооре. Теперь же для неё настал звёздный час. - Полыхай, Ассказа! – Джина быстро выхватила свой собственный меч. Тонкий грациозный клиночек, едва ли подходящий нравному и гордому темпераменту Увядшей с косичками. По острию занпакто поплыли фиолетовые языки пламени. Когда-то именно Орооре вдохновила её на то, чтобы стать шинигами, а теперь, по иронии судьбы, женщине будет суждено сгинуть под тем мечом, которые она сама вложила в руки сестры. Стиснув зубы и зажмурив глаза от боли, Кучики Джина вслепую очертила прямоугольник вокруг гроба с сестрой. Очертила и выпустила меч из рук, бухаясь на колени перед разгоревшимся над погребальным костром пламенем. Прямо за спиной девушки зарыдала Мерет. Огонь охватил траурное платье Орооре и её блестящие волосы. Костерки начали въедаться под холодную кожу, прожигая её и уродуя тело женщины непоправимы образом. Как же ужасно было смотреть на это. Смотреть, зная, что когда ткань на лице Увядшей сгорит, они, скорее всего, увидят лишь страшный череп, оставшийся на месте красивого некогда лица. Такова цена героизма… Дрожа всем телом, Джина вдруг почувствовала у себя на плечах тёплые руки Асаи. Сестра-близнец обняла её и увела прочь от костра, разразившегося страшным треском: - Всё хорошо, Джи, - она гладила девушку по голове, помогая ей убрать меч в ножны. – Ты очень смелая… Орооре бы оценила это, правда… Вместе они тяжело опустились на траву. - Орооре… - едва слышно пролепетала Увядшая, - прощай… А потом она вновь завыла, тычась лицом в грудь Асаи и хватая ртом гнилой воздух, застревающий в горле и раздирающий лёгкие изнутри. Именно такие моменты обличали девушку перед всем миром. Открывали её настоящее лицо. Асая готова была принять его. Несмотря на все разногласия в прошлом… - Х… Хватит. - задыхаясь, сказала Джина. – Я не должна плакать… Я не должна… Кучики Мерет села рядом с сёстрами и тоже обняла их, становясь частью единого с ними целого. К ней присоединились Хелми и Киато. А пожар продолжал бушевать. Если бы он не был ограничен той узкой зоной, что указала ему Джина, то, несомненно, спалил бы дотла всё поместье и Увядших вместе с ним… Кто знает, возможно, так было бы проще… - Все мы живем, и все мы умираем… - произнёс в тишине низкий женский голос. Увядшие Цветы увидели Рукию, стоящую чуть поодаль в своём замаравшемся платьице из Мира Живых. – Но многим ли дано умереть так, чтобы их запомнили навсегда?.. - Госпожа… Вы вернулись… - негромко поприветствовала Мерет. Киато приложила палец к губам, показывая, что сестра должна замолчать: Орооре уже практически полностью исчезла внутри стихии. Сейчас она возносилась к небесам вместе с лёгкими горячими пепелинками. Рукия сделала уверенный шаг к погребальному костру: - Мы тратим чересчур много времени на самобичевание и попытки изменить себя так, чтобы выглядеть лучше. Теряем в этой погоне самих себя и остатки времени, так сильно необходимого нам. Мы те, кто мы есть, - серьёзно сказала шинигами. – Особенно сейчас, в мире, где началась война, и смерть смотрит за нами каждый божий день. Что будут помнить о нас, когда мы умрём? То, что мы ели на завтрак? То, в какие цвета одевались? То, с кем и когда мы спали? Или, может, всё же то, какой мир мы после себя оставили? - Г… Госпожа Кучики… - Я ужасный человек, - жёстко произнесла девушка, - всегда упивалась похотью и была высокомерной. Из-за моей трусости страдали те, кого я любила. Но я та, кто я есть. Да и какая разница, кто я? Пока у меня есть мой долг, моя жизнь в любом случае будет иметь смысл. Мой единственный долг сейчас не в том, чтобы искупать грехи, загоняя себя во всё новые и новые клетки. Я готова себя отпустить! Мой долг – глушить свою боль и боль других в настоящем. Использовать себя истинную так, как это представится возможным, отдать себя без остатка на это дело. На защиту нашего родного Общества Душ, как защищала его Орооре и остальные! Мы умираем, чтоб не возродиться! - Мы умираем, чтоб не возродиться! – все до единой девушки зачем-то повторили эту странную фразу своей госпожи. Где же она была? Где смогла найти для себя столько сил? После всего, что с ней случилось. Как сильно её изувечили… - Не-еплохо сказано, подружка! – донёсся до всех ещё один голос. Человека, сплошь замотанного бинтами и обритого наголо. С кожей, потемневшей настолько, что местами подсушенные пятна от ожогов сливались с до боли знакомыми татуировками на ехидно улыбающемся лице. – А мы тебя уже в дезертиры записывать думали. Совет Сорока Шести рвёт и мечет просто. Благо, старик Маюри взял последнее слово. У него теперь зуб на мудрецов… - Ренджи! – изумлённо воскликнула девушка. – Т… Ты… А-ах! – она подбежала к своему старому другу и изо всех сил обняла его, стискивая и без того ослабленные рёбра Абараи путами из своих рук. – Как я рада… - ей, отчего-то тоже захотелось всплакнуть… - Ну, будет тебе! – охнул тот, неловко улыбаясь девушке. Шинигами аккуратно взял её за подбородок и немного приподнял её голову, чтобы внимательно посмотреть на чёрный след от повязки на вытекшем глазу. Кучки вздрогнула, почувствовав неловкость. Прищуренные глаза Ренджи смотрели сейчас на неё как-то иначе. Более… возвышенно. И с трепетом: - Раз уж наши с тобой тела так сильно изменились, - неожиданно серьёзно сказал Абараи, - то будет немного легче начать новую страницу в жизни, как считаешь? - Что ты хочешь этим сказать? – не без труда вымолвили каменные губы Рукии. Рука Ренджи отпустила её подбородок и скользнула по шее вниз: - Я подслушал разговор двух медиков у палаты Ичиго… Кажется, у него появился план, – хитро сказал шинигами. - Капитан Маюри запретил даже подходить к нему, и прежний я так бы и поступил, но… - Ренджи… - удивлённо пробормотала брюнетка. - Я не прочь умереть никого не слушающейся сволочью, - усмехнулся красноволосый. – Пусть только это будет яркая смерть. Прикроешь меня здесь, а? - Ренджи, - девушка быстро поднялась на цыпочки и крепко поцеловала обожжённые губы красноволосого. Затем ещё раз, и ещё, и ещё… Сейчас она даже не замечала, как идёт с ним куда-то, удаляясь всё дальше и дальше от родного поместья. Как уносят её ветра нового дрейфа… - Мы всё преодолеем, - рассеянно шептала она, нежно гладя крепкую спину красноволосого своими руками. Кончиками пальцев она чувствовала каждую шероховатость, каждый затвердевший ожог, стайками тянущиеся по спине. От плеч и до самых голеней. А он в ответ нежно придерживал её за талию, зарываясь носом в её блестящие волосы с запахом дыма. Целовал её, несильно вдавливая собой в тесную кровать. Теперь одни лишь бинты Абараи разделяли своей толщею их одинокие тела. Несколько размотавшихся кончиков касались обнажённой груди девушки при каждом движении её бедного старого друга. Она видела ускользающий от глаз потолок и тихонько стонала, закатывая свой единственный глаз и обнимая шею Ренджи так сильно, как только могла. До самого утра она не разжимала свои объятья. *** - Ну, наконец-то! – кто-то недовольно нахмурился, едва только завидев перед собою ещё более усталого и потрёпанного, чем это было прошлым вечером, но лучащегося искренним счастьем и искренне довольного собой Абараи. Поверх бинтов бывшего лейтенанта снова была одета привычная форма шинигами с туго затянутым поясом и единственным заметным отличием в виде капюшона, которым тот прикрывал обритую голову практически до самого носа. - Не гунди! – Ренджи деловито поправил свой меч. – Мог бы и поблагодарить меня, что я вытащил тебя из-под капельниц, да ещё и дал отлежаться вечерок, чтобы ноги заработали, Ичиго. Временный шинигами встречал его в полном боевом обмундировании. Действительно было непохоже, что он испытывал недомогание или слабость в ногах. Лишь грязные волосы и усталость в глазах выдавали его: - Это мне не нужно, - Куросаки размял шею, окончательно стирая с себя остатки следов искусственной комы. – Я был в порядке уже спустя час. И… каков план? Ренджи огляделся по сторонам, словно проверяя, не торчит ли из стен узенького чулана чьё-нибудь любопытное ухо: - Капитан Маюри отправил исследовательскую группу в Хуэко Мундо, - начал он. – Вчера они отправили сообщение об успешном развёртывании в Лесу Меносов и дали добро на доставку нескольких ящиков высокотехнологического оборудования, которое им необходимо для сбора данных. Ровно через час для этой группы на несколько минут откроют Гарганту. Это будет наш шанс. Я видел, где они прячут ящики с оборудованием. Если мы сможем незаметно залезть в один из таких ящиков, то нас «кортежем» доставят в Хуэко Мундо. - Оу, круто… - протянул Куросаки. – Погоди, НАС? - Ты думаешь, я пропущу всё веселье, а? – ухмыльнулся Абараи. – Бровей у меня больше нет. Терять мне нечего. – он рассмеялся. – К тому же должен же кто-то прикрывать твою бедовую задницу от врагов. - Э?.. - Это слова Рукии. Ничего личного, - шинигами блаженно развёл руками. – Она сказала, что будет ждать нашего возвращения… - добавил он уже немного серьёзней. «Рукия… - Куросаки сжал кулаки. – Ты правда смогла меня простить… Спасибо…» - Тогда вперёд, - твёрдо сказал Ичиго. – В Хуэко Мундо! *** Дюны в этот день были ещё более неспокойными, чем обычно. Прохладные ветра Хуэко Мундо кружили белый песок в своих смертоносных объятьях и обрушивали его на землю, образовывая всё новые и новые холмы. Лишь «костистые» деревья, запустившие свои каменные корни на много километров вглубь, вгрызаясь в самые нижние ярусы пустыни, оставались неподвижными, словно призраки этих богом забытых мест. Ветер вздымал кверху чьи-то длинные рыжие волосы, омытые кровью. Это была девушка семнадцати-восемнадцати лет. С широко распахнутыми изумрудно-зелёными глазами и узорами эстигмы в виде тоненьких синих слезинок на впалых щеках. Она была бы невероятно красивой, если бы сейчас её лицо не портила кровь… Да, много крови… Она вытекала изо рта юной арранкарки, пачкала её тонкую шею и, стекая вниз, оседала на древке толстого копья, на которое была насажена оторванная голова девушки. А тело… Какой-то шипящий волосатый арранкар в цветах Ягдарме Ванденрейха склонился над обезглавленным трупом девушки и быстро-быстро проталкивал свой покрытый волдырями и язвами член в узкую и холодную щель между насильно разведёнными ногами покойницы. Это длилось уже несколько часов. Подельники арранкара недовольно ворчали, ожидая своей очереди в стороне. Крепкие, низкие, выносливые и безобразные. Бывший костяк Клана «Трупоеды», а ныне – самые беспринципные убийцы и насильники в войске Опьё. Эти отвратительные сопящие твари готовы были надругаться даже над своей бывшей сестрой, которая, всего-навсего, выбрала сторону Улькиорры и своей матери и отвергла недавнее предложение Эберна. Теперь же ей было суждено биться против них и стать развлечением как до своей смерти, так, тем более, и после неё. - Эй, Гаарх, - вновь вскричал один из наблюдателей. – Кончай с ней и уступи место! - Стихни Нинрага, - тот даже и не подумал отвлекаться от дела. – Присунешь ей, когда я скажу! Или иди трахай её голову, всё равно тебе большего и не надо… - поправив сползающую с плеча тонкую ножку девушки, арранкар продолжил обрабатывать её с утроенным рвением. Двое его приятелей невесело переглянулись. - ЧТО ЭТО ЗДЕСЬ ПРОИСХОДИТ?! – раздался вдруг из-за спины насильников высокий отвратительный голос. Все трое встрепенулись. – Я ПРИКАЗАЛ ВАМ БЫСТРО ДОГНАТЬ И УНИЧТОЖИТЬ ЭТУ АРРАНКАРСКУЮ ПОГАНЬ И ВЕРНУТЬСЯ В ЛАГЕРЬ! С этими словами Кирге Опьё выхватил свою острую шпагу и во мгновение ока заколол ей в глаз одного наблюдателя. Тот испустил короткий возглас удивления и грузно осел на песок. - МЫ И ТАК ТЕРПИМ ЕЖЕЧАСНЫЕ НАПАДЕНИЯ ВРАГОВ НА ЛАГЕРЬ. ДУМАЕТЕ У МЕНЯ ТАК МНОГО ЛЮДЕЙ? – пока слуги ещё не до конца осознали собственную обречённость, квинси оттолкнул рукой арранкара по имени Нинрага и всадил свою шпагу промеж лопаток того «Трупоеда», который всё никак не мог насытиться телом сестры, и пригвоздил его собственное тело к истерзанной арранкарке, насадив на остриё из обоих. – Хотя пусть лучше их будет ещё меньше, чем они буду такими тупыми… - Нет! Пожалуйста! – испуганно булькнул тот. Кирге вытащил оружие из раны слуги, а затем ещё несколькими ударами прикончил его, плюя на все мольбы и крики. Пряча шпагу в ножны, командир убедился, что и третьему насильнику хватило стали. - Чёрт, - он с отвращением сплюнул на землю. Две его спутницы, те выносливые арранкарки в золотых доспехах, которых он сделал своими лейтенантами в Зильберне, Игла и Песочная Кошка, тревожно смотрели на него из-под толстых золотых забрал. - Эти твари из замка прут, как умалишённые, заставляя всё время обороняться, – произнёс себе под нос мужчина. - Невозможно организовать передвижение целой армии в промежутках между их атаками. Но мы не можем ещё дольше оставаться в обороне. Настало время действовать более решительно… Кирге остановился перед насаженной на копье головой девушки и коротким ударом кулака сбил её на землю, заставляя упасть на песок и покатиться к ногам «Золотых Сестёр». Одна из них узнала в покойнице кроткую девушку по имени Слезинка. Она была очень близка к своим родителям и всегда презиралась своими братьями и сёстрами за то, что её внешность была похожа на них сильнее всего. «Удивительно, что её тело не стало песком, - грустно подумала Иголка. – Должно быть, она была гораздо сильнее того, что показала перед этой троицей. Спи спокойно, девочка. Твои страдания, наконец, окончены». - Что же, возвращаемся. - насладившись убийством, Кирге немного успокоил свой вспыльчивый нрав. – Слышали меня? – он грозно приподнял брови. – Вы будете нужны мне в шатре. Обе. А не то я и вас убью… - Да, повелитель. - негромко отвели девушки.