Породниться с эльфами

Справедливости ради надо отметить, что главнюк кровососов, предпочитавший на официальных мероприятиях именоваться Его Темнейшее Императорское Величество Басилевс Третий, далеко не сразу согласился на предлагаемую авантюру. Не то, чтобы он мог внятно обосновать, почему «нет», но особая императорская чуйка наталкивала на мысли о некой ненадежности сего рискованного предприятия, грозящего вылиться в невиданный по своим последствиям конфуз. — Что-что? — уточнил Первый Советник и Правый Клык императора. — Стрёмно мне, — клацнув зубами, пояснил тот. Заранее махнув рукой на морские пути и запихнув гордость куда подальше, он даже заслал послов к гномам. С богатыми подарками, предложениями забить… забыть былое и недвусмысленными намёками на дальнейшее плодотворное сотрудничество. Ответ малоросликов в большей своей части представлял собой непереводимый местный диалект. То же, что с помощью дюжины пинт пива и согласившегося сотрудничать трактирщика вампирским лингвистам удалось расшифровать, вполне укладывалось в рамках традиционного «с хера ли?» Через пару недель магический вестник принес уточняющий запрос от троллей. Те решили не извращаться в велеречивости, и император без помощи переводчиков понял, что даже если Рудные горы перейдут к троллям прямо завтра с утра, прохода ему после такого финта ушами не видать. Как и этих самых ушей, если до них доберётся составитель письма. Вот сразу после этого Его Темнейшее Императорское Величество, почесав макушку скипетром, и признал идею о династическом браке конгениальной. Несколько менее гениальной оказалась идея доверить написание соответствующего послания эльфам первому, кто отозвался на «эй, кто из вас, идиотов, умеет держать перо?» Кто был тем самым «идиотом» так и осталось одной из дворцовых тайн, покрытых мраком и пылью, поскольку в дальнейшем ни одна тварь даже под страхом пыток не призналась бы, что изъявленное императором желание предложить его светлому венценосному собрату «скрепить многовековые отношения между нашими государствами кровными узами» можно трактовать как «у вас товар, у нас купец». Ответ длинноухих не заставил себя долго ждать. Уже на следующий день на опушке Светлого леса появилось две телеги, доверху набитые каким-то свежескошенным сеном, и накладная к оплате. К суще-е-ественной такой оплате. Первый Советник и Правый Клык, он же Главный (поскольку единственный) Казначей, даже икнул от обуревавших его чувств. При ближайшем рассмотрении «товар» оказался жизнь-травой. Штукенция крайне редкая и неприлично дорогая, поскольку могла превратить любые помои в элитный целебный эликсир. Всего-то и надо, что пара серебристых чуть шершавых травинок да самая капелька светлой магии — и любой троечник-недоучка мог потягаться в мастерстве с именитыми зельеварами. И на кой бы хрен это сено сдалось вампирам, владеющим исключительно и только магией смерти, да и то через одного? Пока кровососы рвали глотки и совещались, как бы так извернуться, чтобы и дальнейших переговоров не сорвать, и траву эльфам назад впихнуть, открылось ещё одно примечательное её свойство. Помимо поразительной целебности — практически животворности — она оказалась ещё и сцуко-скоропортящейся. Первый Советник и Правый Клык даже слезу пустил, глядя на ту кучу компоста, в которую превратился растительный эквивалент трети императорской казны. Вот мантикора осталась довольна, вдоволь вывалявшись в пускающей по двору отнюдь не лечебное амбре куче гнили. Правый Клык расстроился окончательно, поскольку эта драная кошка взяла моду в последнее время ночевать в его личных покоях. Следующее послание Император и его Первый Советник составляли уже сами, справедливо рассудив, что государственная казна не резиновая. И вообще — хочешь сделать что-то хорошо, сделай это сам. Получившийся результат объяви «хорошим» и будет тебе счастье. Если будет, конечно. На этот раз длинноухие думали чуть дольше — до конца недели. Император извелся весь, по четыре раза на день гоняя шпионов к опушке леса. В тайне, естественно. Негоже облеченной властью личности столь явно демонстрировать своё нетерпение. Поэтому приграничные столбики покрасили раз восемь, а придворные дамы вдруг все и в одночасье возлюбили променад средь жаб и комаров на прилегающем болотце. Серебристые переливы приветственных фанфар раздались на заре шестого дня, когда Правый Клык уже малодушно начал надеяться, что вся идея накрылась медным тазом, и собирался сосредоточиться на попытках загнать мантикору в реку — вымыть или утопить, как повезет. Из окон его покоев, находившихся на верхнем уровне донжона, практически под самой крышей, был хорошо виден запущенный полузатопленный луг прямо перед ровной стеной березовых стволов, отмечающих границу Пресветлого Чертога, за которую подданным Империи не было хода. Ведь без сопровождающего в Светлый Чертог соваться дураков нет — магия леса сама заворачивает обратно, так что проще и дешевле самому побиться головой о приграничный столб. И хотя официально никто не отказывал вампирам в разрешении на въезд, на деле как-то так вечно получалось, то документы не по правилам оформлены, то срок их действия истек, то прививки не те сделаны, а то те, да не туда… Бюрократы, одним словом. И вот эти самые бюрократы стояли сейчас небольшим тонко-звонким отрядом, дули со всей дури в свои столь же звонкие дуделки и всем своим видом являли брезгливость и высокомерие. Правый Клык обреченно вздохнул и побежал вниз встречать дорогих гостей, пытаясь на ходу прикинуть их цену в денежном эквиваленте. Ещё один вопрос, весьма волновавший его в данный момент — надо ли в перспективе намечающейся свадьбы оплачивать то сено, или же можно поторговаться и списать долг по графе «приданное». В том, что свадьбе быть, Правый Клык не сомневался — степенно ступающий прямо в центре сопровождающего отряда белоснежный единорог не оставлял простора для фантазии. Его отсвечивающий мраморной рожей седок не мог быть никем, кроме как представителем правящего рода. Иных эти хитрожопые твари к себе просто не подпускали. Возникал, правда, один нюанс — дочерей у Императора не было. А на единороге восседала явно не трепетная эльфийская дева — этих вреднющие скакуны тоже почему-то недолюбливали, вызывая своим поведением кучу вопросов среди других рас. Впрочем, это проблема Императора и его наследника, а никак не казначея. Как же Правый Клык ошибался… Он подоспел во двор, когда пресветлая делегация уже успела спешиться и как раз заканчивала величавую и, судя по всему, зубодробительно скучную церемонию приветственных расшаркиваний с Его Темнейшеством Басилевсом. Первый Советник закатил глаза и сплюнул в сердцах — ну какой уважающий себя монарх выходит встречать послов лично? Тем более, эльфийских. С их-то одержимостью этикетом… — Ваше Высочество, — лебезил меж тем Император, обращаясь к закутанному в летящие шелка всаднику единорога, — мы никак не ожидали, что наш Пресветлый собрат пошлет сына, а не дочь. Но если Вы соблаговолите немного подождать — совсем чуть-чуть, лет шестнадцать, семнадцать — мы решим эту маленькую проблемку ко взаимному удовлетворению… — Знаете, — ожидаемо серебристым звонким голосом перебил его эльфийский принц, — никогда не понимал этих реверансов вокруг пола. Женщина, мужчина — какая разница? Мне главное, чтобы счёт в пределах десяти знали. — Счёт? — едва отойдя от шока от столь грубого нарушения этикета, и кем? — самим длинноухим — уточнил Басилевс. — Это единственное требование? — Полагаете, меня должно интересовать ещё что-то? — Близость к трону, возраст, возможно, внешность? — не веря своей удаче предположил Император. — На кой-черт? — всё так же не меняясь в лице, тем же равнодушно-спокойным тоном отверг предложенное эльф. — Мой Правый Клык вас устроит? — пресветлый скосился на императорский рот и правитель уточнил: — Так у нас называется должность Первого Советника. Он ещё и казначей, так что до десяти точно посчитает. Блестяще воспитан, недурно танцует, а какие стихи слагает… — Позвольте, но… — попытался было возразить Клык, но эльф опять нарушил этикет. — И швец, и жнец, и на дуде игрец, — пробормотал он и, повернувшись уже к «жениху», поторопил: — Если вы не против, я бы предпочел покончить с формальностями прямо сейчас. — Алтарь там, — наступив советнику на ногу, Император указал на склеп в углу двора. — Какой ритуал предпочтёте, Ваше Высочество? Наш или ваш? Или оба? — Я бы не хотел затягивать процедуру, — вновь удивил эльф, — а потому, думаю, сделаем так, как принято у вас. — А ваш батюшка не будет возражать? — Моему батюшке, как вы изволили выразиться, важен результат, — эльф первым шагнул в склеп и подошел к алтарю. — Здесь, да? Приступим. — Ну что ж, — Император с трудом сдержал желание удовлетворенно потереть руки и, подпихнув ошарашенного советника поближе к жениху, торжественно провозгласил: — Этот судьбоносный день запомнится в истории… — А что в нём такого судьбоносного? — опять перебил эльф и, выудив из складок своего одеяния какой-то свиток, разложил его на алтаре. — Вы что, первый раз в жизни счёт оплачиваете? Император и Правый Клык вытаращились на копию накладной за ту самую — будь она неладна — травку, сгнившую неделю назад на радость мантикоре, а пресветлый похоже-всё-же-не-жених продолжил: — Могу взять золотом, но предпочитаю камнями. Мне ещё к гномам ехать, не хотелось бы тащить с собой тяжести.