Непрощённый

Гарри не пришлось долго страдать. Мысли об измене жены испарились, как только маггловский компьютер тренькнул, оповещая о новом сообщении. Гарри сразу догадался, что это ответ на его запрос о Снейпе. Хотя, по его расчётам, ответ должен был прийти не раньше чем через три дня. Старший аврор держал в руках распечатанную справку и не верил своим глазам. Отпечатки пальцев взятые им из дела Северуса Тобиаса Снейпа принадлежали некоему Александру Арчеру. И если верить той же справке, этот самый Александр Арчер, находился сейчас в тюрьме, ожидая суда за убийство своего работодателя и любовника. Гарри таращился на текст послания, и его ликование, которым он в одно мгновение стал переполняться, быстро сменялось разочарованием. Это какая-то ошибка. Не могло быть у Снейпа, как бы там его не звали теперь, любовника. Это немыслимо. Это вообще… Гарри не мог даже подобрать определения к своим чувствам. Снейп — это холодная непробиваемая глыба, огромное ядовитое жало в человеческий рост. Если он и любил кого-то и когда-то, то это была рыжеволосая Лили и больше никто. Гарри перечитал справку три раза. Как же омерзительно это звучит: любовник Снейпа. Кто же он такой, Мордред его возьми? И забыв, что секундой назад, он вообще сомневался в существовании Снейпа, обременённого убитым любовником, Гарри зарылся в прилагаемые к справке документы. После прочтения документов, вопросов у Гарри стало ещё больше. Мужчина, убитый Александром Арчером, немолодой, некрасивый (его фото было в деле), высокого происхождения, богатый... Маггл. Что могло быть общего между ним и Снейпом? —Это не Снейп. Не Снейп, — твердил про себя Гарри, лихорадочно уничтожая файлы, пришедшие по почте, и сметая в ящик стола все бумаги. Справившись с этим, он аккуратно сложил листок бумаги в восемь раз, уменьшил его, спрятал в потайной кармашек брюк. И аппарировал из здания Аврората в неизвестном направлении. Уже через полчаса он стоял перед входом в маггловскую тюрьму графства Корнуолл. Сердце гриффиндорца трепетало как свеча на ветру: возможно через несколько минут ненавистный учитель зельеварения — Северус Снейп — предстанет пред своим бывшим и самым нелюбимым учеником. Гарри не знал, чего он ждёт от этой встречи. Прислушавшись к себе, он понял, что просто хочет увидеть Снейпа. Увидеть и уйти. Человека, предъявившего удостоверение заместителя прокурора графства Корнуолл, пропустили в тюрьму без всяких проволочек. И вопрос о свидании с Александром Арчером был улажен за десять минут. Тюрьма располагалась в старинном здании, построенном ещё при Карле Втором. Запутанная система коридоров и лестниц превращала тюрьму в настоящий лабиринт. Гарри подумал, что из такого узилища сбежать едва ли легче, чем из Азкабана. Мало покинуть камеру, нужно ещё отыскать путь на волю через три длинных коридора, винтовую лесенку в башенке и две лестницы: одна вела вверх, другая спускалась вниз. А потом ещё пройти через внутренний двор к проходному посту. Охранник заглянул в глазок на двери камеры и сердце Гарри забилось быстрее. По затылку пробежал холодок нехорошего предчувствия. — Он немного не в себе. Многого вы от него не добьетесь, — счёл нужным предупредить охранник, гремя ключами и открывая дверь. — Хорошо. Учту. — Коротко отозвался Гарри, шагая внутрь тюремной камеры. «Сейчас он только взглянет на меня своим презрительным взглядом, и я снова, как в детстве захочу испепелить его». Но отступать было поздно. Гарри был уже в камере. Дверь, с громким скрипом закрылась за ним. На кровати, застеленной тонким серым одеялом, сидел совсем не старик, каким Гарри приготовился увидеть Снейпа. Это был темноволосый мужчина, средних лет, с бледным лицом, гладко выбритый и одетый во что-то совершенно не запоминающееся. На своего посетителя он поднял тёмные, очень знакомые глаза, и по отсутствию интереса в них, Гарри понял, что Снейп его не узнал. Или притворился, что не узнал. Сердце Гарри подпрыгнуло к самому горлу: именно так мог выглядеть Снейп, если бы решил притвориться магглом. В то же время так трудно было поверить в чудо. И он даже обрадовался, что Снейп никак не реагирует на него. Обоюдного чувствоизвержения он бы не вынес. «А ведь красив… Похудел и как будто бы помолодел, хотя морщинка между бровей стала ещё глубже», — подумал Гарри, разглядывая запавшие глаза и скрещенные на коленях руки. — Мистер Арчер? Снейп покачал головой, а потом задумчиво произнёс. — Да, это моё имя… — Вы в этом не уверены? — не удержался Гарри. — Что вы хотите сказать? — Гарри заметил, что так называемый Александр Арчер вскинул подбородок совершенно по-Снейповски. Гарри на секунду представилось, что Снейп его узнал и издевается. — Ничего. В вашем деле написано про вашу ограниченную вменяемость. — Сейчас я абсолютно здоров. — Если будет доказано, что вы ограничено вменяемы, то приговор за убийство будет совсем другим. Более мягким. Вас отправят на лечение. — Я здоров и никого не убивал. Это Гнедой. Он не переносит запах алкоголя, а сэр Кэмпбелл накануне пил, у него были гости. — Кто не выносит запаха алкоголя? Заключенный снова взглянул на Гарри: — Вы — идиот? Если бы Гарри не боялся, что его снова назовут «идиотом», он бы захлопал в ладоши от избытка чувств: Снейп был настоящий! Только он мог разговаривать с Героем Магического мира в таком тоне, даже если и не узнавал его. — Лорда Кемпбелла убил его собственный конь по кличке Гнедой. Но если животное признают виновным в убийстве, его усыпят. Конь стоит четверть миллиона фунта, а моя жизнь не стоит ничего. Вы же об этом пришли поговорить? Гарри не знал, что ответить. Он не слишком хорошо представлял какой реакции можно ожидать от этого нового Снейпа: вспылит он, замкнется в себе или же с ним можно договориться. — Нет, я пришёл поговорить о вашем прошлом. Вы совсем не помните, кто вы такой? Снейп посмотрел на Гарри таким пронзительным взглядом, что Гарри снова подумал, что бывший учитель только представляется потерявшим память, а на самом деле помнит Гарри и видит его насквозь. — Вы знаете, кто я? — глухо спросил он. И не дожидаясь ответа, продолжил говорить, как будто сам с собой. — Но видно, вы не расскажете об этом просто так. У вас есть какие-то условия? Я должен признаться в убийстве? — Нет никаких условий. Но может быть, вы сами не хотите вспоминать кто, вы. Откуда мне знать, может вы сами наложили на себя обливейт. — Обливейт? — глаза бывшего мага распахнулись, зрачок заполнил всю радужку, и у Гарри радостно екнуло сердце. Он прорвался в сознание Снейпа. Название заклинания нашло отклик в памяти Александра Арчера. — Что это такое? — Заклинание забвения. Обычно его применяют к врагам, но иногда, в очень редких случаях, маг может захотеть сам себя лишить памяти. — Маг? Вы надо мною смеяться пришли? Моя жизнь ничего не стоит, но никто не смеет насмехаться надо мною! — Во время своей пламенной тирады Снейп встал с кровати и теперь нависал над Гарри, словно разгневанный ворон. Но на Гарри это не произвело ни малейшего впечатления. На его веку преступники рычали и даже кусались, бросались на него во время мирного, вроде, разговора. Поэтому он привык. Сейчас он пользовался тем, что расстояние между ним и Александром Арчером сократилось до минимума, и беззастенчиво разглядывал его: а вдруг он ошибся? И бродяга не Снейп? Мало ли похожих людей? За пять лет, живые черты лица зельевара стерлись из памяти Гарри Поттера. Да и не хотел он их помнить. И вообще гнал из головы любую мысль о бывшем учителе и шпионе. Догадывался, что единственная мыслишка способна разъесть его жизнь как ржа, как раковая опухоль. И не будет ни сладких упругих грудей Джинни, ни семейных воскресных прогулок, ни устойчивого почетного положения в обществе. А будет тёмное, жадное, ослепляющее. Нечто, в чём он себе никогда не признается. То, чему нет названия, и никогда не будет. То, что он запер в тёмный подвал своей души. То, что чуть не вырвалось наружу, когда он увидел на улице бродягу. Но Джинни это сразу заметила и опознала. Гарри разглядывал незнакомца. Вроде тот же нос, брови. А губы у Снейпа были не такие. Вечно сжатые или искривлённые в издевательской усмешке. А у этого – сухие, обветренные, но красивой формы. Изогнутые, как лук Купидона. И глаза, взгляд, тоже – ничего общего. Тем не менее, это был он. И Гарри это знал. Но продолжал играться с собой в эту игру, оттягивая это самое тёмное и жадное. Пару секунд старший аврор раздумывал о том, не применить ли ему третье непростительное. Жизнь человека, стоявшего перед ним, была полностью в его руках. Какая разница, пять лет назад умер этот человек, или сегодня. Главное, что у него, у Гарри Поттера, с окончательной смертью этого человека, всё вернётся на свои места. И как прежде, ничего не будет беспокоить его. Но не только он разглядывал Снейпа, но и Снейп разглядывал его. — Вы пришли убить меня, — сказал он, отступая от Гарри на шаг и снова опускаясь на кровать. Снейп снова прочитал его мысли. Гермиона считала, что способность к лигиллименции может быть врождённой. Вот она и прорывается, даже когда маг утратил не только волшебную палочку, но и память. — Нет, не убить. Просто раньше, мы не очень ладили. И это сказывается на моих мыслях. Но я не желаю вам зла. — Солгал Гарри. Снейп выглядел потрясённым. — Мы были знакомы раньше? Мне казалось, если я увижу человека из своей прошлой жизни, то обязательно что-то почувствую. Но вы не вызываете у меня никаких воспоминаний. — Может, это и к лучшему, — усмехнулся Гарри. Он уже принял решение. — Скоро вас выпустят. До свидания. Он подошёл к двери и постучал в неё. Дверь через секунду открылась, и он вышел, даже не оглядываясь. Примерно через час на стол главного прокурора графства Корнуолл лег отчёт его заместителя по делу об убийстве лорда Кэмпбелла. В отчёте говорилось, что в ране на голове были обнаружены частицы соломы и навоза. Рана имела отчётливую форму полукруга и была нанесена сверху вниз. И что такую травму могло бы нанести копыто коня, который встал на дыбы. Что, несомненно, на самом деле и случилось. Следовательно, подозреваемый в убийстве Арчер ни в чём не виновен, и его следует освободить из под ареста. Немного удивившись тому, что расследование столь простого дела заняло у полиции почти месяц, прокурор подписал постановление об освобождении Александра Арчера. В былые времена, его конечно, можно было бы привлечь к ответственности за мужеложство, но уже как тридцать лет подобная статья была удалена из уголовного кодекса Великобритании, о чем престарелый прокурор частенько сожалел. Гарри вернулся в Аврорат обессиленным. Стены родной конторы казались ему чужими. Так же как и люди, которые подходили к нему, что-то спрашивали, требовали. В телефонной трубке он едва узнал голос жены. — Когда ты будешь дома, Гарри? — в голосе Джинни звучала тревога. Она словно почувствовала, что с мужем творится неладное. Но Гарри это только разозлило, однако и на злость сил не хватало. — Я устал. Сейчас уже приду, — буркнул он в трубку. Дома он машинально съел поданный Джинни ужин и уже по привычке пошёл спать в гостиную. Джинни как будто собиралась ему что-то сказать, но наткнувшись, на не слишком приветливый, уставший взгляд, передумала. Гарри лег, с удовольствием раскидывая отяжелевшие конечности по просторному дивану, но сон не шёл. Сна вообще не было ни в одном глазу. Сегодня он узнал, что человек, которого, он даже не смел оплакивать, жив. Может, потому он и запретил себе горевать о Снейпе, что чувствовал: Принц-полукровка не мог просто так умереть в Визжащей хижине. Впрочем, рассуждать об этом — поздно. Снейп – жив, и об этом знает только он. У Гарри было ощущение, что он держит в руках огромный драгоценный алмаз, но этот алмаз жжет ему руки и ослепляет глаза. При мыслях о Снейпе в Гарри просыпался какой-то совершенно неведомый самому Гарри человек. Почему находясь в камере Снейпа, ему захотелось убить своего бывшего учителя? И это притом, что спасение Снейпа от смерти, казалось ему чудом. И он сам мечтал об этом чуде. Гарри знал, что противоречит себе, что он никогда не поймёт себя, пока не будет честным сам с собой и не назовёт вещи собственными именами. Может, стоило решиться? Именно сегодня? Ведь уже завтра Снейпа выпустят из тюрьмы и он снова исчезнет. Гарри закрыл глаза и увидел себя в кабинете директора Хогвартса. Только что он узнал, что ему придётся умереть. Он не удивился этому… почти. И не испугался, уж точно. Он знал, что его смерть прекратит кровопролитие и сохранит жизнь множеству знакомых и незнакомых ему людей. Жаль, что жизнь оказалось такой короткой. Но она была насыщена приключениями. У него были друзья, замечательные люди, которые не дадут забыть его подвиг во имя всех. И у него были поклонники, в него влюблялись девушки. Джинни его любила. В общем, за свою короткую жизнь, он довольно таки много успел. Множество мальчишек его возраста разбиваются на мотоциклах, гибнут в авариях, тонут, и вообще умирают от той или иной напасти не успев сделать в своей жизни ничего толкового. И кто сказал, что полные семнадцать лет, прожитые им, это не его судьба? Жаль только, что у него нет детей, и фамилия Поттер останется без продолжения. Гарри хорошо помнил, как он боролся с жалостью к самому к себе, как изгонял из себя все сожаления и настраивался на победу и на смерть. Из кабинета директора вышел совершенно новый Гарри Поттер; человек, готовый к убийству и практически к самоубийству – холодный, лишённый прошлого и будущего, сосредоточенный на одной единственной задаче — победить чудовище. Достойный ученик достойных учителей — Дамблдора и Снейпа. И пусть Снейп так и не научил его зельеделию, он научил его другому — хладнокровию и контролю над собой. Уже в лесу к нему явились тени его родителей и Сириуса Блека. Гарри не мог сказать, что был рад им. Они растревожили его сердце, отвлекли от цели. Но с их приходом ушло напряжение, и в сердце поселился покой и даже какая-то весёлая уверенность в удаче. Никогда до этого дня Гарри не вспоминал поединок с Волдемортом. Он хотел бы вообще забыть его, стереть из памяти. Он был как зомби, а потом умер и воскрес. И едва воскреснув, он подумал о Снейпе. Только низложенный директор мог по-настоящему оценить его победу. Он – единственный свидетель того, что даже великий Дамблдор не дал Гарри ни малейшего шанса, а он всё же выжил. Все обнимали и поздравляли победителя, а он вспоминал, какая боль отразилась в глазах Снейпа, когда Дамблдор рассказал ему о крестраже, застрявшем в мальчишке. Сердце Гарри с удвоенной силой затрепыхалось в груди, ему стало вдруг невероятно тепло оттого, что Снейп, сильный, злой, очень умный и храбрый человек так близко к сердцу принял новость о вроде бы ненавистном Поттере. Это было непохоже ни на что: вся злость и ненависть Снейпа была лишь ширмой загораживающей истинные его чувства: любовь к Лили и постоянная забота о её сыне. Гарри вдруг подумал, что часть любви Снейпа к Лили, могла бы перейти на её сына. Не могла не перейти, ведь у него глаза матери. Может даже, Снейп любил его, видя в нём подобие собственного сына. Гарри вздохнул: в момент после победы он находился в эйфории, переполненный счастьем и адреналином. Только в обезумевшем на время мозгу могла родиться мысль о том, что сальноволосая Слизеринская летучая мышь может любить кого-то, тем более, Гарри Поттера. Но именно с этой шокирующей мысли всё и началось. Гарри рванулся к Визжащей хижине, понимая, что Снейп, скорее всего уже мёртв. Но ему так хотелось взглянуть на него ещё раз. Провести рукой по тёмным волосам, там, где они не были залиты кровью, пожать холодную руку и рассказать человеку, который уже ничего не услышит, о своей победе. От вида горящей хижины, Гарри перестал дышать. Воздух застрял в горле и не двигался ни туда, не сюда. Гарри упал на землю и стал кататься по ней, давая выход своему отчаянию и безумию. Дыхание восстановилось. Гарри вскочил на ноги, и произнеся заклинание принялся тушить огонь. После этого он целый час просидел, глядя на мокрое пепелище и грезя о том, как бы всё было, если Снейп остался жив. Как бы он обнял его, поздравляя с победой, прижал бы к себе этого вечно мрачного, несносного человека, погладил бы по волосам, поцеловал. Он бы не отпустил Снейпа от себя никогда и никуда. В тот час Гарри плакал и смеялся — любовь и безумие обрушились на него одновременно. Он гладил собственные колени, как чью-то черноволосую голову, шептал безумные жаркие слова невидимому возлюбленному, сжимал собственные плечи, втолковывая неведомому упрямцу про свою любовь. На секунду Гарри опомнился и умудрился как-то посмотреть на себя со стороны: стало ясно, - из временного умопомрачения он скатится в настоящее безумие, если немедленно не возьмёт себя в руки. Снейп, оказавшийся вдруг таким близким, но неразгаданным и оттого ещё более притягательным, совершит то, что не удалось Волдеморту: уничтожит Гарри Поттера. Гарри вытер слёзы, неподобающие мужчине и пару раз с силой ударил себя по щекам. Сделал пару глубоких выдохов и поклялся никогда больше не вспоминать о Снейпе. Он понимал, что этого нелегко добиться. Поэтому представил себе Снейпа чудовищем, чем-то вроде трёхголового Пушка. Представив, запер его в самой тёмной и глубокой темнице своей души. И вот теперь стены этой темницы начали рушиться. И у Гарри было два выхода: выпустить чудовище, или убить его. Если он выпустит его, то чудовище пожрёт его. Его убитая много лет назад любовь к Снейпу, оживёт и начнёт повелевать им. Да она уже начала им повелевать! Ведь это он составил отчёт о невиновности Снейпа и подсунул его прокурору. Он вмешался в жизнь магглов, что строго воспрещено волшебнику! Что теперь делать? С Гермионой посоветоваться? Смешно даже представить: — Гермиона, я влюбился в мужчину. — В общем, в этом нет ничего удивительного, у тебя не было отца, ты потерял крёстного, возможно, любовь к мужчине может компенсировать эти потери. — Это Снейп. — Но он умер, Гарри! — Не совсем. Он теперь маггл. Он убил своего любовника и вообще он очень симпатичный стал. Впрочем, любовника он не убивал, его убила лошадь. — Гарри! Ты как себя чувствуешь? Гарри беззвучно рассмеялся в темноту. Напряжение отступило. Нет, он на самом деле не любит Снейпа, но он в ответе за него. Он не может бросить больного, потерявшего магию волшебника на произвол судьбы. Поэтому завтра, едва рассветет, он будет ожидать его возле ворот тюрьмы.