Всегда ваша, Эмилия Грей. Ежедневный пророк.»
***
Дамблдор довольно улыбнулся: статья удалась почти везде. С тех пор, как журналисты ЕП стали превозносить Поттера словно мессию, он думал, как же ему эту репутацию расстроить. Директору совершенно не нужен был всеми любимый народный герой, тем более такой своевольный. А теперь это стадо баранов, именуемое английским обществом, задумается, кому отдать свои симпатии. В Везингамот его вернули, дали снова кресло председателя, обдали волной извинений и почитания. И это не смотря на скользкие напоминания о прошлом его семьи. Да, говорить об этом открыто было давно запрещено, но это нисколько не отменяло тонких ехидных намёков от таких же стариков. Молодые ничего не знали – Вето законодательной и судебной палат – это вам не детские куличики. И с какого перепуга этот щенок сбежал, сорвав эксперимент? Искать мальчишку бесполезно – наверняка засел в Родовом особняке. Но! Нужно обязать его вернуться. Пусть уже не в этом году, так в следующем точно. Уговорить (заставить) принять временный указ о том, что все несовершеннолетние страны обязаны закончить Хогвартс? Нет, не пойдёт, мальчишке будет уже семнадцать. Хотя, он уже такой… Эмансипация, чтоб её! Обязать всех наследников и молодых Лордов заканчивать школу? Тоже не пойдёт – слишком многие лорды станут в позу. Да и куда их всех селить: там даже первокурсников раза в три больше станет… Что же такое придумать? Да чтобы его подмоченная репутация это позволила принять?***
В большом зале стоял громкий ропот: ученики всех курсов громко обсуждали напечатанную статью. Отъезд Гарри Поттера в Америку для многих стал неожиданным. И неприятным. Драко Малфой мрачно жевал нижнюю губу – то, что Дамблдор надиктовал для жёлтых писак могло сильно подпортить репутацию, особенно если потом Поттер неожиданно всплывёт на каком-либо приёме с одной стороны, но с другой – теперь хотя бы было понятно, чего можно ожидать. Хоть приблизительно. Он поднял безразличный взгляд на соседей – те тоже это знали. А также понимали: скорее всего, теперь будет третья сторона. Слабый огонёк надежды разгорался в глазах Теодора Нотта, чей отец слыл Пожирателем смерти на грани фанатизма незабвенных Лестрейнджей. Слабая тень улыбки расколола лицо Панси – ей возможно не придётся выходить замуж за «чрезвычайно надёжного светлого» гриффиндорца. Нечто похожее творилось если не со всеми, но со многими. Служить сумасшедшей твари за одну пропащую идею не хотел никто. Невилл исподволь наблюдал за соседями по столу: многие искренне расстроились исчезновению своего лидера. Всё-таки Гарри умел вести за собой. Грейнджер и Уизли мрачно переглядывались, стараясь мило улыбаться всем, кто задавал им вопросы. Видимо о легенде их не предупредили, а потому ответы троицы часто не были согласованы друг с другом. Джин навязчиво строила ему глазки… Отвратительно. Лонгботому захотелось сейчас же сбежать из-за стола и проблеваться в первом попавшемся туалете. От многих веяло таким страшным лицемерием и фальшью, что рука сама ложилась на палочку. И весьма больших усилий стоило не выхватить её прямо посреди зала. Молодой человек сжал кулаки, вежливо со всеми попрощался и постарался как можно спокойнее выйти. Чтобы не сорваться. Чтобы не подставить друга. Чтобы никто не узнал о его прозрении.***
Гарри читал статью в ЕП и с трудом сохранял лицо. А очень хотелось кого-нибудь убить. Или использовать для практики в особо кровавом и жестоком ритуале, благо у предков опыт был обширным. Ситуация осложнялась тем, что за столом восседало все восемь наставников, не считая Блэков. Вдох-выдох. Спокойно. Вдох-выдох. Спокойно, тебе говорят! Поттер на пару секунд прикрыл глаза: чуть отпустило. Он как можно невозмутимее поднял взгляд от газеты и сразу же наткнулся на изучающие взгляды Наставников. Не прямо изучающие, упаси Мерлин, а исподволь, словно рентгеновский луч на снимке. Дамы смотрят сочувственно, а мужчины насмешливо-ехидно. И ведь они прекрасно видят его игру! Это же мэтры масок! Хорошо хоть в открытую смеяться они не будут – им не нужен стихийный выброс, а слава у Поттера та ещё. Столь же спокойно нужно закончить завтрак, провести с Нарциссой уже традиционное утро, посящённое обсуждению светских сплетен и слухов. И откуда эта Леди всё знает, она же практически не покидала дома? Салонные слухи не интересны, но крупицы правды там были. Главное – суметь их найти. Тем более вела себя бывшая Малфой во время этих бесед как на королевском приёме, что позволяло получить не плохую практику – в конце концов, ему после Саммайна дебютировать в этом рассаднике лжи и лицемерия. И наука «правильного» поведения оказалась самой простой. В Некромантии, Артефакторике, Цилительстве и Боевой магии он обязан к концу года стать хотя бы подмастерьем. Ритуалистика и Магия крови войдут как неотделимые части вышеперечисленного, а остальное необходимо для понимания основ… И он их понимает. Но в теории. А вот в практике… Не так просто положить слова действия, уж кому, как не ему, это знать? 07.09.1996 Утро Гарольда выдалось совсем не удачным: ночные практические занятия с Грин-де-Вальдом-младшим на маленьком стареньком английском кладбище затянулись, поэтому спать он лёг около четырёх утра. Три часа сна никогда и ни у кого не способствовали благодушию. Потому Амикус Керроу, пару раз не слишком удачно пошутивший по этому поводу за завтраком, сейчас готовился к хорошей драке. Слава Мерлину, на палочках, а не врукопашную. Хотя, кто знает. Молодой Лорд человеком оказался весьма темпераментным и несдержанным, что не удивительно: его такому не учили – не было необходимости. Не сказать, чтобы тот совсем не пытался это изменить – напротив, но как-то плохо пока получалось. Эмоциональность мешала магам, не всем, но многим. Расхлябанный Боевик – смертник, причём ещё и других за собой потянет. Это было объявлено ещё на первом занятии, и даже не Амикусом, а Ансгаром, но… Даже предки во сне не смогли вытравить из своего потомка отвратительное воспитание. Хорошо тот хоть старался: отделка щенка под капитана обещала быть результативной. Маги встают друг против друга, сжимая палочки до побелевших костяшек. Первым предсказуемо атакует Поттер, не особенно утруждая себя прелюдией в виде поклонов и прочих расшаркиваний. Мальчик действительно зол. Уворот. Нырок. Ответное далеко не светлое проклятие. Нырок. Уйти влево. Снова атаковать. Крикнуть, что такой малокосос никогда не сможет одолеть Наставника. Мгновенно уйти от новой атаки. Крикнуть, что он повторяется и одновременно послать невербальное Секо. Мимоходом заметить: ответное заклинание тоже беззвучно. Уйти вправо. Танцевать. Двигаться. Посылать цепочки. Ставить щиты. Поймать ритм вальса: раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три… Сколько они уже кружат вот так? Час? Два? Пятнадцать минут. Противники растворяются в поединке, живут им, дышат им. Поттер успокаивается. Это видно по движениям, по манере боя, по силе проклятий. Чуть улыбнуться, скрывая похвалу за очередным оскорблением. Ещё раз атаковать. Ещё раз повернуться и уйти назад. В ритме вальса. Тренировка в таком темпе длилась ни много, ни мало три часа без перерыва. Усталые маги вдвоём рухнули на маты. На устах Гарольда блуждала глупая и совсем не уместная улыбка. Странно. Он думал, что разучился улыбаться. Поттер закрыл глаза, успокаивая бьющееся в адреналиновом вихре сердце. Амикус старался не дышать. Впервые мужчина видел своего ученика таким расслабленным и почти... счастливым? В тусклом освещении парень казался статуэткой: хрупкой и невероятно изящной. Маленькая иллюзия, что рушат первые же пару минут поединка. Силы у мальчишки было не занимать. А если вспомнить, как он двигался… Немного странно для такого детства и юности, возможно все движения выходили такими интуитивно… Из парня выйдет прекрасный боец или танцор, если всё получится. Лучший Боевик Британии предвкушающе улыбнулся: кажется, он нашёл, на кого когда-нибудь оставит пост Главы Гильдии.***
Артур Уизли нервно мерил шагами свой кабинет: вчера гоблины ясно дали понять, что его сын, Билл Уизли, никогда не вернётся домой. Законы клана и пара пунктов в соглашении какого-то там замшелого года. Вчера же Флёр Делакур столь же ясно дала понять, что совершенно не собирается просить за своего бывшего парня и жениха. И вообще она не хочет иметь с ними более никаких дел. Он понимал девушку, но принять… Теперь мужчина понимал Молли с её вечным причитанием и ненавистью к Поттеру. Принять и смириться со свободой тех якорей благополучия, что были так близко, нелегко. Брак с Вейлой, пусть и не чистокровной, мог освободить его внуков от Клейма. Хоть частично, но Уизли бы перестали быть Предателями Крови. Артур потёр шею – ту всё чаще и чаще пекло. Дураком он не был, а потому прекрасно понимал, что же там формируется. В принципе, он с самого начала знал о цене предательства для него, но появление Печати всё равно стало неожиданным. Тем более после ритуалов и гарантий Альбуса. Когда Билл был ещё школьником, Дамблдор предложил всей семье избавиться от печати и что-то долго говорил. Уизли-старший не поверил: ни тогда, ни сейчас. Клеймо можно только искупить. Но затереть ужасную отметину согласился, тем более магический потенциал каждого после увеличился не меньше чем в два раза. Быстро стала очевидной настойчивость директора: ему не нужны были слабые бойцы. А сильные за ним практически не шли. Вот и сегодня его ждёт очередное патрулирование улиц: народная дружина, сформированная из добровольцев и Ордена Феникса, выходила на улицы с наступлением темноты и до утра ходила по основным магическим артериям страны вместе с аврорами. С ним сегодня будет Тонкс, Кинг и пара жителей Годриковой Лощины. Символичное место. И тем было непонятнее, почему на него ни разу не напали. Артур просто не знал, что Пожирателям тоже знакома благодарность. Что на родину однажды спасшего их мальчика нападёт только безумный фанатик, а таких было мало. И удержать их подальше от поселения с трудом, но пока удавалось.***
В тёмном Тронном зале стояла столь редкая для этого помещения тишина - Повелитель молча выслушал свои слуг, изредка что-то комментируя на шелестящем парселтанге и обдумывал, что же ему делать дальше. Сегодня его ещё не посетило безумие - крайне редко получалось так, чтобы он проводил собрания в здравом рассудке. Политическая ситуация в стране оставляла желать много лучшего, и дело было далеко не в его терроре: ПСы совершили всего около трёх нападений, оставив после себя кровавое месиво лишь раз – работа Рудольфуса. После Азкабана разум сохранили многие, но связь через метку могла достать даже сильнейшего околлюмента. Исключения составляли члены Родов, но многие просто не имели легального доступа в свои Гнёзда, чтобы провести все необходимые ритуалы. Директор специально искал тех, кто имеет хотя бы косвенное родство с его людьми, чтобы заполучать потом контроль над имуществом Родов. В приделах Кодексов, конечно, но и это не мало. В ситуации с братьями Лестрейндж всё ещё осложнялось отделением Беллы... Гордая Леди ни разу не повернула головы в сторону считай бывших родственников. Это разумно. И правильно. Тёмный Лорд припомнил недавние выпуски Пророка: в общей сложности по стране прокатилось более десяти нападений. Кто-то снова работает под него. Хотя, почему кто-то? Далеко ходить не надо. За более чем десяток лет старый козёл так и не придумал новой схемы избавления от неугодных... Плюс новый закон, который будет вынесен на обсуждение в Везингамот зимой: якобы о новых правах маглорождённых, а на самом деле очередные способы обобрать и подчинить Рода. Отвратительное ощущение. Состав законодательной и судебной палат сильно изменился за полтора десятилетия: многих стариков во время второй Магической выбивали специально, а против Дамблдора выступали в основном старики. Восстановить влияние хотя бы до равного не получится - их слишком мало. Можно взять пример с учителя и просто уничтожить всех неугодных, но так они, в конце концов, страну без населения оставят! Волдеморт обвёл прищуренным взглядом собравшихся людей. Их всех слишком мало. И время утекает словно песок сквозь пальцы. Позади трона послышался громкий шорох - с охоты вернулась Нагини. Тонкие паучьи пальцы рассеянно погладили любимицу по голове. Вот если было можно переманить большую часть маглорождённых себе, но это практически невозможно. Слишком сладко для них поёт Дамблдор, слишком чудовища они в их глазах. Приступ свалился внезапно. Вот Повелитель сидел и задумчиво тёр практически отсутствующую переносицу своими тонкими пальцами да поглаживал фамильяра, а в следующий миг он уже схватился за голову и с диким криком кинул первое Круцио в толпу. Не повезло Мальсиберу, затем Боулу... Маги в панике старались разбежаться кто куда, безуспешно пытаясь отгородиться щитами. Но безумие оказалось слишком сильным, слишком всепоглощающим. Сильные товарищи сбежали за границу аппарационного барьера и убрались в Гнёзда. Слабые остались корчиться под Круцио. Никакой взаимопомощи – в данный конкретный момент своя шкурка дороже. Неожиданно о стену срикошетила Авада. По спинам оставшихся пробежала стая липких мурашек. Страшно. К безумию прибавился дикий ужас. Крики боли разорвал безумный холодный смех. Серокожий змееподобный маг взахлёб смеялся вслед зелёным лучам. Через пару минут к ним присоединились ещё голоса: истерическое всхлипывание Алекто Керроу, неудачно попавшей под раздачу, хохот братьев Лестрейнджей, скулёж Мальсибера, безумная песня Долохова... Безумие мгновенье за мгновеньями накатывало на своих жертв. Без возврата.***
Валентайн Кребб обвёл странным взглядом собравшуюся компанию и продолжил тасовать карты. Сезон приёмов и балов ещё не начался, ходить в гости среди знакомых стало небезопасно с учётом обстановки, а проводить вечера в гордом одиночестве – скучно, поэтому блистательный Лорд согласился на предложение своих коллег-Наставников остаться и составить партию в Вист. Уже за тридцать минут магические карты надоели своими воплями до зубной боли, а благородные господа, наложив на болтливые колоды Силенцио, приманили из ближайшей палатки магловские. Теперь каждый робер сопровождался тихой беседой ни о чём и, чаще, тишиной. Валентайн положил на зелёное сукно козырную десятку червей под пристальными взглядами соседей. Адольфо, сидящий слева от него, чему-то хмыкнул и сделал ход. Его партнёр – Амикус – удивлённо поднял бровь: ходить в начале со старшей сильной карты не приветствуется. Ответная усмешка, и взятка отправляется к Принцу. - Как продвигаются у нашего подопечного дела с Ритуалистикой? – Фридрих первым решил заговорить на злободневную для всех тему, попутно снося свой единственный козырь: ему страшно не повезло с раскладкой. - Не так хорошо, как хотелось бы, - Кребб сделал пару пометок на зелёной ткани, - Поттер отлично знает теорию, но он совершенно не способен к практике. Я крайне удивлён, что частичный и полный Ритуалы прошли удачно. - Вот это как раз-таки и не удивительно: ему, естественно, помогали бывшие Блэк, - отметил рассеянно Амикус, раздумывая, какую же карту будет лучше разыграть. - Странно, мне парень не показался таким уж неумелым. По крайней мере, простейшие Упокоения мы провели без сучка, без задоринки, - парировал Грин-де-Вальд. - Просто мы… Изначально не слишком хорошо поладили, - пробурчал Валентайн и досадливо поморщился: похоже, эту партию он тоже проиграет. Сорок галлеонов – деньги для него не то чтобы большие, но самолюбию обидно. - Так и что же вам мешает поладить лучше? – подал ехидный голос Принц. Крэбб на этот вопрос не ответил, лишь выразительно просверлил взглядом соперника. О перепалках Поттера и Кровомага за прошедшие две недели уже стали по дому ходить анекдоты. Но что странно: это обоим спорщикам доставляли огромное ни с чем несравнимое удовольствие. Яростные перебранки были настолько живыми, настолько на грани хамства, что хотелось мальчишку поставить на горох. Или отходить розгами. Но именно в них Гарольд учился общаться: без расшаркиваний, без приторности – просто точить язык друг о друга, завуалированно делая комплименты и столь же скрытно унизительно оскорбляя. Партия закончилась предсказуемым разгромом пары Крэбб-Грин-де-Вальд. Провожая печальным взглядом кучку золотых монет, Валентайн поклялся, что обязательно найдёт ключик к своему ученику. Или он будет просто недостоин звания Лорда!***
Гермиона Грейнджер дежурила. Патрулировать коридоры по ночам старостам девочек было вовсе не обязательно, но она не могла манкировать свои обязанности, так как сил послать в нокаут хулиганов и пьяных парней у неё хватит. Плюс, ей просто необходимо подумать. Лёгкие шаги отдавались гулким эхом в тишине северного коридора. Портретов практически не висело, зато через частые окна сочился довольно яркий лунный свет. В школе творилось что-то странное. С одной стороны – ничего не изменилось: на Гриффиндоре она по-прежнему практически непререкаемый авторитет благодаря званию лучшей подруги Золотого мальчика, к её мнению прислушивались, её хвалили как старосту. Львиная доля рубинов в песочных часах была заработана ею. Но что-то неуловимо изменилось. Взгляды Слизеринцев стали какими-то слишком презрительными. Как будто они знали что-то, что не знала она, и это что-то было просто ужасно. Может они узнали, что Поттер от них сбежал? Да нет, быть не может. Хотя… Многие в родстве с Блэками, могли что-то почувствовать. Не суть. Чёртов Поттер! Или Мордредов… За пять лет в магическом мире она так и не смогла научиться не задумываясь ругаться как нужно. И почему, куда не плюнь, всплывает Поттер? Ему что, так нравится раз за разом ломать её планы и мечты? Что бы о ней не говорили, Грейнджер была не просто ботаником, но и очень умной девушкой. По-своему, но умной. И она прекрасно видела, насколько шаток у Гриффиндора авторитет в школе, а последние года два-три он вообще держался исключительно на Гарри! Что же теперь будет?.. Статья в Пророке вышла весьма не плохая, жаль только: Скиттер не захотела писать такое. Но и эта Грей… Неужели она действительно собирается проводить расследование? Зачем? Она сомневается в директоре? Или наоборот, не сомневается и хочет это доказать? И как долго люди будут верить газетёнке, вовсе не отличающейся правдивостью? Ведь в отличие от красно-золотых те же Рейвенкловцы думать и анализировать умеют. И если они к чему-то придут в своих выводах, то держать в себе вороны ничего не будут. И в первую очередь они поделятся со Слизеринцами. Те, конечно, пофыркают, но обязательно проверят. И не дай Бог, их подозрения окажутся верными! А Хаффлплаффцы поверят на слово просто потому, что большинство не может ошибаться. И Гриффиндор останется один. Против всех. Тогда даже поддержка Дамблдора не поможет. Грейнджер передёрнула плечами, сбрасывая неприятные мысли. Она просто себя накручивает! Справа от неё что-то громко хрустнуло. Сердце в груди подпрыгнуло от неожиданности и понеслось бешенным галопом, а приказ: «Люмос» больше походил на испуганный писк. Маленький тусклый огонёк едва разгонял темноту пустого коридора. Гермиона нахмурилась: раньше заклинание получалось ярче, намного ярче. И давалось проще. Вон, как дышится тяжело! Хотя, может она зря ищет подвох там, где его нет? Может она просто от испуга вся мелко дрожит и заикается? Тряхнув густыми волосами и затушив уже не нужный огонёк, девушка зашагала в Башню. А на запястьях всеми цветами радуги переливались Браслеты. 10.09.1996. Огромная шипастая драконица неслась навстречу восходящему солнцу, время от времени взмахивая чёрными кожистыми крыльями. У неё не было предусмотрено седла и уздечки, но рыжеволосый всадник совершенно не боялся свалиться и разбиться. Ещё в древних текстах писали: если Дракон выбрал себе Друга и хозяина, то никогда не причинит ему вреда и сам проследит, чтобы тот не падал с гладких спинных чешуек. Полёт одурял так сильно, что Чарли хотелось петь, орать во всё горло что-то безумно глупое и до банальности счастливое. Проплывающие над головой облака, казалось, можно было потрогать руками. Земля внизу смотрелась одним сплошным зелёным пятном: где-то темнее, где-то светлее. Молодой Друг Драконов ласково погладил гладкие тёплые чешуйки. Эйфория от первых минут полёта схлынула, и в голове у молодого человека вновь стали роиться мысли: Старейшина договорился, что на Саммайн будет проведён нейтральный ритуал определения Рода. И Чарли совсем не знал, хочет он этого или нет. Да, он не любил и не одобрял своих, скорее всего, приёмных родителей. Да, он при первой же возможности сбежал от них куда подальше. Но вот совсем отказаться от них… Отказаться от семьи, какой бы та не была, очень и очень сложно. Словно вырвать часть себя. Но без этого никак: Старейшины сказали, что им не нужен безродный служащий, каким бы хорошим он ни был. Рыжий парень подозревал, что те так просто хотят восстановить какой-либо Род. И он, наверное, прав. Потому чем ближе становился Саммайн, тем гаже становилось на душе. Появлялось ощущение, что он кого-то предаёт. Хотя, разве можно предать тех, кто предал тебя сам?***
На поляне у Запретного леса стояло двое: темноволосый юноша лет шестнадцати и молодая светловолосая женщина лет тридцати. Они о чём-то жарко, но беззлобно спорили. - Мы идём к Старейшине общины Единорогов, а не в кабинет директора, Гарри! - Анна устало прикрыла глаза. Поттер иногда был таким мальчишкой: ни за что не подумаешь, что он дважды Лорд и Глава рода, принявший Наследие. - Этот Лес находится на территории школы! - в десятый раз стал объяснять парень своё нежелание идти в чащу, - Мне совершенно не нужно, чтобы меня почувствовал директор! Я всё-таки в академическом отпуске по состоянию здоровья! - А с чего ты взял, что Лес находится на территории школы? - недоумённо. - Это написано в школьных Хрониках и Истории Хогвартса. - По-твоему, основатели были идиотами? - Хмельницкая искренне не понимала убеждённости юного Лорда. - Ты о чём? - Поттер-Блэк непонимающе нахмурился. - Запретный лес образовался около шести тысячелетий назад на месте пересечения трёх силовых линий: именно это послужило причиной того, что в нём изначально образовалось несколько своих, местных, так сказать, видов Магических животных, а тем более растений. Из тех, что ты когда-либо встречал, это Гремучая Ива, и её родственница - Магическая Плакучая Ива, Лунные Тюльпаны, Золотая Магическая Лисица и некоторые, исключительно местные виды Локотрусов, Саламандр и Змей, - Анна начала свою занимательную лекцию. Ей показалось весьма странным, что сами Англичане не знают истории своих владений... Ведь она, как Целитель, Герболог и Мастер УЗМС изучала это ещё во время ученичества. Без знания ареалов обитания тех или иных животных и растений невозможно создавать действительно сильные и действенные целительские зелья. - Запретный лес намного больше, чем кажется - тут сыграло свою роль совмещение трёх, а не двух силовых линий: образовался своеобразный пространственно-временной коллапс, в результате которого большая часть Леса переместилась в "третье" измерение, оставив вокруг себя лишь небольшую опушку с более менее стабильной территорией. Именно поэтому туда пришли Кентавры и единороги - они уже устоявшиеся виды со своим магическим ядром и... Даром, скажем так. Они сдерживают нестабильность Леса. - Если это место так опасно, то почему же Основатели построили тут школу? - искреннее непонимание. - Основатели дураками не были, - улыбнулась Анна, - Они строили школу на месте, максимально безопасном, но при этом полном Силы. Хогвартс находится на безопасном расстоянии от Искажения. Хотя, никто не отрицает, что полностью стабилизировать магию места так и не удалось. - Поэтому в Замке существует Выручай-комната, движущиеся лестницы, исчезающие и перемещающиеся двери? - Совершено верно. Поэтому Ваш потолок полностью отражает звёздное небо, в Чёрном озере предпочитают жить Русалки и Тритоны, а в Хогсмиде нет ни одного магла. - А при чём тут маглы? - вскинулся Гарри. - Успокойся. Я против маглов ничего, кроме разумной осторожности, не имею. Но понимаешь... - Хмельницкая искала способ объяснить всё попроще, - Маглы не видят магии обычного или слабого волшебника или существа, сильного мага они будут постоянно опасаться, чувствуя рядом с ним ощутимый дискомфорт. В местах Силы же у них постоянно будет болеть голова, в теле поселяется постоянная слабость... Маглы бы просто не смогли здесь выжить. Они зовут такие зоны аномальными и всячески их обходят. Гарри задумчиво кивал в ответ, пытаясь переварить сказанное. Даже Ансгар не рассказывал ему столько. Он просто упоминал, что Запретный лес уже был в его время и считался весьма гиблым местом. Значит уже тогда было многое забыто... Но откуда тогда взяла информацию Анна? - Ну что? Мы идём? - нетерпеливый вопрос? - Директор ничего не почувствует? - эта мысль поразила Поттера. - Нет, - весело кивнула Наставница, - Он имеет власть лишь в Замке, и то совсем не много. Территория ему не подчиняется. Странная парочка, наконец, скрылась за деревьями.***
Худой узник в кандалах и ошейнике работал в шахте. Опрятная, но явно слишком большая для измождённого тела одежда висела мешком, когда-то яркие рыжие волосы потускнели, в них появилась первая седина. Билл Уизли с трудом поднимал кирку, которой полагалось откалывать куски породы. Рудник оказался подземным и пустынным. Как сказал его надзиратель: ценная порода там была, причём весьма ценная, но попадалась редко. Тратить на него свои силы гоблины не желали. А тут бесплатная рабсила. Во искупление вины да в назидание остальным. Мелодичный перезвон кандалов надрывно разрушал тишину. Хриплое рваное дыхание узника не могло их заглушить в оглушающей тишине. В тусклом свете факелов каждый отколотый камешек метался чёрной тенью на стене, падая с негромким стуком. Блёклые голубые глаза, чуть щурясь, следили за живым танцем на скалах. Билл закашлялся: горная пыль никому ещё не прибавляла здоровья. С момента его ареста прошло меньше месяца, а, казалось, вечность. Пустая серая вечность, заполненная однообразной тяжёлой работой. С ним никто не разговаривал: гоблины, а он сталкивался только с нелюдями, попытки заговорить полностью игнорировали, лишь отдавали краткие лающие приказы. Спустя несколько дней молодой человек прекратил попытки – что толку биться головой о стену, если она не ответит? Пару раз Билл попытался разбить оковы магией: ставшая родной до невозможности сила нехотя откликалась, но её всегда оказывалось слишком мало. Он пытался той же стихийной силой лечить ссадины, полученные при работе, но… Снова ничего не получалось. Магии было слишком мало. Наверное, он сейчас и люмос бы наколдовать не смог. А ведь он был сильным, очень сильным, особенно после ритуалов директора. А теперь… Будто кто-то в насмешку оставил ему крохи: мол, смотри, каким слабым и беспомощным ты стал, но помни, каким ты был! А ещё были кошмары. За всё время, проведённое в камере, Билл ни разу не спал без сновидений. Каждую ночь ему снились гигантские костры инквизиции и крики людей, сгорающих заживо. А затем он оказывался на их месте. Живые горячие языки пламени жгли его тело, принося адские муки. А магия молчала – странный ошейник на шее и браслеты на локтях не давали ей помочь своему носителю. Билл не выдерживал: тоже начинал кричать. Он просыпался в холодном поту по нескольку раз за его импровизированную ночь. И каждый раз губы по инерции беззвучно шептали: за что?***
Запретный лес поражал. Высокие столетние деревья с заросшими бурым мхом стволами казались живыми. Они и были живыми. Гарри даже показалось, что в исполинских кронах спрятались мудрые насмешливые лица. Магия было повсюду: в опавших листьях, что устилали землю, в самой земле, в воздухе, в утренней росе, и, конечно же, в обитателях чащи. Единороги очень приветливо встретили Целительницу и её ученика. Гордых животных можно было даже погладить, не боясь, что за это они проткнут тебя рогом. Анна сосредоточенно собирала с веток волосы из гривы и хвоста и короткую белоснежную шерсть. Гордые существа провожали их в свою святая святых - в своё поселение. Попадавшиеся на пути животные без споров пропускали процессию вперёд - авторитет Единорогов был непререкаем. Даже встретившийся кентавр Стоун ничего не сказал по поводу присутствия в чаще людей - просто отошёл в сторону. Раз Старейшина разрешил двуногим находиться здесь - значит, они того достойны. С каждым шагом окружающий пейзаж менялся: освещение уменьшалось, постепенно погружая деревья в приятный сумрак, сами исполины становились толще и древнее, исчезали самые обычные грызуны, на смену им пришли локотрусы и нюхлеры. - Нас провели за границу Искажения, - пояснила Анна, уловив беспокойство подопечного. Единороги согласно заржали. Поттер ненадолго остановился. Его магия слишком сильно реагировала на магию Леса. Казалось, потоки силы завязали игривый поединок, словно повстречали старинного друга. "Господине Певерелл?" - неожиданно раздалось в голове Гарри. - Д-д-да, - несколько испугано: даже в мире волшебников слышать голоса - плохой признак. "Ты не сошёл с ума" - пояснил другой, более звонкий голос. - Кто это? - напряжённо. В стороне стояла Хмельницкая и недовольно хмурилась. "Меня зовут Лорите. Я Единорог" - представился обладатель звонкого голоса. Юноша ещё раз поклонился величественному существу. "Я" - вторил гулкий низкий шелест. - Кто это - я? "Лес" - отозвал...ось это нечто. - Лес? - ошарашенно. "Да" - повисла пауза, - "Великая Мать любила здесь гулять..." - Великая Мать?... Миледи Смерть?! - обрушилось на парня понимание. "Да. Сидя на ветвях моих детей, она любила обдумывать свою смертную жизнь. В тёмных водах моих Озёр она видела самое дорогое для своего сердца. Здесь она перебирала свои сомнения и принимала решения," - печально закончил голос. А парень не мог поверить в услышанное. "Добро пожаловать домой, малыш. Потомкам Миледи мои дети всегда рады," - в шелесте слышалась... ласка? Так приветствуют долгожданное дитя, но никак не простого смертного. - Что-то случилось? - беспокойный голос Наставницы разорвал созданное Лесом очарование. - Н-н-нет, - Гарри взял себя в руки, - Просто... Он не знал, как выразить словами то, что он чувствовал в этот момент. Его никто никогда не ждал просто так, всем было что-то нужно. Анна в ответ просто улыбнулась. Она прекрасно понимала своего ученика без слов. Они вообще сошлись крайне быстро. Кажется, это произошло ещё на побережье Хорватии. Теперь их отношения учитель-ученик медленно переходили в разряд старшая сестра-младший брат. Сопровождающие Единороги мягко заржали. Для них не стал секретом разговор Леса и юноши. И они прекрасно поняли намёк Древнейшего: проводить двуногого не только к Старейшине, но и в любое другое место, куда он укажет. Даже, если это будут Священные Озёра.***
Маленькая первокурсница-гриффиндорка спешила из библиотеки в общежитие: отбой должен был наступить через пятнадцать минут. Маленькая Анж Присли являлась маглорождённой, поэтому страшно путалась в полах собственной мантии, боялась до дрожи приведений и движущихся лестниц и оказалась страшно любопытной. Любознательной дочке капитана торгового парохода не составило труда прочесть и запомнить за лето учебники. Но хотелось чего-то большего: например, ответа на вопрос, почему так, а не иначе. А ещё ей очень хотелось, чтобы её кто-нибудь научил носить волшебную одежду – Анж уже не раз падала, оступаясь на длинных полах неудобной мантии. Снова замечтавшись, девочка не заметила исчезающую ступеньку, но слава Богу, не застряла, а всего лишь упала. Но всё равно ей было очень больно. Сумка свалилась на пол, книжки, пергаменты и перья рассыпались по каменным плитам. Мисс Присли, с трудом сдерживая слёзы – дочь капитана Присли никогда не плачет! – начала торопливо собирать всё обратно. Книги были наспех запихнуты в отделения, пергаменты навалены сверху, она потянулась за перьями, как… - Держи, - над головой раздался вполне дружелюбный голос. - С-спасибо, от неожиданности Анж стала чуть заикаться. Девочка поспешно убрала остатки своих вещей в сумку и подняла глаза на своего помощника. Точнее помощницу. Высокая девушка в одежде с иголочки, аккуратные пальцы – Анж сразу спрятала за спину свои руки с обгрызенными ногтями – нашивка на форменной мантии с рисунком змеи, зелёно-серебристый галстук – Слизеринка. - П-простите… - растерянно и чуть испуганно. В ответ раздался лишь тихий хмык. Девушка усмехнулась и продолжила свой путь в подземелья, обойдя застывшую на месте первокурсницу. А она просто не понимала: ведь та девушка Слизеринка, она должна была насмехаться над ней, издеваться, игнорировать, но никак не помогать, протягивая закатившееся под подставку для доспехов большое перо Кондра – подарок отца из очередного рейса. Ведь ей так говорили. Мисс Присли любовалась, как мантия незнакомки развивалась и совсем не мешала. Секунда. Две. Три. Возможно, Анж об этом очень сильно пожалеет, но… - Мисс! – девушка обернулась на окрик, - Простите мисс, скажите, пожалуйста, а почему вы… в мантиинепутаетесь? - Прости? – брови в непонимании сошлись на переносице. - Почему вы в мантии не путаетесь, - повторила совсем покрасневшая девушка, мысленно коря себя за длинный язык и смотря в пол. И тем неожиданней для неё оказался тихий искренний и совсем не злой смех в ответ. - Научить? – а в глазах танцевали лукавые искорки. - Да, спасибо вам огромное! – в ответе послышалось облегчение. - Завтра, после ужина, в пустом коридоре на третьем этаже я буду ждать тебя, - Слизеринка улыбалась, - А потом мы найдём какой-нибудь свободный кабинет. - Хорошо, мисс! – радостно. Неужели хоть кто-то ей поможет укротить магическую одежду! Слизеринка усмехнулась и скрылась за поворотом. Она не понимала, что её дёрнуло предложить помощь этой смешной первокурснице, но сделанного не воротишь. Вдруг из этой маглорождённой выйдет толк? А Анж Присли стояла посреди коридора и не верила своей удаче: вдруг мисс согласится ответить ещё и на несколько вопросов? В себя девочку привёл звук гонга, обозначавшего отбой. Вздрогнув и осмотревшись по сторонам, она бегом кинулась в башню.***
Его кабинет на Гриммо постепенно затапливали вечерние сумерки, но Гарри не спешил зажигать свет. Он аккуратно перебирал принесённые из леса волосы и шерсть. На столе в хрустальных фиалах блестела добровольно отданная кровь Единорогов, Единорожье молоко и их слёзы. Прекраснейший и драгоценнейший Дар. Благословение Леса и его жителей. Как же приятно, когда в тебе видят просто человека, а не Избранного, Воина или Вождя. Просто Гарри, которого попросили только об одном - не терять себя. Гарольд перебирал тёплые от магии Дары и неосознанно улыбался: искренне и открыто. Как он и должен был бы улыбаться, если бы не... 13.09.1996. Традиционный осенний туман застилал опушку Запретного леса. Молочно-белая дымка клубилась у подножия самых крайних деревьев, постепенно уходя вглубь и там становясь темнее. Северус Снейп лишь поморщился и плотнее запахнулся в свою любимую тёплую чёрную мантию. Профессор зельеварения терпеть не мог Шотландское утро. Как таковые холода ещё не наступили, но противный ветер пробирал до костей, без малейших промахов находя щели в одежде. Не помогали даже согревающие чары. А холод напоминал Северусу о детстве: неблагополучном и полуголодном. Мать, отказавшаяся от магии ради спасения Рода, магловского образования так и не получила, а потому работать на нормальной работе не могла, а идти какой-нибудь уборщицей не хотела: Мордредова чистокровная гордость не позволяла. Учиться хорошо готовить и держать дом Эйлин Принц тоже не желала. Поэтому на завтрак они ели отвратительную и часто подгоревшую овсянку, обед пропускали, а ужинали в ближайшей дешёвой забегаловке, дома вечно пахло грязным бельём и какой-то непонятной гнилью. Отец был простым работягой с далеко не большой зарплатой, любил поддавать по вечерам и выходным. Денег часто не хватало. Вечные скандалы, поношенная второсортная одежда. В начальной школе юного Снейпа всячески дразнили и травили. Однажды к ним прибыл очень и очень богатый человек, назвавшийся Элайджей Принцем. Они о чём-то очень долго скандалили с матерью, он долго не понимал о чём. Больше этот человек у них дома не появлялся. Лишь на третьем курсе Хогвартса Снейп узнал своего деда. И узнал, что мать отреклась от Рода. Сама. Его, правда, не тронула. Не было у неё такого права. Когда он приехал домой и начал задавать вопросы, мать всё рассказала: о своём отказе от семьи, о своей любви к Тобиасу и о ссоре с отцом. Эйлин Снейп заливалась горючими слезами, обожествляла мужа-пропойцу и… ненавидела магию, которая ей абсолютно мешала. И от этого маленькому Северусу становилось страшно. Но ведь мама от него не откажется из-за магии? Он же и так совсем один, на него все странно косятся… Только Лили. В следующий раз тема Рода Принц была поднята, когда его проверяли на возможных супруг или супругов. Мама не злилась больше, не плакала, но говорила таким тихим и обречённым голосом, что Снейпу снова стало страшно. Словно мама до последнего надеялась, что результат будет нулевым. Будто ждала, что будущего в мире магии у него нет. А через шесть лет мама умерла. И даже та иллюзия семьи рухнула, словно карточный домик на ветру. Погребение, обычное, магловское, мужчина почти не помнил. Зато в память навсегда врезались слова отца: « Ты никто! Такой же, как и эта якобы аристократичная сука! Неженка и белоручка! Мямля! Нюниус! Вместо того чтобы искать способ заработать себе на рубашки, ты опускал свои грязные лапки и выл в потолок о своей несчастной доле! Как же! Как же! Работа обычного разносчика газет была слишком вас не достойной, ваше аристократическое высочество! Тьфу, блять высокородная! Ты и сейчас никто, падаль подзаборная! Мог бы хотя бы деду в ноги кинуться! Тот бы хоть денег дал! ...» Тобиас говорил много. Захлёбываясь в дешёвом виски, он выплёвывал на сына смесь обиды и презрения. И Северус не выдержал. Мордредова гордость выплеснулась в первом в его жизни Круцио. А отец смеялся, безумно смеялся, продолжая резать правдой глаза. Проклятье срывалось за проклятьем, непростительное давно сменилось на что-то более изощрённое… Реальность ударила юного зельевара неподвижным телом своего отца, словно обухом по голове. Но Северус ни о чём не жалел. Эта тварь, испоганившая ему детство и юность другого не заслуживала. Снейп не стал проверять тело, он просто собрал свои весьма небольшие пожитки и ушёл. Он никогда не узнал, сколько боли было в зелёных глазах Лили, когда она узнала о происшествии. Он никогда не узнал, как тонкие губы шептали: «Что же ты наделал, Северус?» А Северус продолжал учиться, не испытывая ни малейших угрызений совести. Может быть, дело было в том, что практически ничего не помнил из того вечера. Ад наступил в Азкабане. Дементоры замечательно умеют вытаскивать на поверхность самые скрытые воспоминания. И Снейп вспомнил. Всё. До последнего Круцио. Молодой человек не мог спать или есть: ему везде чудился безумный предсмертный смех отца и презрительный взгляд матери. Он блевал от отвращения к самому себе. И молился всем Богам, чтобы об этом никто не знал. Боги услышали. Только лучший для нас палач – мы сами. Слова Тобиаса каждую ночь врезались в сознание во сне. И ведь отец был прав. Он действительно ничего для себя не сделал: только кучу глупостей. И лишь отсутствие отката за отцеубийство показывало: старик Тобиас жив. Порыв сильного ветра, швырнувший клок тумана в лицо недовольного мужчины, вырвал того из омута воспоминаний. Сегодня он сделает первый шаг к созданию собственной семьи. Пусть на крохах уважения и иллюзии приязни, но семью. Он не любил Малфоя. Он не простил Малфоя. Он с трудом терпел Малфоя. Но тот был ему нужен. В конце концов, прав был отец – хватит сидеть, сложа руки, как пансионерка на экзамене. И плевать на всё: на старика, который даже не догадывается о том, какие чувства вытаскивает из глубин памяти, какое чувство вины пестует, на безумного хозяина метки, что врывается в сознание дикой физической болью, на Поттера, который явно больше не нуждается в его присмотре и защите, ведь Лордов хранят другие. У него будет своя семья. Его сын. Пусть он получит его на сделке, но растить его будет без обетов. Без хозяев. Теперь он приложит для этого все силы. И надо бы поторопиться: Малфой не применёт потоптаться по его пунктуальности.***
Холодное солнце робко постучало первыми лучами в кабинет сиятельного Лорда Малфоя. Хозяин комнаты отнюдь не спал, запивая страх с утра пораньше крепким бренди. Выглядел блондин откровенно плохо: сероватая кожа, тёмные мешки под глазами, слегка подрагивающие руки. Безумие хозяина отвратительно отражалось на его слугах. И дело было не только в излюбленном Круцио. Через метку по щитам били отдалённые эмоции, как членов Рода бьёт безумие и физические увечья Главы. Постоянное сопротивление выматывало. Сегодня должна состояться магическая помолвка. Только так и никак иначе. Чтобы не сдёрнули не вовремя, как в восемьдесят первом. Договориться об этом стоило огромного труда и не меньшего терпения. Холодно. Даже полыхающий камин не спасал от транслируемого постоянного холода. Глоток бренди ожёг горло и лёгкие, даря пару мгновений тепла. Маг устало потёр переносицу. Сегодня же он подпишет передачу Главенства своему сыну, так как его замужество предполагает полный переход в Род супруга, которая вступит в силу после свадьбы. Очень и очень не хотелось, но надо. Сына своего Люциус любил и столь раннего взросления мальчику не хотел. Но обстоятельства располагали по-другому. Пока Драко в школе это безопасно, ведь Нарцисса, не смотря ни на что, не захочет входить в его Род. А вернётся из Хогвартса он уже взрослым. Необходимо ещё и ритуалы Принятия провести… Кто это сделает, если он, дай Мерлин, будет уже в положении? Бокал опустел. Часы пробили. Малфой взялся за палочку и стал наводить чары гламура: никто не должен видеть его слабость. Даже Снейп. Тем более Снейп.***
Обряд помолвки был... Обычным. При той подготовке, при том количестве суеты и споров Малфой ожидал большего. Всё началось с того, что со Снейпом связался некто Адольфо Принц, официальный Наследник Принц. Естественно, Северус не смог сдержаться и похвастался высокомерному снобу о том, что у него скоро появится сын. Нет, Люциус всё понимал. Не факт, что он сам бы поступил по-другому. Но это... Ретроспектива. - А это, я так полагаю, мистер Малфой! - тонкие губы презрительно скривились. Тёмные глаза смотрели с насмешкой. - Так и есть, - довольно кивнул Снейп, - Это мой будущий супруг. Глаза незнакомца нагло ощупали белобрысого Лорда. И тому, надо сказать, это совсем не понравилось. Малфой начал медленно закипать. - Северус?! - чуть выше, чем положено при посторонних. - Ах, прости, Люциус. Это Адольфо Касса эль Корро Принц. Мой дальний родственник из Испании. Он обещал непременно посетить нашу свадьбу, - Люциус скривился, как он надеялся - мысленно. Северус вёл себя неприемлемо, опуская и своего жениха, и самого себя, проявляя излишнюю фамильярность к слишком малознакомому родственнику. И Принц это прекрасно понял... Чёртов Элайджа! Если бы не его маразм, у Рода был бы прекрасный, сильный Наследник. А в доме магловской пьяни выросло... В общем выросло то, что выросло. А они в школе потом добавили... Из раздумий вырвал надменный голос новоявленного родственника: - Ну что ж, мистер Малфой, я надеюсь побеседовать с Вами за пару дней до столь знаменательно события, как обряд помолвки. - Лорд Малфой, - сквозь зубы. - МИСТЕР Малфой, - Люциусу ясно дали понять, что по его меркам на Лорда он не тянет, - До встречи! Сухое прощание, взмах полами мантии, вспышка зелёного пламени в камине. Насмешливый кивок от Снейпа, ещё один взмах мантией, ещё одна вспышка пламени. Люциус устало опустился в кресло. Испанец, конечно, прав. На Лорда Магии он мало тянет, но так получилось. Он - сын военного времени, его отец не смог привить ему нужных качеств, а сам он их получать не захотел. Только усугублял свои недостатки, искренне считая их достоинствами. Конец ретроспективы. Даже гостей не было. В чём-то стало даже обидно. Старый сухонький церемониймейстер просто смешал их кровь в кубке, добавил туда какое-то зелье, они произнесли при этом клятвы заключить через месяц союз, и выпили получившуюся смесь. Магия взметнулась и закрепила обряд. Выпитая смесь волной жара прокатилась по телу. Затем Наследник Принц отдал им черновики контракта и отпустил с миром, на последок обдав волной ледяного презрения. Но лучше так, чем жалость.***
Люциус напивался. Снова. Непонятная безысходность накатила после обряда. На плечи словно камень повесили неподъёмный. Осознание золотой клетки заставляло снова и снова тянуться к бутылке. Хотелось забыться. Одна радость – Северус сегодня уже провёл диагностику и взял образцы крови у метки. Как он сказал: остаточные следы яда должны быть там, ведь зелье смешивали с краской и только потом уже её впрыскивали в кожу, формируя клеймо. Обуреваемый жаждой исследования Снейп совершенно преображался. И становился чуть более симпатичным. А ещё этот Принц… Что спрашивается, он забыл в Англии? Сидел бы в своей Испании и в ус не дул… Так нет же, он приехал, да ещё вызвался быть свидетелем! Волна злости прокатилась по сознанию. Присутствие родственников совершенно не обязательно. И он искренне не хотел его видеть, учитывая произведённое впечатление. Но деваться от пробирающего до костей взгляда было некуда. И выгнать невозможно. Придётся смириться. И вытерпеть его на свадьбе. Волна негатива ушла, оставляя после себя пустоту. И заполнить её было нечем. Рука Лорда потянулась к следующей бутылке.***
В тёмной лаборатории стоял ужасный запах ингредиентов, в трёх маленьких котелках что-то сильно булькало, а в цветных клубах пара металась тёмная фигура Северуса Снейпа. Не смотря на гуляющее о нём мнение и некоторые свои промахи, он был весьма и весьма обязательным человеком. Поэтому сразу же после заключения помолвки он провёл диагностику, взял образцы крови, прекрасно замечая отличный гламур жениха. Но говорить ничего не стал: вид Люциуса был и так глубоко несчастным. Да и выполняя столь тонкую работу, участвовать во взаимном обмене оскорблениями противопоказано. Раздался звук таймера, и Снейп добавил в крайний левый котелок образец крови. Зелье вспенилось и из малинового стало небесно-голубым с небольшим белым осадком. Результаты были мгновенно записаны. Сработал ещё один таймер, правый крайний котелок был отправлен остужаться в ледяную воду. Тем временем тонкая струйка крови вливалась в средний котёл, содержимое которого зельевар помешивал против часовой стрелки. Содержимое быстро свернулось и стало вонять. Снейп поморщился и, записав очередные результаты, удалил полученное зелье Эванеско. Напевая себе под нос какую-то весёлую песенку, он вытащил из воды оставшееся варево и капнул туда последним образцом. И без того холодное зелье покрылось мелкой корочкой льда. Зельевар усмехнулся. Тёмный Лорд действительно был гением. Создать вполне стабильный яд из настолько несовместимых компонентов. Теперь ему осталось полностью восстановить состав отравы, включая связки-нейтрализаторы, и уже от него составлять антидот. Это настоящий вызов. Вызов гению Снейпа. И он его принимает. Сверкнув возбуждённо блестящими, глазами зельевар направился в кладовую. За новыми ингредиентами. 17.09.1996. В директорской башне Хогвартса утро всегда наступало рано. Первые лучи плавно скользили сначала по подоконнику, затем переходили на многочисленные столики с приборчиками и книжные полки и только потом они путались в бороде и седых волосах хозяина кабинета. Альбус Дамблдор в силу возраста спал очень мало, поэтому рассвет встречал каждый день. Сидя на своём удобном троне, сложив пальцы в замок на животе и прикрыв глаза директор любил строить планы. Многие называли это просчитыванием и предусмотрительностью, он же таким образом управлял. Летом в его планах появилась серьёзная помеха, которая требовала серьёзного искоренения. Как точно вернуть Гарри Поттера в школу он придумал. Точнее нашёл в оригинале Устава. Директор человеком был весьма странным: он читал данный документ исключительно в свою пользу, игнорирую противоречащие его понятию блага положения. А может наоборот, вполне обычно: все мы читаем правила так, как удобнее нам. Так вот, в уставе ещё основателями прописано: «Студенты, заключившие контракт на обучение, не могут прерывать своё обучение более чем на год, за исключением чрезвычайных обстоятельств, которые определяет действующий директор». Оно и понятно. В десятом веке во время постоянных междоусобных войн это был наилучший выход: самое ценное для магов – дети – находились под постоянной защитой. Плюс во все времена скопление детей влиятельных людей служило неплохим рычагом давления на них. Теперь у Дамблдора было время продумать дальнейшие эксперименты: у Лорда намного больше защитных амулетов, это не глупый необразованный мальчишка. Да и времени заняться Грейнджер у него появится намного больше. Ещё в молодости Дамблдор заинтересовался семейным даром, собирал по этой теме всё, что только можно. Став Председателем Везингамота, он нашёл уголовное дело своего отца. Тот оказался осуждён за неудачные эксперименты над людьми, над маглами, если быть точным. Отец приглашал к себе в гости соседа, поил его чаем со снотворным и переливал кровь различных магических существ: Кентавров, Вейл, Тритонов, Русалок… Результаты оказывались самыми разными: у кого-то чужеродное приживалось, внося во внешность носителя изменения, а кто-то долго болел от занесённой «инфекции» и умирал. Но было одно но: при исключительно хирургическом вмешательстве, которое и практиковал старший Дамблдор, не передавалась магия, даже если она была накоплена в переливаемой крови. Значит, нужны были ритуалы. Проверить свои гипотезы Персиваль не успел: маглы оказались не глупыми, быстро сложив головоломку, и ударили по самому больному – по Ариане. Последствия всем известны: общественное презрение для них, сумасшествие для Арианы и Азкабан для отца. Альбус же пошёл дальше: вместе со своим тогда ещё товарищем Геллертом в Польских концлагерях он проводил сначала сравнительные исследования магов и маглов. Он выяснил, что все маги отличаются именно на генном уровне: у магов есть совершенно неповторимая комбинация аллелей, которая и обеспечивает нормальное ношение организмом магии. Причём эта комбинация есть у абсолютно всех: у маглорождённых (первая мутация), у полукровок и чистокровных (переданная по наследству и в доминантной позиции) и у сквибов (наследственная, но в рецессивной позиции). И самое смешное: у маглов есть те же гены, те же самые аллели, но сгруппированы по-другому, соответственно закрепиться Магии у них не за что. Ведь Магия окружает людей везде: своеобразное многогранное магическое существо. Он однажды сравнил её с магловской радиацией, только наделённой вполне высокоорганизованным разумом. Тогда же Альбус понял, что опыты отца рано или поздно зашли бы в тупик: создать мутацию у взрослого человека невозможно. А делать это в утробе матери или при зачатии пока нет возможности. Можно было попробовать закрепить гены наследственно, чтобы потомство подопытных могло войти в Магический мир, но тогда это казалось ему слишком долгим. А сейчас было не ко времени. Поэтому Дамблдор занялся усилением уже имеющихся волшебников, преимущественно маглорожденных. К тому времени он занял прекрасный полигон для этого – Хогвартс. А потом ещё и неприкосновенность появилась: Орден Мерлина и кресло Председателя Визенгамота прекрасно защищали от закона. Но он и так не зарывался. Первые эксперименты закончились плачевно: не выжил никто. А потом пошли и успехи. Главной стала возможность затереть Печать предателя и усиление резерва её носителя. Опыт семьи Уизли был прекрасен, но включал в себя не только чистую хирургию, но и несколько не сложных ритуалов. Просто магоёмких. И теперь Альбус работал с маглорождёнными и слабыми полукровками. Пока усиление резерва происходило за счёт переливания крови Берсерков и приживления её в организме. Со временем под действием магии оба ДНК сливались, причём основа была исключительно человеческой. Сейчас главным исследованием являлась Грейнджер. Благодаря использованию девчонкой хроноворота Дамблдор планировал сделать ей повторную пересадку: кровь Берсерка удачно слилась с кровью носителя, когда девочка училась на третьем курсе, а сейчас он планировал подсадить немного крови Вейлы. И скрыть какие-то непонятные браслеты у неё на запястьях. А ещё нужно затереть Печать у младших Уизли. И посмотреть у нового поколения первокурсников: как организм и магическое ядро отреагирует на переливание крови сильного чистокровного мага.***
Драко мял письмо отца и никак не мог поверить в написанное. Люциус, как мог, спасал своего сына от метки, а сейчас, как может, пытается выжить. Парню не за что его осуждать, но смириться с тем, что у его любимого Papa появится ещё одна семья, пусть и не настолько любимая, мешал проклятый эгоизм. Отвратительное чувство, которое всегда вылезало крайне некстати. Но в этот раз он удержит его в узде. На карту поставлено слишком много, чтобы он позволил себе испортить планы своего отца. Наследник Малфой грустно усмехнулся: ему даже не прислали приглашения. Чтобы уберечь. Как тогда в восемьдесят первом папа отдал Долорес Амбридж любимый домик на побережье и потратил половину состояния ради спасения семьи. Драко знал о яде в метке, знал о том, что если победят «светлые», то поляжет из-за неё вся семья, не важно, под чьей защитой она будет находиться. Наполненные теплотой серые глаза слегка прищурились, глядя на чистое небо, столь редкое для Шотландии в это время года. Он вспоминал, как гулял с папой в детстве по аллеям менора, как учился ездить верхом на самом лучшем пони. Воспоминания о редкой порке вызывали неожиданное щемление в сердце, словно это что-то неотъемлемое и родное. Наказывали его, надо сказать, мало, но всегда за дело. Колокол отбил окончание урока. Драко попытался вернуть на место свою маску Ледяного Принца. Он и так сегодня проявил непозволительно много эмоций: в змеюшнике это слабость, по ней ударят в первую очередь. Хорошо, что этого никто не видел. Но не смотря ни на что, Драко Малфой тихим шёпотом поклялся сделать всё возможное для выживания и благополучия Рода, семьи. Блондин тряхнул головой, отгоняя ненужные мысли, и упругим шагом пошёл в подземелья. Он не видел, как за ним наблюдала красивая белокурая девушка, пряча лукавую ухмылку в серых глазах.***
Перси Уизли сидел в единственной комнатке своей съёмной квартирки и пытался переварить полученную информацию: сегодня он дочитал последние материалы по делу П. Дамблдора. Небольшая лампочка плохо освещала пространство, а потому и так бледное лицо выглядело смертельно бледным. Дамблдор-старший ничего, кроме отвращения не вызывал. Перси, как и все чистокровные, не любил грязнокровок и маглов, но не до такой же степени. Ставить эксперименты на тех, кто не может ответить... Хотя, тут-то как раз и ответили. И не менее жестоко. Плюс ему удалось выцыганить у гоблинов результаты проверки фигурантов старого дела на время двухлетней давности: дети мутантов в половине случаев оказались бесплодны, а в остальном их дети не доживали и до пяти лет. С чем это связано он так и не понял, но всё равно ужаснулся. А тут выяснилось, что и ему приживляли какую-то дрянь и выдирали из ядра Клеймо. И ведь всем давно известно, что Предателей определяет Магия и прощает тоже она. Идти против неё - значит, стать таким же. Клеймо изначально представляло собой весьма и весьма интересный по своей структуре ограничитель, который устанавливался на отмеченного мага в момент рождения. Будучи в первые года жизни ребёнка обычным обручем на магическом ядре, блокирующем две трети силы, к семнадцати годам оно изменялось. Клеймо плотно врастало в ауру, меняя её структуру и запирая напрочь "лишние" силы. Обычно, маг практически не чувствовал неудобств, просто был намного слабее большинства. Иногда мог появляться небольшой дискомфорт, но ничего смертельного: у женщин он уходил с рождением детей, у мужчин - с ранним старением. Дамблдор же своим ритуалом подарил не только большой резерв, но и жутко покорёженное ядро и нестабильную магию. Быть похожим на бомбу замедленного действия - удовольствие ниже среднего: рванёт или не рванёт сила... Умрёшь, сгорая в собственной магии, или протянешь ещё пару лет... Можно было бы заплатить за ритуал полного лишения сил и уйти к маглам, но его потомков бы это от клейма не избавило. Да и чем ему заниматься у простецов – он ничего не умеет. А можно пойти в услужение кому-либо из пострадавших Родов: Малфоям, Поттерам, Прюеттам или МакДуглам. Но что ждать от них Перси не знал. Поттера якобы отправили учиться. Вот уж нет: мальчишка просто сбежал, оставив их разбираться со своими проблемами. И не сказать, что он не прав. Прюэтты? Тоже отпадают: старик Игнатиус каким-то волшебным образом обзавёлся Наследником, а потому появляется только на заседаниях Совета. И уж точно не допустит Предателя в дом к самому дорогому. МакДугалы вообще из Великобритании исчезли, оставив только старушку Вивьен на страже: эта сплетница могла сделать вывод из чего угодно. Власти Главы она не имеет, идти к ней смысла не было. А местонахождение семьи наверняка под каким-нибудь заковыристым проклятьем. Оставались лишь Малфои, но... Чего ждать от белобрысых ублюдков - будущих, мать их, благодетелей - неизвестно. Потребовать они могут что угодно. Особенно после возвращения их ящеричного Повелителя... От размышлений парня отвлёк стук совы в окно. Интересно, и кому понадобилось ему писать? Близнецы... Они и до ссоры с семьёй не шибко общались, а уж потом... Нестабильная магия полыхнула нестерпимым огнём по телу. Уизли зашипел сквозь зубы и от души выругал Дамблдора: больно. И что понадобилось двум оболтусам? Встретиться... Ну что ж, встретимся... В последний раз. А сейчас ему нужно подумать: что же можно такого предложить Малфоям, чтобы было и им нужно, и ему не слишком унизительно...***
Артур Уизли снова патрулировал улицы. И эта смена казалась ему худшей в жизни: противный мелкий холодный дождь моросил, не переставая, руки на палочке коченели, а наложить Импервус нельзя - они под чарами невидимости, Чеддер - смешанное поселение. Рядом сквозь зубы цедят ругательства пара маглорождённых авроров-добровольцев. Энтузиасты хреновы. Это они такие смелые и громкие до первой схватки. Артур широко зевнул и передёрнул плечами. В который раз за смену. Мужчина катастрофически не высыпался. К постоянному жжению в шее прибавились кошмары. Ужасные отвратительные кошмары. Он видел людей. Красивых беловолосых людей в старинных одеждах и с длинными палочками в грубых руках. Они стояли вокруг него, презрительно кривясь. Мужчины, женщины, дети. Двадцать восемь человек. Он растерянно оглядывался, машинально отмечая про себя, что они до безумия похожи на представителей клана Малфой, что настроены эти люди явно не дружелюбно и лучше бы ему убраться. Но убраться не получалось: какая-то сила не пускала за пределы живого круга. А потом начинался АД. Пятеро детей делали несколько шагов вперёд и... загорались. Со стороны послышались гневные выкрики невидимой толпы. Старинные шерстяные мантии вспыхивали, словно спички. Детям было жарко. Дети кричали. Звали мам. Им было больно. Дети кричали. Звали отцов. Просили их спасти. Но помощи не было. Дети плакали сухими слезами. Их тела превращались в прах. В обычный бурый вонючий прах. Сладковатый запах горелого мяса неприятно щекотал во сне ноздри. Матери пытались его растерзать. Кричали, что он виноват в смерти их детей. Проклинали его. А Артур ничего не понимал. Просто смотрел растерянно. Тонул в зловонии смерти. Тем временем едва потухшие костры вспыхивали с новой силой. Женщин одну за другой охватывало жуткое оранжевое пламя. Матери не плакали. Матери не просили защиты или спасения. Они тихо проклинали и... улыбались. Вот-вот они увидят своих детей. Обнимут их. Споют колыбельную. Нежданный ветер подхватил новый прах и закружил его вокруг Артура. От запаха горелой плоти выворачивало на изнанку. Он согнулся пополам, подчиняясь отвратительным рвотным позывам. Восемнадцать молодых и не очень мужчин начинали медленно на него наступать, в унисон шепча проклятия Предателю. Когда до Уизли оставалась пара шагов, загорались и они. И всё шептали. И шёпот этот наводил первобытный ужас. Ранее невозмутимые лица искривлялись в гримасах боли. А окровавленные губы продолжали шептать... Проклинать… Очередная порция праха окружала мужчину. Артур падал на колени, задыхаясь. И не сразу замечал, как его руки и ноги начинали лизать оранжевые язычки пламени. Он от ужаса пытался сбежать, но ноги буквально приростали к одному месту. И ему оставалось лишь бессильно наблюдать, как постепенно обувь, мантия – всё сгорало... Просыпался он на собственном диком крике, когда пламя принималось за кожу... Артур тяжело дышал и тёр огнём горящую шею. Сердце билось словно сумасшедшее. Успокаивался он лишь час спустя. И снова приходил кошмар. На этот раз в компании странно напоминающих Поттера брюнетов. И так до самого утра. Иногда приходили Прюэтты и какие-то совсем не знакомые маги... Уизли медленно сходил с ума. Он догадывался о том, что всё это каким-то образом связано с формирующейся Печатью... Но доказательств не было. И спросить было не у кого. Артур вздохнул и устало потёр переносицу, в который раз зевнул и поёжился от пронизывающего холода. В глазах резко повернувшегося Люпина он увидел отблески того самого пламени... 30.09.1996. Конец сентября радовал не свойственной ему ясной погодой. Только наслаждаться ею Гарольду приходилось сидя у себя в мастерской или библиотеке. Выйти на прогулку можно было либо поздно вечером, когда все занятия заканчивались, либо рано утром, когда занятия ещё не начинались. Каждые выходные Нарцисса старательно вытаскивала парня в гости к своим подружкам: Гарри считал это настоящей пыткой, но смирился с неизбежным. Положение же обязывает. Этому его научили ещё тогда, во сне. Скрипнула дверь. В мастерскую прошёл мастер: Катилюте всегда подходил бесшумно, довольно долго наблюдал за действиями ученика и потом поправлял, что было неправильно. Чаще всего исправлять было нечего. Каждый день Юргис задавался вопросом: зачем парень его нанял? Ведь он прошёл полный ритуал принятия Наследия, а значит, должен был уметь всё, чему он его обучал. Но нет. Лорд зачем-то тратил неимоверное количество времени на повторение элементарных истин. Не то, чтобы Катилюте был недоволен – маги, собранные в этом поместье были весьма интересными – всего лишь не понимал пустой, по его мнению, траты магии. Но исполнял: деньги ученик платил огромные, а с причудами можно смириться. Что он и сделал… Тем более, его попросили давать уроки не только по Артефакторике, но и по Трансфигурации и Чарам. Но там было всё просто: основы плюс программа шестого курса Хогвартса плюс кое-что дополнительное, полезное в основном предмете. - Вы изучаете меня уже полчаса, Мастер, - непринуждённо заметил Гарольд. - Я смотрю, как Вы выполняете задание, - равнодушный ответ. - Это всё ещё необходимо? – слегка удивлённо. - Видимо, да, - небольшая пауза, - Вы же наняли преподавателя для повторения прописных истин! Не сдержался… Видимо, знаменитое терпение Рода Катилюте дало сбой. - Мистер Катилюте, мне бы хотелось разъяснить Вам несколько моментов, - небольшая пауза, - Да, я прошёл полный ритуал принятия Наследия. Вы слышали о таком? – утвердительный кивок в ответ, - Но после этого ритуала я не стал всемогущим великим магом. Во время этого сна я получил максимальные знания по теории. Практиком я становлюсь только сейчас. Мастер был удивлён. Весьма удивлён. О таком нюансе ритуала он слышал впервые. - Удивлены? – ученик научился неплохо читать учителя. - Немного, - Мастер не стал отпираться, - Тогда?.. - Вы понравились моей магии, - незаметная улыбка. - Ваша магия выбирала Вам Наставника? – ещё большее удивление. - А Вас это шокирует? – весёлый искренний смех, - Может быть, я продолжу выполнять задание? - Продолжайте, - усмешка, - Только… Такая прелестная брошь просто обязана не только накладывать гламур на хозяйку, но и защищать её от различных зелий. Справитесь? – он направился к выходу. - Конечно, Мастер, - это задание не было типовым – оно было больше творческим. - Юргис, - коротко и тихо. Дверь захлопнулась. А Гарри всё ещё смотрел на неё. Общаться с литовцем было сложно, разница менталитетов сказывалась, но кажется, у него получилось понравиться.***
Угли в камине медленно угасали, чуть светясь в полумраке спальни. В комнате было прохладно, но никто не спешил реанимировать огонь. Женщина, сидящая в кресле у камина, словно не замечала ни холода, ни темноты. В тёмно-синих глазах отражались красные искры. Белла мелко дрожит: Повелителя одолевает приступ очередного безумия, которое с трудом сдерживает защита Рода. Длинные ногти впивались в нежную кожу, оставляя там синий след. Она снова носила фамилию Блэк, на что Тёмный Лорд отреагировал со странным юмором. Подобные перепады настроения пугали её до дрожи, но она продолжала идти вперёд. Ради себя. Ради Главы. Ради мальчика по имени Гарри. На пейзажскользнула величественная тень Тётушки. Вальпурга с нежностью смотрела на свою любимую племянницу. Если бы у неё была дочь, то только такой. Погруженная в себя Леди её заметила. - Тётя? – тихий шепот. - Моя дорогая, - нежность в глазах, - Как ты? - Держусь, - слабая улыбка. - Поговори с ним. Предложи уроки экономики, - лёгкое, но доброе раздражение. - Не могу…, - ресницы задрожали, - Я… Мне страшно… - Всё будет хорошо, - и такая вера в этих словах… - Всё будет хорошо, - тихий-тихий шепот. Леди Блэк ушла, оставив племянницу в одиночестве. В её холодном всепоглощающем одиночестве. Белла поглубже закуталась в шаль и забыла о том, что гонг к завтраку уже звучал. Сейчас она казалась такой хрупкой и ранимой… Словно не она жестокая убийца, а кто-то другой, очень и очень похожий на неё. Тонкая слеза прокатилась по гладкой щеке. Одиноко. Холод пробирает до костей. От него просто трясёт. Она ещё больше сворачивается в кресле, став едвали не в два раза меньше. Холодно. Ей просто очень холодно. - Белль? – голосок Нарциссы прокатился звонкими колокольчиками по комнате. От неожиданности Белла вздрогнула и, раскрывшись, резко обернулась. - Цисса? – голос дрожал. - Ты простудишься без огня, - столько нежности и тепла… Бывшая миссис Малфой взмахом руки отлеветировала поленья в камин и разожгла жаркое пламя. Чуть подумав, Нарцисса подошла к сестре и резко обняла её. Милая, милая Нарси… Такая слабая и хрупкая на вид, что, кажется, сломается от грубого прикосновения. А на самом деле такая сильная. Словно скала в море. А ещё тёплая. Настолько тёплая, что Белле в её объятиях начала согреваться. 08.10.1996. Августа Лонгботом встречала утро согласно установившейся традиции: крепкий английский чай, булочки с яблочным джемом и корреспонденция, которую необходимо обдумать. Сегодня она получила одно очень занимательное письмо авторства Беллатрисы Блэк. Женщина выражала глубочайшее почтение и нижайше молила о встрече, отказать в которой было бы слишком невежливо. Белла хотела рассказать свою версию событий пятнадцатилетней давности. А ей хотелось эту версию услышать. Маленькая Блэк всегда была слишком темпераментной, слишком яркой и чуточку сумасшедшей. Августа помнила её ещё ребёнком, маленьким живым ребёнком. Вальпурга тогда души не чаяла в своей племяннице. Принятие метки разочаровало тогда всех их, но не особо осуждалось. До тех пор, пока Тёмный Лорд не начал сходить с ума. Пока не стали проводиться публичные отвратительные убийства всех без разбора. Леди Лонгботом не была дурой, она догадывалась о разном авторстве творящегося безобразия, но для семьи было полезнее молчать. Домолчалась. Августа покачала седой головой и отложила взволновавшее её письмо в сторону: она позже напишет ответ. А её ждёт письмо от внука. Пересланное через третьих лиц из деревушки Холлингтон, что находилась недалеко от Хогвартса и куда у Невилла был портал, оно гарантировала достоверную информацию о творящимся в школе. Она ни на секунду не поверила писанине Ежедневного Пророка. Точнее не поверила словам старика, ибо любая журналистка, не носящая имени Риты Скиттер, уже была гарантом не перевранности написанного. И гадать, куда пропал Поттер было совершенно не нужно: любой нормальный чистокровный или полукровный маг это узнает на гобелене. Но с ним хотелось бы пообщаться лично. И на зимней сессии заседаний Совета она это сделает. Леди Лонгботом ещё раз покачала головой, отгоняя ненужные мысли. Сначала внук, а потом уже все остальные политические планы и мысли.***
Синьор Принц задумчиво смотрел на деревья. Он сидел в том же самом парке, что и Поттер больше месяца назад. Даже время оказалось таким же. Только деревья уже не зелёные, покрытые красивой облетающей зеленью. Уютное местечко. Не удивительно, что оно так понравилось этому непоседливому паршивцу: по нескольку раз в неделю тот туда сбегает. Адольфо улыбнулся, вспоминая своего ученика. Старательный, но молодой и горячий. Он стал Лордом (глупый, но единственно возможный ход) и многое пережил (опять же многое по своей же неуёмной глупости), а следовательно повзрослел. И всё равно был ребёнком. Маленьким ребёнком с безразличными глазами, в которых так мало проявлялись эмоции. Парень старается соответствовать своему новому статусу, учится, загоняя себя в умат. И результаты видны заметные. В ноябре начнутся сессии в Визенгамоте и Совете Лордов. Там и пройдёт первый экзамен. Ничего сложного в присутствии там поначалу не предвидится, только соблюдение установленного церемониала да умение слушать. Пока ты не лезешь в дебаты, тебя, в-принципе, и не замечают. И этому ребёнку это пока на пользу. Дети… Больной вопрос для Адольфо. Десять лет назад должна была состояться его свадьба с последующим появлением наследников, но судьба распорядилась иначе. Старый враг семьи времён войны с Грин-де-Вальдом за три дня до долгожданного события подстроил страшный в своей сути несчастный случай на одной из Испанских магических улочек. Девушка и её мать погибли сразу. Его отец мучился около месяца, но всё-таки выжил. Мать погибла в течение недели. Но самое страшное: он и его отец получили страшное проклятие, суть которого сводилась к пресечению Рода Принц в будущем. Проклятие необратимое. Зачать он теперь мог, лишь полностью войдя в Род супруги, именно женского пола. И тем унизительнее это для них. Именно поэтому сразу по приезду в Англию мужчина встретился с Северусом. Снейп вызывал жалость и брезгливость одним своим видом, и если бы не его возможность продолжить Род, то Адольфо к нему бы второй раз точно не пришёл. Брак с Люциусом Малфоем обещал сильного Наследника. Видимо тот полоумный старик не знал о существовании английской ветви или просто был уверен в её пресечении. Помня ситуацию с Эйлин, кстати, никто так и не узнал, что взбрело в голову Элайдже, что он вышвырнул девицу из Рода, Принц решил всё проконтролировать сам. Место свидетеля подходило идеально. Конечно, за обоими будущими супругами мелькала тень Тёмного Лорда, но рискнуть стоило. Тем более помолвка прошла вполне успешно. Северус поделился с ним планами избавления Люциуса от метки: молодой маг не смотря на отвратительный характер был гением, раз решился бросить вызов автору того яда. Поединок двух Мастеров обещало быть очень красивым зрелищем для любого зельевара. Принц весело улыбнулся, представив своего родственника, сдувающего пылинки с сиятельного Лорда. Хотя… Какой из Малфоя Лорд… Так, одно название. Адольфо вздохнул и устало закрыл глаза. Со Снейпа мысли снова перескочили на юного подопечного. Необходимо поговорить с Валентайном и Амикусом о заседаниях за одной из вечерних партий в Вист, ставших уже традицией. И если в Совете Дамблдору делать нечего: его деда оттуда выкинули словно собаку за шкварник, то в суде… А Поттер пока не готов столкнуться лицом к лицу с шакалом. Да и рано ещё полукровной общественности знать, что Гарольд ни в какой Америке не учится. Значит, им нужно будет доверенное лицо. Надёжное. Осталось только его на это уговорить. - Всё думы думаешь? – мелодичный голос над ухом раздался как гром среди ясного неба. Принц среагировал мгновенно: спустя миг палочка мага уже упиралась в горло Анны Хмельницкой. - Прости, - засмеялась та весело, - Напугала? - Ещё чего, - немного…смущения? - Да, да, да, - всё ещё смеясь, - Так я тебе и поверила! - Что ты тут делаешь? – Адольфо взял себя в руки. - Гуляю, - улыбка. - А… - Гарри рассказал. Он очень любит тишину этого места, - девушка присела на ту же скамейку. - Не сомневаюсь, - усмешка, - Подожди, у него же сейчас с тобой занятия? - Ага, - откидываясь на спинку и прикрывая глаза. - Но… - Он самостоятельно занимается в Запретном лесу. Он поладил с лесом, - мягко, - А я решила чуть отдохнуть от наших Лордов. - Два сапога пара! – раздражённо, - Вы оба невыносимые… - Помолчи, - и захотелось исполнить эту просьбу-приказ. Анна откинулась на спинку и подставила лицо лучам заходящего солнца, столь редкого в дождливой Англии. Адольфо смотрел на неё и не мог оторвать глаз: светлые волосы золотились на свету, ямочки на круглых щёчках намекали на добрую улыбку, симпатичный носик и полные розовые губы. Хмельницкая не подходила не под один из общепринятых европейских стандартов красоты, но очарование и шарм из неё лились рекой. Он никогда не устанет любоваться ею. 13.10.1996. Люциуса трясло с самого утра. Сегодня он станет Снейпом. Его уже заставили пройти через три крайне унизительных обряда, результатом которых явилась его готовность к беременности. Обновлять их надо будет раз в месяц. И мужчина уже содрогался от подобного. А ведь ещё свадьба и, чтоб её, брачная ночь. Но отступать уже поздно, поэтому пока ещё Малфой взял себя в руки и надел тяжёлую ритуальную брачную мантию. Снейп в соседней комнате чувствовал себя не лучше. Вся решимость, язвительность и высокомерность куда-то испарились. Его колотило. От дрожи не помогал избавиться даже виски. Трясущиеся руки едва справились с застёжками на тяжёлой мантии. Он посмотрел на часы: до церемонии ещё два часа. И время как назло тянется удивительно медленно.***
Тот же старичок, что и в прошлый раз, пригласил будущих супругов в рунный круг. На сои места встали свидетели и свидетельницы. Под начальные катрены в зелья полилась кровь. Смешать. Обменяться первым этапом клятв. Совершить положенный переход с круга на круг. Стать ближе к пропасти ровно на шаг с каждой стороны. Снова полилась кровь. Теперь на руны под ногами. Почувствовать тяжёлое дыхание Магии над ухом. Поддаться её многообещающим объятиям. Едва не пропустить второй этап обмена клятвами. Сделать ещё шаг. Стать лицом друг к другу. Под древний гортанный напев коснуться порезанной ладони. Смешать кровь. Почувствовать, как Магия уносит сознание вдаль, пронизывая всё тело силой. И болью. Всего лишь на мгновение, но от неё захотелось рухнуть на колени. Сквозь шум в ушах осознать стоящую вокруг тишину и принести последние клятвы. И закрепить их кровавым рукопожатием. Всё. Закончено. Теперь у них одна на двоих фамилия, магия и семья. Свидетели облегчённо вздохнули. Брачный обряд на крови использовался крайне редко для однополых пар. Всё-таки мужская беременность – явление редкое даже в мире магии. И опасное: смертность «матерей» была восемь из десяти. Зато давала поразительно сильное потомство. Брачные клятвы на крови считались самыми надёжными. Они позволяли разделить магию на двоих путём смешения «закрепителей» этой самой магии и в некоторых случаях могла придержать носителя ещё чуть-чуть на этом свете. А ещё эти клятвы были необратимыми. Даже после смерти одного из супругов.***
Вечер. Гостей выпроводили. Хотя, назвать гостями четырёх свидетелей и церемониймейстера язык не поворачивался. И всё. На душе было паршиво. Хотелось напиться до свинского состояния души. Что они и сделали. Стоящая вокруг них тишина давила, словно на плечи лёг тысячетонный груз. Щелчок пальцев – понятливый эльф без вопросов принёс бутылку виски. Снова молчание. Тягучее и вязкое, словно болото. Янтарная жидкость обжигала горло. Насмешливые взгляды. Презрительные ухмылки. А сердце бьётся как бешенное. От страха адреналин зашкаливал. Что дальше? Нет, что делают друг с другом мужчины в одной постели, они знали прекрасно. Было страшно… подойти первым. А вдруг, партнёр… станет издеваться? Оттолкнёт? Прогонит, нарушая все мыслимые и немыслимые правила? Появилась вторая бутылка. Виски продолжало обжигать горло. Взгляды стали более пьяными, а движения – текучими. Поднялись они одновременно. Шаг. Остановка. Снейп упрямо сжал губы. Рывок. Губы Люциуса сминаются под напором партнёра. Бывший Малфой не сопротивлялся – Северус имеет полное право на своего мужа – но напрягся. А Снейп всё продолжал. Опьяневший мозг упивался предоставленной властью. Руки блуждали по напряжённому телу, стягивая мантию, под которой традиционно не было белья. Треск ткани неожиданно отрезвил. Что-то прояснилось в антрацитовых глазах. Снейп хотел отомстить за издевательства, но быть насильником – нет. Партнёр тоже должен получить удовольствие. Время замедлилось. Откуда-то появилось немного нежности. Губы ласкали отданное на откуп тело. Язык прошёлся по ключицам и затвердевшим соскам. Люциус задышал сквозь зубы: стон – непозволительная, но желанная роскошь. Снейп удовлетворённо рыкнул. В глазах появилась поволока от кружащей вокруг них магии и страсти. Потоки силы пронзали тела, добавляя ещё больше удовольствия. Партнёры тонули друг в друге…***
Старый домовик, кряхтя, убирал пустые бутылки и бокалы из-под виски, довольно поглядывая на спящих хозяев. На мгновение в большие жёлтые глаза засветились, и сморщенная мордочка озарилась счастливой улыбкой. Этой ночью у Рода Принц появилось будущее. Северус что-то проворчал во сне, крепче прижимая к себе Люциуса. В камине догорали дрова.