.
Поначалу они просто встречались после работы, выпивали в баре, а потом ночевали у Бэкхёна. Тому всегда удавалось утянуть Чанёля под одеяло, чаще даже в одежде, уткнуться ему в грудь и никуда не отпускать. Ему нужно было восполнить тот пробел без Чанёля теплом самого Чанёля. В общем-то, и сам Чанёль никогда не сопротивлялся, хоть и накручивал себя по поводу и без. В постели он чувствовал себя совершенно бесполезным и неполноценным. Это давило на него со всех сторон, не позволяло расслабиться и внушало попытки побега от Бэкхёна, подкрепленные оправданием, что Бэк достоин лучшего. И Бэкхён всегда это чувствовал. Каким-то шестым чувством, наверное. Но именно в эти моменты он щелкал Чанёля по лбу или хлопал по груди, пинался, а потом лез целоваться. Он ничего не говорил, не устраивал истерик, но Чанёль понимал его без слов. Бэкхён молчал, но кричал ему о том, чтобы тот не смел снова бросать его одного..
- Кис-кис-кис, - Бэкхён удобно располагается рядом с Чанёлем и ждёт появления мохнатого члена семьи. К слову, Ромб с Чанёлем очень быстро сдружились, даже спелись, как любит выражаться Бэкхён. Эта чёрная шкурка с жёлтыми глазищами быстро прониклась к новому гостю в их доме. - Вот говнюк, - фыркает Бэкхён, когда кот в очередной раз выбирает не его грудь, на которой сворачивается уютным клубочком. - Чем вы его пичкаете, а? Вроде бы кормлю его я, играю с ним я, но он сначала к Чонину лип, теперь к тебе. - Он просто чует, кто здесь главный, - улыбается Чанёль, - это ведь их природа. Сильный самец подчиняет слабых, да, Ромбик? - кот мяркает в ответ и начинает мурлыкать, подставляя шейку, пока Бэкхён выпадает в осадок. - То есть я тут уже не самец? - от возмущения он фыркает. - Для него, как и для нас, ты самочк... Эй! - он защищается от сильных ударов Бэкхёна и заливисто смеётся. - Какая нахрен самочка?! Я тебе сейчас все твои альфа-самцовые причиндалы отдавлю. Вам, - устрашающе смотрит заодно и на кота. - Ты стремишься к защите, а мы к тому, кому нужно её дать - в природе это и означает, что ты самка, - Чанёль уже откровенно ржёт, наблюдая за тем, как бесится парень. - Я и сам могу о себе позаботиться и защититься, блядь. - Конечно, можешь, - перехватывая быстрые руки, что бьют, не щадя, Чанёль, меняясь с Бэком местами, нависает сверху и целует осторожно, - только не от меня. Бить нечем. И пусть глаза сужаются до щёлочек от возмущения, Бэкхён понимает, о чём говорит Чанёль, и расслабляется в его захвате. И снова мягкие касания губами и игры проворных языков, жаркий шёпот и ласки чувствительных мест. - Вот какого хрена он снова смотрит? - Бэкхён изящно спинывает кота с кровати и едва сдерживает желание показать язык. Он ещё посмотрит, кто тут главный..
Бэкхён часто говорит о том, что не против жить вместе, потому что прошло уже больше месяца, но Чанёль защищается фразой, что слишком рано. Хотя этот аргумент самый вшивый и гнилой из всех. - Ты знаешь меня лучше, чем кто бы то ни было, что значит «рано»? И Бэкхён знает, о чём говорит. Люди, которым мы доверяем самое сокровенное, становятся самыми близкими, даже если это просто шлюхи. Люди, которые знают о том, что хранится у тебя под сердцем (и что в народе именуют грязью), автоматически становятся в круг доверия. Таких людей сложно выкинуть и вычеркнуть из жизни. Таких людей хочется держать всегда рядом с собой. И любить. Очень сильно любить. - Ты должен понимать, Бэкхён, - вздыхает Чанёль, откладывая книгу в сторону. В ответ мужчина хмыкает, но ничего не отвечает: он-то Чанёля понимает, а тот его - нет. Бэкхён сверлит взглядом потолок, пытаясь отыскать трещинки и любые изъяны, в это время вовсю напрягая свои извилины. Перебирая все разговоры, всю информацию, что получил из интернета и от знакомых. Но всё это стирается в пыль. Потому что терпению Бэкхёна приходит конец. В голове шестерёнки взрываются, ломая привычную систему, и Бэкхён седлает бёдра Чанёля, покачиваясь в такт мелодии, что слышит только он. - Ты опять? - хмурится, останавливая парня за талию - Бэкхён в ответ хитро улыбается и садится ровно. - Я говорил, что всегда хотел станцевать стриптиз? - и плавно ведёт ладонями по животу к груди и ухмыляется. - Бэк, не начинай снова. - Ты можешь не смотреть, - он начинает мурлыкать себе под нос песню и извиваться ей в такт, то приподнимая края футболки, то оголяя плечо. Поднимая вверх руки и танцуя, наглым образом сидя на Чанёле и прикрывая его рот пальцами, когда тот хочет возмутиться. Это продолжается минуты три, которые длятся непозволительно и мучительно долго. Только в какой-то момент Бэкхён начинает представлять и вспоминать, как его тело ласкали руки, что сейчас пытаются его остановить. И он буквально плавится и отдаётся в этом танце Чанёлю из прошлого. Его тело раз за разом прошивает дрожь, в горле пересыхает, и все мышцы натягиваются тетивой. Напряжение внизу живота начинает звенеть стрелой, потому что воспоминания такие горячие, такие плавящие. Он извивается, практически забывая про то, что сейчас сидит на настоящем Чанёле. Бэкхён тяжело дышит, его ресницы дрожат, когда руки гуляют по телу, а воображение рисует более горячие, более сухие и более крупные ладони. Выдыхая между слов в песне, что едва слышно нашептывает, редкое «Чанёль», он теряется в желаниях прошлого и настоящего. Футболка откидывается куда-то в сторону лампы, хорошенько ее задевая, отчего свет начинает мигать, а Бэкхён ложится полностью на Чанёля и целует с настолько необузданным желанием, практически первородным, что у Чанёля внутри волей-неволей зажигается огонь. А потом Бэкхён отстраняется, задыхаясь от собственных эмоций. - Знаешь, - он осторожно приподнимается, вставая на ноги, - ты снился мне, и я часто дрочил на твои фото. Чанёлю кажется, что свет до сих пор мигает, и в этой светомузыке Бэкхён по-особенному соблазнителен. И Чанёль не может сейчас отвести взгляда от рёбер, мягко обтянутых кожей, впалого и чуть подтянутого мышцами живота. От тёмных сосков, которые Бэкхён цепляет пальцами, пробуждая желание с ними поиграть. - В то время как у тебя был Чонин? - Чанёль хмыкает, чтобы прочистить горло, и разрешает себе расслабиться, деланно откидываясь на подушки и закидывая руки за голову. - Угу, - Бэкхён продолжает тихо петь, захваченный процессом танца, хотя пение давно похоже на пошлый шепот и стоны - или у Чанёля слишком кружит голову. - Значит, он плохо трахался? – вспоминает слова, сказанные на прощание. - Отлично. Но не так, как ты, - Бэкхён медленно стягивает с себя штаны и облизывает губы. Чанёль видит его возбуждение и сам скользит языком по своим. - А теперь я «никак». - Зато я «как», - Бён закатывает глаза и садится на колени. - И вообще - я хочу тебе отсосать. И прежде чем ты начнешь мне говорить «не надо», «я не могу» и «прости», вспомни, каково это - чувствовать горячий рот на своём члене. Мой рот на своём члене… Хотя постой, ты же не знаком с этими ощущениями, - в голосе столько лукавства и ничем не скрытой похоти, что Чанёль хочет, чтобы у него уже встал. В последнее время он часто ловит себя на мыслях о том, что его славного парня нужно оттрахать так, как тот всегда просил, как там? До смерти? Откидывая одежду, Бэкхён чувствует себя победителем, потому как, когда он разводит чужие колени, его никто не останавливает. Чанёль тяжело выдыхает, чувствуя, как сквозь ткань парень начинает массировать член, а второй рукой успешно справляется с застёжкой на брюках. - Думай только обо мне, ладно? – шепчет, прежде чем задрать края футболки и приняться за выведение узоров-поцелуев на животе Чанёля, иногда осторожно царапая зубами чувствительную кожу. Он возбуждается от процесса сильнее партнёра, возбуждается настолько, что, кажется, вот-вот слух напрочь откажет, и он будет слышать только свой пульс. Но Бэкхён старается об этом не думать, губами исследуя границы члена Чанёля сквозь трусы и потираясь о него щекой. - Бэкхён, - с придыханием, подаваясь бёдрами вперёд и закрывая глаза. Улыбаясь, названный продолжает ласки через бельё, делая его практически мокрым при помощи частых облизываний, и радуется каждому еле заметному подёргиванию. - Чёрт, - скулит, жмуря глаза: возбуждение собирается внизу живота и успешно колет в паху, короткими рывками принимая процесс эрекции. Чанёль старается думать о Бэкхёне, о том, как хочет и жаждет его, боясь упустить момент. Он пытается не подпускать к себе панику и мысли о возможной неудаче, пока Бэкхён неторопливо стягивает трусы, короткими ноготками царапает нежную кожу на бёдрах и тут же обхватывает головку губами, сексуально причмокивая. Ловит взгляд Чанёля и еле заметно улыбается; блаженно мычит от удовольствия, берёт глубже, специально создавая множество развратных звуков. А для Чанёля всё будто в первый раз: ощущения такие же острые, как в его двенадцать лет - и он жмурит глаза, пытаясь сдерживать свои почти проснувшиеся инстинкты. Обсасывая полувозбуждённый член с таким удовольствием, что самому хочется кончить, Бэкхён стонет, помогая себе рукой, иногда уделяя внимание яичкам, втягивая в рот то одно, то другое и щекоча их языком. А потом ведёт им от основания, облизывается, демонстрируя заалевшие губы, и оттягивает крайнюю плоть. Змеевидные вены проступают медленно, с каждой минутой сильнее окольцовывают крепкий член. Бэкхён готов ликовать, когда его взгляду предстаёт твёрдый, почти на восемьдесят процентов готовый к сексуальным играм орган, и со стоном обхватывает гладкую головку губами. Обсасывая её со всех сторон и заводя за щеку, жадно облизывает раз за разом, отстраняется и щекочет языком, заглядывая под кронку и балуясь с уздечкой. Принимает глубоко, сантиметр за сантиметром, глуша свои рвотные рефлексы и погружая горячий член себе в глотку. И хнычет от наслаждения, когда упирается носом почти в пах, посылая тысячу импульсов по всем нервам Чанёля, и осторожно высовывает язычок, чтобы полизать мошонку. Это даёт нужный эффект, и тело Чанёля судорожно напрягается. Внутри неведомые проводки наконец-то сходятся и замыкают механизм. Правда, происходит это слишком стремительно. Вспышка - и Чанёль толком не соображает, но понимает, что словил какое-то подобие оргазма. Нет, это не сравнится с тем удовольствием, которое он когда-то получал, но этого хватает, чтобы окунуться в нирвану с головой. Хватает, чтобы снова почувствовать себя полноценным мужчиной. Хватает, чтобы вновь обрести надежду. У Чанёля в этот миг пролетает жизнь перед глазами, по крайней мере самые мрачные мысли за последнюю пятилетку, и время для него на какой-то срок замирает. А у Бэкхёна чувство времени притупляется, одна секунда идет за шестьдесят, и он, войдя в раж, гонится за своей нирваной. Он не останавливается и уже начинает трахать своим ртом Чанёля, перед этим проглотив часть спермы, другая же вытекает из уголков губ вместе со слюной и помогает скользить быстрее. Парень принимается дрочить себе и кончает с хриплым рыком. У Бэкхёна слезятся глаза, но он с наслаждением облизывает чужой член, оставляя во рту немного спермы, чтобы распробовать вкус. У него слегка сводит челюсть, но он улыбается счастливо, видя успех от своего продолжительного и утомительного занятия: у Чанёля лёгкий мандраж и спёртое дыхание, глаза закрыты, а уголки губы тянутся вверх. Никто не хочет ничего говорить, ни того, что Бэкхён молодец и у него получилось, ни того, что Чанёль всё равно недоволен, потому что рано кончать он точно не собирался. И он до сих пор чувствует, что они будто бы поменялись местами. Теперь тело Чанёля реагирует на всё, словно он девственник, что, честно говоря, даже смешно, если оглядываться на его бурное сексуальное прошлое. А Бэкхён выступает в роли опытного любовника, что смешно уже для Чанёля, потому что отчасти он и был его учителем. И, кажется, отличным учителем. Хотя... - Где ты научился делать такой минет? - только думать об этом уже не так приятно. - Много практиковался, - улыбается, всё ещё смакуя привкус во рту, и это, наверное, ненормально. Это слишком извращенно. Но ему нравится. Прошли те времена, когда он загонялся бы по этому поводу. Чанёль ленивым движением бьёт его по лбу. - Лучше бы на мне учился. - Пф. Мы были заняты мной, - он смеётся и накрывает их покрывалом, думая о душе и состоянии Чанёля. - Ты как? Чанёль целует его в щеку, сгребая в медвежьи объятия. - Давай спать. - Какой нахрен спать? - возмущается Бэкхён, ощущая неприятно липнущее постельное белье. - Душ, а потом финансовый отчет. Он нехотя встает с кровати и вдруг замечает кота, сидящего на шкафу. - Вот тварь… Он снова следил! Его точно надо отдать Чонину. А Чанёль тихонько и всё так же нехотя ржёт, всё ещё не отошедший от позабытых ощущений, и подзывает кота к себе. - Слушай, он же у нас с яйцами? - А ты не видишь эти торпеды, что отяжеляют ему зад? - Бэкхён фыркает, заглядывая в шкаф в поисках чистой одежды. - И нет, я не кастрировал его. Я не изверг, в конце-то концов. - Тогда, Ромбище, давай через пару месяцев найдем тебе клёвую кошечку, м? И раз ты у нас насмотрелся всякого, значит… - Господи, заткнись, не хочу слышать об этих извращениях, - он кидает в Чанёля домашней футболкой и уходит в душ; кот успевает на него недовольно зыркнуть..
Бэкхён покрывает тело пеной, омрачая свои мысли думами о прошлом. Он вспоминает улыбку матери и то, как постепенно стареет её голос. Вспоминает, что последний раз звонил ей полгода назад или ещё раньше и вроде врал о новой девушке. Смелости признаться в том, что он гей, Бэкхён так и не нашёл. Вспоминает отца и «мужские разговоры» с ним, вспоминает, как он купил ему первый порно-журнал и с гордостью всучил лет в пятнадцать. Хотя Бэкхён тут же от него избавился. Вспоминает Сохён, которая вот-вот выйдет замуж и нарожает кучу детишек. Её смех и очаровательно-хитрые глаза. Сейчас Бэкхён понимает, что скучал. Просто закрывался от всего этого. Родная земля зовёт его обратно, а знание корейского стремительно падает, забывается и стирается. Бэкхён решает съездить к своей семье в гости и интереса ради посидеть в комнате, в которой он начал считать себя ненормальным. Комната с четырьмя стенами, которые видели всё, видели весь тот страх, что вынуждал Бэкхёна делать мерзкие вещи. Хочет оказаться там, где остались острые проявления комплекса неполноценности и страхов. Парень вспоминает постыдные первые познания себя и первые тревожные встречи с Чанёлем, первые отношения с тёплым Чонином, который внёс в его жизнь немало хорошего, и пытается анализировать свою жизнь. - Я нуждался в этом, спасибо, Бэк, - задумавшись, парень не замечает, что кто-то вошёл в ванную, и от проникновенного шепота вздрагивает и оборачивается, смотря в печальные глаза Чанёля. - В минете? – усмехаясь по-доброму. - Или во мне? - В тебе, конечно, - Чанёль смело шагает под душ к Бэкхёну, наступая на него, словно он беззащитное травоядное животное, а Чанёль – плотоядный хищник, и прижимает скользкое от мыла тело своего парня к запотевшему стеклу кабины бёдрами. - Ты не представляешь, сколько всего я должен тебе показать, - дышит в ухо и целует жарко, прижимается крепче и, опускаясь поцелуями ниже, целует пылко и страстно, - сколько поз и мест, и... Хочу, чтобы ты подо мной кричал, как… Помнишь, ты хотел? Мечтал даже, хотел быть шлюхой? И я хочу, чтобы ты кричал, как шлюшка, только тебе не придётся симулировать, - у Бэкхёна тяжелое дыхание обрывается на «раз, два», а в голове пульсирует жажда. Похоть струится по венам, а Чанёль целует именно там, где она недавно протекла – возбуждает, дико. Но Бэкхён ничего не предпринимает, лишь позволяет себе получать то, что дают, и сдерживает бурю эмоций внутри. - Если хочешь, чтобы я покричал, то мы можем вернуться к ролевым играм, - соблазнительно скалится и откидывает голову назад, стуча затылком о стену. - Лучше, - Чанёль кусает его за мочку уха, - мы восстановим мои силы, и я покажу всё то, на что способен, - вгрызаясь жарким поцелуем в губы. Бэкхёну не нужно заставлять себя стонать, потому что с Чанёлем просто хочется делиться ощущениями. Хочется, чтобы он знал, насколько ему хорошо с ним. - А теперь вали отсюда, - еле находя в себе силы, Бён отталкивает парня от себя, - у меня с моим аппаратиком всё окей, или ты хочешь ещё один минет? Чанёль смотрит на соблазнительные губы с красным оттенком, на которые льются капли из душа, на острые, проступающие ключицы и в глаза, что горят любовью, и ухмыляется в ответ откровенно пошло. - Малыш, минет и я умею делать, - и под сдавленное мычание Бэкхёна опускается на колени..
Самое важное, что понял Бэкхён за эти шесть с лишним лет вдали от маленького городка, где он постепенно осознавал, что гей, и дрочил с отвращением к себе и своим желаниям - не стоит каким-то рамкам, установленным обществом, и правилам приличия, что ограничивают свободу реализации наших фантазий, стоять на пути к счастью. И нет, вряд ли кто-то, заказав шлюху на пару часов, будет облюбован - его, скорее всего, трахнут и забудут. Да и вряд ли этот человек найдёт кого-то настолько же восхитительного, как Чанёль (Чанёль вообще один такой), как и сомнительно, что может возникнуть влюбленность. У смельчака - да, у шлюхи - нет. Самое важное - это принять себя. Просто осознать, что не будет никакого счастья, спокойствия на душе - гармонии, пока вы будете ставить под сомнение свои желания. Бэкхён перед сном, забив на всю работу, целует Чанёля под подбородком и счастливо улыбается, в губы шепча слова любви. Кто знал, что самый постыдный для тогдашнего Бэкхёна поступок станет настолько ценным и важным, что перечеркнёт всю его жизнь. Встреча с Чанелем сделала это - перечеркнула. Переродила, заставила пройти через трудности и вернуться обратно, подарив счастье. И Бэкхён безумно и бездумно счастлив. А вы не были бы?