.
- Я знаю, что ты кого-то любишь, - шепчет Чонин, лёжа на крыше дома и держа за руку совсем не романтичного Бэкхёна, - но я очень хочу верить, что меня тоже. - Чонин, я… - Тш-ш-ш… Не говори того, в чём не уверен. Не смей обманывать меня и мои чувства, ясно? – и замолкает на доброе мгновение, любуясь звёздным сиянием, хотя Бэкхён убеждён, что звёзд почти не видно. - Кстати, я новую связку выучил! Хочешь, покажу? – и смеётся так, как умеет. Смущенно и по-ребячески, при этом пытаясь казаться крутым, но то и дело оступаясь или забывая движения. - Это всё из-за тебя, - сопит обиженно, - не смей приходить на мои выступления, а то я стану неудачником, - завершая фразу хохотом Бэкхёна..
Но Бэкхён всё равно приходит на самые важные мероприятия и садится поодаль, так, чтобы Чонин его не видел и смог спокойно постигать вершины своего танцевального Эвереста. А потом выслушивает, что он самый ужасный парень, потому что мог бы и прийти, а Бэкхён рассказывает о любимых моментах его танца и смеётся, смотря на изумлённое выражение лица младшего. В один из таких вечеров он признаётся, что любит Чонина. Они оба знают, что это правда, и оба понимают, что любит он не на сто процентов и даже не на семьдесят: Чонину отведены жалких пятьдесят, а то и сорок процентов, и занял он их вторым. Тот, кто приходит вторым, всё равно опаздывает – говорил какой-то великий ум. Но Чонин не отчаивается: он законченный оптимист и реалист заодно, поэтому даже не расстраивается сильно. Главное, что Бэкхён любит..
- Я обожаю твои родинки, - слышит Бэкхён над ухом и чувствует поцелуй рядом с лопаткой. Старший улыбается и фыркает, сонно потирая глаза. - Сколько времени? - Третий час, - он продолжает покрывать поцелуями его спину, спуская одеяло ниже и открывая всё больше участков кожи. - Ты с ума сошел... - Я бы сказал, что да и что в этом виноват ты, но ты ведь снова меня ударишь, - Чонин улыбается, и Бэкхён чувствует это каждой клеточкой. Он переворачивается на спину, смотря на нависшего Чонина ленивым взглядом. - Может, мы выспимся? - Выспимся, - кивает, - я как раз не могу уснуть, и ты мне, - его дыхание опаляет шею Бэкхёна, - поможешь. И ему нравится, как стонет Бэкхён в ответ: так, будто хочет сопротивляться, но не может. Чонину вообще всё нравится в Бэкхёне, это какая-то слепая, всепоглощающая любовь. Порой ему кажется, что он не может прожить без поцелуев с Бэкхёном; хотя вроде прошло уже около четырех месяцев и есть вещи, за которые можно Бэкхёна ненавидеть, его раз за разом накрывают приливы любви и нежности. Возможно, виноват во всём тот факт, что он романтик и пропитан этим насквозь с раннего детства. Бэкхён отзывчивый и податливый, но при этом умелый и всегда ненавязчиво может увести Чонина в нужное русло. С Бэкхёном ценишь моменты. Бэкхён почему-то не надоедает и впивается в память. То, как он поворачивает голову вбок и закусывает губы, когда приятно, как гнёт спину, прикрывая глаза, смотрит откровенно, облизывая губы, как стонет и пальцами оставляет синяки-точки на плечах и спине Чонина, когда слишком хорошо. То, как улыбается после секса, немного лениво, но счастливо, и целует в уголок губ, отпуская какой-нибудь едкий комментарий. Он не может сказать: - Ты был просто... Нечто. Зато спокойно: - Я уж подумал, что ты решил своим членом пробуравить во мне новую дыру. Или: - Выглядишь, как идиот, когда кончаешь, честное слово. А потом оба смеются и перетягивают друг у друга одеяло, пока не засыпают, утомлённые..
- Смотри, Бэк! У нас новый член семьи, правда, милашка? – Чонин целуется носом с чёрным носиком иссиня-черного котенка и умиляется, громко хохоча, когда тот кусает его за ноздрю. – Милашка, да? Ну скажи, что он милый и мы его оставим! – он отпускает маленькое пушистое чудо, и то, переваливаясь с бока на бок, тут же бежит к ногам Бэка и мурлычет, любовно извиваясь. - Куда мне ещё один кот? – спрашивает сердито, но поднимая комок шерсти, тут же влюбляется - наверное, виной всему большие глаза с искрящейся любовью, чем-то так напоминающие глаза пресловутого Брендана. Чонин тут же подлетает к нему и обнимает, сжимая между телами котёнка. - Назовём его Ромбиком, - смеётся, целуя Бэкхёна в уголок губ, и сразу объясняет, - у него на пузе какая-то белая херня, похожая на ромбик, смотри, - и демонстрирует. - Ромб, так ромб. Главное, чтобы не гадил, - пожимая плечами, соглашается Бэк, и целуют его так, что про всех котов мира забывается..
Тик-так, тик-так, тик-так. Единица измерения жизни – время - не поддаётся никаким уговорам, стрелки на кухонных часах продолжают двигаться, цепляясь друг за друга. Даже если вытащить батарейки и представить, что жизнь остановилась, - ветер, или пение птиц, или наглое мяуканье кота обязательно вернёт тебя обратно. О Кае со временем узнают на всём континенте. Он участвует в шоу, побеждает в конкурсах и фестивалях, заканчивает университет, разрабатывает бизнес-план по открытию собственной школы танцев. Чонина всё меньше, но он всё равно находит время и возможности, чтобы любить Бэкхёна. Хотя у Бэкхёна случается ненужное (для его спокойствия) повышение, и теперь он практически днюет и ночует в офисе и спит со своими отчетами. - Бэк, я в клуб, ладно? Сегодня будут баттлы, - Кай стоит в коридоре и мельком смотрит на мужчину, поправляя прическу и оценивая каждую деталь своей одежды. Бэкхён не отвлекается от экрана ноутбука, продолжая делать презентацию очередного проекта, и в голове у него сплошные цифры и быстро испаряемая из памяти информация. В ответ он угукает. - Вернусь поздно. Точно со мной не пойдёшь? – он напоследок гладит Ромба за ушком, не осмеливаясь брать на руки, - иначе его шерсть будет на наряде, чего чистоплотный Чонин не выдержит. Он должен быть безупречным. Бэкхён вспоминает ужасный запах клубов, дым и громкую музыку - становится не по себе даже от мыслей. Да и работы много. - Не получается, Чонин, - он на пару секунд отвлекается, чтобы улыбнуться и чмокнуть своего мужчину в губы. - Повеселись от души. - Вот и повеселюсь. А ещё трахну кого-нибудь в вонючем туалете, - Чонин дразнится, а Бэкхён привычно фыркает. - Ну да, ну да. Это же так романтично. Чонин смеётся и закрывает за собой дверь, завещая охрану Бэкхёна Ромбу, а на следующий день возвращается с новым другом. Сехуном, который, как и Чонин, приехал учиться, но учился на другом потоке. И хоть Сехун с детства жил в Лондоне, Чонин, увидев ещё одного азиата, тут же решил подружиться - и вышло вполне удачно. С раннего завтрака и до обеда парни делятся с Бэкхёном бурей эмоций на сленге танцоров, а Бэкхён, улыбаясь, восторгается, но ничего не понимает. Внутри в этот момент что-то трескается..
Бэкхён решает купить подарок для Чонина и, ведомый воспоминаниями, где Чонин ещё не совсем Кай, где Чонин любит читать книги в свободное время, заходит в маленький книжный в подвале дома. В таких местах всегда интересные и редкие издания - пусть сам Бэкхён и не особо любит читать, но однажды Чонин кричал о гениальности Нила Геймана, поэтому Бэк надеется на наличие хотя бы части его книг в этом магазинчике. Дверь открывается туго, громко звенят подвешенные колокольчики, а в нос ударяет запах пыли и цитрусового освежителя воздуха. Внутри, как ни странно, практически солнечно и никакого «жёлтого» света старых ламп. За прилавком зевает девушка с бейджем «Стелла», а в зале гуляет консультант, смеющийся вместе с какой-то дамой пожилых лет. Бэкхёну вдруг становится дурно и кажется, что здесь он не найдёт то, что ищет, поэтому он чувствует срочную необходимость покинуть помещение, но зачем-то борется со своим страхом и спускается по лестнице вниз. Он гуляет между тремя рядами стеллажей, наблюдая имена неизвестных ему авторов, и думает, что ему нужна услуга консультанта, однако смех того отдаётся в душе раздражением и болью, поэтому звать совсем не хочется. В руки попадается какое-то потрёпанное издание с английским названием, и пока Бэкхён пытается перевести это на корейский, рядом возникает парень. - Вам чем-нибудь помочь? - У Бэкхёна резко застывает кровь в жилах, и всё тело встряхивает, будто его запихнули в шейкер, потому что этот голос… Голос, что любил шептать пошлости на ухо, голос, что между делом совсем тихо делился чем-то или выведывал сокровенное, голос, что в последний раз прощался навсегда… Бэкхён старается не оборачиваться и онемевшими руками медленно ставит книгу на место, немного подрагивая, мотает головой и проходит мимо и вглубь, попадая в отдел азиатской литературы. Обычный консультант давно бы отстал, но у этого вдруг просыпается какой-то магнит: на самом деле, за ним сейчас следит начальница, и он просто обязан не отставать от покупателя. - О, вы интересуетесь зарубежной литературой? Вы для себя или в подарок ищете? - Он осторожно касается локтя Бэкхёна, и тот роняет взятый роман на пол, а когда поднимает - наконец встречается взглядом с Чанёлем. И улыбается. Тепло, ностальгирующе и тоскливо. - Привет, Чанёль. Вот где уж не ожидал тебя встретить, так это в книжном, консультантом, - чисто из любопытства он скользит взглядом по бейджу, где указано настоящее имя, а не иностранное «Брендан». - Бэкхён, - а вот в голосе Чанёля ностальгии мало, тепло тоже есть, но тоски намного больше, - да уж. Я и сам не ожидал, если честно, - голос с озорного (именно так он разговаривал с покупателем) соскакивает на обычный, без примеси веселья. Время, как в фильмах, словно замирает, и сейчас бы не помешала кнопка с сигналом «стоп». Чтобы увидеть все изменения друг в друге, чтобы ничего этому не мешало. Чанёль смотрит на Бэкхёна, не веря себе и своим глазам: он не ожидал встретить своё прошлое в подвале с книгами. - Так тебе помочь с выбором? – ему приходится кашлем прикрыть резко севший голос. - Мне нужно собрание с Нилом Гейманом, если у вас есть. Чанёль кивает и просит идти за ним, рассказывая попутно про писателя и его нагремевшие романы и рассказы, об экранизации «Американских богов» и о том, что у них, к сожалению, от силы четыре книги. Радуясь и этому, Бэкхён берёт, даже не задумываясь, и просит упаковать как подарок, а Чанёль спрашивает, для кого, как бы между прочим. - Для Чонина, - с тёплой улыбкой оповещает Бён, с неохотой наблюдая за остекленевшим взглядом Чанёля. - О... Вау! Вы ещё вместе? – а потом стекло разбивается и видится искренняя радость; Бэкхёну жаль омрачать это. - Нет, - всё не расслабляя улыбку, - расстались ещё год назад, - на удивлённый взгляд отвечает: - Мы остались друзьями. У него день рождения скоро. И прежде чем Чанёль откроет рот, предлагает: - Может, после твоей работы выпьем кофе или ещё чего покрепче? Расскажешь, как из «элитных войск» ты затесался в книжный? Чанёль басовито смеётся, одаривая Бэкхёна улыбкой из прошлого, обворожительной и сексуальной, а потом кивает. - Давай в девять вечера встретимся, в соседнем доме есть бар..
Перед выходом Бэкхён смотрит в зеркало и думает, что Чанёль сразу поймет, что тот вырядился специально для него. Тонкий белый свитер, открывающий острые ключицы, облегающие чёрные брюки, подчеркивающие всё ещё шикарную задницу, и тонкая подводка, делающая взгляд томным и сексуальным. И тут же хочет смыть с себя всё и одеться так, как привык, но на часах уже без пятнадцати, а он не горит желанием опаздывать. - Классно выглядишь, - кивает Чанёль, подтверждая все мрачные догадки Бэка, и приглашает присесть напротив. – Что ты пьёшь? – когда рядом с ними оказывается официант. Он заказывает Марстонс Ойстер Стаут и старается не предаваться воспоминаниям, где губы, что сейчас напротив, целовали так открыто, соблазняюще и развязно - незабываемо. Они пьют и разговаривают о жизни, но в основном о Бэкхёне и его отношениях с Чонином, что закончились, когда тот встретил ещё одного танцора - того самого Сехуна, которого он однажды привел к ним в дом и с которым постепенно стал проводить всё своё свободное время. Страсть должна быть не только в постели, а Бэкхён любовь к танцам с Каем не разделял - так их дорожки и разошлись. Оба стараются не говорить о том, как справлялись с тяжестью расставания друг с другом, как боролись и были сильными, но спустя какое-то время один из них переступает через черту. - Мне всё же интересно, как ты сменил профессию? Кружка с пивом отставляется как-то громко, Чанёль заламывает пальцы в кулаки и несколько секунд смотрит на стол. Бэкхён понимает, что всё отнюдь не радужно. - Ты уверен, что хочешь знать? – тихий голос проникает под кожу, вызывая мурашки, что болезненно вспарывают кожу. Сомневаясь, Бэкхён кивает. - Ну, - Чанёль невесело усмехается, - я больше не приспособлен для этой работы. Главный инструмент пришёл в непригодность, - глаза у Бэкхёна произвольно слегка расширяются, а музыка почему-то вмиг оглушает. Богатое воображение рисует сцены избиения и… - Нет, Бэкхён, - снова усмехается, но уже гораздо веселее, - никто к этому не причастен. Врачи говорят, всё дело в этом, - он стучит по виску двумя пальцами и удерживает при себе желание заодно постучать и по области сердца. – А кому нужна шлюха, у которой не встаёт? Никому. Мне пришлось отдать львиную долю заработанных денег начальнице, чтобы выкупить свою душу. Учиться идти уже поздновато, хотя я не тупой. Нас обучали и обучали качественно, благодаря тому, что в наши обязанности входило предоставление услуг эскорта… Хотя это не важно. В общем, единственным местом, куда я захотел пойти работать, стал книжный. Там тихо, спокойно и уютно, - и безлюдно, но об этом он тоже не хочет упоминать. Смотря на Бэкхёна, он видит глубокую печаль и надеется, что это не связано с тем, что тот хотел получить от него секс, как раньше. - Расстроен? Бэкхён хочет улыбнуться, чтобы как-то подбодрить - а ещё в голове поселилась мысль попробовать вернуть Чанёлю «честь и достоинство», только тот вряд ли теперь к себе подпустит - но боится: это может его задеть. Щепетильная ситуация. - Не знаю, что сказать и как реагировать, - он делает пару глотков хмельного напитка и смотрит на руки Чанёля. - Лучше улыбнись, жалость мне совсем ни к чему, - и Бэкхён улыбается, тепло приподнимая уголки губ и собирая морщинки у глаз. – Я скучал, - выдыхает Чанёль, ведомой улыбкой..
Спустя еще два литра пива приходит время откровений. И Чанёль рассказывает, как тосковал, как любил и пытался забыть. Что никак не получалось и мысли о нём (Бэкхёне) приводили к осечкам и постепенно совсем свели всё на нет. О том, что было, когда узнали, что любимая шлюха «сломалась» - а тут к любви относились именно так, словно Чанёль подхватил смертельный вирус, не иначе. - Знаешь, почему шлюхам часто запрещают целоваться? – Бэкхён отрицательно мотает головой. – Считается, что поцелуй намного интимнее секса. Отдавая своё тело, ты не отдаёшь душу. Я проверял. Когда трахаешь кого-то и не целуешь в губы, тебе совсем плевать на партнёра. А поцелуи всё меняют. Сближают. Золотистое пиво из глубокого стакана выпивается парой глотков до отметки «половина». - Мы слишком много целовались, Бэк, - выдыхает отчаянно и ворошит волосы на затылке - это самое нелепое признание в любви, да он, на самом деле, и не собирался этого говорить. Не так он представлял встречу с Бэкхёном, не хотел выглядеть настолько жалким. - Почему ты не пришёл ко мне? Ты ведь знал, что я тоже… - Я приходил раз и видел, что ты был счастлив с ним. Кто я такой, чтобы из-за своих проблем разрушать чьи-то жизни? - на его лице рисуется мягкая улыбка, пока взгляд устремлён на дно бокала. – Ты тогда так смеялся… Я был рад за тебя. Я отлично помню нашу первую встречу, хотя обычно не помнил до третьей. Но я помню тебя. Закомплексованного и напуганного парня. Ты кое-как говорил о том, что тебе нужно. Боялся своих желаний. Боялся произносить вслух фантазии. Да вообще всего боялся. Это было так… очаровательно. Посреди людей, которые считали должным покрывать меня грязными желаниями и вынуждать исполнять каждую прихоть, ты относился ко мне не как к шлюхе, а как к богу. - Ты до сих пор такой скромный, - смех пробирает его изнутри и звонко отбивается от стекла на столе. – Давай выпьем за это, «бог», - и продолжает хохотать, пока у Чанёля сердце затягивается болью. Неожиданно даже для себя он хватает Бэкхёна за руку и тянет через стол, даже спрашивает: - Можно? – Бэкхён нервно сглатывает и кивает, и тогда они целуются на виду у всех. Боль тысячью игл колет изнутри и разрывает внутренности на куски, забытые монстры под кроватью оказываются живущими внутри, выбираются из нор и рвут всё в ошметки. Поцелуй должен радовать обоих, но вместо этого имеет горький, соленый вкус. Чанёль отстраняется первым. – Прости, я не должен был… - теперь Бэкхён видит долю своих страхов и неуверенности в нём. Будто бы Чанёль в прошлом впитал всё то, что принадлежало Бэкхёну. - Поехали ко мне? – у Бэкхёна пронзительный взгляд глаза в глаза, и он не позволяет Чанёлю спрятаться, вынуждая ответить честно. - Прости, Бэк, но нет, - с языка чуть не срывается согласие, но неуверенность в себе и своих силах растёт в геометрической прогрессии, и Бэкхён, кажется, это замечает, ухмыляясь. - На самом деле, Чанёль, это не было вопросом. Официант, можно счёт?.
Они идут пешком, потому что Бэкхён живёт рядом. - Я переехал давно. У меня, правда, кот. Надеюсь, ты его не стеснишь. Задорный смех, о котором так долго мечтал Чанёль, раздаётся слишком часто, пока сам Чанёль чувствует себя жертвой и прячет руки в карман, сутуля плечи. Он знает, что ему станет только хуже, если у него не встанет - это слишком унизительно, когда рядом человек, которого ты… любил? Любишь? Чёрт его знает. - Да расслабься ты, дома не только сексом занимаются, - пожимает плечами осмелевший Бэкхён, но в продуктовом, помимо пива и закусок, захватывает с собой упаковку презервативов и смазку - под осуждающим взглядом Чанёля. - Нам это не пригодится, - сурово замечает последний, желая смыться поскорее. - Мало ли. Лучше пусть у меня будет с запасом, чем не будет в нужный момент. Все эти эксперименты с подручными средствами я уже прошёл и, знаешь, пошло оно к чёрту. Один раз этот мелкий решил использовать масло, и это полный пиздец. - Чанёль смеётся, потому что кому, как не ему, знать о всех видах смазки как заводской, так и «в домашних условиях», и чувствует себя немного лучше..
Кот встречает их на пороге и смотрит на нового гостя недовольно – он скучает по Чонину. Бэкхён ставит пакеты с продуктами и книгами на тумбу и, ласково называя Ромба засранцем, чешет ему за ушком. Тот фыркает и убегает – Бэкхён вздыхает. - Эта сволочь никогда меня не любила, но Чонин не мог его забрать. Надо бы ему напомнить, что теперь у него есть все шансы. Так, кухня там, уборная там, тапки – вот, - Бэкхён, чувствуя себя хозяином ситуации, быстро справляется с ориентацией Чанёля в незнакомой квартире. – Фильм будем смотреть или просто пить? А у Чанёля резко начинает болеть голова от происходящего. От догадок и мыслей. Всё это давит на него. - Зачем ты меня сюда притащил? – раздражённо потирая бровь, спрашивает, придерживая Бэкхёна за локоть. Бэкхён смотрит в его глаза пронзительно и честно. - Я… Чанёль, я хочу быть с тобой, - так просто, без веских на то оснований и путаных мыслей в голове. - Это хреновая идея, и ты даже… - Заткнись. Закрой свой рот и идём пить пиво..
Разговоры ни о чём до часу ночи, а потом - неловкие поцелуи и стена из страхов Чанёля, которую сложно преодолеть. - Я просто хочу целовать тебя, секс - это не главное, ты сам это знаешь. Знать одно, а чувствовать, что не можешь дать этого – совершенно другое, но Чанёль прекращает отворачиваться и позволяет Бэкхёну перебраться к себе на колени. Тот не ёрзает на нём, проверяя свои способности, не ублажает своё самолюбие и почти не двигается, лаская только руками, и целуются они намеренно долго, как в тот последний раз, когда губы адски болели. Бэкхён укладывает свою голову ему на грудь, слушает бешеное сердцебиение и сравнивает со своим - улыбается грустно. - Я тоже скучал. Чанёль гладит его по волосам и чувствует, что его самого распирает от любви, желания заботиться, что преследовало эти пять лет, и нежности к этому любимому существу на своих коленях. - Чанёль, позволь мне… - рука плавно опускается вниз, но её ловят на уровне пупка. - Пожалуйста, Бэкхён, не надо. Ты должен понимать, насколько это… - Страшно? – он судорожно вздыхает. – Будто я буду осуждать и тут же наплюю… Я жил без секса с тобой всё это время и справлялся как-то. Раз это тут, - он стучит пальцами по виску Чанёля, - значит, можно исправить. Я просто хочу попробовать. Если ничего не получится, то я буду пробовать снова и снова, Чанёль, - он зарывается носом в волосы и целует за ухом, - позволь сделать для тебя то, что ты сделал для меня. Это откровенно давление на личность Чанёля, и оба это понимают, но Бэкхён слишком пьян, чтобы отступить, а Чанёль слишком трезв, чтобы отказаться. Он вымученно кивает - и Бэкхён радуется, тут же пылко целуя его в губы; парень не разделяет его радости, но внутри начинает что-то шевелиться. На самом деле, вспоминая секс с Бэкхёном, Чанёлю удавалось время от времени возвращать эрекцию и дрочить себе, но вскоре и этот фокус перестал работать..
Они перемещаются в спальню медленно, путаясь в шагах и не разрывая поцелуя; напоследок Бэкхён выпинывает кота. - Он тот ещё вуайерист, - смеясь, поясняет, щёлкая замком. Толкает Чанёля на кровать и забирается сверху, зацеловывая шею, и попутно проворными пальцами расстёгивает рубашку, чтобы языком выводить влажные узоры. Чанёлю откровенно херово оттого, что былой прыти в нём нет, что какие-то провода внутри отошли и теперь он не пылает так, как раньше, а хочет. Безумно хочет сгорать вместе с Бэкхёном. Конечно, Бэкхён замечает нулевую реакцию, но дыхание Чанёля учащается, так что он не собирается останавливаться, когда убирает руку Чанёля с его же ширинки и смотрит доверительно в глаза, словно призывает верить ему. Рука медленно проникает в трусы и едва касается горячей плоти, как вдруг Пак не выдерживает и отталкивает от себя парня так, что тот даже падает с кровати. - Прости, я… Не могу я. Глазами пытаясь отыскать рубашку и надеясь, что его слабости сейчас не выльются слезами, Чанёль быстро заправляет ремень в шлейки и не смотрит на молчаливого Бэкхёна. Тот сам подаёт ему хлопковую рубашку, но не позволяет уйти. - Это ты прости, - голос практически безжизненный. Бэкхён вдруг отрезвел и понял, что всё это значит для Чанёля. – И не уходи, ладно? Давай поспим, - Чанёль почему-то снова поддаётся и ложится рядом, Бэкхён его обнимает поперёк живота и тяжело вздыхает. – Правда, прости. Чанёль молчит, чтобы не повторяться. Оба хороши. - Мне больше не пытаться?.. - Дай мне немного времени, - прикрывая глаза, он губами нащупывает влажный висок и целует ласково, желая спокойной ночи.