Эффект Пигмалиона

Écris l'histoire Tout c' que tu voudras entre Mes lignes.* Gregory LeMarchal, "Écris l'histoire"

1991 год       Каждый год в этот день платформа девять и три четверти на вокзале Кингс-Кросс превращалась в настоящий филиал преисподней. Гул разговоров, крики ручных птиц, неповоротливые тележки с тяжелым багажом, смех, изредка плач, калейдоскоп взволнованных лиц и богатая палитра эмоций. Одним словом, начало учебного года в Школе Чародейства и Волшебства Хогвартс.       В толпе детей с провожающими легко было приметить тех, для кого это событие происходило впервые. Растерянный вид, слегка ошалелый взгляд — вот верные признаки первокурсника.       При внимательном рассмотрении на общем фоне можно было выделить одну любопытную пару: женщину и мальчика, стоявших особняком. Черноволосый худощавый мальчишка немного нервничал, но его взгляд скользил по толпе учеников с их семьями, как бы изучая.       — Еще не поздно передумать, Гарри, — тоненьким звенящим голоском произнесла полноватая невысокая женщина. — В Хогвартсе может быть опасно. Мы сможем устроить тебе достойное дистанционное обучение дома.       Лицо ее было полускрыто капюшоном мантии, она стояла спиной к толпе, словно не хотела, чтобы ее узнали.       — Нет, Долорес, — твердо ответил Гарри. — Ты уже сто раз заводила этот разговор и в итоге соглашалась, что большинство ответов на мои вопросы нужно искать в Хогвартсе. И не могу же я прятаться вечно, — слегка раздраженно добавил он. Женщина тяжело вздохнула, рассеянно кивая головой. Ее пухлая рука с коротенькими пальцами, унизанными перстнями, легла на плечо первокурсника.       — Ты такой взрослый для своих лет, мой дорогой, — с сожалением сказала она и добавила мысленно: "Может это и к лучшему. Ведь драклова куча бывших Пожирателей все еще на свободе, а один из них будет тебя учить... Настанет ли время, когда Гарри Поттеру не надо больше будет оглядываться?"       — Не нужно за меня переживать, Долорес. Все будет хорошо, — удивил ее одиннадцатилетний ребенок.       — Мне бы очень этого хотелось, Гарри. Очень...       От резкого движения капюшон чуть сполз назад, открывая круглое лицо с румяными щеками и чуть прищуренными глазами, в разрезе которых было что-то кошачье. Женщина обняла мальчика и ровно через три секунды отстранилась, словно опасалась, что ее застигнут за проявлением нежных чувств.       Опасалась не зря.       — Добрый день, мадам заместитель Министра, — произнес высокий светловолосый мужчина, приблизившись к Долорес и Гарри. Из-за его спины выглядывал блондин-первокурсник, судя по всему, копия отца. Чуть поодаль стояла преисполненная чувством собственной важности жена наблюдательного господина.       — Добрый день, мистер Малфой, — "радушно" улыбнулась Долорес. "Пучок лукотрусов тебе в исподнее," — добавила она мысленно. — Как вырос малыш Драко!       Гарри, не сдержавшись, прыснул в ладошку, а "малыш Драко" посмотрел на женщину полным ненависти взглядом.       — А вы, госпожа Амбридж, полны сюрпризов. Кто этот молодой человек рядом с вами? Я думал, вы все эти годы целиком отдавали себя работе, — старший Малфой старался замаскировать двусмысленными намеками свое любопытство.       Долорес тяжело вздохнула. Этот день, которого она боялась вот уже шесть лет, наступил.       — Я здесь по делам Министерства, мистер Малфой. Думаю, вам, как члену попечительского совета школы, стоит узнать, что теперь в Хогвартсе будет учиться Гарри Поттер, — важным тоном сказала госпожа замминистра, положив руку на плечо мальчика. — И я хотела лично убедиться, что юный Гарри готов к учебному году и благополучно сядет на поезд до школы.       Теперь пришла очередь Гарри скрипеть зубами и сжимать кулаки. Он понимал, что Долорес была вынуждена раскрыть его личность, хотя знала, как мальчик старается отдалить этот момент. А вот факт того, что сын Поттеров — крестник заместителя Министра Магии стоит держать в тайне столько, сколько будет возможно.       Уголки губ Малфоя старшего слегка дрогнули, но лицо осталось по-прежнему бесстрастным. А вот его сын при упоминании фамилии Поттер во все глаза уставился на такого же первокурсника, будто он никакой не Гарри, а самый что ни на есть Волдеморт. Это как раз и было то, чего так избегал Мальчик-Который... не важно.       — Прошу прощения, мадам Амбридж, — вмешалась стоявшая поодаль Нарцисса Малфой. — Осталось совсем немного времени до отправления. Идем, Драко.       Люциус едва заметно стрельнул недовольным взглядом в сторону супруги, но не стал ей возражать. Семейство, попрощавшись, удалилось.       — Очень некстати, — развела руками Долорес Амбридж. — И, между прочим, я — мадмуазель...       — Да уж, — буркнул Гарри, думая о раскрытии инкогнито, а не о социальном статусе крестной. — Теперь вся платформа сюда сбежится.       — Не преувеличивай, дорогой, — зазвенел голосок-колокольчик. — Но купе лучше запереть, — хихикнула она. — Ну что же. Пора.       Гарри вздохнул.       — Спасибо за все, Долорес! Я буду писать.       — Попробуй только забыть, — фыркнула женщина. — Нагряну в вашу школу с инспекцией от Министерства и буду с тобой на все занятия ходить!       Гарри поднял глаза к небу. Его крестная Долорес в некоторых вопросах была совершенно невыносимой, но эта женщина очень много значила для него, ее совсем не хотелось расстраивать. Они еще раз обнялись на прощание, и Гарри повез тележку с вещами к дверям вагона.       Он нашел, хоть и не сразу, пустое купе, убрал багаж и выглянул в окно. Долорес все еще стояла там, отдельно ото всех. При виде ее грустной улыбки мальчику как-то расхотелось уезжать. Он вспомнил, как увидел Долорес Амбридж в первый раз. 1985 год       В тот июньский вторник был пятый день рождения Дадли. Тетя Петуния и дядя Вернон запланировали поездку в парк развлечений недалеко от Лондона. Тащить с собой племянника в их планы не входило, но миссис Фигг, к которой его должны были отвести на день, укатила в ветеринарную клинику с Мистером Лапкой и его расстройством желудка.       Гарри взяли с собой, посадили на скамейку напротив колеса обозрения, строго запретив куда-либо уходить. "Чтобы не испортить день рождения Даддерса." И Гарри ждал. Час. Другой. Третий. Мальчику очень хотелось в туалет, поэтому он решил нарушить приказ. Следуя указателям, он проделал путь до туалета и обратно. У скамьи его никто не ждал. Гарри охватил страх. Он вообразил, что Дурсли вернулись и не нашли его здесь. И теперь день рождения Дадли испорчен. Он представил, как дядя Вернон орет на него, брызжа слюной, как трясутся покрасневшие от ярости щеки старшего Дурсля. И этот презрительный взгляд тети. Словно он и не ребенок вовсе, не сын ее погибшей сестры, а никчемная букашка. Лучше уж потеряться совсем...       Гарри со всех ног помчался к выходу из парка, к железнодорожной станции, мимо которой они проезжали на машине. Пятилетний малыш не представлял, куда и зачем он поедет, но ему казалось, что именно так Дурсли никогда больше его не найдут.       Он очень старался быть незаметным, проходя мимо работников станции в форменной одежде. Возможно, его, тонувшего в обносках кузена, просто принимали за беспризорника.       По радио объявили прибытие поезда на Лондон, и мальчик вслед за другими пассажирами, среди которых было немало родителей с детьми, прошел на платформу и сел в вагон. И снова какое-то чудо отвело от него кондукторов, хотя Гарри совсем не прятался — он стоял в коридоре и заворожено смотрел в окно на проплывающие мимо дома, сады и дороги. А незнакомая женщина, проходя мимо, угостила его печеньем.       Когда поезд доехал до вокзала Виктория, мальчик снова смешался с толпой. Центр города поразил его своей многолюдностью. Потрясенный малыш из Литтл Уингинга долго бродил по улицам, путаясь под ногами взрослых, пока не вышел к парку. Там он немного отдохнул, лежа прямо на траве под теплым летним солнышком. Но дело шло к вечеру. Гарри снова хотелось есть, и он понятия не имел, где будет сегодня спать.       С едой ему снова повезло: какой-то мужчина, не отрываясь от телефона, встал со скамейки и умчался куда-то, оставив целый пакет с картошкой фри, бургером и газировкой. Гарри чувствовал, что поступает не очень правильно, но он рассудил, что у рассеянного мужчины какие-то срочные дела, и ему все равно не до еды. К тому же с соседней скамейки на пакет выжидающе поглядывал какой-то неряшливо одетый старик. Завладев пакетом, малыш отправился на берег пруда и с аппетитом поел. В тот момент он был в восторге от того, что сбежал от Дурслей.       А вот спустя три часа он уже так не думал. С наступлением вечера в парке стало жутковато. В сумерках все казалось совершенно иным. Среди ветвей деревьев мальчику мерещились темные фигуры пугающих существ, слышались странные звуки. Утомленный своим первым днем независимой жизни, Гарри вышел из парка и отправился по тротуарам, не разбирая дороги. Он шел и шел, пока ноги не начали гудеть, а глаза так и норовили закрыться. Он даже начал понемногу жалеть, что не вернулся к Дурслям. Пусть бы его снова отругали, лишили еды и заперли под лестницей, но в доме дяди и тети была хоть какая-то кровать.       Наконец, выбившийся из сил малыш забрел в узкий промежуток между двумя старыми особняками, окруженными оградой, спрятался за мусорный бак и устроился прямо на мостовой в развалившейся картонной коробке. Несмотря на летнее время года, к утру Гарри замерз, да еще и дождь начал накрапывать. Мальчик дрожал и, зажмурившись (он правда думал, что так будет теплее), мечтал о теплой и сухой кровати.       А дальше начались чудеса.       Сначала в его коробку, развалив ее окончательно, забрался большущий лохматый пес и уютно устроился рядом, как мохнатая и довольно вонючая грелка. Потом перестал капать дождь, хотя зажмурившийся мальчик все еще слышал стук капель по крышке мусорного бака. А еще позже, когда согревшийся малыш задремал, его разбудил тревожный тоненький голосок.       — А кто это тут у нас самым неприкрытым образом нарушает Статут о секретности?       Гарри открыл глаза, но сначала никого рядом не увидел. Внезапно прямо из воздуха перед ним появилась взрослая женщина в льняном костюме жизнерадостного канареечного цвета. Через ее руку был перекинут плащ из странного переливающегося материала, а в другой она держала коротенькую палочку, фигурно вырезанную и украшенную большим розовым кристаллом посередине.       — Пшел вон, блохастый! — она взмахнула палочкой, и неведомая сила подняла с картонки пса и отправила его на другой конец тупичка.       — Как тебя зовут, малыш? — спросила она заметно мягче.       — Гарри. Гарри Поттер, мэм, — ответил испуганный пятилетка. Ему совсем не хотелось болтаться в воздухе вверх тормашками, как та собака.       На лице женщины промелькнули изумление, недоверие и испуг.       — Не может быть... Неужели... Вот старый п... Что же теперь делать?! Как же это не вовремя.       Гарри, замерев, наблюдал, как пухлая фигура в желтом быстро ходила из стороны в сторону, время от времени обрывочно размышляя вслух. Без теплого собачьего бока рядом он быстро замерз, капли дождя, безостановочно шедшего все утро, добавляли неприятных ощущений, и маленький Гарри начал дрожать и стучать зубами. Женщина прервала свои экспрессивные размышления, подошла к малышу, наклонилась над ним и пристально посмотрела в его настороженное лицо.       — К драклам все! Идем со мной, Гарри. Хоть у тетушки Долорес хватает своих проблем, маленький волшебник не должен спать возле помойки, как бездомный щенок.       И хоть Гарри понял из ее слов ровно половину, он с готовностью встал и доверчиво принял протянутую ему руку.       — Держись крепче, малыш, — серьезно сказала эта странная леди, и в ту же секунду все померкло у него перед глазами, и стало нечем дышать, будто Дадли снова устроил ему темную. Но это довольно быстро прошло, и Гарри открыл глаза.       Вцепившийся в руку "тетушки Долорес" мальчик стоял на лужайке перед старинным особняком.       — Вот мы и дома, — сообщила волшебница в желтом, и ее слова теплом разлились по озябшему телу малыша.       С тех пор прошло долгих шесть лет. 1991 год       Долорес Джейн Амбридж, самая молодая госпожа заместитель Министра Магии Британских островов за всю историю существования этой должности, пониже надвинув на лицо капюшон мантии (Моргана подери глазастого Малфоя), с замиранием сердца смотрела на стоящий под парами Хогвартс-Экспресс. Как тяжело ей было отпускать крестника туда, где его будет очень трудно защитить, даже с ее возможностями. Кто бы мог подумать, что она настолько сильно привяжется к сыну Поттеров за эти шесть лет? Все это время она сильно рисковала, но это было ничто по сравнению с тем, что начнется в тот момент, когда первокурсник Гарри Поттер переступит порог Большого Зала школы Хогвартс. Женщина вздохнула и на секунду прикрыла глаза. Могла ли она тогда поступить иначе? 1985 год       Тем дождливым летним утром около шести часов вечера двадцатисемилетняя Долорес Джейн Амбридж покидала здание посольства Германии на Белгрейв-Сквер, скрытая мантией-невидимкой. Она вздрогнула, когда по привычке произнесенное Хоменум Ревелио показало присутствие на противоположной стороне улицы мага под дезиллюминационными чарами. Кто бы это ни был, за кем бы не следил, ей следовало соблюдать осторожность и аппарировать из какого-нибудь укромного места.       Заглушив чарами звуки шагов, она пробралась в укромный тупичок сразу за зданием посольства. Еще одно проверочное Хоменум Ревелио опять показало, что она здесь не одна. Держа палочку наготове, Долорес заглянула за мусорный контейнер — единственное доступное укрытие — и чуть было не вскрикнула от неожиданности. Прямо на земле, прижавшись всем телом к огромной собаке, спал ребенок не старше пяти-шести лет. Но не сам факт присутствия маленького бродяжки так удивил заместителя начальника департамента чрезвычайных ситуаций. Невооруженным глазом было заметно, что летний дождь, беспрерывно льющий все утро, каким-то чудом останавливается прямо над спящей парочкой, стекая по сторонам невидимого зонта. Без сомнения, это было проявление стихийной магии, а малыш, соответственно, не был обычным маггловским бродяжкой. Это было еще пол беды.       Когда разбуженный ею ребенок назвался сыном погибших Поттеров, а зачарованный артефакт, улавливающий ложь, подтвердил это отсутствием реакции, женщина чуть было не ударилась в настоящую панику. Ей нужно было принять быстрое решение пока кто-то еще не застукал ее возле немецкого посольства с маленьким победителем Темного Лорда. Вот это будет настоящая сенсация. Женщина представила первую страницу "Пророка" с кричащим заголовком: "Шпионка из Министерства собиралась вывезти из страны Мальчика-Который-Выжил!". Ее немедленно замутило. Четыре долгих года после вербовки она была вынуждена передавать интересующую информацию немецкой магической разведке, которая имела на амбициозную ведьму уничтожительный компромат. С этим она кое-как научилась жить. И вот ей на голову свалился сиротка-маг с непростой судьбой.       Женщина точно помнила, как несколько лет назад (ее тогда только назначили заместителем начальника департамента по чрезвычайным ситуациям) стала случайной свидетельницей одного разговора между Министром Магии Миллисентой Багнолд и директором Хогвартса Альбусом Дамблдором, который уверил госпожу Министра, что сын Поттеров находится у родственников матери в полной безопасности. Теперь в это трудно было поверить.       Мысленно пожелав старому интригану полную постель инферналов, Долорес пыталась найти верное решение, почти не отдавая себе отчета, что часть внутреннего монолога произносит вслух.       От этого процесса ее отвлек монотонный, тревожный звук: маленький Гарри Поттер стучал зубами, как зачарованные вязальные спицы из детских воспоминаний о доме ее родовитой прабабки Хеспер Селвин. Больше медлить было нельзя. Взяв испуганного мальчонку за руку, она аппарировала с ним на лужайку возле своего уютного особнячка в Западном Глэморгане.       Это был, конечно, не величественный мэнор семьи Селвин (ее родных по материнской линии), но вполне достойный дом для чистокровной ведьмы из не слишком богатой семьи. Построенный в конце девятнадцатого века на берегу океана, просторный каменный дом был надежно укрыт от посторонних глаз Фиделиусом, плюс — особая защита от лучших заклинателей Министерства. По знакомству. После внезапной смерти родителей Долорес жила в нем совсем одна, не считая пары домашних эльфов.       — Вот мы и дома, — сообщила она Гарри, постаравшись придать голосу больше мягкости.       Малыш, все еще переводя дух после аппарации, посмотрел на нее своими невозможно зелеными глазами, в которых отчаянно плескалась надежда.       — А теперь, марш в дом! — женщина нахмурилась. — Нам срочно нужна горячая ванная и бодроперцовая настойка! Мальчикам с соплями на пляже делать нечего...       Ребенок в ответ на первую резкую фразу испуганно съежился, но услышав про ванну и пляж, выпрямился и робко улыбнулся.       — Идем, — мягко сказала она. — Когда согреешься и поешь, пойдем на берег. Мне очень хочется услышать твою историю. 1991 год       С тех пор пролетели шесть лет, как один короткий миг.       Долорес было непросто, учитывая все обстоятельства ее двойной (а с того дня и тройной) жизни. Мерлин знает как ей удавалось сохранять все свои тайны в разных сундуках, но она знала, что придет час, когда это будет уже невозможно сделать.       Паровоз дал последний гудок, самые неторопливые школьники забрались в вагоны, провожающие всматривались в бликующие окна и махали детям на прощание.       Долорес встретилась взглядом с крестником и, не сдержавшись, поднесла к глазам тонкий розовый платочек с вышитыми инициалами.       Хогвартс-Экспресс тронулся, отъехал от платформы, набирая ход, и вскоре скрылся из виду.       История началась.