Мы тоже будем целоваться, Кайл

Любому, даже самому не осведомленному в военных делах человеку известно, что на войну следует идти в полной боевой готовности: обвешавшись оружием, сжав в зубах план по ведению будущего сражения и четко и ясно решив для себя, зачем ты вообще отправляешься на битву. Соблюдение этих трех правил, как показывала практика, могло дать хоть небольшую, но все-таки гарантию победы. У Кайла не было ничего. Ну, разве что он был не единственным воином в поле, но и это не спасало положение, лишь не давало повернуть назад, разумно плюнув на глупую затею. В общем, дела у Брофловски обстояли плоховато. В качестве оружия у Кайла выступало сомнительным способом отточенное умение целоваться, тактику боя он избрал откровенно дурную, хромающую на обе ноги и состоящую по большей части из простого и незамысловатого компонента, название которому «импровизация», а вот о боевом настрое, моральной готовности упоминать и вовсе было стыдно. Парень забыл всю тысячу тех подло ущемляющих его гордость причин, которые подогревали в нем обиду и злость на друзей. Из-за чего вообще все началось? Как он оказался под вечер на пороге домика Картмана в чувствах самых депрессивных и отчаянных? Как он согласился на план мести, тот самый, который иначе как чепухой на постном масле и не назовешь? Зачем они вообще в первый раз поцеловались? А во второй? Ну, а в третий уже понятно зачем… Не трудно было догадаться, что задуманная поцелуйная расправа продолжала действовать из чистого упрямства и повышенной гордости задумавших ее сторон. Кайл окончательно запутался в своих чувствах и намерениях. Он не мог признаться Картману в том, что за три дня их совместного времяпрепровождения так увлекся процессом обучения, что потерял всякое здравомыслие. Хотелось оставить все как есть, просто плыть по течению и, конечно же, целоваться. Хотя бы изредка, ну, когда сильно захочется или просто, если нечем будет себя занять. Да можно и при любой другой удобной возможности. Без причины и оправдания, так, для удовольствия. Кайл не знал, хочет ли Картман того же, что и он, и спросить было слишком страшно. Как тут признаешься в своих желаниях, когда не хватает смелости признаться в них самому себе? Лучше все забыть и лишний раз не возвращаться к этой щекотливой теме. Потому все шло по плану: без поворотов и отступлений. Простыми словами, летело в тартарары. Кайл сидел в гостиной и дожидался прихода своего боевого товарища, который обещал явиться с минуты на минуту. Лучше бы Картман вообще не уходил с утра, а остался на весь день. Без него нервы откровенно сдавали, нельзя было усидеть на месте, нельзя было ни на что отвлечься. Парень уже несколько раз бегал в свою комнату, чтобы переодеться и поскрести расческой по непослушным рыжим кудрям. Сегодня он должен был выглядеть если не идеально, то хотя бы лучше, чем обычно. Не для Картмана, конечно, а для девчонок, хотя при такой панике точно сказать было сложно. Когда Кайл отправил в рот уже третью по счету жевательную резинку, да такую мятную, что вылезали из орбит глаза, раздался долгожданный звонок в дверь. Сердце волнительно припустило ход. «Бубочка, посмотри, кто там пришел!» - крикнула из кухни миссис Брофловски. Кайла уговаривать не пришлось: он тут же кинулся к двери. - Кайл, - важно произнес Картман и окинул критическим взглядом друга, будто оценив его внешний вид по пятибалльной шкале. Судя по насмешливому выражению его лица, оценка колебалась в районе хлипкой троечки. - Картман, - с той же интонацией повторил Кайл и тоже изучающе оглядел наряд Эрика. Тот расфуфырился в своем излюбленном стиле маленького босса, который сейчас был неуместен и больше походил на парадно выходной костюм ученика младших классов, особенно если учесть, что на плече Картмана висел пузатый рюкзак. Повисло молчание. Оба парня глазели друг на друга, пытаясь свыкнуться с появившейся с некоторых пор неловкостью, присущей влюбленным парочкам на первом свидании. - Ты что, в школу собрался? – хмыкнул Кайл, первым избавившись от смущающего чувства. - А ты в еврейский гей-клуб? – парировал Картман, вскинув брови. – Я, между прочим, выгляжу солидно и стильно, а тебя как будто бы с радугой в блендере прокрутили. Брофловски опустил глаза на свои тесные джинсы и излишне пеструю майку. Кажется, он действительно перегнул палку в попытках сменить имидж и показаться крутым красавчиком. Вряд ли кто оценит этот петушиный наряд. Пришлось признать правоту Картмана. - Твою ж мать, - досадливо протянул Кайл. – Пойдем наверх, я быстренько переоденусь. - Тратишь драгоценное время, еврейчик, - бросил ему в спину Картман и, зацепившись большими пальцами за шлевки своих брюк, неспешно пошел следом. Кайл залетел в свою комнату и бросился в панике перерывать шкаф. Картман закрыл за собой дверь и скучающе опустился на кровать. Матрас встретил его пружинистой мягкостью и легким скрипом. Сразу же нахлынули воспоминания о прошлой ночи, проведенной в приятной тесноте с Кайлом. Прежде чем заснуть, еврейчик долго крутился и беспокойно ерзал, а потом, разомлев от тепла, расслабился и мило засопел. Как только Кайл отправился в мир грез, стало еще интересней, ведь можно было осторожно попробовать то, что при свете дня делать было строго настрого запрещено. Эрик зарывался носом в рыжие вихры, вплотную прижимался к хрупкому тельцу сзади, переплетая ноги и позволяя рукам скользить по случайно оголившемуся животу. Кожа Кайла была такой горячей и приятной на ощупь, и весь он, разнеженный и сонный, вызывал глупый прилив умиления и постыдного желания прикасаться к нему еще больше, еще откровенней, но было нельзя. Нельзя не потому, что это неправильно, а потому, что еврейчик мог проснуться и застать Картмана за этим неприличным занятием. Уж попытке залезть к Кайлу в трусы придумать оправдание Эрик бы не смог. А так хотелось попробовать запретное. - Дьявол, я не знаю, что надеть! – взорвался Кайл, стянув с себя кислотного цвета футболку и забросив ее в другой конец комнаты. Следом полетели джинсы. Картман остановил внимательный взгляд на почти обнаженном теле, стройном и по-мальчишески угловатом. Рыжий завис в одном нижнем белье у шкафа, критически разглядывая свой скудный гардероб, совсем не годившийся для покорения девчонок. Кайл уже не знал, из-за чего так злится и нервничает. Одежда была всего лишь предлогом для того, чтобы выплеснуть накопившийся стресс. - Да ты, как баба, еврей, - Эрик издал короткий смешок и снова уставился на друга. – Не тужься, все равно ничего нормального не наденешь. У евреев нет не только чувства ритма, но и чувства стиля. Я это в википедии читал. Или на заборе, не помню. - Иди в жопу, жиртрест, - лениво огрызнулся Кайл и услышал позади себя тяжкий вздох. - Нервишки шалят, да, еврейчик? - А ты не нервничаешь, что ли? У нас даже плана толком нет! Я не хочу выставить себя полнейшим идиотом, - признался Кайл. Он уперся локтем в полку шифоньера и повернулся к Картману, чтобы одарить его недовольным взглядом. - Ну, я тоже немного волнуюсь, - согласился Эрик. – Не за себя, конечно, а за тебя. Ну, вдруг ты от души так, по-еврейски, накосячишь? А вообще я думаю, что тебе стоит вдохнуть побольше воздуха и расслабить булочки. Все будет супер. - Ну, ты и говнюк! - Грубишь зря. Я лишь пытаюсь помочь, - Картман недовольно скривился, а затем задумчиво почесал затылок. - Предлагаю, немного потренироваться перед выходом. Что скажешь? – будто бы нехотя, из-за одной лишь необходимости, предложил Эрик. Но на самом деле ему было уже невмоготу. Сегодня они ни разу не целовались, а воздержание пагубно сказывалось на его физическом и душевном благополучии. Лицо Кайла на секунду прояснилось, будто бы идея пришлась ему по вкусу, но потом снова выражение стало прежним, нарочито безразличным. - Ну, можно в принципе, - пожав обнаженными плечами, равнодушно бросил Брофловски. - Круто! – несдержанно выпалил Картман, сверкнув глазами, но тут же одернул себя. – Я хотел сказать, иди сюда, еврей, у нас мало времени, - добавил Эрик будто бы недовольно и устало. Кайл кивнул и мгновенно сократил расстояние между ними. Он уперся ладонями в колени Картмана и впился в его приоткрытый рот. Эрик пораженно заморгал, удивившись в первый момент такой поспешности и несдержанности, но затем закрыл глаза и подался навстречу. Его рука скользнула по оголенной спине Кайла, заставив того затрепетать. Два языка сплелись в сладостном танце. - Погоди, - разорвав поцелуй, прошептал Эрик и потянул Кайла на себя. – Сядь ко мне на колени. - Да, хорошо, - задыхаясь, отвечал Брофловски. Он сел на колени Эрика и, обвив его шею руками, продолжил начатое. Картман чуть слышно простонал, когда рыжий прижался к нему и слегка потерся. Получилось еще лучше, чем обычно. Отсутствие на еврейчике одежды придавало поцелую остроты. - Тебе нравится? – тихо спросил Кайл, оторвавшись от губ Эрика. Картман решился положить ладонь на талию своего еврея и блаженно улыбнулся. Мозг превратился в розовую кашу. - Да, - откровенно ляпнул Картман и рассеяно погладил Кайла по розовеющей румянцем щеке. – А тебе? – несмелый голос выдал волнение и страх отрицательного ответа. Ресницы Кайла задрожали. - Мне тоже, но нам надо… - Надо продолжать? Чтобы закрепить, - закончил фразу Картман и получил согласный кивок, а за ним новый страстный поцелуй и тесные объятия. Последний урок затянулся: оба ученика никак не желали заканчивать и вели себя так, будто хотели надышаться перед смертью. Все здесь и сейчас. Неумело, сумбурно и горячо. Парни исступленно целовались, не отдавая себе отчет в своих собственных действиях, ставших неприлично интимными. Руки блуждали по запретным местам, поцелуи спускались ниже, к шее и груди, вздохи превращались в стоны. Некому было сказать: «Нет, так мы не договаривались! Это уже не урок!» Но в глубине души каждый понимал, что следовало прекращать и как можно скорее. Первым опомнился Кайл. - Нам пора идти, - хрипловатым голосом выдал Брофловски, с большой неохотой отстранив от себя Картмана, который выглядел слегка одурманенным и сбитым с толку. Его каштановые волосы были в полном беспорядке, на щеках горели пунцовые пятна, взгляд темных глаз растерянно скользил по лицу Кайла, то и дело останавливаясь на его губах. - Да, пора, - ответил Эрик, еще не окончательно придя в себя. Он в последний раз провел рукой по гладкой коже спины Кайла и позволил тому слезть со своих колен. Сразу стало как-то неуютно и холодно. Брофловски помялся на месте и поспешил скорей одеться. Он только сейчас осознал, что обжимался с Картманом почти голышом. Они давно перешли черту и даже не заметили. Картман прочистил горло и оправил свою рубашку, попытавшись хоть как-то отвлечься. Он чувствовал себя глупо и крайне неловко. Так случалось всякий раз, когда поцелуи заканчивались, спадало наваждение, и они оставались наедине со своим стыдом и воспоминаниями о произошедшем неприличном действе. Оба тогда по обыкновению замолкали и старались не встречаться взглядами, будто это могло в конец разрушить хрупкую иллюзию великого предназначения их уроков, в которых якобы не было ничего личного. - Я готов, - сказал Кайл, выдернув Картмана из прострации. Эрик поднял глаза на рыжего. Брофловски решил на сей раз не заморачиваться и выбрал свою повседневную одежду. И даже хорошо, ведь ему было к лицу. - Ну, тогда в бой, еврейчик, - вложив в голос больше решимости и бодрости, ответил Картман. Его вдруг охватило тревожное предчувствие, но оно тут же пропало, ведь что бы ни случилось, всегда был план «б».

***

- Кстати, все хотел спросить, зачем тебе этот рюкзак? – поинтересовался Кайл, когда они вышли на улицу и спешно направились в сторону дома Маршей. Картман глянул на толстые лямки на своих плечах, будто только сейчас заметил увесистую ношу за спиной. - Для дела, - уклончиво ответил Эрик и прибавил шагу. - Картман, что в рюкзаке? – насторожился Кайл. - Какая тебе разница, любопытная еврейская морда? – занервничал толстяк. - Что в рюкзаке, жиртрест? – угрожающе повторил Брофловски и перегородил Эрику дорогу. Картман рассерженно всплеснул руками. - Сменные трусы, блять! – злобно выкрикнул он, топнув ногой. - Они такие тяжелые, что рюкзак трещит по швам? – усомнился рыжий. – И зачем тебе вообще сменные трусы? - Для тебя взял, вдруг твои украдут кальсонные гномы! – съязвил Картман и категорично добавил: - Хватит лезть в мои личные дела, еврей. Содержимое моего рюкзака тебя никак не касается. Кайл обиженно раздул ноздри. - Хорошо, тогда озвучь то, что меня касается, Картман. Ознакомь меня с нашим великолепным планом! – на повышенных тонах потребовал Брофловски, добавив в голос больше яду. У него уже голова шла кругом от его любимого приятеля, который попеременно вызывал то противоестественно нежные чувства, то откровенное раздражение. - Значит, - протяжно произнес Эрик, подняв свои хитрющие глазенки к небу, - мы сейчас звоним в дверь, здороваемся с мамашей Стэна, идем на задний двор, поднимаемся в эту фуфлыжную хиппи-хибару, - на этом Картман сделал драматичную паузу и выразительно глянул на своего нетерпеливого слушателя. - И-и-и? – Кайл уже догадался, что ответ последует обязательно максимально глупый. - Ну, а дальше ты молчишь, а я все разруливаю, - довольно закончил свою речь Картман и, ступив на порожек перед домом Маршей, нажал на дверной звонок. Кайл безмолвно открыл рот, но ответить не успел: дверь распахнулась и в проеме появилась мать Стэна. - Вы тоже в домик для игр? – сходу спросила Шэрон со скучающим видом. - Здравствуйте, миссис Марш, - сладенько проговорил Картман, одарив женщину заискивающей улыбочкой. – Да, мы пришли в гости к Стэну. - Ну, проходите. Он на заднем дворе, - ответила миссис Марш и предупреждающе пригрозила: - И только попробуйте пронести курево или алкоголь, я быстро ваших матерей обзвоню. - Да-да, мы ничего не принесли, - отмахнулся от нее Эрик, будто от назойливой мухи, - мы же не дураки – знаем, что у хиппарей своего такого добра навалом. - Что? – опешила Шэрон, но Картман уже целеустремленно пересекал гостиную. Кайл глупо улыбнулся огорошенной женщине и поспешил следом за жиртрестом, который по традиции был хамлив, бестактен и уверен в себе. На диване в одних трусах в позе выброшенной на берег морской звезды отдыхал Рэнди Марш. Он с глубокомысленным лицом почесал яйца и бросил быстрый взгляд на прошедших мимо него мальчишек. На Кайлово «здрасте» мужчина ответил каким-то невнятным хрюком. - А вот и цитадель зла, - зловеще объявил Картман, оказавшись на заднем дворе. Кайл тяжело вздохнул, глянув на тот самый домик для игр, на постройку которого он потратил столько времени и старой мебели из гаража. Раньше он казался Брофловски просто прекрасным творением, а теперь вызывал лишь досаду. Покосившаяся деревянная коробка с маленькими квадратными окошками походила на огромное гнездо какой-нибудь жуткой птицы. Домик будто давил своим весом на несчастное дерево, из последних сил державшее своими ломкими ветвями непосильную ношу, поднимая ее к темнеющему вечернему небу, на котором начинали зажигаться первые звездные огоньки. - Что дальше? – взволнованно спросил Кайл, остановив взгляд на одном из кривых оконных проемов, из которого сочился желтый свет. Там мелькнула знакомая фигура, послышался веселый смех. Неожиданно на Брофловски больно осыпались воспоминания, которые тут же вышибли из него всю нерешительность. Пора было доказать Бебе, что он целуется по меньшей мере лучше всех на свете! - О, я вижу, ты распалился, еврейчик, - проницательно подметил Картман. – Не терпится зацеловать Бебе до смерти? – язвительно спросил он, ощутив на редкость гадливое и незнакомое доселе чувство ревности. - Хватит трепаться, пойдем, - твердо сказал Кайл и ринулся к подвесной лесенке. - Высокоскоростной еврей, - прокряхтел Эрик, двинув следом. Когда двое непрошенных гостей появились в домике, все сразу притихли и удивленно уставились на новоприбывших. Кайл застыл в полном молчании, будто проглотил язык при виде своих некогда хороших друзей, находившихся в полнейшем ступоре. Картман тяжело забрался в домик, под ним скрипнула криво прибитая половица. Эрик оценивающим взглядом окинул маленькую комнатку, которая была на редкость простой и грубой, без изысков, не то, что его хоромы с ковром и занавесочками. Парень удовлетворённо хмыкнул. У него все должно быть лучше, чем у других, это – аксиома. - Пардон, что без приглашения. Просто проходили мимо и решили посетить ваше пристанище тлена и уныния, то есть очень веселую тусовочку, - саркастично произнес Картман и издевательски попрыгал на скрипящей половице, которая издала поистине отвратные звуки. – Миленько тут у вас: сидите в кружочке, как сектанты, молчите так душевно. То-то думаю, чего нас не позвали, а тут просто своя атмосфера. Никто никак не отреагировал на глупое изречение Картмана, будто его тут и вовсе не было. Первым очнулся Стэн. - Кайл, чувак, ты пришел, - сказал Марш с каким-то облегчением. Следующая откликнулась Бебе. - Кайл, я так рада, что ты здесь, - залепетала она, захлопав длинными ресницами. – Ты не отвечал на звонки и смс, ты наверняка обиделся… Все разом загалдели, приветствуя Брофловски, который не знал, что и сказать. Он думал, что его встретят неохотно и с большим негативом, а вышло все диаметрально противоположно. Все так обрадовались и будто бы скинули с души тяжкий груз. - Вы что, шутите? – непонимающе выдал Кайл, часто заморгав. Картман насупился и скрестил руки на груди. Все пошло не так, как он ожидал. Они должны были круто ворваться в домик, толкнуть короткую, но до жути пафосную речь, а потом покорить всех девчонок своей техникой поцелуя. Но вместо этого творилась какая-то откровенная несуразица. Какого черта все так писают кипятком от счастья при виде Кайла? Картина – «возвращение блудного еврея»! А когда к Кайлу на крыльях любви подлетела Бебе, Эрик почувствовал запах жареного. Девушка повисла на руке его еврейчика и что-то стыдливо зашептала ему на ухо. Змеюка белобрысая! Картман весь закипел от злости, а Кайл помялся с секунду и направился в сопровождении своей подруги на выход. - Эй, - лишь успел вякнуть Эрик, но парочка уже скрылась из виду. Все стало хуже некуда! Тем временем Кайл спустился вниз по лесенке и в джентельменском жесте подал руку Бебе. Девушка благодарно приняла помощь и улыбнулась. - Давай немного отойдем, Кайл, чтобы нам не мешали, - попросила она и направилась по зеленому газону к дому. - Так, что ты мне хотела сказать, Бебе? – нетерпеливо спросил Кайл, остановившись в пятне света. Ему уже почему-то не особо хотелось общаться со Стивенс, все давно перегорело и развеялось пеплом по ветру. Неинтересно. - Я хотела извиниться, Кайл, - потупив взор, произнесла Бебе. – То, что я сказала тебе тогда, в общем, это не правда. Я так вовсе не думаю… - Не стоит оправдываться, - Брофловски подавил накатывающее раздражение. Ему не хотелось вспоминать о тех обидных словах. Теперь-то он точно целуется хорошо, даже Картман подтвердил. Картман… Все мысли вращались вокруг этого зловредного и увесистого центра его жизни, подобно планетам кружащим у огненного светила. - Кайл, я серьезно, - заверила Бебе с самым честным взглядом. – По правде говоря, ты целуешься просто суперски. Я наговорила тебе тех глупостей, потому что побоялась, что ты поцелуешься во время игры с другими девчонками и те решат тебя отбить у меня, - девушка пристыженно глянула на Брофловски, - я такая дура. Кайлу снова пришло пережить чистейший шок. Бебе ему соврала? Выходит, он зря так убивался? Напрасно психовал и чувствовал себя слюнявым неудачником? Бесполезно болтался с жиртрестом, как говно в проруби? То есть, целоваться с Картманом было не обязательно? Стоп… Получается, что этот хитрожопый нацист тоже врал, что Кайл плохо целуется?! Осознание этого пришло так быстро, что выбило весь воздух из легких. Рыжий выпучил глаза и уставился в темноту. Какого черта этот жирный говнюк соврал ему?! Только если, чтобы… Кайл весь залился краской. - Кайл? – тоненько позвала Бебе и, не получив ответа, надула губы. Она наивно ждала, когда же ее чуткий собеседник опровергнет ее самокритичное «я такая дура», но тот почему-то не спешил, лишь молчал и густо краснел, тараща зеленые глаза куда-то мимо ее головы. - Извини, Бебе, но мне надо кое-что обсудить с Картманом, - взволнованно сказал парень и повернул к домику для игр. - Но… – обронила Бебе и поспешила следом, - так ты меня прощаешь? - Да, ничего страшного, - не задумываясь, ответил Кайл и остановился, завидев впереди странную картину. Под деревом стоял Картман, взлохмаченный, вспотевший, подозрительно хмурый и определенно точно настроенный на какую-то пакость. В его вытянутой руке поблескивала зажигалка, на штанине у самого ботинка темнело мокрое пятно. Что он задумал?.. - Картман, ты чего? – осторожно спросил Кайл. Из-за его плеча выглянула Бебе. - Не подходи, Кайл, а то я подпалю это гребаное дерево, - выпалил Эрик, чиркнув зажигалкой. – Я тут все облил бензином. Кайл только сейчас заметил валяющийся на траве опустевший рюкзак, а рядом небольшую канистру. Вот, оказывается, что там было! А еще говорил – трусы! В домике послышались панические возгласы, из окошек повыглядывали любопытные лица. - Только попробуй, жирный! – рявкнул Стэн сверху, пригрозив кулаком. - Эрик, не надо! – умоляюще пискнул Баттерс. - А-а-а! Мы все умрем! – крикнул Твик. Картман проигнорировал бунтующий народ, он был слишком занят лицезрением своего еврейчика, так подло решившего его кинуть. Бросить и больше никогда не целовать! - Ты сдурел, Картман? – выпалил Кайл. – Все в полном порядке, чувак. Я на самом деле зря на всех злился, все оказалось проще. Короче, нет нужды никому мстить… - уговаривал он, искренне надеясь, что причина кроется именно в этом. - Все не в полном порядке, Кайл! – раздосадовано оборвал Эрик и потряс в воздухе зажигалкой. – Я уже знаю эту историю, меня тоже ввели в курс дела. - Тогда в чем проблема? – удивился Брофловски. - А в том, еврей! В том, что все это - хрень распоследняя! Так не пойдет, Кайл, слышишь? - Как? – снова не понял рыжий. Эрик кусал губы, о чем-то усердно думая, решаясь на постыдные слова. - Признайся, Кайл, что тебе понравилось! – потребовал Картман, уверенно задрав голову. Кайл снова залился краской. Только не это! - Картман, не сходи с ума! – занервничал Брофловски. Его бросило в жар. - Признайся, что тебе понравилось со мной целоваться! – довольно объявил Эрик, кинув быстрый взгляд на домик для игр, в котором все заинтересованно притихли, обратив все свое внимание на Кайла. - Твою ж мать, Картман! Зачем ты это говоришь? – сгорая от стыда, выкрикнул Кайл. – С чего ты вообще решил, что это так? «Обалдеть, это правда, что ли?» - зашушукались в домике. Стэн и Кенни пробились к выходу, чтобы лучше видеть происходящее. Лицо Марша перекосило откровенное недоумение, перемешанное с возмущением и, кажется, отвращением, а Кенни подозрительно улыбался, разглядывая стоящего прямо под ним террориста с зажигалкой. - У тебя стояло, еврейчик, стояло! – отчеканил Картман, снова чиркнув колесиком. - Заткнись немедленно! – последовал полный отчаяния и стыда ответ. – Какого черта ты говоришь это при всех, жирный говнюк? - Потому что все будут свидетелями твоего признания, Кайл, - серьезно сказал Эрик, исподлобья глянув на рыжего своим фирменным ехидным взглядом. – Признайся, и я не устрою огненное шоу. - Я… - Кайл посмотрел на друзей, запертых в деревянной коробке, а потом на Картмана. Жиртрест был настроен решительно. Брофловски знал, что тому ничего не стоит поджечь дерево. Конечно, все сгорело бы не сразу, но при дурных условиях без травм не обошлось бы. Выбора не оставалось, пришлось сознаться. - Да, Картман, мне понравилось, - себе под нос произнес Кайл, болезненно прикусив губу. - Громче! - Мне понравилось целоваться с тобой, жирный ты кретин! – рассержено выпалил Кайл и, не удержавшись, продолжил: - Это было классно! Потрясающе! Я чуть не кончил, прямо как ты в тот раз! «Кончил? Вот дают», - ахнули в домике. Картман недовольно поморщил нос, но тут же хитренько оскалился. - А теперь, Кайл, поклянись своей мамашей, что будешь продолжать со мной целоваться… - Да ты охренел! – Кайл округлил глаза и открыл рот. - Клянись! – истерично заверещал Эрик, затопав ногами, словно маленький ребенок, канючащий у мамы игрушку. - Я буду с тобой целоваться! Буду! – сдался Кайл, надорвав голос. Картман затих, ощутив невероятное удовольствие от услышанного. Но этого было мало. Требовалось еще одно, самое последнее условие, которое подобно кровавой печати должно было закрепить их контракт. - А теперь поцелуй меня, Кайл, - с долей нежности и мольбы произнес Картман, даже не заметив, сколько чувств вложил в эти слова. Домик взорвался голосами. «Чувак, не делай этого!» - крикнул Стэн. Зрители сошли с ума от экшена, творившегося на «сцене». - Поспеши, - зажигалка в руке Картмана дрогнула. Кайл шумно сглотнул и сделал шаг на встречу. Все внутренности скрутило от позорного чувства унижения. Все только что узнали, что они с Картманом целовались. А теперь все воочию увидят, как они это делают! Всего пару шагов, и жизнь не станет прежней. Кайл почти смирился с этим, ему не пришлось долго бороться с собой. Он был согласен, и даже хорошо, что его как будто бы заставили. Еще один шаг. Желтый язычок пламени затрепетал на легком ветру. Картман в предвкушении облизнулся, он дрожал и точно не от холода. Но поцелую, кажется, не суждено было случится. Все произошло внезапно, быстро и под аккомпанемент пораженных и испуганных криков ребят в домике. Неожиданно с дерева спрыгнула фигура в оранжевой парке. Кенни выбил из рук Картмана зажигалку, но желтый огонек не погас и успешно достиг облитой бензином травы. В тот же момент пламя кругом охватило участок возле дерева, проскользило по стволу вверх, пожрало Кенни и резво забралось на штанину Эрика. Картман с дикими воплями вылетел из зоны поражения и принялся всеми силами и средствами сбивать жалящий кожу огонь. Маккормика же было уже не спасти, он вспыхнул словно спичка, и бедняге бы грозила ужасная смерть, если бы с хлипкого домика ему прямо в темечко не обвалилась та самая доска, что некогда истошно скрипела под ногами каждого, кто на нее ступал. - Господи! Он убил Кенни! – крикнул Стэн, когда парнишка в капюшоне ударился об дерево и ничком завалился в жадный до разрушений огонь. И Кайл бы добавил свое коронное «сволочь», но ему было не до этого, ведь он спасал эту самую сволочь. Брофловски завалил Картмана на землю и начал сбивать пламя бесцеремонно одолженной у Бебе кофтой. Кого-то ожидал здоровенный ожог. - Блять, блять, туши, туши! – слезно орал Эрик, катаясь по траве, а Кайл ожесточенно бил его по ноге розовой девичьей кофточкой, сам сгорая в охвативших его эмоциях. Брофловски давно не испытывал такой страх, безумный, неконтролируемый, сродни животному. Картман мог погибнуть! Поджариться, как глупая индюшка, решившая прыгнуть через костер. Сердце обливалось кровью. Почему столько боли? Когда Кайл потушил проклятую штанину, страх сменился отчаянной злостью и дикой усталостью. Он смотрел на зареванное и покрытое копотью и грязью лицо Картмана и чувствовал облегчение. Эта сволочь жива, а значит, все будет хорошо, по-прежнему. Где-то на фоне вопили несчастные, которые удостоились печальной участи томиться в подгорающем домике, но Кайл не мог пошевелиться, не мог отойти от Картмана, разорвать полный напряжения зрительный контакт. «Боже, что здесь происходит?! Рэнди, скорей включай воду на заднем дворе!» - донесся, будто сквозь толстый слой ваты, голос Шэрон Марш, а затем шипение воды, бьющей мощной струей из шланга. - Кайл, - несмело обронил Картман, хлюпнув носом. - Молчи, - попросил Брофловски, но не строго, скорей вымученно. - Спасибо, - все же вставил Эрик и даже протянул руку, чтобы коснуться друга, но передумал. - Зачем ты устроил все это дерьмо? – спросил Кайл, выказав всем своим видом, что хочет услышать правду. Картман вздохнул и недовольно скривился. - Что не понятного, еврей ты тупой? Я хочу, чтобы ты… - Эрик замялся, - мы и дальше це… - он снова запнулся и залился краской, почувствовав себя глупо, - делали то, что делали эти три дня!.. - А нельзя было просто прямо попросить? – оборвал Кайл с каким-то надрывом. На его лицо прилетели капли воды, которые замерли светящимися бисеринками на раскрасневшейся коже. - А разве так можно? – с наивным удивлением сказал Картман. - Да. Эрик закусил губу и откашлялся. - Ну так… Я могу спросить? - Да, - повторил Кайл. В животе затрепетали бабочки, когда Картман вдохнул больше воздуха и с какой-то забавной торжественностью произнес: - Ты будешь со мной целоваться, Кайл? Вопрос заставил Брофловски невольно улыбнуться. Так смешно. Эрик должен был спросить что-то другое, но сказал почему-то именно это. То, что позволил их личный барьер, который сегодня почти пал. И в третий раз за день Кайл сказал «да». Да, да и еще раз да. Он будет целоваться с Картманом, как можно больше, как можно чаще. А все потому, что сам давно мечтал это предложить.