Звуки музыки

— Мы можем поспорить? — Рэй Эрик Дэр перетянулся через стол. — Ну, давай? Чего тебе стоит? Действительно, «чего тебе стоит»? Как объяснить этому рыжему недотёпе, что из-за их так называемого спора он, Райан, может потерять свою суровую репутацию навсегда? — Это... некорректно, — мягко, но решительно припечатал Арельяно. — Закрыли тему, Дэр. Хотя я благодарен... Договорить ему не дали. — Она дочь Афродиты! В два счёта научит тебя целоваться, — возбуждённым шёпотом начал вещать художник. — Тем более Ханна не трепло, никому не ска... Грубая рука претора сильно надавила на шейные позвонки Дэра: мальчишка в секунду замолчал. В зелёных глазах мелькнул намёк на панику, но тут же пропал. Рыжий приглушённо выдохнул какое-то ругательство сквозь сжатые зубы и уже более грубо и деловито закончил предложение, опять же шёпотом. — Как хочешь. Моё дело — предложить. Арельяно убрал руку с затылка друга и откинулся на скамейку. Художник раздражённо фыркнул и довольно негромко, но очень отчётливо для слуха Райана бросил: — Девственник в поцелуйном плане. Прежде, чем злющий и раздосадованный претор лагеря Юпитера успел приложить Оракула головой об стол, Рэй ретировался из столовой со скоростью света, оставляя после себя чёртово раздражение, каплю смущения и запах акварели.

***

«На кой чёрт ему вообще это сдалось?» — Райан задаётся этим вопросом уже который год. Нафига вообще кому-то отдавать своё сердце? Зачем влюбляться? Встречаться? Целоваться? Ведь спокойно можно прожить без этого: посвятить себя служению богам, битвам, спасению мира. А хотелось. Где-то в подкорке, где-то на уровне пресловутых гормонов хотелось... Райан зло шипит сквозь сжатые зубы. Нет! Дерьмо! Не нужно было затевать этого вообще! Он откидывает в сторону плащ и с гордо поднятой головой проходит мимо домика Афродиты. — Я знаю! — Рэй выскакивает, словно чёрт из табакерки, хватает претора за руку и тащит в сторону своей пещеры. — Не думаю, что тебе понравится... но! Нам нужно это обговорить! Глаза горят у этого худосочного, растрёпанного, яркого, безбашенного существа. Почему он рассказал именно Оракулу об этом? Уж кто-кто, а Дэр в этих делах явно понимал меньше всех. Но, как выяснилось, подошёл к этому с обалденным энтузиазмом. — Ну, есть идея, — запинаясь, жестикулируя, поправляя густые волосы, начало это недоразумение. — Но прежде пообещай мне одну вещь? Ты ж человек слова?! Да? Нервный тон, воспалённый и непонятный блеск в глазах. Райан без понятия, на что сейчас, возможно, согласится. Но претор заинтересованно смотрит и кивает. — Хорошо. — Дэр широко улыбается и, кажется, немного расслабляется. Юноша, наконец, прекращает мельтешить по пещере туда-сюда и останавливается перед Райаном. — После того, как я озвучу или... сразу... короче! Прежде чем избить меня, предупреди, куда конкретно собираешься ударить и до какого примерно состояния ты меня после изобьёшь, окей?! Райан успевает кивнуть, а Рэй сказать: «Отлично», а потом он просто прижимается к претору всем телом и резко впивается в его губы. Неожиданно. Это было очень неожиданно. Оракул настойчив, несмотря на то, что ответ на поцелуй от претора он получает с опозданием. Но получает же! Парнишка старается — в этом неумелом и некомфортном «поцелуе» он весь: неуёмный, неумелый, неуклюжий, яркий. Прижимается к губам римлянина до боли во рту и отстраняется — не то слишком поздно, не то слишком рано. Быстро зажмуривает свои зеленющие глаза и весь съёживается... ожидает удара. Когда удара не следует ни на второй, ни на третьей и даже ни на десятой секунде, Рэй приоткрывает один глаз. В пещере никого нет.