Лед и пламя. Обрученная с огнем

Донк, укрытый пеплом. Навсегда стертый с лица земли. Навсегда скрытый в тени воспоминаний и боли. Пепел. Он покрывает стены, крыши, дорожки сада, двор. Во мглу погрузился весь мой дом. Все покрыто сажей, темной и липкой. Я иду по главному двору северного дома, облаченная в алое платье. Оно струиться по моим ногам, обхватывая бедра, лаская нежную кожу. Оно словно часть меня. Я смотрю на здание, покрытые сажей и пеплом. Кажется, я слышу крики и стенания людей, которых пожирает огонь. Кажется, я чувствую его. Огонь. Тепло. Жар... Я задыхаюсь. Воздух, насквозь пропитанный запахом гари и крови, заполняет легкие, он тяжелый и слишком тягучий, горячий, как расплавленное железо. Я чувствую его. Он течет по моим венам. К горлу подкатывает ком. Я не могу избавиться от чувства, что что-то сжимает меня в стальных объятиях. Не могу освободиться, не могу шевельнуться - просто стою посреди двора, задыхаясь от трупного запаха и беспомощности. Я бессильна. Бессильна перед страхом. Я испытываю его сейчас, находясь в когда-то родном месте, теперь полностью погрузившемся в пепел. Только пепел знает, что значит сгореть дотла.... Мой дом сгорел дотла. Мое сердце покрылось толстым слоем пепла. Я смотрю вниз, на юбку платья, облегающую ноги. Не похоже, что она сшита из ткани. Кажется, словно она струиться, как вода, но она красная, словно кровь....И липкая. Мои руки в крови, ноги тоже. Она повсюду. Стекает по моим рукам, ладоням, ногам, ручейками сползаясь к замку. Я - ее источник. Источник крови. Источник бед. Источник горя. Замок прячется под алой волной, она накрывает его, не останавливаясь ни на миг. Это моя кровь. Я не могу ничего сделать. Задыхаясь от приступа тошноты, я пытаюсь смахнуть с себя кровавое платье, но оно лишь начинает гореть. Я начинаю гореть, но не чувствую огня. Я никогда его не чувствовала. Он был частью меня, я была частью его. Я - огонь. Я - феникс. Я - дракон. Огонь не может убить огонь. Замок вновь загорается у меня перед глазами, черный дым медленным столбом поднимается в небо. Я уже видела это. Тысячу раз. Видела, но все равно не могу побороть страх. Хочется кричать. Так громко, как только возможно, чтобы заглушить боль. Чтобы избавиться от страха. Но я не кричу - из груди лишь вырываются рваные вздохи. И свист, как будто я онемела. А замок горит. Все еще горит, скрываясь от моего взгляда за стеной огня. Над ним струиться дым. Плотный и едкий. Он формируется во что-то ясное, понятное. Что-то, что я уже видела. Большие крылья, длинный хвост, запрокинутая голова с клювом. Феникс. Дым принимает очертания символа моей семьи. Он становиться все больше и больше, скрывая небо. Он становиться ярче, алым, цвета моей крови. И он горит.... Я вскакиваю на кровати, сжимая в руках простыню, и громко кричу. Не знаю зачем, не знаю почему, я просто кричу, надеясь, что это поможет избавиться от гнетущего ощущения страха. Робб вскакивает вместе со мной, разбуженный моим криком, выхватывает меч из ножен и садиться на кровати. - Что случилось? - вопрошает он, вглядываясь в погружённый в темноту шатер. - Тебе больно? - он прячет нож и быстро кладет руку на мой округлившийся живот, заметный лишь немного, но внимание Старка привлекающий на ура. - Все хорошо, - словно в бреду шепчу я, вытирая пот со лба. - Все хорошо, - я кладу ладонь на его руку и слегка поглаживаю. Это успокаивает - ощущение тепла и заботы, которым окружил меня Робб. Король Севера поднимается с кровати и зажигает свечи, ставя их возле кровати. Несколько мгновений вглядывается в мое лицо, а потом опускается на кровать у моих ног, нежно накрыв тёплой ладонью мои руки. - Опять кошмар? - заботливо спрашивает он, убирая спутанные волосы, прилипшие к лицу. Я киваю, прижимаясь щекой к его ладони, моля не убирать ее. Робб прижимает ладонь к моей щеке, она шероховатая и жесткая. Но такая родная и теплая. Я закрываю глаза, желая отдалиться от реальности, и у меня, кажется, получается сделать это. - Что тебе снилось? - интересуется он. Я чувствую тепло его тела. Он сидит близко, достаточно близко, чтобы я могла броситься в его объятия, когда пожелаю. - Дом, - шепчу я, подвигаюсь еще ближе, его руки обнимают меня за талию, прижимая к себе. - Пепел, кровь. - Кровь? - недоверчиво переспрашивает Робб, гладя меня по спутанным волосам. - Раньше кровь тебе не снилась? - Сегодня впервые. - говорю я, теребя пуговицы камзола короля. - Я испугалась, Робб.- признаюсь я, крепче прижимаясь к сильному мужскому плечу. - Ну что ты, любовь моя, - ласково отвечает он, невесомо целуя меня в висок. - Я рядом. Я с тобой. Тебе нечего бояться. - Мне всегда есть чего бояться. - тихо проговариваю я, вдыхая аромат Старка - привычный аромат металла от доспехов и пота, он не бьет в нос, но дарит спокойствие и умиротворение. - Пока рядом со мной есть те, кто мне дороги, я всегда буду бояться их потерять. Потерять тебя. - Ну это уже последнее, чего тебе стоит бояться! - восклицает мужчина, проводя пальцами по моей спине, от этих прикосновений я слегка выгибаюсь, поддаваясь его ласкам. - Я и так не отхожу от тебя ни на шаг. - Ты же пообещал заботиться обо мне, - напоминаю ему я, запрокидывая голову в надежде получить поцелуй. И получаю. Легкий и нежный, ласковый и теплый. Но мне этого мало. Я накрываю его губы своими, увлекая за собой на кровать. Робб охотно поддается. Признаюсь, я стала немного искуснее в игре обольщения, затащить в постель Старка - не сложное дело, к этому он всегда готов. А теперь это было еще легче - при моих - то округлым формах, которые мой будущий супруг не перестает нахваливать день за днем. - Скоро наступит рассвет, - оторвавшись от моих губ, шепчет Робб. - Ну и что? - лукаво интересуюсь я, - Мы ведь не собираемся вылезать из постели раньше полудня, так ведь, любимый? - Конечно, любовь моя, - улыбаясь, отвечает Старк, снова возвращаясь к прерванному делу. Мы нежимся в шатре-опочивальне до полудня, как и обычно. Лишь когда солнце ненадолго вылазит из-за облаков, я неспешно натягиваю платье, перешитое услужливой служанкой, чтобы можно было скрывать беременность до самих родов, и направляюсь на улицу. На самом деле, срок моей беременности лишь немногим перевалил за пять месяцев, но я отчего-то постоянно ощущаю невыносимую тяжесть и вечные пинки. Да уж, похоже дитятко мое шаловливым будет. Вокруг все суетятся, что-то носят, шумят и веселятся. С чего вдруг? - Что случилось? - интересуются я у первого попавшегося солдата. Он пару мгновений сморит на меня оторопело, не каждый день с принцесса разговаривает, потом отвешивает поклон в ноги и принимается что-то тарахтеть. - Лев попал в клетку волка, миледи, - наконец улавливаю я, а информатор, вновь поклонившись, уже убегает в сторону, где расположены пленники, оставляя меня одну на растерзание догадкам. Львы - Ланнистеры, волки - Старки. Но что может это значить? Тугая боль внизу живота заставляет меня схватиться за него и согнуться. Ребенку это не нравиться. Мне это не нравиться, значит, я срочно должна посмотреть, что там происходит. Превозмогая боль, я направляюсь туда, куда бегут все, пытаясь не натыкаться на солдатов Робба, потому что они, словно саранча, сносят все на своем пути. Раздаются громкие возгласы, крики, так и сочащиеся желчью. Я уже возле клеток, сворачиваю, проталкиваясь сквозь ряды воинов, распихивая их локтями, но почти ничего не вижу - глаза мои застилает туман. Легкая дымка окутала мой разум. Туман. Туман, призванный моей жаждой мести. Каблуки высоких сапог увязли в мокрой почве, подол платья волочиться по земле, я сильнее сжимаю кулаки, ногти впиваются в ладони. Корсет, заканчивающийся сразу же под грудью, начинает неприятно сдавливать ее, не позволяя необходимому воздуху поступать в легкие. Меня толкают со всех сторон, солдаты поднимают вверх руки и что-то кричат. Меня словно окатывает волна, застигает врасплох, рассредоточивает. Я зажимаю руками уши и прижимаю голову, надеясь, что шум в ушах превратиться. И он прекращается - солдаты перестают кричать, громкий голос заставляет их молчать. - Сегодня знаменательный день, - говорит голос, и я поднимаюсь на носочки, чтобы взглянуть на его обладателя. - Мы поймали Джейме Ланнистера! - кричит Робб, забравшись на одну из клеток. Я прижимаюсь к солдатам, не желая быть замеченной, обвивая руками драгоценный живот, в котором неистово толкается дитя. - Мы сделали семимильный шаг в сторону победы! - его голос разрезает тишину, он не похож на тот голос, который я слышу каждый день. - У нас в руках есть козырь, и мы двинемся на Королевскую Гавань, чтобы отомстить! Одобрительные возгласы заполонили тишину громким ревом. Здесь Робб - настоящий вождь. Предводитель. Король. Его слушают, уважают, идут за ним. Вот почему я должна была примкнуть к нему. Чтобы и за мной пошли. Чтобы уважали меня. Чтобы меня послушали. И вот наконец я вижу его. Скрючившись, он сидит в клетке, словно дикий зверь озираясь по сторонам. Его взгляд все еще горд, но уже немного сломлен. Нет той усмешки, что видела я сквозь дыры в шторе, когда он стоял во дворе Винтерфелла. Ланнистер. Один из тех, кто принес смерть моей семье. Один из тех, на кого обрушиться моя месть. Солдаты бросают в клетку тухлые продукты, плюют, бросают грязь, поднятую с земли. Начинается кавардак, неистовая толпа, жаждущая мести, надвигается на клетку, в которой сидит Джейме. Сейчас мне становиться невыносимо жарко. Разгневанные северяне могут запросто убить его, стоит только открыть дверь и сжать ладони вокруг шеи. С удовольствием сделала бы это сама, будь я мужчиной. Ну или всадила бы нож в его сердце. Но я лишь снова протискиваюсь сквозь толпу и выбираюсь из этого хаоса, пытаясь отогнать жуткую картинку из своего воображения. Когда я иду обратно в шатер, вокруг меня слишком пусто. Лишь изредка на пути встречаются солдаты, несущие суточную службу около шатров. Все они меня знают: отвешивают поклоны, склоняют головы, выкрикивают приветствия, если я далеко. Я заворачиваю за огромный шатер Робба и через пару мгновений вхожу в шатер, принадлежащий леди Кейтилин, присоединившийся к сыну чуть позже меня. - Миледи, - она встречает меня легким поклоном, грациозным и непринужденным. Леди Старк снова занята работой над оберегами. Крутит что-то из сена, сплетает веревками, выискивает подолгу в лесу нужные травы. - Тетя Кейтилин, - я сажусь в кресло напротив стола и кладу руки на живот. Мать Робба - одна из немногих, посвященных в тайну Льда и Пламени, считает, что я ношу под сердцем ребенка Робба. - Что случилось, дитя? - интересуется она, откладывая работу и подходя ко мне, - Ты чем-то опечалена? - женщина кладет руки на мои плечи. - Вы слышали? - спрашиваю я, чуть запрокинув голову, чтобы видеть ее лицо. - О чем, милая? - все также непринужденно спрашивает леди Винтерфелла, отходит от меня и поворачивается к выходу, чтобы я не могла рассмотреть эмоций на ее лице. - О Ланнистере, - я с ненавистью выплевываю это имя. - Слышала, - спокойно говорит Кейтилин, сцепляя перед собой пальцы. - Ты этим так опечалена? - Нет, - говорю я, вперивая взгляд в сапоги, измазанные в грязи. - Мне снился кошмар. - Какой? - задает она вопрос, оборачиваясь. - Феникс, - почти шепчу я. - Феникс? - женщина недоверчиво смотрит на меня, подходит и садиться возле меня на колени. - Это странно. - начинаю говорить я, мыслями возвращаясь в свой сон. - Поначалу Донк, затем кровь, которая струиться по моему телу, затем огонь, и из всего этого появляется Феникс. Леди Старк, внимательно выслушав меня, осторожно прикоснулась ладонью к моей щеке. Я прикрыла глаза, пытаясь вспомнить мамины прикосновения. Но они отчетливо ускользали из моей памяти. - Подожди - ка, дитя, - произнесла она и направилась к сундуку, стоящему в самом дальнем углу комнаты. - У меня кое-что есть. Она выудила из сундука небольшой медальон и подошла ко мне. На длинной льняной нити висела небольшая голова лютоволка, вырезанная из серебра. Точь в точь как на гербе Старков. - Он защитит тебя от кошмаров, - сказала женщина, протягивая его мне. - Я сделала его для Робба. Когда он был маленьким, ему часто снились кошмары. - пояснила леди Кейтилин. - Спасибо, - прошептала я, надевая медальон. Я спрятала вырезанную голову герба своей новой семьи и, поднявшись и еще раз поблагодарив леди Старк, направилась в свой шатер, а точнее в шатер Робба, где мой будущий супруг, наверняка, уже меня поджидал. По дороге я слышала много странных звуков: песни, крики, смех, шепот. Я шла так быстро, как только могла - все это нагоняло на меня страх. Хотелось поскорее оказаться в теплом шатре, в объятиях Робба и снова почувствовать себя в безопасности. Но когда я вошла, о безопасности можно было и не мечтать. Робб сидел за огромным столом, устало вздыхая и постукивая пальцами по деревянной поверхности. Один из его людей - Русе Болтон стоял около него, нервно теребя в руках письма, бросив на меня недоверчивый взгляд, он однако поклонился, когда я вошла. - Миледи, - Робб обратил на меня внимание лишь после восклицания Болтона. Глаза его пробежали по мне, отчего по спине прошел холодок, и остановились на испачканных в грязи сапожках, едва прикрытых платьем. Брови Робба тут же сошлись на переносице, образовывая складку, что могло значить только одно - сплошное недовольство. Недовольство мной. Я нахмурилась в ответ, скрещивая руки на груди. - Лорд Болтон, вы не могли бы оставить нас, - небрежным тоном бросил Робб, прикрыв глаза, словно он смертельно устал - устал отчитывать меня. - Милорд, - мужчина поклонился и направился к выходу. - Миледи, - он отвесил мне поклон и покинул шатер. Я вперила недовольный и серьезный взгляд в лицо Старка, ожидая очередной порции громких высказываний о безопасности и запрете выходить за линию лагеря. - Значит, ты уже все знаешь, - констатировал Робб, кивая в такт моего сердцебиения. Я глубоко вздохнула и сглотнула образовавшийся в горле ком. - Я планирую обменять Цареубийцу на сестер, - продолжал говорить Старк, словно бы и не замечая блеснувшего на моем лице недовольства. - Мило. - только и смогла выдавить я, подаваясь вперед. Король Севера бросил на меня испытывающий взгляд. - Прошу тебя, Кассандра, - взмолился он, запрокидывая голову. - Не будь такой! Если тебе что-то не нравится - просто скажи! - Разве может мне что-то не нравиться? - резко бросила я, опускаясь в кресло и вцепляясь пальцами в подлокотники, чтобы унять боль в животе. - Он - Ланнистер. Убийца моей семьи! - Твою семью убил Тайвин, - настойчиво и громко проговорил Старк, потирая лоб. - Не суть, - выпалила я. - Ланнистеры - мои враги. - Да, - он кивнул, но на лице его мелькнула раздражительность. - И у них мои сестры. - Одна, - сказала я, тут же мысленно убивая себя за эту глупость. - Что? - Робб встрепенулся, а я отвела взгляд, хлопнув себя по лбу. - Как ты? - Алик послал некоторых наших людей в Королевскую Гавань, - начала рассказывать я, поглядев на короля. - Они должны были незаметно вывезти из города девочек. Сансу нашли. Арьи в столице не было. Отряд прочесывает окрестности. - Почему ты не сказала мне? - воскликнул Старк, поднимаясь с кресла и принимаясь неистово мерять шагами комнату. - Потому что, - недовольно сказала я. - Ты бы сразу начал суетиться, поднял бы шум. А этого делать никак нельзя. - Они нашли Арью? - поинтересовался Робб, наконец взглянув на меня. - Ищут. - ответила я, пытаясь придать своему лицу как можно более спокойное и уверенное выражение. - Хорошо. - он кивнул, прошелся еще раз по шатру и остановился за моей спиной. - Впредь сообщай мне обо всех новостях. - Хорошо. - я согласно кивнула, поднялась и направилась в ту сторону, где располагалась кровать, чтобы как можно скорее лечь и расслабиться. Робб с виноватым лицом следует за мной, помогает стянуть платье и ложиться рядом, обвивая руками мой живот. Я улыбаюсь уже сквозь сон и слышу такие теплые и нужные мне слова. - Я люблю тебя, Кассандра. - Мы собрались здесь, чтобы соединить этого мужчину и эту женщину священными узами брака, - торжественно произнес мужчина в странном одеянии, переводя взгляд от моего лица на лицо короля Севера. Мы стояли возле окраины леса, спрятанные от любопытных глаз воинов огромным шатром Робба. Я, одетая в белое платье,расшитое золотом, с накинутой на голову вуалью, с животом, который теперь невозможно было скрыть, стояла возле своего будущего супруга, пытаясь изобразить на лице легкость и непринужденность, так как живот невыносимо тянул меня вниз, дитя неистово пиналось, желая, чтобы я поскорее села, а лучше легла, а Робб, казалось, был и вправду счастлив. Его глаза блестели в свете факелов, которые держали его лорды, вызывавшиеся быть нашими свидетелями. Поодаль стоял Алик. Мы помирились с ним после той глупой ситуации, но я все еще была зла на него, скорее всего из-за того, что он оказался прав. Мужчина продолжал бормотать что-то про вечную любовь, которая связала наши сердца, а мне почему-то хотелось плакать. Я с детства мечтала о пышной свадьбе, на которой будут присутствовать мама, папа и Джереми, а теперь я стояла в лесу, обдуваемая холодными северными ветрами, с огромным животом, и произносила клятву о любви во время войны. Куда катится моя жизнь?! Робб произнес те же слова, однако с большим рвением и радостью. Натянул на мой отекший палец кольцо, а мне думалось только о том, что я ужасно хочу есть, ноги отекли, глаза на мокром месте - типичная беременная женщина. Беременность моя протекала, мягко говоря, не очень радостно. Мне все время хотелось есть и спать. Я настолько растолстела, что служанке пришлось наскоро перешивать мои платья, чтобы я в них влезла. Но Старк наоборот нахваливал пышность груди и округлость живота. Странный он какой - то. Бесспорно, я испытывала это теплое чувство под названием "любовь" к человеку, стоящему напротив. Я любила его всем своим сердцем, всем своим естеством, также сильно, как любила его брата. Хотя, разве можно любить двоих? Наверное, можно. Джон был моей первой любовью, которая разбила мое сердце расставанием, Робб - целебным бальзамом, который практически излечил его, оставив от кровоточащих ран небольшие порезы. - Поздравляю, сестренка, - с иронией сказал Алик, когда мы оказались одни в моем шатре. Служанка ушла за теплой водой, а бастард развалился на моей кровати, поэтому мне пришлось остаться в кресле, задрав ноги на подлокотник. - Теперь ты - замужняя женщина, - провозгласил он, отпивая глоток вина из своего бокала. - Разве ты не об этом мечтала? - Возможно, это не так и плохо. - словно не услышав его вопроса, произнесла я. Горничная принесла тазик и кувшин с водой. Поклонилась и вышла. Я всунула ноги в теплую воду, наконец ощутив ту легкость, о которой я мечтала весь день. - Ноги отекли, - пожаловалась я, - я так устала. - Об усталости не может быть и речи. - Алик подошел ко мне и принялся растирать мои ноги. - Тебе еще нужно выполнить супружеский долг на брачном ложе! - с усмешкой произнес он. Я толкнула его в плечо, но он продолжал упорно вытирать мои ступни тряпкой. Потом обул меня и поставил на ноги. Я с трудом сделала пару шагов к выходу, обернулась и щелкнула пальцами. - Выйдя замуж за Робба, я все-таки кое-чего добилась, - усмехнулась я. - Теперь ты моешь мне ноги, милый братец, а что же будет, когда я взойду на Трон? - шутливо спросила я. - Не обольщайся на этот счет. - усмехнулся он в ответ. - Ты из-за своего огромного пуза ног не видишь! Считай, что это просто благотворительный жест. - пожал плечами и снова завалился на кровать. Клетки для пленных были расположены поодаль от лагеря, чтобы этот смрад не доносился до шатров. Здесь пахло падалью и кровью. Меня сразу же начало мутить, но я и виду не подала. Прошла мимо пары клеток, кивнула стражу и замерла возле одной из темниц. В ней, привязанный к столбу, сидел Ланнистер. Один из тех, кого я ненавидела всем своим сердцем. Я долго стояла и рассматривала это жалкое зрелище, которое являл собой когда-то чистый и самонапыщенный гвардеец Золотых Плащей. - Джейме Ланнистер, - со спесью выплюнула я. - Цареубийца. Он перевел на меня затуманенный взгляд и нахмурился. Рядом с его клеткой горел факел, поэтому я отчетливо видела его лицо. - Чувствую ваше превосходство, миледи, - произнес слащаво он. - Я ведь не знаю, кто вы. Придвинувшись ко входу, я подвинула лицо ближе к огню, чтобы он мог внимательнее рассмотреть мои волосы и глаза. - Леди Таргариен, - удивленно догадался Джейме. - Какая честь. Прекрасно выглядите! Он окинул оценивающим взглядом мой живот, чистое платье и золотое украшение на голове. - Ну, раз вы уже носите под сердцем ребенка, - проговорил он. - Пожалуй, вы не нуждаетесь в любовных развлечениях! Я издала нервный смешок. - С вами? Он пожал плечами, на лице - ухмылка. - Ты слишком жалок, чтобы привлечь леди, - с ненавистью выплюнула я. - Я пришла взглянуть, как твое тело гниет в стане твоих врагов. - Не понимаю, за что вы так меня ненавидите. - наиграно произнес Ланнистер. - Ты убил моего отца. - сквозь зубы сказала я. - Полагаю, ты жаждешь отомстить мне, девчонка Таргариен? - в его голосе явно звучала издевка. Если бы не эти прутья, я задушила бы его собственными руками. - Чего же ты ждешь? - спросил отпрыск льва. - Убей меня, избавь от мук! Я усмехнулась, ногти непроизвольно вжались в кожу ладошек, костяшки пальцев побелели. - Слишком легкая участь! - ответила я, нарочито придавая тону властность. - Ты умрешь как последняя крыса, уж я об этом позабочусь. Ты испытаешь все муки, которые испытала моя семья и ни в чем не повинный Эддард Старк. - И тогда твой Король Севера никогда не увидит своих сестер. - разрушил Джейме мои мечты. - Давай, прикажи убить меня, и Санса и Арья простятся с жизнью. Но зато ты осуществишь свою месть. - Ты не достоин моей мести! - спокойно и надменно произнесла я. Обернулась - каблуки увязли в грязи - окинула взглядом клетку. Пусть видит, что я - полна достоинства и гордости - как истинная королева. - Счастливо оставаться! Я горделивой походкой, насколько позволяла мне грязь, шла в сторону лагеря, а мне навстречу направлялся Робб с целым отрядом гвардейцев в старковских ливреях. - Кассандра, - выдохнул он и подбежал ко мне. - Я искал тебя, что ты там делала? - он бросил взгляд на клетки для пленных и сразу все понял. - Тебе не стоило туда ходить! - Как я его ненавижу! - прошипела я, хватаясь за руку Робба. - Ненавижу! Ненавижу! Робб попытался успокоить меня, поглаживая рукой по животу, заставляя думать о ребенке. Но я вся тряслась. Он повел меня в шатер, откуда уже удалились лорды - министры, галантно оставив пространство новоиспеченным молодоженам. Я опустилась в кресло и вцепилась в подлокотники, почувствовав, как сотрясается мое тело. Нет, это был не холод - ярость пробирала меня насквозь, наполняя все мое естество. Я тряслась, словно от жуткого холода, хотя мои руки и лоб покрылись испариной. - С тобой все хорошо? - спросил Робб, проводя рукой по моему лбу, проверяя температуру. - У тебя жар, - пробормотал он. - Принесите кто-нибудь холодный воды, - крикнул так, чтобы стражник, стоявший у входа, принялся исполнять приказ. - Тебе нужно успокоиться. Тебе нельзя нервничать, Касси, - продолжал бормотать король Севера, но я его не слушала. Сидела, вцепившись в подлокотники, и не видела перед собой ничего, кроме насмешливо глядящих серо-зеленых глаз Джейме Ланнистера. Это выводило меня из себя: как может насмешливо глядеть пленник на того, у кого он в плену? Неужто он не боится смерти? Интересно, как вела бы себя я на его месте? Смеялась бы или молила о пощаде? - Кассандра, - позвал меня Робб, и, взглянув на него, я поняла, что он называет мое имя уже не первый раз. Передо мной на столе уже расположили кувшин с водой и пару стаканов, на полу поставили миску, чтобы можно было умыться. - Да что это с тобой сегодня? - недоуменно спросил мой супруг. - Ты не заболела? - Нет, нет, - начала было я, но мой голос сорвался на хрип. Действительно, что это со мной сегодня? - Я в порядке, правда. Старк кивнул, чтобы стражник, доселе стоявший в углу не замеченный мной, покинул шатер. Я отпила воды из предложенного стакана и, отмахнув все неприятные мысли, посмотрела на Робба самым счастливым взглядом, какой только смогла из себя выдавить, словно все это и было тем, о чем я мечтала. - Пойдем спать, я ужасно устала, - игривым голоском пропела я, и Старк наконец-то расслабился. Подхватил меня на руки и понес на кровать, находящуюся за небольшим завесом. Мы часто уединялись здесь, часами предаваясь любовным утехам. Но теперь он просто бережно положил меня на постели, лег рядом и принялся говорить то, что он обычно говорит мне, что-то успокаивающее, легкое, так что я расслабилась и погрузилась в сон. Я медленно шла по полю босиком. Между пальцами я чувствовала мягкую свежую траву, роса щекотала кожу. Я шла так легко и так быстро, что, казалось, чуть оттолкнусь и полечу. Меня охватила легкость, словно я не носила под сердцем ребенка. Но живот, все еще закрывающий мне просмотр на мои же ноги, никуда не исчез. Я чувствовала тепло. Тепло, как от огня свечи. Постепенно это тепло распространялось по всему телу. Оно становилось явственнее, ощутимее. Я чувствовала тепло в своем животе, словно оно готово было прожечь дыру в моем платье. Наконец это тепло превратилось в жар - как будто огонь сжигал меня изнутри. Легкость улетучилась, надо мной нависли тучи, сменяя голубое небо и солнышко, которое я не видела так давно. Я схватилась за живот и принялась медленно оседать. Внутри все пекло, словно я проглотила уголь. Живот раздирало от жуткой боли, платье покрылось кровью. Я не должна рожать сейчас. Еще рано. Еще слишком рано. Ужас охватил меня - еще чуть-чуть, и я потеряю ребенка. Схватившись за мокрую ткань, я сжала ноги так сильно, словно могла бы удержать в себе ребенка, не смотря на то, что он рвался наружу. Кровь медленно стекала на землю, на которой лежала я, моля Богов о милости. Я плакала, надеясь, что слезы затушат пожар внутри меня. Я кричала, словно это помогло бы мне проснуться. Но сон крепко держал меня в своих стальных объятиях. Нужно лишь расслабиться. Я видела этот сон тысячу раз за последние месяцы. Это всего лишь сон. Всего лишь сон. Мои руки начали покрываться пеплом. Ноги обуглились. Пошел дождь. Сильный дождь лил повсюду, огибая лишь то место, на котором лежала я. Мне нужна вода. Хотя бы немного. Огонь полностью охватил мое тело - я не могла сопротивляться ему, не могла бороться. Огонь - моя стихия, и убивает меня? Почему так? Почему я бессильна перед тем, что мне подвластно? Я наблюдаю за всем, словно со стороны. Вот я лежу на траве, медленно сгораю - огонь охватывает мои конечности, мои волосы, поднимает меня вверх, и я превращаюсь в пепел. Медленно и болезненно каждая частичка моего тела покрывается пеплом. Но я не чувствую боли. Я горю, но я не пытаюсь избавиться от огня. Пепел, образовавшийся в форму моего тела, теперь, гонимый потоком воздуха, несется над полем до тех пор, пока ветер не отпускает его. Лишь тогда все, что осталось от меня ложиться на землю, впитывает живительную влагу. Но вот происходит нечто странное, что-то, объяснение чему я не могу найти. Из горстки пепла появляется голова, покрытая ярко-красными перьями. Затем появляется клюв - ярко-желтый, он держит что-то. Что-то золотое - корону. А потом и все тело птицы. Она огромна, величественна, горда. Она взмахивает огромными крыльями, разгоняя тучи, рвется в небо, освещая солнечным светом поляну. Она невероятно красива - ее глаза горят огнем. Она вся горит, охваченная пламенем. Она летит, и огонь покорно следует за ней. Она несется по ветру, такая огромная, что, кажется, из-за нее не видно неба. Она - огонь. Она - Феникс. И она летит вверх. Она несется, рассекая воздух. Она горит, как горит мое сердце. Впервые после этого сна я просыпаюсь без крика. Робб мирно спит рядом со мной. Кладу руку на живот и нежно касаюсь подушечками пальцев. Легкое движение, почти неощутимое. Он там. Он двигается. Он меня узнает. Мой ребенок. Мое чадо. Мое счастье. Мой феникс. Толкаю мужа, и кладу его руку на свой живот. Он, заспанный, не совсем понимает, что происходит. Но ребенок толкается все сильнее, и Робб просыпается, вскакивает на кровати, прикладывает ухо к животу, внимая каждому жесту маленького чуда. - Я опять его видела, - шепчу я, словно в бреду. - Кого? - также тихо интересуется Робб. - Феникса. - я четко и громко произношу это слово. Старк слегка напрягается, его взгляд отстраняется. - Касси, - говорит он с придыханием. - Я не понимаю тебя. - Феникс, Робб, - повторяю я словно мантру. - Феникс. - Кассандра, - на его лице скользит волнение, - Кассандра, о чем ты? - О Картерах! - говорю я уверенно и четко. - О фениксах! Об огне! Глаза Робба бегают по моему лицу, выискивая, видимо, признаки помутнения рассудка. Я знаю, что кажусь странной и, может быть, даже сумасшедшей. Но мне все равно. Я наконец отгадала загадку своих снов - феникс - птица, восстающая из пепла. Из моего пепла. Значит, я должна умереть, сгореть, чтобы восстал Феникс. Последующие несколько дней я веду себя слишком отрешенно, слишком безразлично ко всему, чем заставляю Робба и Алика нервничать. Они постоянно интересуются моим самочувствием, но я лишь отмахиваюсь от них и продолжаю задумчиво изучать землю под ногами, нарезая круги вокруг шатров. Но сегодня мне мешает погода - сильный дождь и ветер, гнущий верхушки деревьев заставляет меня остаться в своем шатре. Я сижу в огромном кресле, поджав ноги. Рядом со мной в железной тарелке, принесенной служанкой, пытают маленькие угольки. Поначалу я просто смотрю, но потом тянусь и касаюсь его пальцами. Я не чувствую жара, лишь легкое тепло и покалывание. Сжимаю уголек в ладони, огонь перепрыгивает на руку, и кожа воспламеняется, начинает пылать настоящим огнем. Но не обугливается. Я управляю огнем - он не вредит мне. Я катаю маленький огонек между пальцами, заворожено наблюдая за переливом красок: от красного до светло-желтого. Это красиво. Это невероятно. Меня отвлекает Алик, стоящий у входа в шатер, оперевшись о подобие дверного косяка. - Играешься? - задает вопрос он и входит в мою комнату, шаркая ногами, испачканными в грязи. - Не вздумай залазить на мою постель! - восклицаю я, не отрывая взгляда от огонька. Мое замечание повисает в воздухе - Алик шлепает через всю комнату и с разбегу налетает на мою кровать. - Так точно, Ваше Величество, - говорит он, откидывая голову на подушки - по его светлым волосам стекают капли дождя. - Ты - идиот. - произношу я нарочито четко и громко. - Не спорю. - парень кивает и щелкает пальцами. - Но и ты не подарок. Я усмехаюсь и сжимаю огонек в ладони - он гаснет, и от моей руки идет едва уловимая струйка дыма. - Выглядишь уставшей, - констатирует бастард, глядя на меня, чуть подняв голову. - Опять не спала? Я качаю головой, отрешенно глядя, как от ветра колыхается полог кровати. - Кошмары? - интересуется Алик, переворачиваясь на живот и подпирая подбородок рукой. Я киваю, все еще заворожено глядя, как холодный северный ветер играет с плотной тканью, то поднимая, то опуская ее. Нащупываю рукой медальон, который дала мне леди Старк - вырезанная из серебра голова лютоволка на льняной нитке. Несколько мгновений я изучаю пальцами все изгибы и шероховатости, лишь потом крепко сжимаю его в ладони. - Я отгадала загадку, - говорю я, переводя взгляд на брата. - моих кошмаров. Алик удивленно и слегка непонятливо смотрит на меня, ожидая объяснений. - Феникс восстает из пепла, - шепчу я, но в этой мертвой тишине он может услышать меня. - из моего пепла. Рождается от моей смерти. Я должна умереть, чтобы дать родиться Фениксу. Словно бы погрузившись в сон, я продолжаю проговаривать одно и то же слово: "Феникс". И вдруг, кто-то резко дергает меня за руку, затем трясет за плечи, отчего по телу проходит неприятная боль, дитя толкается, и я прихожу в себя. - Что? - глядя на испуганного Алика, спрашиваю я. - Ты уснула? - восклицает он, хмуря брови. - Что за бред ты несешь? - он недовольно щупает мой лоб, проверяя, нет ли жара. - Ты вся горишь! - Неужели? - ехидно интересуюсь я, пытаясь придать голосу игривости. - Я принесу воды. - Сноу покидает команту, быстрыми шагами направляясь за водой. Я подношу ладонь к лицу, заворожено глядя, как на ней образовывается маленький огонек. Он мелькает, почти тухнет, но вот он разгорается сильнее, охватывая пальцы, ладонь, запястье. Ткань рукава воспламеняется, и огонь поднимается выше. Я не чувствую боли. Только тепло. Тепло, идущее изнутри. Плотная ткань, из которой обычно шьют платья северянки, горит на мне, словно солома. За ней вспыхивает белая рубашка, сапожки. Все горит на мне, а я лишь заворожено гляжу на огонь, который охватывает мое тело. Он приятно гладит белую кожу, словно бы делает ее более гладкой. Теперь он - единственное, что скрывает мою наготу. Вся одежда сгорела, лишь пепел струиться по моим ногам и оседает на пол. Я не чувствую боли - дитя внутри больше не пинается. Я знаю, ему нравиться это тепло. Огонь щекочет кожу чуть выше лодыжек. Я начинаю смеяться. Нет - неистово хохотать, словно безумная. А огонь продолжает гореть. Через пару мгновений он распространяется на предметы мебели, захватывает в свои когти кровать с балдахином, движущиеся стены моего шатра. Все вокруг горит. Воспламеняется. Обугливается. Трещит. Это словно музыка. Пение. Пение Феникса. И лишь мой странный смех иногда прерывает потрескивания смертоносного костра...