Почувствуй это на своей шкуре.

19 век. Век рабства, и повышенной социальной значимости высших кругов общества. Каждый человек, у которого было более, чем нужно на пропитание денег в кармане, был уже богачом. И те люди, у которых имелось хотя бы небольшое, но все же хозяйство, имели право на более хорошую жизнь, чем те, кто каждый день потом и кровью отрабатывали каждую копейку, не жалея своих спин, времени, и здоровья, и не смотря на самые худшие условия жизни. Рабство – было основой получения дохода, для этого времени, и всегда существовала иерархия, для людей высшего класса, и низшего. Низшим являлись – рабы, люди, с темным цветом кожи, прибывающие со всех уголков мира, для лучшей жизни, но попадающие в неожиданные передряги, или же в плен к тем, кто отлавливал таких, как они. Хозяин - так называли тех, у кого эти рабы были в услужении. Хозяин, выкупив раба, мог делать с ним, все, что ему вздумается. Он был его собственностью, и никаких законных прав у него не было, они просто не действовали, если человек был выкуплен за деньги, и это было тоже самое, что просто купить вещь на рынке, и пользоваться ею в любое время, и в свое удовольствие. Каждый, кто попадал в рабство, мог уже никогда больше не вернуться домой, не увидеть своих близких. Можно было погибнуть из-за нелепой случайности, в самом начале такого пути, а можно было просто нарваться на очень жестокого хозяина, который за любой проступок наказывал до полусмерти, пока не изводил человека до полной потери самого себя, и тот не предпринимал меры, чтобы больше не терпеть этот ужас. Или же хозяин мог и сам своими действиями довести человека до смерти, да и не только действиями, а просто предоставляемыми условиями для жизни. Одним из таких хозяев, которые совершенно не считались с принципами морали, был Эдвин Эппс. Жестокий человек и диктатор, в жилах которого текла кровь бездушного и скупого человека, поддающегося только лишь своим инстинктам и желаниям. Эмоции были для него не пустым звуком, вот только проявлял он их лишь входя в раж, в самый пик злости, и в своей, вот так вот сложившейся жизни, он винил всегда лишь своих рабов. Вымещая злость посредством наказаний, Эппс откладывал на некоторые часы приступы своего гнева, доходя иногда до фанатизма, но все же вел себя, как нормальный человек, по которому и не скажешь, что его душа черна, как смола. В этой истории есть и вторая сторона – светлая сторона. Диаметральная противоположность суровому нраву Эппса. Этот человек – Фредерик Аикен, адвокат, когда-то защищавший женщину от рук правительства и положивший на это все, что имел и знал. Каждый день он думал о судном дне, где он расплатится за то, что не смог спасти ее. Она верила в него, и он всеми силами пытался донести правду до тех, кто решал ее судьбу, но все тщетно, все старания были напрасны, и Фредерик потерпел фиаско. Этим вечером он сидел один у окна, и вспоминал былое, но всегда понимал, что заглядывать в прошлое, это не хорошая черта, и надо ее искоренять. Сидя в кресле и попивая шотландское виски, он проворачивал стакан в руках и смотрел, как равно расходился алкоголь по краям стакана. В тот момент, в его взгляде не было ничего. Лишь тоска, грусть, и отчужденность. Поставив стакан на стол, Фредерик начал собирать документы, ведь завтра ему предстояло новое дело, и новый шанс, что-то изменить в своей никчемной теперь уже жизни. Собравшись с мыслями, Аикен пошел, наконец, спать, чтобы с утра быть готовым ко всему, и даже к плохому. Утро было не слишком приятным, а солнечные лучи, проникающие в окно, не давали Фредерику покоя. Он резко поднял голову, а потом снова уткнулся в подушку, не желая вставать, но это ему сделать все же пришлось. Нехотя поднявшись, Фредерик умылся, и наскоро оделся в свой костюм, для сегодняшнего слушания. Выйдя на улицу, он осмотрел соседние здания, и взглядом проводил уезжающую карету. Перейдя улицу, как обычно поздоровался с кондитером, работавшим напротив, и с соседкой, которая вечно с самого утра уже сидела на скамье, и следила за каждым, кто выходил из дома. По дороге Фредерик всегда наблюдал за видами, которые открывались на море, и царящее оживление в городе. Все что-то делали, куда-то бежали, и за что-то сражались в этой жизни. Никто не позволял себе сидеть на месте, так как промедление или слабина – равносильны смерти. Доехав до здания суда, Фредерик вышел из кареты, попутно заплатив кучеру, и закрыв дверцу, направился по ступенькам вверх. У входа его ждали два клиента, которые и попросили его о помощи, не смотря на проигранное дело, с той женщиной, после этого он еще не проиграл не одного. - Здравствуй, Ричард, - протянул руку Фредерик, и откланялся. - Мы тебя ждали, - сказал мужчина, и направился внутрь здания. Фредерик пошел следом, и оставив шляпу на вешалке, прошел в зал. Собралось очень много людей, а подзащитный уже сидел на своем месте, и обернувшись на Фредерика, обдал его взглядом, который выражал лишь одно – «Я на тебя надеюсь». Немного переведя взгляд на судью, Фредерик уселся на свое место, и началось слушание. Судья стукнул молотком, чтобы наступило молчание, и дал слово Аикену. Фредерик встал, и поправив костюм, начал речь. - Уважаемый господин судья, в свете последних событий, мой подзащитный был обвинен в краже, из здания антикварного магазина – ценных часов, которые старик Мюррей продает вот уже двадцать лет у нас в городе. И ни одного подобного случая пока не наблюдалось за все время. Я хочу сказать, что судя по опросу свидетелей, в день, когда пропали часы, Генри действительно не был дома, но нашлись пару свидетелей, которые могут подтвердить, что он был с ними в тот вечер. Судья стукнул по столу, и попросил пригласить свидетелей. В зал вошли двое мужчин, и похоже были не особо в настроении, так как один рвался уйти, сразу же, как только вошел. Фредерик задал прямой вопрос свидетелю. – Можете ли вы подтвердить, что Генри был с вами в тот вечер, и никуда не отлучался. Свидетель молчал, а после короткой паузы сказал, что Генри он вообще в этот день не видел, и не знает, о чем идет речь. Фредерик был не готов к такому развитию событий, а опрос второго свидетеля опять же не дал никаких результатов. Аикен уселся обратно, пытаясь разобраться в ситуации, но козырь у него не было, и он лишь посмотрел на Генри, который уже, судя по взгляду знал, что все кончено, и просто смотрел в стену. - Мне нечего возразить ваша честь, - еле выдавил из себя Фредерик, смотря на судью. Удар молотка, и судьба человека была решена. Он проведет за решеткой много лет, а Аикен еще долго будет помнить, как в очередной раз ничего не смог сделать. Когда Генри уводили, то он лишь видел его взгляд, взгляд того, кто проклинал. И это было действительно страшно. Он желал ему того же – сгнить, где-нибудь, в сырых подвалах. После слушания Аикен уже возвращался домой, и там его поджидали те самые клиенты, которые были очень разгневаны. Фредерик увидел нож у одного из них, а второй пошел прямо на него, Фредерик вступил в драку, но получив по голове бутылкой, упал на землю, видя только расплывчатые силуэты. Он думал, что сейчас ему придет конец, и все же потерял сознание. Череда снов, и событий проносящихся мимо, проходили просто молниеносно. Фредерик резко очнулся, и обнаружил, что лежит на деревянном полу, а руки его привязаны к деревянному столбу. Осмотревшись, он, наконец, мог привыкнуть к обстановке, и почувствовал, что голова ужасно гудит. Посмотрев на свет, Фредерик зажмурился, и, наконец, понял, судя по качке, что он находится на корабле. Попытаясь вырваться из заточения, он лишь почувствовал, что запястья разодраны в кровь, и взвыл от боли, поднимая голову вверх, и прижимая к столбу. Тут послышались шаги, и по лестнице спустился мужчина, держа в руках керосиновую лампу. Он медленно осмотрел все, а потом подошел к Фредерику, и сунул лампу ему в лицо. - Где..мы? – прохрипел Фредерик, ощущая, что его губы настолько сухие, что еле открываются вообще. Мужчина осмотрев его, сразу удалился, со словами : - Скоро узнаешь, раб. Фредерик пытался преодолеть сильную боль, в голове, и запястьях, и через некоторое время снова отключился.