В комнате с белым потолком С правом на надежду... В комнате с видом на огни С верою в любовь...*
Стройная рыжеволосая девушка бросила прощальный взгляд на поле битвы. Тут и там лежали тела мёртвых воинов, меж которыми бродили их выжившие товарищи. Они стаскивали убитых в одно место. Когда все будут надлежащим образом уложены, взовьётся огонь до небес - погребальный костёр будет один на всех. Слышался женский вой, лишь отдалённо похожий на обычный плач. Победа досталась страшной ценой - больше половины мужчин пало, защищая от жестоких грабителей свои дома и семьи. Некоторые из них уже отправились пировать в чертоги Одина, для других путь лежал в Хельхейм.** Вечно юная валькирия погладила шею своего белоснежного крылатого жеребца. Души всех героев отбыли в Вальгаллу - настало время уходить и ей. До остальных ей не было дела. Зоркие глаза различили призрачную сгорбленную фигуру, отделившуюся от тени скалы. Воительница вздохнула, но уходить передумала. Раз уж так вышло, то нужно поприветствовать повелительницу Мира Мёртвых как подобает. Они не были большими подругами, но валькирия относилась к Хель с уважением. Хозяйка загробного мира никогда не брала сверх меры, не пыталась юлить и прятать души героев, которым надлежало пополнять небесное воинство Одина. Но полупрозрачная тень, как вскоре догадалась девушка, не могла принадлежать повелительнице мёртвых. Мерзостного вида старуха, с огромным носом, посеревшей кожей, свисающей складками, тусклыми маленькими глазками и кривыми жёлтыми зубами, торчащими из-под губ, никак не могла ею быть. Прекрасные черты воительницы исказились в презрительной и холодной усмешке - падальщица! Это была особая порода, отвратительная и мерзкая, не гнушавшаяся для выживания ничем. В руках само собой возникло гладко отполированное светлое копьё. Валькирия удобнее перехватила древко, чтобы пугнуть нечестивое создание, но на её плечо опустилась холодная рука. - Оставь её, воительница, - голос Хель прозвучал неожиданно мягко. - Но это же падальщица! - возмутилась рыжеволосая, оборачиваясь. Стоявшая за её спиной повелительница Мира Мёртвых смотрела на неё с мудрым спокойствием. Её тонкие бескровные губы тронула печальная улыбка. Валькирия запоздало склонила голову, приветствуя женщину. Хель кивнула, принимая приветствие. Взгляд льдисто-голубых глаз вновь устремился к старухе. Дева-воительница увидела в нём лишь бесконечную скорбь и некую долю сочувствия. - Как ты можешь жалеть это?.. - с недоумением и брезгливостью поинтересовалась девушка. - Ты такая юная, моя дорогая, - с материнскими нотками произнесла Хель. - И тебе ещё только предстоит научиться состраданию. Знаешь ли ты, валькирия, против кого собиралась обратить своё копьё? - Хм, падальщица! От иных ничем не отличимая... По снисходительной усмешке воительница поняла, что ошиблась, и приготовилась слушать. Хель не могла оставить её без объяснений, а почерпнуть новую мудрость юная валькирия не отказалась бы никогда. Её ожидания оправдались - беловолосая женщина неторопливо произнесла: - Во времена столь далёкие, когда многие высшие, коих ты знаешь сейчас глубокими старцами, были малышами, она уже слыла одной из сильнейших. Кто-то предрекал ей судьбу Матери... - Она? Мать?! - зеленовато-голубые глаза распахнулись в изумлении. - Но как же это... Как такое могло вообще случиться? - Увы, замыслы Хозяйки Судеб, что властна над всеми нами, непостижимы. Ты знаешь, Мать должна быть чиста душой и в высшей степени справедлива. Ту, что ты видишь перед собой, сгубили её собственные желания - вернее, неумение их смирять. Это было так давно, что никто уж и не знает всей истории в точности. Известно лишь одно: она нарушила правила. И до скончания времён будет бродить по миру всем нам в назидание. Юная воительница попыталась представить на месте сгорбленной старухи ту, которую могла бы величать сейчас Матерью. И не смогла. В этом существе, что пыталось пожрать слабенькую душу одного из грабителей, не осталось и тени прежнего величия. Несмотря на свой малый возраст, валькирия повидала тех, кто нарушал правила, но даже они находили в себе силы сохранять гордость и не опускаться до уровня падальщиков. "Сколько же правил она нарушила, чтобы стать такой?.. - ужаснулась девушка. - И ради чего?" Повелительница Мира Мёртвых ласково тронула её за руку: - Ни к чему нам это видеть. Пойдём, дорогая. Я поднесу тебе чашу мёда, а ты поведаешь мне о подвигах новых героев. - Да... Это честь для меня... Уходя под руку с Хель, девушка всё же оглянулась на старуху, которая, словно не замечая их присутствия, впивалась в мёртвую плоть зубами...***
В приподнятом настроении Орихара вернулся домой, где застал не менее довольного лоа. Самди по-хозяйски расположился на кухне и пролистывал утреннюю газету. Изая счёл своим долгом сообщить: - Провалился ваш план, уважаемый. - М? - Барон Суббота вскинул на него взгляд, полный недоумения. - О чём ты? - Проклятие так и не было снято. - Но вы переспали? - Разумеется! - брюнет двинулся к холодильнику и оценил его содержимое долгим взглядом. - Не мог же я такую возможность упустить... - Вот и прекрасно, - вполне спокойно отозвался лоа. - То есть? - Видишь ли, целью этого плана не было снятие проклятия с Шизуо, - пояснил Барон. Изая замер с бутылкой минеральной воды в руках. Ощущение, что его бессовестно водят за нос, нельзя было назвать одним из его любимых, да ещё и в подобной ситуации. Видя растерянность информатора, лоа широко ухмыльнулся и всё-таки расщедрился на более подробные объяснения: - Всё это было проделано, чтобы упрочить твою душу в теле. Понимаешь, ты по доброй воле, пусть и не без некоторой помощи извне, расстался с жизнью. Этот "добровольный" выбор имеет слишком большой вес в тонком мироздании, - повелитель мертвецов замолчал, старательно обдумывая свои слова. Крайне опасно посвящать смертных в суть правил, по которым жил этот мир. Люди просто не были созданы для того, чтобы знать законы. Лишь некоторые из них, кто достиг определённого духовного совершенства, начинали немного понимать основы. Орихара был как раз из тех самых некоторых, в чём и заключалась основная опасность. Пытливый ум молодого человека мог ухватиться за то, что знать ему пока не следовало. Мужчина вздохнул и продолжил: - Я, хоть и вернул тебя обратно, не могу ничего сделать с тем, что связь между душой и телом была разрушена до основания. Для твоей души сейчас очень важно зацепиться за как можно большее количество материальных якорей, чтобы не отправиться в иной мир снова. Ими может послужить что угодно - любые отражения ликования духа через плоть. А что может быть лучше, чем соитие с любимым человеком? - Ликование духа через плоть? - Иными словами, вся физическая составляющая мира, что заставляет тебя чувствовать - радость, насыщение, усталость, наслаждение, боль... Чем сильнее и ярче ощущения, тем крепче душа привязывается к телу. - Выходит, если я не буду получать всего этого в достаточной степени, то снова умру? - Не совсем так, - заметно было, что Самди не горит желанием распространяться на эту тему. - Твоё тело останется жить, но вот внутри ты будешь мёртв. И не спрашивай меня больше об этом - это не смертного ума дело. - Не особо-то я и жажду получить эту информацию, - фыркнул Орихара. - Пользы никакой, только лишняя головная боль. - Видения во сне не проходят до сих пор? - верно истолковал его слова Барон. - Сегодня первая ночь, когда они более-менее походили на обычный сон. - Странно, - задумчиво протянул лоа. - Прошло уже достаточно времени, чтобы твоё сознание оправилось после смерти. Возможно, твоя сверхчувствительность связана с прежней близостью к нашему миру... Орихара промолчал. Если уж посвящённый во все детали мироздания лоа не может дать однозначного ответа, то ему и вовсе не о чем рассуждать. Оставив мужчину дочитывать газету в одиночестве, Изая отправился в свою спальню и стянул с себя изрядно помятую одежду. Ростовое зеркало отразило следы проведённой с Шизуо ночи во всей красе: проступившие синяки на запястьях и бёдрах, многочисленные засосы. Но, помимо этих мелких повреждений, брюнет отметил и то, что общий его вид значительно улучшился. - Мда, как будто в спа-салоне неделю провёл, а не трахался под какой-то потусторонней дурью, - заключил Орихара, но результатом остался более чем доволен.***
После столь необычной ночи и не менее странного утра Хейваджима не смог усидеть на одном месте. Стены родной квартиры давили, оставляя ощущение нехватки воздуха. Под вечер он всё же не выдержал, выбираясь на улицу. Оправданием его бегства из четырёх стен послужили закончившиеся сигареты. В голове роилось множество мыслей, но сосредоточиться не получалось ни на одной из них. Слова и поведение блохи ставили в ступор, но в ещё больший ступор вводила собственная реакция на всё произошедшее. Час сменял другой, а какого-либо раскаяния или сожаления о том, что они переспали, так и не возникало. Куда как больше его беспокоил вопрос, что делать дальше. Первоначальный план "забить и забыть" после слов самого Орихары был уже как-то неактуален. Но разве второй раз не будет означать наличие между ними отношений? Или же Изая подразумевал то, что они могут стать секс-друзьями? Подумав так, Шизуо отмёл эту мысль - вряд ли. Орихара за столько лет должен был изучить его характер вдоль и поперёк и понять, что на такого рода отношения он не согласится. Могло ли случиться так, что всё это время Изая испытывал к нему симпатию?.. Вариантов было слишком много, остановиться же на каком-либо одном оказалось очень непросто. Совершенно обыденным показалось столкнуться на родных улочках Икебукуро с Витом. На этот раз он был без сопровождения в лице своей кузины. Шизуо вздохнул с облегчением - назойливое внимание девушки особенно в такой момент было бы совершенно некстати. С сияющего рыжего можно было писать картину - олицетворение слов "светится от счастья". Это было странно: в последние дни Шизуо замечал за ним какую-то особенную задумчивость, словно тот стоял перед каким-то жизненно-важным перепутьем. - Хм, Хейваджима-кун, ты выглядишь... помятым, - произнёс Вит, оглядев его с ног до головы. - Снова с кем-то подрался? - Вроде того, - отмахнулся Шизуо. - А как твои дела? - Всё начинает налаживаться, наконец-то! - улыбнулся рыжий, мечтательно жмурясь, но потом серьёзно посмотрел экс-бармену в глаза. - Можем мы поговорить по-мужски, Хейваджима-кун? - Да, конечно, - вышибала пожал плечами - он не видел в этом ничего сверхъестественного. - Понимаешь, я планирую надолго задержаться в Японии и не хочу терять такого замечательного друга, как ты, но... Ответь мне на один вопрос. Как ты относишься к Орихаре Изае? - С чего вдруг ты спрашиваешь о блохе? - это заставило Шизуо подозрительно прищуриться. Вит замялся. Он понимал, что затевать подобный разговор небезопасно, особенно учитывая их сохранившуюся вопреки проклятию взаимосвязь. Но и молчать тоже не мог. Ведь совсем скоро Изая будет принадлежать ему, а, значит, сомнений и соперников оставаться не должно. И раз уж этот недоумок в костюме бармена зачем-то нужен Арлетте, пусть узнает обо всём с позиции его, Вита, хорошего друга. - Понимаешь, Хейваджима-кун, я гей. И мне нравится Орихара, но и твою дружбу я терять не хочу. Поэтому мне важно знать, продолжим ли мы наше общение, когда я начну встречаться с Орихарой?.. По опешившему лицу вышибалы Вит не смог определить истинной причины подобной реакции и списал всё на удивление от признания. Но Шизуо думал совершенно о другом. До сознания медленно доходили слова наёмника - "когда я начну встречаться с Орихарой..." Когда, не если. Но это шло в разрез с тем, что произошло между ними ночью... - И что Орихара? Он уже дал тебе своё согласие? - выдавил из себя Хейваджима, потому как пауза слишком затягивалась. - Не совсем. Но вчера он ясно дал мне понять, что не против встречаться со мной, - и снова рыжий не смог сдержать мечтательной улыбки. - Так мы останемся друзьями? - Да, разумеется... - потерянно кивнул экс-бармен. - Извини, мне нужно идти. Вит не стал его удерживать. Намеченной цели он достиг. Теперь Хейваджима будет думать, что они вместе, так что все его мысли в сторону Орихары должны отпасть сами собой. А там - пусть Арлетта делает с ним, что пожелает. Главное, они с Изаей либо станут работать вместе, либо выпутаются из этого дела и будут свободны...***
Хейваджима просто отказывался верить словам Вита. И не то, чтобы они звучали как-то неубедительно или фальшиво. Просто что-то внутри Шизуо не давало ему усомниться в честности Изаи. Стоило разобраться как можно скорее - на кону была жизнь Селти и ещё нескольких девушек. А потому вышибала поспешил на станцию - он ещё успевал на последний поезд в Синдзюку. Хотелось надеяться, что Орихара не стал бы так поступать. Он мог быть информационной шлюхой, но никак не... Или у них с Витом всё взаимно? И это-та вероятность раздражала и злила больше всего. Информатор без разговоров впустил его, сопровождая изумлённым взглядом напряжённую спину - Шизуо явно был на взводе. Вышибала, уже не дожидаясь разрешения, прошествовал на кухню. На глаза вновь попалась пачка сигарет, всё ещё лежавшая на подоконнике возле цветка. Затем глаза отметили и то, во что был одет брюнет. Серая футболка не по размеру - с чужого плеча не иначе. - Что-то случилось? - подал голос Орихара, которому надоела повисшая тишина. - Случилось, - Хейваджима старательно пытался унять бушующий внутри гнев, природа которого его пугала и удивляла одновременно. - Так, может, просветишь уже меня? Я, если ты не знал, мыслей читать не умею. - Какую игру ты ведёшь? - Веришь - нет, но я тебя вообще не понимаю, - Изая пожал плечами. - Как долго длится твоя интрижка с Витом?! - рыкнул экс-бармен. - Интрижка? С Витом? Так вот о чём ты... - озарение всё-таки настигло брюнета, но он не поспешил оправдываться, вместо этого лишь ехидно ухмыльнулся. - Ба, да ты никак ревнуешь, Шизу-чан? - Не беси меня, блоха! - А то что? - с вызовом и плохо скрываемым азартом мгновенно среагировал Орихара. Шизуо не смог удержать ярость в узде и с силой впечатал Изаю в стену, схватив его за горло. Информатор чуть поморщился, но не более. Его глаза смотрели на вышибалу со спокойным бесстрашием и едва заметным налётом необъяснимого для Шизуо ликования, а на губах появилась незнакомо-знакомая улыбка, полная ехидства и вместе с тем нежности. Занесённый для удара кулак разжался сам собой. Мыслимо ли ударить человека, который смотрит тебе в глаза, а кажется, что прямо в душу? Да и вспышка гнева улеглась... Под своими пальцами Шизуо ощутил уверенное биение пульса под тёплой и нежной кожей. Рука уже не сдавливала горло - просто покоилась на шее информатора. - Теперь ты меня выслушаешь? - Изая спокойно сжал запястье вышибалы своей рукой. - Говори, - Шизуо, не пряча недовольства, убрал ладонь с шеи блохи. - Что всё это значит? - Так нужно для нашего дела, Шизу-чан. Необходимо втереться в доверие со всех сторон, а потом нанести удар... - Орихара на миг вновь стал безжалостным "серым кардиналом". - Вит помешан на мне - я обязан этим воспользоваться. - Как мне узнать, что ты не лжёшь, Изая? - Никак, - брюнет беспечно пожал плечами. - Просто доверься мне, Шизуо. Я не предам тебя. Убеждать Хейваджиму в своей честности было больно. В горле тугим узлом сворачивался комок, мешающий нормально говорить и сохранять маску. Изая чувствовал, что она вот-вот пойдёт трещинами, а то и вовсе разобьётся вдребезги. Следовало скорее услать блондина куда-нибудь подальше от себя. Быстрого взгляда на часы хватило, чтобы понять - последний поезд давно ушёл. А денег на такси у вышибалы с собой, конечно, нет. Отпустить его ночью одного или всё же рискнуть?.. Экс-бармен истолковал и этот взгляд, и возникшую заминку по-своему: - Ждёшь кого-то? - Брось, Шизу-чан! - наигранно рассмеялся Орихара. - Кто ещё придёт ко мне в такое время, кроме тебя? Да и не так я популярен, как тебе кажется. На несколько минут воцарилось неловкое молчание. Изая не хотел отпускать Хейваджиму, а тот - не хотел уходить, совсем не хотел. Всё же сквозила в словах блохи какая-то недосказанность. Это не давало расслабиться и поверить ему до конца. Но какая-то часть Шизуо желала ему довериться безоговорочно, как ни странно это было. - Уже поздно, Шизу-чан, - отводя глаза, очень тихо произнёс информатор. - Ты можешь остаться здесь, если хочешь... Только после того, как он озвучил предложение, до сознания достучалось, что спальня для гостей давно была переоборудована под его личный архив. Но не забирать же своих слов обратно? Шизуо спокойно воспринял то, что спать им придётся вместе - уж что-что, а это они могли делать безо всякого стеснения. Парни лежали под одним одеялом, максимально отдалившись друг от друга. Ни тому, ни другому сон не шёл. Изае было жёстко, неудобно, холодно. И это в любимой, придирчиво выбранной, кровати! Орихара пытался считать овечек, но сбивался со счёта, прислушиваясь к чужому дыханию. Он ждал, когда блондин, наконец, уснёт, чтобы по-тихому выскользнуть из постели и устроиться на диване в гостиной. Но внезапно матрас прогнулся ближе к нему, и его бесцеремонно придвинули к себе знакомые руки. Брюнет вскинулся, но Шизуо его удержал: - Спи уже, блоха. Постепенно тело в его объятиях расслабилось, через несколько минут Орихара уже спал безмятежным сном, не терзаемый в кои-то веки видениями потусторонних сил. Хейваджима заснуть не мог, разбираясь в себе. На душе именно сейчас было необычайно спокойно и светло. Нежелание смотреть ему в глаза, быстрые взгляды украдкой, неловкие паузы - всё буквально кричало, что Орихара так же, как и он, смущён и не знает, как себя теперь вести. Многолетняя и, казалось, неискоренимая вражда, вынужденное союзничество, единственная ночь, проведённая вместе вольно или невольно, - этого слишком много для людских отношений. Но поведение блохи проливало хоть смутный свет на то, почему между ними вообще смогло что-то произойти. Напрашивающийся вывод одновременно и пугал, и радовал Хейваджиму, заставляя взглянуть на их прошлое под другим углом. Не могло ли выйти так, что всё время бессердечным ублюдком здесь был именно он? Что же такое изменилось в мире или, лучше сказать, в нём самом? Когда всё это началось? Когда Орихара отдался ему? Нет. Когда он попросил о помощи, показав своё истинное лицо? Тоже нет. Уж не с момента ли пробуждения в госпитале? Вероятнее всего. Но, несмотря ни на что, это уже началось, и Шизуо не хотел ничего менять - только понять самого себя. Запах, исходящий от волос и кожи Изаи, будоражил кровь и вызывал странные ощущения узнавания. Хейваджима прикрыл глаза, сосредотачиваясь на них, и не заметил, как заснул. Пробуждение для Орихары вышло радостным, хотя бы от того, что не раскалывалась голова. Ну, и мирно спящий второе утро подряд под боком вышибала значительно повлиял на настроение. Он, не шевелясь, рассматривал черты любимого лица, заново их изучая. Но несмотря на общее тихое счастье, его мысли были горьки: "Кто бы мог подумать, что я буду лежать с тобой в постели и мечтать, чтобы ты подольше не просыпался? Я так хочу, чтобы ты посмотрел на меня с прежней любовью, Шизуо". Мысли материальны, как считают многие духовные практики. Изае выпал шанс в этом убедиться. Шизуо ещё не до конца проснулся, когда почувствовал на себе пристальный взгляд. "Что там опять у него на уме?" - подумалось ему. Но выяснять не было никакого желания - блондин просто обхватил неугомонную блоху и перекатился на спину, закидывая его на себя. - Доброе утро... - поцелуй экс-бармена пришёлся в щёку. Хейваджима, наконец, проснулся окончательно. На него в немом удивлении смотрели вишнёвые глаза, под взглядом которых он смутился. Почему это было так естественно?.. Информатор вдруг озорно прищурился и вернул поцелуй с той лишь разницей, что он угодил прямо в губы. - Доброе, Шизу-чан. Как спалось? - Ты всегда по утрам такой добрый? - невольно поинтересовался Шизуо. - Неа, по утрам я, обычно, очень раздражителен, - Орихара задумчиво закусил губу и снова улыбнулся. - Но утро сегодня уж очень необычное... Позавтракаешь со мной? - А как же вездесущий Орден? Я и так провёл у тебя ночь. - Как звучит-то... Не думаю, что за мной так пристально следят. Я ведь сейчас не представляю угрозы. - Как скажешь. Брюнет легко перекатился к краю кровати и покинул спальню. Шизуо проводил его озадаченным взглядом. Впрочем, Изая быстро вернулся в комнату: - Ванная налево по коридору, полотенца там найдёшь. Я на кухне. Кивнув, вышибала выбрался из постели и отправился в душ. Умиротворение мгновенно исчезло, стоило ему переступить порог ванной комнаты. Всё там не просто говорило, а вопило дурным голосом, что этой ванной пользуются двое. И тут уж грех было не сложить воедино и чужую футболку, и пачку сигарет, и теперь вот две зубные щётки вместе с прочими мелочами... Но насколько же безграничной могла быть наглость Орихары, живущего вместе с кем-то и позволяющего себе притаскивать любовников прямо домой? Ощущать же себя на месте этого самого любовника было донельзя мерзко. Хейваджима зажмурился, чтобы не сорваться в тот же миг. Как он мог быть таким идиотом, чтобы довериться первому во всём Токио - а то и в мире! - лицемеру?! Не просто довериться, но и начать к нему чувствовать нечто светлое и трепетное, чему пока рано было давать имя, но что уже совершенно точно зародилось внутри?.. Молодой человек, беззаботно колдующий над кофейником, едва ли не спиной ощутил произошедшие изменения. Обернувшись, он увидел прислонившегося к косяку экс-бармена, уже полностью одетого. Аура от него исходила прямо-таки убийственная. Нервно сглотнув и перебирая в уме, что могло за несколько минут так испортить настроение вышибале, Изая бросил на него вопросительный взгляд: - Что не так? - И как твой сожитель смотрит на измены? - Что? Какой сожитель?! - Я не дурак и не слепой, Изая. Ты живёшь здесь не один... - Чёрт, - информатор закрыл лицо рукой, кляня себя на все лады за беспечность. - Шизу-чан, я могу всё объяснить! Послушай... - Не желаю. Тебя. Слушать. Мы вытащим Селти, и если я тебя увижу после... лучше тебе не рисковать.***
Барон Суббота нашёл своего подопечного сидящим в любимом кресле возле панорамного окна. Тот был мрачен и зол, глядя в никуда. Выглядело это, мягко говоря, жутко. - Орихара, что случилось? - Я убью ту суку, что всё это затеяла, - медленно и с обречённой решимостью выговорил Изая. - Впервые в жизни я собираюсь убить кого-то собственными руками. - Объясни толком... - Я допустил слишком много ошибок, - словно не услышав, продолжил информатор. - Словно и не я вовсе. Подчинялся правилам и вот что получил... Я блуждал в темноте. Настала пора прозреть. Брюнет обратил свой взор на лоа. В вишнёвых глазах плескалась уверенность человека, мысленно уже простившегося с жизнью, а потому готового на всё. В отблесках заката сверкнула монетка, которую, подбросив вверх, тут же поймал Изая. Это был тот самый статир, что дала ему старушка. - И что ты намерен делать? - Играть ва-банк.