Запутанная история 2: Снежная Страна Чудес

Глава 16 ♪ All American Rejects - Real World Гаврош решил во что бы то ни стало найти наглеца. Что ему вообще понадобилось? Если хотел обокрасть, так сделал бы это сразу, не тратив силы на защиту Гавроша от солнца и ядовитых паров. В общем, Гаврош решил его найти хотя бы не ради того, чтобы дать сдачи, а просто для того, чтобы сначала задать парочку вопросов. Но это представлялось трудной задачей. Немного оправившись, Гаврош оглядел площадь у ратуши. У больницы, находившейся напротив, скапливался народ. Волнение из-за побега пациентов психиатрической больницы нарастало. Ситуация выходила из-под контроля. Никогда ещё столько психов не наводняло улицы без присмотра. Какие-то уличные хулиганы начали насмехаться над больными и кидаться в них мусором. - Уму непостижимо... - Гаврош не мог поверить в происходящее. Некогда мирные и приветливые горожане преобразились в необузданных животных, подверженных паническим инстинктам. Ядовитые пары газа проникли в самую глубину мозга. Гаврошу снова послышался крик Эми, и даже мелькнула тень матери в толпе. Фокс понял, что не стоит поддаваться на провокации ядовитого пара и поплотнее обмотал нос и рот красным шарфом, "заботливо" одолженный им незнакомцем, чтобы газ не завладел им ещё больше. Фокс надвинул фуражку на глаза и пошёл к ратуше. Гаврош попытался протиснуться сквозь толпу, но было тщетно. Справедливое сердце Гавроша не выдержало издёвок хулиганов над пациентами, и он даже успел отвесить пару тумаков этим бандитам по пути. Один псих вырвался из захвата охранников и врачей и побежал к главным часам ратуши. - Отстают на два дня. Я же говорил: нельзя их смазывать сливочным маслом! - прокричал сумасшедший, заливаясь диким смехом. Часы на ратуше действительно отставали, но всех успокаивало, что они хотя бы ходят. Заклятие Временной Ловушки, когда Темпл Фьюгейт 20 лет назад остановил время насовсем, до сих пор наводило жуть на ветеранов войны. Часы для жителей Аппалузы Плейнс стали символом жизни. Некоторые чуть не преклонялись перед ними. Они то единственное, что не претерпело изменений при реставрации после войны. Если ратуша, парк, многие здания в городе отливали новизной и свежим исполнением, то часы так и висели древним пятном посреди всего нового убранства. И никого это не коробило. Благодаря Ребекке, жене Флинна и инженеру городка, часам наладили техническую составляющую, а внешний вид оставили в память о былой смуте. Затем сумасшедший начал разбрасываться кучей бумажек и листовок в толпу. Никто не обращал внимание на эти бумаги, толпа лишь втаптывала их в грязь. Но Гаврошу показалось, что один человек поднял одну из листовок и поспешил скрыться. На нём были красные кеды! Гаврош рванулся за ним, но услышал крик Адэль: - Не трогайте его! Не смейте!! Девушка отчаянно пыталась пробиться сквозь толпу навстречу тому сумасшедшему под часами. Часы не давали покоя этому безумному: - Мы опоздаем! Опоздаем!! Королева рассердится! Расстроится! Что же нам делать?! - санитары поспешили подхватить за руки несчастного, но он вырывался изо всех сил: "Вы не понимаете! Мы должны успеть! ОНИ должны успеть! Как только пробьёт тринадцатый час, лево станет правым, право - левым! Или наоборот? Кто ж зна...Нет, лево станет низом, право - верхом..." Нелепые излияния сумасшедшего сходили на нет, потому что врачи успели вколоть ему какое-то успокаивающее. На улицу вышли люди в санитарных скафандрах с баллонами. Они стали опрыскивать ими толпу. На них была символика городской больницы, так что Гаврош посчитал, что их бояться не стоит. На площади ратуши под часами показался долговязый худощавый человек в халате врача. Сначала он холодным беспристрастным взглядом оценивал происходящее внизу. Толпа по-прежнему продолжала неистовствовать, но люди в скафандрах, не жалея, распрыскивали на них газ успокаивающего действия, и буйство толпы постепенно сходило на нет. Многие угомонились. Тех же, на кого не подействовало лекарство, санитары уводили куда-то прочь в неизвестном направлении. Врач жестом попросил толпу обратить на него внимание. Он ничего не говорил, только молча приказал своим подчинённым подвести того безумного, что кричал под часами. Безумный не угомонялся: - Ты всё испортил! Моё чудесное чаепитие, что с ним случилось! Стол перевёрнут, гости разбежались! Ты страшный человек! Ты опоздал! Опоздал, опоздал, опоздал, мерзкое ты Пугало!! Гаврошу было очень трудно отказать себе в погоне за человеком в красных кедах, который забрал у него фотоаппарат, но Адэль была ему важнее. Нужно было спасти её от этой безумной толпы. Гаврош успел перехватить девушку, когда она оттоптала кому-то ноги, стремясь помочь сумасшедшему. - Ты! - выдохнула Адэль Гаврошу в лицо. Девушка ужасно запыхалась, но это не остужало её пыл. Она была нацелена помочь бедолаге. - Адэль, остановись! Объясни, что происходит! Девушка вырывалась из рук Гавроша, но это было бесполезно. Тогда, уже в бессилии, она прокричала: - Это мистер Джефферсон! Дэвид Джефферсон! Муж пропавшей Алисы! Гаврош обернулся. Джефферсону уже вкололи успокоительное, и он осел на сцене, устремив пугающе пустой взгляд в пол. В толпе кричали ему: "Безумный Шляпник! Безумный Шляпник!" и смеялись над ним. - Замолчите! - пыталась защитить его Адэль, но похоже самому Шляпнику было всё равно. Он с отсутствующим выражением лица жевал рукав своей санитарной рубашки, при этом тихо напевая себе под нос какую-то незатейливую песенку. Не обращая на него никакого внимания, врач, вколовший Джефферсону укол, обратился к толпе: - Меня зовут Джонатан Крейн. Я помощник главного психиатра этой больницы. Всё, что случилось за последний час, не стоит расценивать как потенциальную опасность для вас и ваших семей. У нас всё под полным контролем. Служащие работники больницы уже распылили вакцину, способную предотвратить действие отравы, которые завладела разумом наших пациентов, и случайным образом вылилась на улицы нашего города. Для особо тяжело заболевших у нас есть вакцина в уколах, чудесное действие которой мы продемонстрировали на данном пациенте, - Крейн махнул рукой в сторону Джефферсона, который продолжал раскачиваться из стороны в сторону и напевать как ни в чём не бывало: - Светит звездочка с небес, Непонятно, на кой бес! Светит-светит-светит... Днем и ночью спасу нет - Режет глазки яркий свет! Светит-светит-светит... - Как они могут так с ним? Как с мусором... - шептала Адэль, в ужасе приложив руки ко рту. - Он же не виноват, что стал таким... - Что с ним произошло? - спросил Гаврош, накидывая своё пальто на плечи Адэль. - Он потерял жену. Потерял дочь. И даже не знает, живы они ещё или нет. Как ты думаешь, что с ним? - спросила Адэль, глядя в глаза Гаврошу. А Гаврош молча думал о другом. О Крейне. С одной стороны, он был врачом, работником больницы, просто исполняющим свои обязанности. Может быть, психиатру стоит быть таким чуждо отстраненным, но что-то в Крейне наводило на нехорошие мысли. Весь его вид не внушал доверия. Голос его был елейный и тихий, словно закрадывающийся в самые глубины сознания, и жаждущий выпытать потаённые страхи. Интонации словно щупальца вытягивали из сердца тёмные воспоминания и оживляли их, повергая в дрожь. Сам врач выглядел под стать своей внушающей опасность натуре. Впавшие скулы, глаза, смотрящие на людей пустым взглядом из под стёкол очков на людей, словно все для него лишь очередной образец для эксперимента. Ссутулившаяся фигура, костлявые руки, соломенного цвета волосы и грязные ботинки оправдывали кличку психиатра среди пациентов - Пугало.