***
В знаменательный день альфа встал на рассвете, от предвкушения так и не сумев погрузиться в достаточно крепкий сон. Чтобы не будить именинника слишком рано, Джеймс несколько часов провел в кабинете, благодаря чему пачка бумаг, требующих внимания ещё со вчера, разошлась довольно быстро. Когда наконец пробил десятый час, альфа решился и поднялся в спальню омеги. Представшая перед глазами картина умиляла даже мужчину, перешагнувшего двадцатилетний рубеж. Колин свернулся в любимую позу калачиком, обняв несколько подушек сразу так, что из-под одеяла виднелась лишь рыжеватая макушка с торчавшими в разные стороны отросшими прядями. Тихо, стараясь ступать так, дабы паркет не скрипел под ногами, Джеймс приблизился к кровати и опустился рядом с омегой, вытянувшись на одеяле во весь рост. Удивительно: Колин во сне выглядел даже более беззащитным, нежели тогда, на подиуме борделя, будучи прикрытым всего несколькими кусками прозрачной материи. Пальцы, словно подчиняясь идущему изнутри желанию, которое Джеймс всегда сдерживал, потянулись к омеге, мягко огладили щеку, убрав несколько спадающих прядей. Темные ресницы дрогнули, обнажая затуманенный объятиями Морфея взгляд. — Доброе утро, — беззвучно произнес альфа, так и не убрав руки. — Доброе, — ответил Колин, непривычно довольно улыбаясь сквозь еще не прошедшее марево сна. Но в следующую секунду волшебство момента улетучилось, так как, опомнившись, омега буквально подскочил и отполз на другой край постели. — С Днем рождения, — Джеймс хмыкнул, уловив смущение на лице Колина. — Чьим? — недоуменно переспросил парень, на секунду даже позабыв отвести взгляд. — Твоим, вроде как, — уже не так уверенно заявил Джеймс. — Сегодня девятнадцатое... — Ох черт, точно, спасибо, — Колин вздрогнул, выдавив из себя виноватую улыбку. — Ты извини, я просто... Не помню, когда последний раз его праздновал. Раньше было не до того, поэтому дата выветрилась из памяти. Оно и немудрено. Тяжело, наверное, найти торт и задуть свечи, когда средств хватает лишь на очередную бутылку горькой для тех, кого принято считать родителями. Но Джеймс намеревался решительно исправить ситуацию. — Ничего страшного, — успокоил его альфа, придвинувшись ближе. Колин глянул настороженно, но с толикой интереса, и это тоже было маленьким свидетельством победы над прошлой замкнутостью. — Я долго думал, что подарить, — начал было Джеймс. — Ничего не нужно, пожалуйста, — принялся настаивать омега, для пущей уверенности покачав головой. — Я и так чувствую себя обязанным за подарок в виде нормальной жизни. Сердце альфы стиснуло той самой знакомой болью, что всегда присутствовала при малейшем воспоминании о подсмотренных буднях Колина. — В любом случае, я не придумал ничего лучшего, чем вместо подарка вернуть тебе то, что принадлежит по праву, — с этими словами Джеймс протянул омеге принесенную с собой фотографию и потрепанного годами зайца с растянутыми ушами. Ещё будучи в поисках Колина, Джеймс здраво рассудил, что самым дорогим сердцу омеги вещам нечего делать в захламленном жилище, а посему прихватил их с собой, в надежде вернуть при возможности. И вот она наконец выпала. Парень дрожащими руками потянулся к атрибутам нелегкого детства, тут же прижав их к себе так, что у Джеймса возникло чувство дежавю. — Извини, нужно было вернуть их намного раньше, — вздохнул альфа, наблюдая трепетную картину воссоединения. Колин лишь помотал головой, не в силах вымолвить ни слова, он все гладил и гладил заячьи уши, мелко сглатывая. — Праздничный завтрак на столе, — улыбнулся Джеймс, напоследок целуя омегу куда-то в висок. — Но я действительно хотел бы порадовать тебя, например, мы можем отправиться куда угодно, я полностью в твоем распоряжении. Есть какие-нибудь пожелания? Колин выпалил сразу, не раздумывая, будто хранил это желание много лет. — Я бы хотел навестить своего брата.***
Погода стояла приемлемая, поэтому они выдвинулись сразу после завтрака. Перед отъездом Джеймс разузнал, где сейчас могло находиться тело, и теперь автомобиль с водителем за рулем — альфа до сих пор не рисковал брать управление на себя — плавно лавировал в потоке остальных машин. В салоне под мерный фон окружающих звуков Колин рассказывал свою историю. Джеймс не перебивал, жадно ловя каждое произнесенное слово, лишь сжимал прохладную руку омеги в своей чуть сильнее обычного. Перед ним неумолимо расстилалась жизнь парня, обрастая подробностями, которые были не заметны на первый взгляд, даже когда альфа смотрел на них сквозь призму восприятия самого Колина. Первым в семье появился альфа. Родители, птицы невысокого полета, были счастливы как никогда. Рождение альфы означало, что им будет на кого опереться на старости лет. По традиции именно альфа, создавая новую семью, должен был не забывать о своей собственной, в то время как рожденный омега упорхнул бы из семейного гнездышка под крыло мужа. Тем более предки Колина собственной сообразительностью не блистали, вовсю полагаясь на распространенный стереотип: альфа лучше, выше, сильнее во всех смыслах. Когда омега-старший узнал, что беременен ещё одним, делать аборт было уже поздно. Да и кто его разберет, вдруг этот малыш тоже оказался бы альфой? Больше — лучше. Но спешивший осчастливить молодую семью акушер застал лишь разочарование на лицах обоих супругов. Младенца-омегу назвали Колином. Мальчишки росли дружно. Конечно, как и все дети, они порой капризничали или дрались по мелочи, но нельзя было не заметить, сколь трепетно относился альфа к своему младшему брату. И пока старшие уделяли практически всё свое внимание более сильному отпрыску, тот в качестве компенсации делился теплом с Колином. Шли годы, персонал завода, на котором работали родители ребят, стремительно попадал под сокращение. Отныне вся надежда плотным грузом ложилась на подрастающего альфу, но он и не сопротивлялся: в начальной школе был отличником, записался на секцию по плаванию и постоянно таскал за собой омегу-младшего... Никто не мог с точностью сказать, что произошло. Виновата была то ли ночь, то ли бедняга дальнобойщик, засыпающий прямо за рулем грузовика, или же просто неудачное стечение обстоятельств. Да и причина была не так важна, главное, что в последствии существование теперь уже неполной семьи пошло под откос. Решающим фактором оказалась ещё и потеря родителями мальчишек работы прямо накануне, что в совокупности с последующей трагедией выбило из колеи окончательно. Погрязшие в тоске по старшему сыну, безработные и обозленные на весь мир, они запили. Колину крепко доставалось. Отныне не было кому защитить, вывести из дому, где беспрестанно ругаются, под благовидным предлогом. Некому утешить из-за мелочей, вплоть до разбитой коленки, что в юном возрасте кажутся катастрофой. — Его похоронили на городском кладбище, родители бывали там пару раз, но никогда не брали меня с собой, — всё время рассказа Колин то и дело вглядывался в сменяющуюся за окном картину развилок и улиц, эмоции выдавал только голос. — Словно я смог бы навредить ему даже после гибели... А я просто хотел попрощаться. Кладбище располагалось на краю города. Надгробные плиты здесь не блистали изощренностью, серый камень безразлично мерцал в лучах слабого солнца, вдалеке играл колокол старой церквушки. По мере приближения к нужному участку, омега ощущал, как его всё сильнее охватывал мандраж предстоящей встречи. Колина выдавали руки, нервно приглаживающие складки легкого пиджака, слишком прямая спина, сжатые тонкой линией губы. Следуя за парнем по пятам на небольшой холм, Джеймс в который раз порадовался, что поехал с ним: вдвоем пережить расставание с прошлым намного легче. — Здравствуй, Гейб, — подушечки пальцев Колина мягко пробежались по высеченным буквам имени его брата. Альфа остался стоять чуть позади, не смея нарушить некое подобие семейного единения, хоть семьи и не существовало более. Что казалось поразительным, так это состояние, в котором пребывало место упокоения Гейба. Могила была скромной, но аккуратной, рядом лежали свежие цветы, по всей видимости, регулярно доставляемые сторожем по просьбе хозяев. Создавалось впечатление, что все оставшиеся средства родители Колина потратили на достойное сопровождение умершего сына в последний путь, хотя больше позаботиться стоило бы о том, кто остался жив. — Прости, что меня не было так долго. Тебе, должно быть, здесь смертельно скучно? — Колин горько улыбнулся собственной шутке. — Знаешь, у меня сегодня День рождения, но вряд ли я могу рассчитывать на твой традиционный подарок в виде новых комиксов, ведь... Его голос сорвался, и Джеймс подступил ближе, осторожно поглаживая плечи омеги со спины в знак того, что при случае Колину всегда есть, на кого опереться. — Но это и не важно. Для меня лучшим подарком было бы знать, что ты счастлив там, где сейчас пребываешь. А ещё, — с этими словами он выудил из-за пазухи изрядно потрепанную игрушку, — я привез тебе это... Заяц опустился на шершавую поверхность камня рядом с цветами, забавно накренившись. — Помнишь, сколько раз мы из-за него спорили? — грустная улыбка едва тронула губы омеги, на несколько секунд возвращая его воспоминаниями в далекое детство. — Мне нужно было быть сговорчивее, отдать его тебе, а затем и вовсе уступить твое любимое место у окна в тот день. Если бы мы не поссорились, если бы я не настоял на своем, возможно, сегодня утром я проснулся бы от твоих радостных воплей и получил заветный журнал с героями, чьи образы мы помногу примеряли на себя. Колин говорил и говорил, словно пытаясь высказать всё, что накопилось у него за годы тоски по брату. Он давно не замечал своих судорожно впившихся в руку Джеймса пальцев, объятий альфы, слипшихся от влаги ресниц. — Даже несмотря на то, что физически тебя нет рядом, — омега тяжело сглотнул, продолжая, — я знаю, ты со мной, ибо всегда ношу тебя там, где никакие катастрофы не смогут отнять. И я очень постараюсь жить дальше, стать счастливым за нас двоих, благо, для этого у меня теперь есть все шансы. С этими словами он просто вложил свою ладонь в руку Джеймса, развернувшись к нему в объятиях, зарылся лицом в изгиб плеча. И альфа тут же прижал его к телу, принимая жест беззащитности на себя. Есть что-то прозаическое в их визите сюда: прежде чем начинать жизнь с чистого листа в свой День рождения, Колину для начала нужно расстаться со смертью, которая изменила её навсегда. Но теперь Джеймс будет источником перемен, и, стоит полагать, к лучшему.***
— Ты как? — возвращаясь обратно, Джеймс то и дело отрывал взгляд от окна, чтобы проверить состояние Колина. Омега безучастно наблюдал за сменяющимся пейзажем, полностью погруженный в свои собственные мысли, но если раньше смысл их можно было угадать по его безрадостному выражению лица, то сейчас на губах парня играла, хоть и грустная, но улыбка. Джеймс в придачу к вопросу осторожно коснулся руки Колина, и омега тут же ухватился за неё, словно выныривая на поверхность окружающего его реального мира. — Прости, — выдохнул он, слегка ослабляя хватку. — Нормально, всё хорошо. На самом деле, я очень рад, что мы заехали к нему. Мне это было нужно. — Здорово слышать, — кивнул Джеймс, с толикой недоверия косясь на парня. — Но ты же понимаешь, что программа максимум на сегодня ещё не выполнена? — Нисколько не сомневался, — фыркнул Колин, откидываясь на сидении. А Джеймс так и застыл, наслаждаясь мелькнувшим смехом омеги. Звук, услышать который альфа грезил уже несколько месяцев. Да что там, он жаждал, чтобы Колин вернулся к жизни, много дольше — с тех самых пор, когда впервые посмотрел на его мрачные будни самолично. И теперь мужчина без зазрения совести любовался расслабленным профилем, отмечая про себя детали, что изменились с их первой встречи. Омега наконец набрал вес, соответствующий его возрасту и параметрам, волосы отросли, мягкими прядями доставая почти до плеч. Можно было представить, будто предшествующих этому событий не было вовсе, если бы не одно весомое "но": течки до сих пор не наблюдалось. С одной стороны, Джеймс был даже несколько рад: он не знал, сможет ли вообще перейти к более решительным действиям после всего увиденного. Каждый раз, когда в теле мужчины при виде Колина скапливалось сладостное томление, перед глазами альфы вставали несвоевременные картины произошедшего насилия, отбивающие любое желание, кроме убийства с особой жестокостью участников своих видений. Но с другой стороны, воздержание грозило проблемами даже в чисто физическом плане, омеге нужно было восстановить гормональный фон, а поспособствовать этому могло лишь что-то настолько же мощное, как и то, что причинило Колину ущерб. Не только прописанные медикаменты, но и всплеск эмоций, шторм впечатлений, идею для которого Джеймс успел придумать накануне. К тому времени, как солнце постепенно клонилось к закату, они успели съесть поздний обед и собраться в дальнейший путь. На выходе из кафе, Колин сделал очередной виток шарфа вокруг шеи, прикрывая горло от ветра, но замер, когда на глаза опустилась темная ткань. Джеймс незаметно подкрался со спины, застав омегу врасплох. — Что за?.. — он попытался было возмутиться, снять помеху, однако альфа остановил, мягко целуя ямочку за ухом. — Не паникуй, — примирительно сказал Джеймс. — У меня для тебя сюрприз, и мне бы не хотелось, чтобы ты увидел его раньше времени. — Знаешь, в силу некоторых обстоятельств я не очень люблю сюрпризы, — Колин немного поерзал на месте, привыкая к новым ощущениям. — Знаю, — заверил его мужчина. — Но ты же доверяешь мне? — Как никому другому. Они вышли, держась за руки. Джеймс провел Колина к машине, с переменным успехом помогая омеге избегать всех препятствий, вновь альфа был его глазами. Теперь Джеймс и сам не понимал, почему так долго думал над выбором подарка для парня. Что подарить тому, у кого, по сути, ничего нет, кроме горестных воспоминаний о жутком детстве? То самое детство, конечно же. Яркое и красочное, со всеми присущими ему атрибутами. Луна-парк.***
Блики множества каруселей были видны ещё задолго до того, как они приехали на место. Громадные конусы шатров со всевозможными развлечениями внутри выросли будто из-под земли, величественно возвышаясь над свободным пространством, отбрасывая загадочные, смешавшиеся с яркими пятнами от цветных огней тени на землю. Даже сквозь преграду в виде автомобиля слышался звонкий детский смех, равномерный гул голосов и слоганы зазывал. Колин насторожился, слепо озираясь по сторонам и забавно морща нос, в попытке сместить повязку хоть немного. — Что это? Где мы? — омега жадно втянул свежий загородный воздух, неуверенно ступая вперед с помощью Джеймса. — Я чувствую запах попкорна, неужели... — Я понимаю, что сегодня ты вроде как стал на год старше, но ведь никогда не поздно немного вернуться назад, — с этими словами мужчина осторожно убрал мешающую обзору ткань, с улыбкой наблюдая за реакцией Колина. Вначале парню показалось, что у него глюки из-за временного отсутствия нормального обзора, мерцающие огни смешивались в один, пришлось протереть глаза тыльной стороной ладони, но потом... Клоуны, лавки со сладостями, молниеносно мелькающие кабинки каруселей неподалеку, и радостно снующая толпа из малышей, их родителей и просто влюбленных парочек. Наверное, всего было слишком много, или же это периодические порывы ветра, играющего в кронах деревьев, заставили глаза заслезиться, только вот Колин поспешно отвернулся, в беззвучном восторге впитывая впечатления. Джеймс ничего не сделал, не подступился ближе, чтобы растормошить, лишь подмигнул заговорщицки. — Спорим, я доберусь до американских горок первым? — и сорвался с места. А потом было много странного, например, взрослый мужчина среди еле достающих ему до локтя ребятишек, пытающийся изо всех сил выиграть игрушку в тире. Или даже двое уже совсем взрослых людей, тянущих сладкую вату на палочке в разные стороны, перемазываясь ею, пытаясь урвать себе кусок побольше. Наверное, все же есть что-то магическое в местах, подобных этому, обителях вечного праздника, ведь как иначе объяснить искреннюю улыбку омеги, ни на секунду не сходящую с лица, или же вспышки его неудержимого смеха, когда Джеймс пытался не отставать от школьников на картинге и таранил их средства передвижения как мог, вступая в ребяческий спор? Волшебство, не иначе. Под конец, испробовав каждую карусель не менее раза, воодушевленные и измученные, они сидели в одной из кабинок колеса обозрения, пытаясь перевести сорванное дыхание и заодно унять часто бьющееся сердце. Конструкция постепенно совершала оборот, поднимая их выше, открывая вид на мерцающую панораму луна-парка. — Наверное, теперь ты считаешь меня совсем сумасшедшим, — счастливо вздохнул Джеймс, взъерошивая пальцами и без того растрепавшиеся волосы. — Я считаю тебя спасением, непонятно откуда свалившимся на меня, непонятно за какие заслуги, — твердо сказал Колин, завороженно наблюдая разворачивающуюся перед ним картину парка развлечений с высоты птичьего полета. — А ведь я не всегда был таким, — задумчиво протянул альфа. — Это ты вдохновляешь меня становиться лучше, потому что до нашей встречи, до моей комы вообще, я был не самым лучшим примером для подражания. — Но почему? — Колин весь обратился в слух, затаившись в ожидании откровения со стороны Джеймса. — Это как и в случае с твоими родителями, только несколько с иной точки зрения. Деньги балуют человека, а их отсутствие сильно закаляет, даже чересчур, и в обеих ситуациях сложно остаться самим собой, не прогнуться под давлением человеческой слабости. — Ты тоже спивался? — Нет. — Издевался над тем, кто слабее? — механически, словно на автомате переспрашивал омега. — Не совсем... — Плевал в душу самым близким? — Не так, в моем случае я просто был высокомерным подонком, — Джеймс вздохнул, доставая пачку сигарет из кармана и выбивая одну из общего количества. — Я никогда не участвовал в благотворительных акциях, не прислушивался к здравым советам, но что хуже, я считал все достигнутое исключительно своей заслугой, не учитывая, насколько мне повезло. Принимал как данность, заменяя действительно близких людей дешевками. — Это не самое страшное, — усмехнулся омега, совершенно серьезно смотря в глаза мужчины. — Ты готов меняться, а это уже что-то да значит. Но я бы не хотел быть для тебя всего-навсего раскаянием за прошлые ошибки, благотворительной акцией. И если это так, лучше скажи сразу. С этими словами Колин выпрямился, словно готовясь принять удар откровенного ответа со всей присущей ему смелостью. — Нет, все не так, ну что ты, — Джеймс было придвинулся ближе, но омега остался непоколебим. — Помнишь, я уже пытался объяснить, почему разыскал тебя и как мне это удалось? Парень кивнул не особо уверенно, напряженно вглядываясь в лицо альфы. — Когда я лежал в коме, черт, даже не знаю, как это объяснить теперь, когда прошло столько времени и всё кажется просто сном, — нервно хохотнул он, прерываясь на полуслове, и продолжил. — Когда я лежал в коме, в один момент я понял, что зрительно нахожусь не в своем теле. Не знаю, что за шутки организма или медицины это были, но я видел твою жизнь, как если бы был тобой, находился в твоем теле. Теперь уже сам Колин придвинулся ближе, внимательно слушая рваный тон повествования. — Если не веришь, я могу доказать, — Джеймс перебирал в памяти все, что он успел узнать о Колине. — Откуда, по-твоему, мне знать, что ты любишь больше всего? Тягу к книгам, любимые блюда и вещи, с которыми ты не готов мириться? Я постепенно, день за днем, привыкал к этому новому миру, твоему миру. Более того, я словно на подсознательном уровне признал в тебе свою омегу, и когда эти подонки... Когда они коснулись тебя, клянусь, именно это и стало катализатором, именно после этого случая я очнулся. — Не нужно больше, я... я верю, — еле слышно произнес Колин, опустив голову. — Прости, что я сомневался, но ведь для меня это тоже дико, мое бытие в последний раз менялось так резко лишь однажды, и то не в лучшую сторону. Мне нужно было убедиться. — Все правильно, ты должен знать, — альфа аккуратно притянул парня к себе, укутывая в объятия, — что я тебя отпускать не собираюсь. — А если учитывать, что мы уже приземлились и задерживаем следующий рейс колеса? — фыркнул Колин, глядя из-под челки. — Даже если следующий оборот Земли вокруг Солнца, — заверил его Джеймс. Но кабинку они все же освободили.***
Входная дверь захлопнулась за их спинами только в первом часу ночи. Колин прошел вглубь дома, пытаясь одновременно протащить огромную игрушку, которую в конечном итоге таки отвоевал Джеймс. Сам альфа шел следом, наигранно кряхтя, мол, он уже слишком стар для подобных забав и теперь ему потребуется длительный здоровый сон. — О, гляди, кажется Энтони нас не дождался, но оставил кое-что на десерт, — окликнул омегу Джеймс, рассматривая оставленный на кухонном столе праздничный торт со свечой. — И правда, — улыбнулся Колин, когда подошел ближе, предварительно пристроив белоснежного медведя среди подушек на диване гостиной. — Ну что же, вперед, именинник, — в шутливом реверансе поклонился Джеймс, пропуская парня вперед, дабы тот исполнил свой "долг". В полумраке, освещаемом лишь подрагивающим огнем свечи, все выглядело сказочным обрядом. Колин прикрыл глаза, сосредотачиваясь на мысли, после которой, по идее, следовало задуть единственный источник света. — Джеймс, у меня проблема. — Боишься, воздуху не хватит? — шепотом переспросил альфа. — Мне, кажется, больше нечего и желать, — медленно произнес Колин, удивляясь не меньше мужчины напротив. — Да брось, человек же всегда чего-то хочет, — подбодрил его Джеймс. — Но все мои желания исполняются прямо сейчас, — шепнул парень, и в следующую секунду пламя свечи дрогнуло, слетело, оставив после себя тонкий шлейф дыма от его мимолетного движения навстречу альфе, в момент, когда встретились их губы. Шок Джеймса мгновенно сменился на ответный порыв, заставив обнять ладонями лицо Колина, впиться в приоткрытый рот со всей осторожностью, чтобы не спугнуть, продлить будоражащий кровь миг как можно дольше. "Он сам поцеловал, — билась и грела мысль в сознании, — он первый потянулся навстречу, не боясь, не убегая, не стараясь скрыться за извечным смущением. Похоже, сегодня и вправду праздник." Но все в этом мире имеет привычку заканчиваться, а самые счастливые минуты — тем более. Вот и Колин, придя в себя, нехотя оторвался от альфы, вскакивая со своего места, словно прямо сейчас он собирался убежать от содеянного. Джеймс тоже поднялся, даже без должного освещения угадывая пылающие щеки омеги. Парень никак не мог понять, подступиться ближе или все-таки кинуться в спальню, интимная тишина затянулась, а он все также робко переступал с ноги на ногу. — Ты всегда мерзнешь, так ведь? — обратил внимание Джеймс, подступая ближе. — А? Да это пустяки, — заверил его омега, делая шаг назад вместе с приближением альфы. — У меня вегетососудистая дистония, это ничего серьезного... — Пойдем, — Джеймс взял его ладонь в свою, уводя вверх по лестнице в спальню. Колин послушно сидел поверх одеяла, пока альфа, осторожно придерживая его щиколотку, прятал ледяные ступни в теплую шерсть носков. Последний раз поправив края, Джеймс поднялся. Он собирался пожелать спокойной ночи и согнать возбуждение, что преследовало с того самого момента, когда он почувствовал столь желанные губы своими, в душе, но Колин оторопело схватил мужчину за край кофты. — Останься со мной, пожалуйста. — Двигайся давай, — хмыкнул альфа, ложась рядом. Приобнял одной рукой в защитном жесте, и они быстро уснули, переборов страх рискованной близости, но даже это не спасло Колина от преследовавших ночью кошмаров. Просыпаясь в третий раз под душераздирающие стоны и мольбы омеги, Джеймс твердо решил, что с этим пора что-то делать.