***
Вид обычной входной двери перед ними не предвещал беды, но Джеймс-то знал правду, знал свою семейку и характер старших её членов, поэтому морально готовился изо всех сил. Колин нервно осматривал себя рядом, в то время как за стеной мелодично звучала трель звонка, оповестившая об их приезде. Дорога заняла всего час, но, насколько затянутся эти посиделки, не знал никто. Дело в том, что в своем выборе Джеймс был уверен, но как-то между делом забыл осведомить о нем родичей, и теперь минуты до встречи текли мучительно долго, а шаги за дверью становились громче. В конце концов она гостеприимно распахнулась и перед молодыми людьми во всем великолепии предстал омега-старший в фартуке со сковородой в руке наперевес. — Явился-таки! — воскликнул омега, воинственно сжимая сковороду. — Ну сейчас начнется, — вздохнув, шепнул Джеймс Колину. — Здравствуй, папа. Тот кивнул, жестом приглашая гостей войти, дабы не устраивать разборок на пороге. Папа Джеймса был высоким худощавым омегой с копной русых волос, чертами лица лишь отдаленно напоминающий чадо. Видимо, от него Джеймс в первую очередь унаследовал именно рост. — Не прошло и трех лет! — продолжал приветствие омега-старший, во все глаза разглядывая сына. — Всего три месяца, — осторожно поправил Джеймс, выглядя так, словно он нашкодивший ребенок, слишком поздно пришедший домой. — Целых три месяца! — возмущенно поправил мистер Кренстон. — Ты посмотри: вначале он пропадает и мы застаем его в коме, потом бегает весь в делах, а мы тут... Взгляд омеги-старшего метнулся наконец к Колину, да так и застыл, заставив владельца прерваться на полуслове. Он только вздохнул удивленно, в следующий же миг увиваясь вокруг парня и со всем возможным интересом разглядывая его с ног до головы. — Кто это у нас тут? Джеймс, это твое чудо? Что ж ты сразу не представил! Как твое имя, как вы познакомились? Расскажи-ка... — продолжал сыпать вопросами омега-старший, не замечая присоединившегося к ним альфу. — Филипп, ты чего взбунтовался? — навстречу гостям вышел широкоплечий мужчина, с первого взгляда дающий понять свою принадлежность к классу альф. Однако снисходительная улыбка совсем не вязалась с суровым видом, когда он положил руку на сжимающую сковородку ладонь своего супруга, отводя её подальше. Тут уже не выдержал Колин, смело вышедший вперед с явным намерением представиться сразу. — Добрый день, меня зовут Колин, и ваш сын спас мне жизнь, — сказал он, встречая сразу три пары удивленных глаз. — Когда успел? — первым делом опомнился отец Джеймса. — Он ведь вроде только недавно свою вытянул. Джейми, что тебе там за таблетки в больнице прописали, может, дашь парочку? А то я в свои годы уже спасателем не поработаю, хотя твой папа вроде не жалуется... Филипп удачно ткнул мужа в бок, прерывая поток откровений, и, отложив наконец опасную кухонную утварь, улыбнулся, шагнув навстречу представившемуся омеге. — Очень приятно, Колин. Мой непутевый сынок кое-что рассказывал о тебе, но я рад наконец повидаться вживую, — подбодрил парня омега-старший. — Этот болтун справа — мой муж, Чарли. Проходи, не стесняйся, нам столько всего нужно обсудить! Первым делом, что ты нашел в моем сыне, конечно же... — Папа! — наигранно возмутился было Джеймс. Чарли хлопнул растерявшегося от подобного внимания омегу по плечу, и вся компания под звук расспросов Филлипа плавно переместилась в гостиную. Самым сложным этапом для Джеймса оказалось поведать всю историю их с Колином знакомства с самого начала. И пока омегу оставили знакомиться с домашней библиотекой наедине, альфа отвел родителей в кабинет, где на протяжении не менее получаса подбирал слова, чтобы выразить всю суть, которую как раз ими было передать труднее всего. Отец недоверчиво хмурился, папа внимательно слушал, наблюдая за бурной жестикуляцией сына. Конечно, Джеймс не мог рассказать всей правды, он, скорее, пытался описать свои чувства, не прибегая к фактам. Не хотелось, чтобы родители подумали, мол его чувства возникли из жалости или что Колин пытается выбраться из своей скверной ситуации за счет обеспеченного альфы. Нет уж. Однажды Джеймс оплошал, но теперь отношения с Лео воспринимались как досадное разочарование, неминуемое на пути к истинным чувствам, которые лишь добавили им остроты теперь. Дело было в том, что с Колином все было действительно по-другому. Даже прошедшей ночью, не обделенный до этого вниманием омег, Джеймс чувствовал себя неповторимо. Он был единственным, несмотря на всех прошлых партнеров Колина. Его любили, и это отметало остальное как незначительную мелочь. Выйдя после длительной беседы, Филипп лишь подошел к ожидавшему их в зале Колину и крепко обнял вместо слов. Его театральные жесты исчезли, оставив после себя человека действительно старше по возрасту. — Мы ещё тебя совсем не знаем, это правда. Но я никогда не видел своего сына таким счастливым, так что познакомиться успеем всегда, а пока что... Добро пожаловать в семью. — Добро пожаловать, — присоединился к ним Чарли, совсем как сын взъерошивая две макушки. Джеймс только наблюдал со стороны, как отпускает Колина напряжение от понимания того, что его приняли с распростертыми объятиями, а потом присоединился ко всем, становясь чуть позади своего омеги наподобие опоры, которой он собирался стать надолго. — Ну что ж, ужин не ждет, — провозгласил Чарли, приглашая всех за стол. — Точно! — взбодрился Филипп, беря Колина под руку и заговорщицки склоняясь. — А потом я, как любой порядочный свекор, просто обязан показать тебе детские фото Джеймса... Их проводил отчаянный вздох двух альф, очень напоминавший по своему звучанию только одно слово — «спелись».***
Эпилог
Свадьбу сыграли только через пару лет, но на то были свои причины. Колин не желал всю жизнь просидеть на шее у Джеймса — хотя тот был совсем не против — а решил заняться собственным образованием, чтобы не только нагнать упущенную школьную программу, но и поступить в университет, раз уж есть такая возможность. Альфа поддержал его в этом начинании, попутно вновь посвятив себя делам бизнеса. Они стали реже видеться, но на чувствах этот факт отразился только в положительном ключе: оба теперь ценили минуты близости намного больше. У Колина появились друзья. Поступив на факультет английской филологии, вначале он трудно адаптировался среди одногодок, все-таки месяцы заточения наедине со спившимися родителями не прошли бесследно, но потом раскрылся навстречу социуму, и отныне дома у них с Джеймсом иногда гостили уже общие приятели. Течки омеги стали более регулярными, гормональный фон практически пришел в норму, и вроде бы все было гладко, но оставалась последняя деталь. До сих пор ни намека на беременность. Джеймс уговаривал возлюбленного, что это ничего страшного, им и так нужно пока повременить, а Колина изнутри грызли сомнения. Было решено в крайнем случае усыновить малыша из приюта, вырастив как собственного. И вот одним зимним вечером Джеймса набрал их семейный доктор, попросив пару заглянуть к нему при первой же возможности. Колин всегда проходил плановые проверки два раза в год, звонок поступил как раз после одной из них, в канун Нового Года. Они примчались как только смогли, ведь новости могли быть любыми, и все-таки мечтательный вид человека в белом халате наталкивал на определенные мысли. — Знаете, никогда не верил во всевозможные чудеса, да и в праздниках давно разочаровался, но вот с вами... — начал было туманно распространяться мужчина. Джеймс лишь крепче обнял Колина, с нетерпением ожидавшего, пока док подберется к самой сути. — У вас, Колин, четыре недели, — огорошил мужчина, с широкой улыбкой наблюдая за реакцией будущих родителей. — Советую запастись ползунками всех возможных размеров, эти проказники так быстро растут... Но его дальнейших слов пара уже не слышала. Не в силах усидеть на месте, они выбрались на улицу, чтобы наконец дать волю эмоциям. Раньше Колин думал, что настолько сильно проявлять восторг по телефону умеют только в фильмах, но держа телефон, в динамике которого отчетливо слышалось ликование Филиппа по поводу внуков, уже не был в этом уверен. А Джеймс просто сжимал его в объятиях, пытаясь устоять на ногах от внезапно накатившего счастья, и знал, нет, он был твердо уверен, что дальше их ждет только хорошее. И пусть без разногласий никак, они в любом случае найдут компромисс, поймут друг друга, ведь однажды он уже взглянул на этот мир чужими глазами, которые теперь стали роднее прочих.