Только он...

      Казалось бы, какого черта ей продолжать открывать глаза и прожигать пустым немигающим взглядом белый обшарпанный потолок. Она ведь гребаный психопат. А нет, она - шизофреник, у которого не всё порядке с головой. И почему -то из его уст, это кажется правильным.       Он - врач-психотерапевт, который должен лечить ее. Только отчего? От снов, фантазий, несбыточных мечтаний? Ха и еще раз Ха. Ему просто надо проводить над кем-то свои опыты, только и всего.       - Док, а может уже хватит?       Ты в очередной раз вздыхаешь, подскакиваешь на ноги и долго пытаешься разглядеть его взгляд. Этот холодный, отрешенный взгляд, в глубине которых плещется интерес и схожее безумие.       - А может вы мне все-таки расскажете, когда это началось?       Ты криво усмехаешься, прыскаешь от накатившей волны веселья в маленький кулачок, и падаешь обратно на белые простыни, прикрывая глаза.       " А может?" - Проскальзывает в твоей голове, но в слух ты говоришь совершенно другое, более логичное и правильное.       - Док, я не больна, поэтому и лечить меня не нужно.       - Когда ты первый раз потеряла контроль над свои разумом?       Вообще, отвечать не хотелось вовсе. Слишком интимная для неё была эта тема. Слишком уж этот врач напоминал ей того парня из снов. И слишком они были похожи, что пугали и выбешивало одновременно.       - Вопросы, - промурлыкала девушка, хватаясь концов своих каштановых волос и закручивая на пальцы. - Одни вопросы, док. И все они связаны лишь одной и той же ситуацией, которой и вовсе не было. Вот вы считаете меня психом? Нет, даже не так: диссоциативное расстройство личности - в народе же просто "шизофрения".        О, она видела как удивлено распахнулись его глаза и в них отчетливо, в свете от бьющегося на тумбе светильника, отливало настоящей кровью. Это было ни с чем несравнимое удовольствие, которое она к великому сожалению смогла лицезреть всего секунду.       "Скукотища" - подумала она, проваливаясь в такое сладкое забвенье, вновь оказываясь в том другом мире, где на лбу уже привычно полыхало пламя, а на пальце разливаясь теплом тяготело массивное кольцо.       Каждый год к нему попадали всякие, но она разительно отличалась от них. Была... и правда нормальной. Знала достаточно, чтобы спокойно поддержать любую тему и смотрела. Смотрела своими большими насыщенно-карамельными с золотым ободком цвета глазами на него и улыбалась. Мужчина никогда еще в жизни не встречал такого человека. На месяц ее пребывания в психиатрической больницу "Вонгола", он таки и смог признать себе, что просто напросто был очарован этой шатенкой, что только строила из себя дурочку, но была куда разумнее даже многих "нормальных" людей.Но иногда она все-таки страдала проблемой, и эта самая "проблема" в виде цветных линз и какого-то странного огонька на самом дне имела свойство пугать.       - Тсунаеши, продолжим наш сеанс. - Он даже не успел зайти в палату, как едва слышно прошептал это. Он ухмыльнулся, застав девчонку за зарядкой.       - Док, заем вы снова пришли. А..., - улыбчивое лицо вдруг стало совершенно спокойным, отчего ты невольно поддергиваешь плечами. А она этим забавляется, видно как черти забегали в ее глазах, и продолжает: - вновь спросить о ней?       - Она "великий человек", разве нет? - Заинтересовано вспыхнул врач, скрывая за кашлям ироничную улыбку.       - Она обычный ребенок, который страдает от диссоциативного расстройства личности. Док, я ведь говорила: это не сработает. Я вижу вас.       - И что же вы видите? - Ты напрягаешься, чувствуя каждой клеточкой своего тела исходившее от нее напряжение. Это несомненно пугает.       - Одиночество. Несмотря на то, что у вас полно друзей, вы док - одинок, силен и слишком вспыльчив, хоть на работе и сдержаны. Что вас здесь держит?       В ее глазах что-то полыхнуло и тебе это совершенно не нравиться.       - Вас держит вина. Видать, в прошлом, вы причинили кому-то вред. Возможно, это ваш собственный отец.       Она разводит руками, прикрывая глаза. Вся веселость, играющая на ее лице рухнула как карточный домик. В тишине палаты отчетливо слышно ее сбитое рваное дыхание.       -Меня уже абсолютно ничего не расстраивает и не удивляет. Всё "нормально" в любом случае. - Неожиданно выдыхает сквозь плотно сжатые губы девушка, резко поднимаясь на ноги и нависая над опешившим от резкого, первого и единственного припадка . - Занзас, я видела твою смерть: там.       По щекам текут слезы и ты судорожно сжимаешь ручку, ощущая в этом взгляде что-то родное. И смех вырывается непроизвольно, кривя губы в жалком подобии улыбки.       - Ты не спасла меня?       Выходит слишком грубо, сухо и безумно. Он путается в собственном комке чувств, позволяя ее безумию взять над ним вверх. Каждый имеет право на своё безумие, ведь вроде так он всегда говорил своим пациентам, когда проводил беседы. И что теперь?       - Нет, ибо ты забыл меня. - Она ведет своими горячими, даже "огненными" ладонями по его щеке, гипнотизируя своим взглядом. Сталкивается с ним взглядом, тягуче медленно шепча бессвязные слова, от которых у тебя, лучшего психиатра, главы отделения кружится голова и мутнеет рассудок.       - Тсунаешииии... Остановись... прошу!       Она резко отталкивается, хищно скалясь и игриво поглядывая из-под опущенных ресниц. Смеется, вскидывая руку вверх и пальчиком указывая на открытый блокнот и ручку, что ты сжимаешь в собственных руках.       -Док, разве я похож на человека которого надо лечить? Ведь я не больна, но больны вы. Ле~чить надо вас~c! Настоящая свобода...вы ее хоть раз чувствовали? Вы чувствовали хоть раз что ВАШ выбор это именно ВАШ выбор,а не выбор чужого мнения?* Я так не думаю. Самоуверенный мальчик, живущий по указке своего собственного отца - бесхребетная марионетка.       Она кладет руки на колени, ведя пальцами, вырисовывая узоры.       - Тогда, таких нас двое, Тсунаеши. Двое.       Она недоуменно сводит брови к переносице, но тут же разражается смехом.И что она здесь забыла, ведь уже давно могла спокойно выйти отсюда. А, нет- она ведь шизофреник, и он шизофреник. Одним больше, одним меньше. Ей было интересно наблюдать за ним, а ему видно стало интересно наблюдать за ней. В конце концов, каждый имеет свое безумие.

И не удивительно, что их безумием стали они сами.