Трудно быть хулиганкой

      Нацу уверенно вел автомобиль по знакомому маршруту и следил боковым зрением за ушедшей в себя Люси. Желания попасться под горячую руку спрятало голову и не торопилось высовываться. Здравый смысл резонно напоминал о не просчитываемых последствиях, если фитиль этой бомбы замедленного действия будет подожжен.       Прямо перед приходом Люси из корпуса вышел отстраненно торжествующий Грей. Фуллбастер уверенно сел в машину, бросил на прощание победный взгляд на показавшуюся на крыльце блондинку и уехал, вдарив по газам.       Драгнил, ставший невольным свидетелем этой сцены, понимал, как никто другой, какие желания обуревали эту парочку. Хотя они оба не торопились в этом сознаваться.       Это желание Люси успокаивала всю дорогу, заставляя так не вовремя проснувшееся либидо снова впасть в кому и не отсвечивать. Уверенность, что это всего лишь физика, реакция тела на явный возбудитель, не торопилась сдавать свои позиции. По другому просто не могло быть. Особенно сегодня, особенно после вчера, особенно с их отношениями. Хартфилия повторяла это как мантру и тушила внутренний пожар, медленно пожирающий здравый смысл.       Машина плавно перестроилась в потоке, выворачивая в район красных фонарей. Они пронеслись мимо нескольких клубов с помпезными вывесками, оставили позади парк, заполненный гуляющими парочками, и подъехали к улице, наполненной высотными зданиями. На первых этажах располагались многочисленные кофейни, мелкие бары и парочка скромных ресторанов, остальные — отданы под конторы и небольшие офисы.       — Вот мы и приехали, — довольно сказал Нацу.       Они припарковались в центре у самого высокого здания. И весь первый этаж принадлежал одному единственному кафе. Зная расценки этого района, Люси примерно представляла, сколько стоит аренда такого огромного помещения, особенно в центре. Это невольно поражало и будоражило. Над входом в мейд-кафе висела большая, яркая, но не вычурная вывеска с изображением горничной, держащей в руках кружку с кофе, о чем явно намекало название. Coffee maids — кофейные горничные. Узнавание царапнуло затылок, но Люси не помнила точно, где слышала его.       Девушка, продолжая разглядывать кафе, потянулась к ручке, но дверь распахнулась сама. Нацу учтиво протянул руку. Кажется, эта легкая ненавязчивая обходительность входила у него в привычку.       В витражах стекол отразилась идеальная пара. Высокий парень с ослепительной улыбкой и миловидная девушка с очаровывающей внешностью. Мимо проходящие школьницы замерли на месте, нелепо глазея на них. Нацу усмехнулся. Он знал о своей обворожительности и дьявольском эффекте, что производит на людей, но не ожидал, что под руку с такой девушкой этот эффект увеличится вдвое. Он подмигнул девочкам, заставив их неловко покраснеть, и повел Люси ко входу, не отпуская ее руки. И, как ни странно, та не вырывалась, вникнув и приняв его игру.       Колокольчик на двери приветливо зазвенел, возвещая об их приходе.       — Добро пожаловать в обитель кофейных горничных, хозяин и хозяйка.       Перед ними мгновенно возникла одна из официанток. Она, радушно улыбаясь, поклонилась.       Люси огляделась. Никаких роскошных украшений или замысловатых орнаментов. Просто и изящно. На стенах, выкрашенных в зеленый цвет, висело несколько картин с изображенными на ними пейзажами. По всему залу расположились столики на двоих, но за некоторыми сидело и по трое, а то и четверо человек. У затемненных окон стояли столы с мягкими диванами и плюшевыми игрушками. За ними устроились несколько пар с детьми. Для вечернего времени посетителей было более чем достаточно.       Но главной достопримечательностью, на которой акцентировалось все внимание, была деревянная барная стойка, за которой несколько девушек варили кофе прямо на глазах посетителей. Стенд за ними был уставлен множеством различных баночек, мешочков, коробочек, что глаза разбегались и терялись в этом пестром водовороте. По залу разносился ароматный запах настоящего кофе.       — О, Нацу, это ты, — девушка, закончив со стандартным приветствием, подняла голову, сразу же узнавая розоволосого. Услышав знакомое имя, все повернулись в их сторону.       И Люси ошиблась — второй этаж тоже принадлежал им. По витой лестнице, держась за ажурные перила, спускалась статная женщина. Черное платье длинной до щиколотки идеально сидело по фигуре, а белый передник охватывал осиную талию. Длинные фиолетовые волосы, заплетенные в искусно неряшливый хвост, украшал ободок в тон фартуку. Изумрудные глаза светились внутренним теплом и мудростью.       — Давно не виделись, Нацу, — женщина, подойдя, крепко обняла Драгнила и обратила свое внимание на Люси. — Ты привел к нам свою девушку? — невинно спросила она.       — Наши отношения намного глубже, чем симпатия, — озорно сказал Драгнил. — Люси, познакомься, это Тачибана Хана, и все это ее владения, — парень широким шутовским жестом очертил все помещение.       — Приятно познакомиться. Я Хартфилия Люси, — девушка склонила голову в намеке на поклон.       — Какая интересная особа, — с любопытством протянула Тачибана.       — Ты ведь не откажешь мне в маленькой услуге и дашь ей работу?       — Снова твои игры, Нацу? — нарочито устало спросила женщина, но глаза выдавали ее истинное отношение к этой ситуации. Они веселились.       — Как ты могла так хорошо обо мне подумать, — парень театрально схватился одной рукой за сердце, а другой приобнял Люси. — Просто моя дорогая подруга сказала, что справится с чем угодно. А бонусом будет возможность подзаработать.       — Ты как всегда коварен, — Хана потрепала Драгнила по волосам, будто нерадивое дитя, и ласково улыбнулась. — Проблем ведь не будет?       Парень многозначительно расплылся в улыбке и подмигнул. Проблемы назревали существенные.       — Само злодейство, — излишне печально вздохнула хозяйка и обратилась к до сих пор стоящей рядом с ними девушке, — Харухи, отведи Люси в гардероб, выдай форму и объясни основы. Я потом назначу ей наставника. Твой столик свободен, — бросила она напоследок и удалилась обратно на второй этаж.       Нацу помахал рукой в удаляющиеся спины и сел за дальний стол, практически скрытый от чужих глаз кадкой с цветком. С этого места он будет наблюдать за разворачивающимся действом из первых рядов.       На стол опустилась маленькая кружка с американо. Парень благодарно кивнул и пригубил напиток. Как всегда, идеально.       Люси посмотрела на вольготно расположившегося Драгнила и неспешным шагом последовала за своей провожатой.       — Меня зовут Симидзу Харухи, можешь называть меня просто Харухи, — взволновано представилась девчушка.       — Хорошо.       Дальнейший путь они продолжили в молчании. Люси не без любопытства осматривала свое место работы и свою сопровождающую. Девушка была одета в черный сарафан с белым подъюбником чуть ниже колена и белую рубашку. Неизменным атрибутом оставались ободок и передник.       Хартфилия еще раньше заметила, что строгой формы не было. Каждая девушка одевалась в меру своих моральных устоев. Одни носили закрытые скромные платья длиной чуть выше колена, другие — тяжелые юбки в пол, третьи и меньшинство не стеснялись щеголять в мини. Неотъемлемым аксессуаром были и чулки: длинные, гольфы, с подвязками. В выборе обуви также не устанавливалось ограничений: туфли на маленьком квадратном каблуке, высокие шпильки, даже ботфорты. Единственное, что роднило их, это цвет. Черная и белая гамма.       Открывался огромный простор для фантазии.       Харухи, немного смущаясь молчания своей спутницы, начала скованно рассказывать об устройстве кафе и предлагаемых им услугах, распаляясь с каждым словом и теряя стесненность. Каждое слово выдавало отношение к этому месту — ее обожание и любовь.       — На первом этаже у нас расположен основной зал и стойка для варки кофе. Там собирается большая часть посетителей. В задачу персонала входит приветствие гостей, прием заказов и базовое обслуживание. Если они желают заказать особый напиток, то обращаются непосредственно к горничным, что работают за стойкой. На втором этаже зал поменьше — туда обычно приходят парочки, но бывают и одиночные посетители, поэтому и оформление там соответственное. Нет, никаких дополнительных услуг мы не оказываем, — пояснила она на незаданный вопрос. — Также на первом этаже находится несколько производственных помещений: кухня, подсобка и подвал, оборудованный под холодильник. На втором — гардеробная, раздевалка, комната отдыха и кабинет хозяйки.       По ходу пояснений Симидзу указывала в нужном направлении и давала краткую характеристику всему, что ей казалось важным.       Они поднялись на второй этаж по боковой лестнице — специально для персонала — и оказались в коридоре, разветвляющимся в трех направлениях.       — Справа вход в зал — по этой лестнице мы приносим заказы и остаемся невидимками для гостей. Он спрятан за книжным стеллажом, и это создает эффект, будто мы появляемся из ниоткуда. Прямо — к кабинету хозяйки, но там обычно обитает наш бухгалтер Такахаси Мамори. Сама хозяйка предпочитает быть среди гостей. Налево — все комнаты для персонала.       Девушки прошли немного вперед по коридору и остановились около двери с звучным названием «Гардеробная».       — Наверное, ты уже заметила, что каждая горничная в нашем кафе выглядит неповторимо и исключительно. Хозяйка позволяет каждой из нас выразить свою индивидуальность, а не прятать ее под одеждой, в которой нам не комфортно. Здесь ты сможешь подобрать себе наряд, который больше всего тебе подойдет.       Харухи открыла дверь. Свет разгорелся автоматически, ослепляя на мгновение после затемненных коридоров. Люси не удалось скрыть своего удивления. Эта гардеробная не уступала по размерам гримерке центрального клуба Лаксаса. По крайней мере, первому ее этажу. Множество нарядов было развешено на вешалках, во встроенных шкафах хранились упакованные чулки и ободки, рядами стояла обувь.       Но больше всего поражали тематические костюмы: девочки-волшебницы, кошачья атрибутика, остроконечные шляпы и метлы, викторианский стиль, разномастные разноцветные платья.       — Выбирай то, что тебе больше всего нравится, — отвлекла ее от разглядывания Харухи и присела на незамеченный ранее диванчик, примостившийся в углу.       Люси прошлась быстрым взглядом по платьям и решила не мудрствовать. Ей предстояла кропотливая работа — просмотреть каждое и найти идеальное для всей нее.       Инициатива Нацу несла дополнительные затруднения, в которых не хотелось признаваться. Люси была приблизительно знакома с индустрией обслуживания. Все-таки танцовщицы занимались тем же — развлекали гостей. Только вот им не приходилось иметь с клиентами прямого контакта, а если и случалось такое, то нежелательного внимания можно избежать, позвав охрану. И не нужно быть милой, если того не хотелось. Сцена — это сцена. На ней человек превращается в кого угодно. Но стоило сойти, как маска падала вниз. В мейд-кафе же придется быть любезной и приветливой от начала до конца.       Такое отношение давалось блондинке с трудом. Она слишком давно забыла, как это. Детская открытость и непосредственность остались далеко в прошлом. И пусть она научилась снова смеяться и быть искренней в своих словах и поступках, но любезно улыбаться, при этом не желая свернуть чью-то шею, было выше сил. В памяти всплывали первые уроки Каны по поведению себя на сцене:       — Ты должна улыбаться, а не скалиться. Тебя должны хотеть, а не бояться. Это так сложно? Я ведь вижу, что ты можешь, но почему не хочешь? В тебе ведь столько жизни, Люси, не хорони ее под своей желчью и язвительностью. Ты же девушка. Красивая, сексуальная девушка. За тебя мужчины должны драться, а не ты с ними.       Блондинка хмурилась на эти слова и совершенно не понимала, чего от нее хотят. Кана с громким стоном осела на пол. Она не представляла, что делать с человеком, что на просьбу улыбнуться выдает либо оскал, либо ехидную ухмылку.       — Ты говорила, что одно время играла в школьном театре, — собралась с мыслями Альберона и получила не слишком уверенный кивок Хартфилии. — Так представь, что это одна из ролей. Роль обольстительной, коварной, чувственной девушки. Стань ею. Пока играет музыка, ты — это она.       Тогда у Люси получилось с попытки десятой. Ей пришлось просмотреть с дюжину фильмов, чтобы понять, как создать нужный образ. Образ, что затем разорвал сцену и не раз пригодился ей на выступлениях.       Сейчас в запасе у нее было около получаса и никакого права на ошибку.       В голове ураганом пролетали фрагменты из жизни, чужие манеры, поведение в критичных ситуациях, нежные полутона и наглые интонации, оттенки нескромных отношений и скрытые натуры. Разрозненные элементы соединялись, расходились, накладывались друг на друга, рождая что-то новое, примеряя это и отметая все ненужное как шелуху.       Люси создавала себя с нуля, обнажая внутреннюю — отчаянно хулиганскую — суть, но затемняя грубые черты, обличая их в наглую скромность и невыносимую прелесть. Невинная грешница, что будет танцевать на чужих костях, скромно потупив взгляд.       И если этот образ не станет ей самой, она никогда не уделает Нацу Драгнила, посмевшего усомниться в ее способностях. А это уже дело принципа.       Люси остановилась у одной из вешалок. Стоило ей увидеть этот наряд, как она поняла, что он идеально подойдет для реализации ее задумки. Она легким движением подхватила его, потом взяла примеченные в самом начале пару чулок и закрытые босоножки, и к ним добавила ленты для волос, ободок и манжеты.       Симидзу указала в сторону укромного уголка со шторой, где можно было переодеться. Она пытливо следила за нарезающей круги блондинкой и совсем не удивилась ее выбору. Таким эффектным девушкам только и остается, что блистать. Поэтому, когда она вышла к ней, переодевшись в выбранный костюм, ей оставалось лишь захлопать в ладоши.       Платье сидело идеально. Короткая юбка открывала вид на стройные ноги, обтянутые белыми чулками с черной окантовкой. Босоножки на высоком тонком каблуке сидели как влитые и держались на счет затейливо завязанного бантика. Болеро с коротким рукавом и закрепленное под горлом открывало вид на аппетитную грудь. Талию опоясывал легкий корсет, подчеркивающий все изгибы. Тонкие запястья украшали манжеты, которые Люси все еще поправляла. Волосы девушка заплела в два простых хвостика.       — Ну и как? — мило и одновременно коварно улыбнулась блондинка.       Харухи не могла подобрать слов, чтобы описать это. У них в штате было много работников, но ни одна из них не выглядела так откровенно и невинно одновременно. Кто-то перебарщивал с вычурностью, кто-то был слишком манерным, кто-то закрывался настолько, что терялась личность. В блондинке этого не было. Природа не только одарила ее ладным телом, но и научила им пользоваться.       — Это нереально.       — Спасибо, — Люси очаровательно покраснела. Симидзу заворожённо застыла. Этот образ настолько отличался от первого впечатления, что даже не верилось, что это один и тот же человек.       Хартфилия мысленно коварно потирала лапками. Ей не терпелось увидеть реакцию Драгнила. Тогда-то она точно поймет, стоило это всех усилий или нет. Раз уж он заварил эту кашу, ему и страдать.       — Пойдем вниз. Тебя нужно показать остальным, — отмерев, радостно воскликнула девчушка и, схватив не сопротивляющуюся блондинку за руку, понеслась.       На первый этаж они влетели пулей, хотя никто бы не сказал, что они бежали. Харухи осмотрела зал, ища глазами розоволосого парня и хозяйку, что всегда не преминула случаем пообщаться с ним, когда он являлся в кафе. Они, можно сказать скрывшись за кадкой с фикусом, мило болтали, не обращая внимания ни на кого. Симидзу расправила невидимые складки на юбке и чинно двинулась в их сторону. Люси, посмотрев пару секунд на ее походку и осанку, вспомнила детство и учителей этикета. В изящности и грациозности эта девочка была ей не соперницей. Немного приподняв подбородок и распрямив плечи, но не выпячивая грудь, Хартфилия пошла вслед своей провожатой. Посетители, невольно видевшие ее, оборачивались вслед.       — Хозяйка, мы закончили, — Харухи отошла в сторону, уступая место Люси.       — Рада видеть вас, хозяин, — приветливо улыбаясь, Люси грациозно поклонилась.       Нацу, поднявшийся, чтобы лучше рассмотреть все метаморфозы, грузно осел на стул. Его глаза отказывались верить в то, что стоящая перед ним девушка реальна. Хоть у нее и было лицо Люси, но такого выражения кокетливой покорности и целомудренной кротости он не ожидал. Ее невинное обращение, светящиеся восторгом глаза, трогательная улыбка не вязались с привычным образом. Даже наряд делал ее лишь еще невинней, не смотря на свою открытость и обольстительность.       — Идеально, — Тачибана обошла вокруг застывшую статуей Хартфилию. — Что скажешь, Нацу? — обратилась она к замершему парню, во все глаза рассматривавшему представшую перед ним картину.       — Сравню ли с летним днем твои черты? Но ты милей, умеренней и краше. Ломает буря майские цветы, И так недолговечно лето наше! — немного дрожащим голосом сказал парень.       — Похоже, мой мальчик, ты покорен в самое сердце, — Хана горестно покачала головой. — О, юность.       Драгнил и не спешил отнекиваться.       Люси подняла голову, и на Нацу снова смотрели блестящие лукавством и озорством привычные карие глаза. Но наваждение не спешило отступать. Настоящая магия. Нацу боялся представить, что было бы, если бы его сердце было свободно. Смог бы он пойти против друга и попытаться завоевать эту девушку, стать для нее важным человеком, добраться до тех глубин сердца, где живут ее любимые? Ему не хотелось знать ответ на этот вопрос. Парень тряхнул головой и помассировал переносицу. Такие мысли не имели права рождаться в его голове. Даже в периоды отчаяния.       — А вот и она, — из невеселых дум его вывел спокойный голос Ханы. — Познакомься со своим наставником, Люси. Это Эльза, она научит тебя всем хитростям нашего на вид легкого дела.       К столику подошла девушка, облаченная в простой в своем очаровании наряд: ножки скрывали черные чулки, юбка чуть выше колена колыхалась при каждом движении, рубашка, застегнутая на все пуговицы, облепляла грудь второй кожей. Обаятельности с каждым шагом в выражении ее глаз становилось все меньше и меньше. Не узнать ее было невозможно.       — Приятно познакомится, Хартфилия Люси, — необычайно доброжелательно протянула блондинка.       Эльза не ожидала здесь увидеть этих двоих. Она стояла, с приклеенной к губам улыбкой, слушала советы Тачибаны и мысленно четвертовала затейника Драгнила. Она любила Нацу всей душой и сердцем, но сейчас этого розоволосого махинатора хотелось придушить голыми руками. Это желание она унимала всеми силами, но глаз невольно косился в тот угол, где он отсиживался, делая вид, что не причем. А она-то гадала, почему он на прощание сказал «еще увидимся!».       — Ну, я пойду, пожалуй, — чувствуя, что запахло жареным, парень ушел в закат, насмешливо махая на прощание рукой и оставляя ситуацию на самотек. Он для сближения и узнавания их друг другом сделал все, что мог, а теперь пора было делать ноги, пока разъяренная Эльза не оторвала их.       — Ну что ж, Люси, — через силу выговорив имя — Эльза не могла принять такие резкие перемены, да и как он посмел ее рассекретить и так унизить в глазах этой девушки, — смотри и повторяй за мной.