***
На следующий день Бэкхён увидел того самого незнакомца «Йоду» на лекции их потока. Тот сидел на крайнем ряду от двери за предпоследней партой, из-за чего Бэку, сидящему, как обычно, за второй партой на среднем ряду, было жутко неудобно оборачиваться, чтобы пытаться рассмотреть новичка. Тот был красивым, так что на перерыве того окружила толпа девчонок, снова мешая Бэкхёну за ним подсматривать. И девчонки были не только с их потока. К тому же Бэкхён понял, что попал, заинтересовавшись новичком, явно натуралом.***
Бэкхён снова мерз, а температура ни на улице, ни в помещении и не думала подниматься. Чен снова привел в их комнату какую-то незнакомую девчонку и скрылся с ней за ширмой на своей кровати, так что Бэкхёну пришлось отложить чтение книги и поспешно свалить из комнаты, чтобы не слушать пошлые звуки и чужие стоны. В коридоре было еще холоднее, чем в комнате, поэтому, посильнее завернувшись в теплую толстовку, Бэкхён добрался до кухни. На плите стояла чья-то кастрюля, вода в которой уже вовсю кипела, а по воздуху разносился пар, наполняя комнату теплом. Здесь было уютно, поэтому Бэкхён придвинул табуретку к стене и, усевшись, облокотился о нее. Кастрюля мерно шипела: капли кипящей воды выплескивались на плиту, - но самого повара все не было. Возможно, тот просто забыл, что собирался что-то готовить. А Бэкхён не хотел подниматься с насиженного места и выключать конфортку, потому что иначе тепло бы исчезло. Он, наоборот, забрался на табуретку с ногами и, обхватив колени руками, незаметно для себя погрузился в дрему. - Бён Бэкхён… - медленно прочли имя с корочки студенческого билета, - тебе нужно внимательней следить за тем, что принадлежит тебе, иначе ты не заметишь, как я украду у тебя что-нибудь поважнее. Парень посмотрел на тихо сопящего Бёна, который жался на стуле, согревшись в теплоте кухни, и вернул студенческий, который незаметно позаимствовал у того сегодня в толкучке после лекции. Бэкхён пошевелился и едва ли не завалился со стула, но парень успел придержать его, снова прислонив к стене, и, наклонившись, легко сорвал короткий поцелуй с теплых губ. Дернувшись, Бэкхён резко раскрыл глаза и понял, что, похоже, дремал. Сонно проморгавшись, он отметил, что кастрюли уже не было на плите, а в помещении заметно похолодало. Неловко поднявшись с табуретки на отсиженные ноги, которые тут же начало неприятно покалывать, он услышал тихий шлепок и опустил взгляд вниз. Ему в ноги упал чей-то студенческий билет, но когда Бэк его поднял, понял, что тот принадлежит ему. - А ты здесь как оказался? – недоуменно спросил он у небольшой корочки и медленно поплелся обратно в свою комнату, надеясь, что «подружка» Чена уже ушла к себе.***
На улице едва ли потеплело, но ежегодные межуниверситетские соревнования никто не отменял. Сам Бэкхён никогда в них не участвовал, предпочитая спорту книги, но Чен каждый раз тащил его с собой под предлогом, что тот может поглазеть на подтянутые тела парней-спортсменов и порадоваться жизни, пока Чен флиртует с девчонками с других университетов. На самом деле, Бэку все это было не очень интересно, и обычно, когда Чен от него уходил, он почти сразу же возвращался обратно в общежитие. Но в этот раз, заметив на поле долговязую фигуру того самого «Йоды», Бэкхён даже не обратил на холод внимания и уселся на трибуны, пожалев лишь, что не оделся теплей. «Йода» неспешно делал небольшую растяжку, а рядом с ним снова крутилась толпа девчонок, которые едва ли не визжали от восторга, но все же сохраняли некую дистанцию, чтобы не мешать тому разминаться и подготавливаться к забегу на короткую дистанцию. Бэкхён же сосредоточенно пытался разглядеть бирку с именем на его спине, но из-за тех поклонниц это было не так уж и просто. Неожиданно ему на плечи легла чья-то ветровка, и Бэкхён заметил остановившегося рядом с ним Чонина. Тот был младше их на курс, но, несмотря на это, довольно близко общался с ним и Ченом и частенько забегал в их комнату со своим соседом Сехуном, чтобы весело провести вместе время. - Хен, порой я поражаюсь твоей глупости. Ты ведь не любишь эти соревнования, но постоянно позволяешь Чену тебя сюда утаскивать, - сказал Чонин, усаживаясь рядом. - Так кто-то же должен поддерживать моего чересчур умного и зарвавшегося тонсена, пока Чен клеит девчонок, - проворчал Бэкхён, собираясь вернуть ветровку владельцу, но тот удержал ее на плечах Бэка. - Во время забега она мне будет только мешаться, так что я оставлю ее у тебя на сохранение. Бэкхён ничего не сказал и запахнул ее, чтобы стало теплее. Он перевел взгляд на поле, но понял, что «Йода» уже куда-то пропал. - Кстати, хен, я не знал, что ты пишешь стихи, - отозвался Чонин, слегка удивленно покосившись на Бэкхёна. - С чего ты это взял? - Ну, Кёнсу рассказал, что видел твое имя в электронном журнале регистрации, когда записывался на предстоящий конкурс стихотворений. Бэкхён пожал плечами, ничего не ответив на слова тонсена, и лишь растерянно хлопал глазами. А Чонин побежал обратно на поле, потому что объявили приготовление к забегу. На память пришла сцена на кухне, когда к ногам Бэка упал его же ученический билет, с помощью которого и регистрируются на такого рода конкурсах… - Чен! – догадался он единственно возможному варианту.***
- Ты ведь знаешь, что я не пишу стихи! И не собираюсь. Никогда! Я ведь рассказывал! – злился Бэкхён, нервно расхаживая по комнате и комкая в кулаке регистрационную анкету, что принесли сегодня утром. Он с двенадцати лет никогда больше не писал стихи. Никогда никому не показывал и старые, кроме одного единственного идиота, когда был еще в младшей школе. Но тот высмеял его стихотворение-признание, а потом расклеил копии по всей школе, вынудив Бэкхёна сбежать, потому что у него не было сил выносить унижения учеников со всей школы. - Да говорю же, это был не я! – в который раз сказал Чен, отрываясь от своего ноутбука на раздраженного соседа. – Ты думаешь, мне есть какое-то дело до того, пишешь ли ты или нет? Я ничего не смыслю в стихах. И мне до лампочки, будешь ты участвовать в этом конкурсе или нет. Разозлившись, Бэкхён кинул смятый лист на свою кровать и вышел из комнаты, хлопнув дверью. Было чертовски обидно, что из-за какого-то неизвестного «добродетеля» ему придется участвовать в конкурсе, потому что преподаватель по зарубежной литературе уже с гордостью объявил список учеников, подавших свои заявки на участие, и поставил их в пример перед всем потоком. И было больно, ведь когда он только начинал писать стихи, в голове тут же появлялись воспоминания об унижении, что он пережил в школе. Из него никчемный поэт. По привычке придя на кухню, Бэкхён снова почувствовал тепло, но заметил, что в этот раз он не один. «Йода» собственной персоной жарил на плите кусочки мяса и что-то тихо басил себе под нос. Бэкхён хотел было уйти незамеченным, но тот обернулся, и Бэку пришлось зайти в помещение, чтобы не выглядеть глупо. Он сел на табуретку и, облокотившись спиной о стену, стал незаметно наблюдать за парнем, который умело готовил поесть. По кухне разносился аппетитный запах жаренного мяса, а Бэкхён радовался, что из-за шипения сковородки не слышно, как его желудок жалобно урчит, требуя поесть нормальной пищи, а не рамен, которым тот только и питался, потому что ничего более Бэкхён готовить не умел. Он как-то пропустил момент, когда повар отошел от плиты и опустился перед ним на корточки, держа палочками кусочек ароматного мяса. - Хочешь? - спросил он, а Бэкхён растерянно похлопал глазами. - Ну... - Вижу, что хочешь, - усмехнулся тот, а Бэкхён хотел было возмутиться наглости парня, но не успел. - Тогда закрой глаза, Бэкхён. Не зная почему, но Бэкхён послушался и закрыл глаза, а потом почувствовал теплое дыхание и прикосновение чужих губ к своим. Сердце забилось часто-часто, а в голове появилась какая-то каша из мыслей. Бэк боялся пошевелиться, опасаясь спугнуть видение, ведь это не могло быть правдой! Слишком уж сказочно, раз человек, который ему нравится, сам его целует. Чужие губы шевельнулись, и Бэкхён почувствовал прикосновение к своим губам теплого язычка. Это заставило его задержать дыхание и в тяжком ожидании приоткрыть губы. Стало жарко. Очень жарко, когда поцелуй углубился. - Потом не забудь занести тарелку обратно в 309, - сказал «Йода», разорвав поцелуй, и просунул в еще приоткрытые губы Бэкхёна уже подостывший, но не менее вкусный кусочек мяса. Выпрямившись, парень подошел к плите и, выложив несколько кусочков обратно на сковороду, оставил на столе тарелку с мясом, а сам направился со сковородой в коридор. - Стой, - быстро выпалил Бэкхён, проглотив мясо. - Как тебя зовут? - Действительно не помнишь, - невесело хмыкнул тот и вышел из кухни. Бэкхён тут же поднялся с табуретки на пол, все еще чувствуя, что сердце колотится где-то в горле, а в мыслях появилось легкое недоумение, потому что тот уже знал имя Бэкхёна.