***
- Ладно, переспи со мной? - отозвался со своей кровати Бэкхён. Было тошно. Красавчик «Йода», казалось, вообще забыл о существовании Бэкхёна. Он веселился на парах со своими поклонницами и лишь изредка перехватывал взгляд Бэкхёна. А как же иначе? Ведь Бэк с упорством барана прожигал на совместных парах того взглядом, совершенно забывая о конспирации и получая насмешливые тычки от Чена в бок, который предупреждал, что Бэкхён рискует свернуть себе шею, если будет и дальше пялиться на задние парты. К тому же конкурс стихотворений был уже завтра, а Бэк отправил жюри какое-то идиотское стихотворение, которое и должен был прочитать завтра перед зрителями. Мягко говоря, хотелось сдохнуть или забыться. Лучше, конечно, забыться. - Что? От неожиданности Чен выронил сотовый, который ударил его чуть ниже глаза, потому что тот копался в нем лежа, держа его прямо над головой. - Переспи... со мной? - уже не так уверенно произнес Бэкхён, пялясь в потолок. - Ты же хотел чего-то новенького. - Да, но ты действительно этого хочешь? - спросил Чен, садясь и откладывая сотовый в сторону. - А как же «я хочу секса по любви»? - Так ты же меня любишь. - Не так, как подразумевал ты. - То есть, ты против? Бэкхён приподнялся на локтях и посмотрел на соседа. К горлу подступала истерика от паники и затягивала его все глубже в свою бездну, и даже Чен не хотел помочь ему отвлечься. - Я этого не говорил. Чен поднялся со своей кровати с серьезным выражением лица и, приблизившись к Бэкхёну, навис над ним. - Скажи, если что-то будет не так, - сказав это, Чен поцеловал его, тут же уверенно сминая губы Бэкхёна своими, и потянул язычок молнии его толстовки вниз. Бэк стал старательно отвечать на поцелуй Чена, но к своему отчаянию он ничего не чувствовал. Поцелуй не заставлял его сердце биться чаще, а мысли путаться, наоборот, в мыслях четко вырисовывался образ того парня, похожего на эльфа, хотя бы имя которого он так и не узнал. Руки Чена были прохладными, поэтому Бэк вздрогнул, разорвав поцелуй, когда руки того пробрались под его футболку и прошлись по бокам. Чен остановился и посмотрел Бэкхёну в глаза, словно безмолвно спрашивая, не передумал ли тот, но Бэкхён уже сам притянул Чена к себе и, накрыв его губы своими, нервно сжал в руках его кофту на спине. В тот же самый момент дверь в комнату с тихим скрипом открылась, и, разорвав поцелуй, Бэкхён почувствовал отвратительное чувство дежавю. - Я только пришел за своей тарелкой, - сказал парень с низким басом и взял свою тарелку в руки, которую Бэкхён все это время держал на столе, каждый день обещая себе, что наберется храбрости и отнесет ее хозяину. - Даже как-то неловко вышло, - хмыкнул он и с силой захлопнул за собой дверь. Кажется, он был разочарован и зол. Бэкхён тут же оттолкнул от себя ничего непонимающего Чена и, закрыв лицо руками, все-таки поддался истерике.***
Конкурс прошел для Бэкхёна сумбурно. Выйдя на сцену, он развернул листок со своим стихотворением и обнаружил там вовсе не тот текст, который он должен был зачитать. На щеках выступили красные пятна, а язык онемел. Бэкхён узнал в этих коротких четверостишиях свой стих, написанный еще в младшей школе. Тот, из-за которого Бэк и перестал писать стихи. Руки задрожали, и он нервно смял в руках листок, со страхом смотря на публику в зале. Он не знал, что делать, и застыл на месте. Откуда здесь могло взяться это стихотворение? Почему? Кто? По залу пробежался шепот, а ведущий неловко кашлянул и поинтересовался у Бэкхёна, все ли в порядке. Губы Бэка задрожали, а паника начала накрывать его с головой, но тут он заметил в зале поднявшуюся с сидения высокую фигуру ушастого парня, который оказался среди зрителей. Он ободряюще улыбнулся и, подняв большие пальцы обоих рук вверх, что-то произнес одними губами. Бэкхён и не думал, что кто-нибудь с их потока, кроме участников, сюда придет. Паника немного отступила, он сделал глоток из стакана с водой, что ему предложили, и, прочистив горло, начал читать по памяти свой стих.***
- Я надеялся, что ты прочитаешь стихотворение, которое я тебе подменил, Бэкхён, - раздался бас за спиной Бэкхёна. Он резко затормозил в коридоре общежития, так и не дойдя до своей комнаты, и, развернувшись, встретился с серьезным взглядом этого странного парня, который никак не хотел уходить из его мыслей. И Бэкхён уже начинал сомневаться, что был рад, что место одного идиота из младшей школы занял этот ушастик. А ведь у того вроде бы тоже уши были странными... - Да кто ты такой, черт возьми? - воскликнул Бэкхён задирая голову вверх и тыкая парня в грудь замерзшим пальцем. - И откуда у тебя взялся тот ужас? «Йода» нахмурился и сделал шаг к Бэкхёну, заставляя того попятиться назад. - Это вовсе не ужас. - Да что ты понимаешь! Это ты записал меня на конкурс? Кивок головой и еще один шаг вперед, заставивший Бэкхёна снова отступить. - И это ты подменил мне листок с текстом. Снова то же самое. - Кто ты? Откуда ты узнал про то стихотворение? Ты хотел надо мной поиздеваться? К чему был тот поцелуй? Ты узнал, что я гей, и просто решил поиздеваться и выставить меня на посмешище? - отчаянно воскликнул Бэкхён, чувствуя разочарование и боль. Тот ведь ему действительно уже успел засесть глубоко в душу. - Не кричи. - Отвали, а? Еще один шаг вперед, и этот парень с ушами эльфа мягко целовал Бэкхёна, склоняясь над ним. А Бэкхён снова поплыл на волнах удовольствия, забывая, что только что кричал и злился на того. Завершив поцелуй, тот посмотрел ему в глаза, а Бэкхён почувствовал себя абсолютно безвольным в теплых объятиях этого странного парня. В коридоре гулял сквозняк, но с этим парнем Бэкхёну было совершенно не холодно, а даже жарко, хотя и кончики пальцев посинели от холода. - Я даже твоего имени не знаю, а ты меня уже второй раз целуешь, - выдохнул Бэкхён, чувствуя возвращающуюся горечь. - Четвертый. - Что? - На самом деле, это наш четвертый поцелуй. - Не понимаю... - пробормотал Бэкхён, растерянно глядя на парня. - «Я повторю миллион тысяч раз, Я люблю тебя, Пак Чанёль», - пробасил тот последнюю строчку того самого стихотворения-признания Бэкхёна, а Бэк снова попятился назад, но уперся поясницей в подоконник в конце коридора. - Нет... ты же не... Нет! Черт, как же я сразу не узнал того придурка, что унизил меня перед всей школой! - пораженно выдохнул Бэкхён, снова желая расплакаться или умереть в страшных муках, лишь бы не чувствовать еще раз то унижение. - Извини, - произнес Чанёль, из-за чего Бэкхён выпучил на него глаза. - Прости, что? - Я был мал и растерян. Да ты, в конце концов, признался мне прямо перед всем классом во время урока литературы, как я, по-твоему, должен был отреагировать?! Ты был моим другом и тоже мне нравился, но признавать это перед всеми... Да как бы ты поступил? - воскликнул Чанёль, грустно смотря на Бэкхёна. - Уж точно не стал бы расклеивать мое признание по всей школе! - выкрикнул Бэк, но быстро снизил голос до шепота, заметив, что из одной из комнат вышел какой-то парень. - Это был не я. - Не ты? Я своими глазами видел, как ты клеил его на доску объявлений! - Бэкхён, ты уверен, что у тебя все в порядке со зрением? Я их срывал, чтобы их не заметил ты, но, видимо, не успел. А потом ты просто исчез из школы, даже не дав мне объясниться. К вам домой меня не пускала твоя мать, потом ты вовсе переехал жить к бабушке, а когда я все-таки смог узнать ее адрес и приехать, ты уже поступил в какой-то университет и переехал жить туда. Знал бы ты, сколько времени я потратил на твои поиски. Но ты меня даже не узнал! - Узнал, убил бы. - То есть, ты меня сейчас убьешь? - спросил Чанёль и провел пальцами по щеке Бэкхёна, вызывая мурашки по его телу. - Уже нет. - Почему? - Потому что «Я повторю миллион тысяч раз, Я люблю тебя, Пак Чанёль». Улыбнувшись, Чанёль снова накрыл губы Бэкхёна своими и утянул его в чувственный поцелуй. Они кое-как открыли дверь в комнату Пака и, захлопнув ее за собой, продолжили целоваться, словно восполняя поцелуями все годы, что были вдали друг от друга. Кофта Бэкхёна полетела в сторону, за ней полетела и футболка, такая же участь постигла и кофту Чанёля. Холодный воздух обнял тело Бэкхёна, но горячие руки Чанёля скользили по его телу, не давая замерзнуть, а, наоборот, заставляя задыхаться от жары. Чанёль подхватил Бэкхёна под ноги и мягко опустил на свою кровать, нависая сверху и вызывая дрожь в теле Бэкхёна. Вскоре на шее Бэкхёна появилась яркая отметина, означавшая, что, кроме Чанёля, никто другой не может его касаться. Нигде. Губы смяли розовый сосок, а горячие пальцы скользнули по животу и надавили на топорщащийся бугорок, а изо рта Бэкхёна вырвался тихий стон удовольствия. - Если я снова увижу тебя с тем парнем, его изобью, а тебя изнасилую, - неожиданно сказал Чанёль, снова нависнув над Бэкхёном и серьезно посмотрев ему в глаза. - Он мой сосед. - Больше нет. Внизу ныло от желания, в животе порхали бабочки, в мыслях гулял туман, а сердце трепетало, словно птенец, попавший в лапы коршуна. Влечение, что Бэкхён никогда раньше не испытывал, желая заняться любовью, а не обычным сексом, ощущения, что будоражили сознание и заставляли пылать кожу, били страстью первого раза. Он любил и был любим, а боль, что затмила страсть, была скоро забыта под иступленными поцелуями и нежными ласками.***
- И угораздило же меня два раза в жизни влюбиться в одного и того же человека. Совершенно никакого разнообразия, - выдохнул Бэкхён, лежа на кровати под одеялом и прижимаясь своим обнаженным телом к горячему Паку Чанёлю, своему «Йоде». А тот и сам прижимал к себе Бэкхёна, не веря, что после стольких лет, может наконец обнимать его. - Еще скажи, что недоволен. - Не буду. Но мне все же интересно, когда были еще два поцелуя, о которых я даже не знаю? - спросил Бэкхён, касаясь губами плеча Чанёля. - Бэкхён, ты как ленивец, пригревшись, засыпаешь, где только возможно, - хмыкнул тот. - Не понял. - Первый поцелуй был еще в школе. Тогда на улице уже было холодно, и ты постоянно мерз и мечтал о тепле, а у меня дома как раз был обогреватель, который твои родители не хотели покупать, из-за чего ты часто приходил ко мне. В тот раз ты, как обычно, пришел ко мне под предлогом позаниматься, но, расслабившись в тепле, уже через полчаса уснул. А я уже тогда понимал, что чувствую к тебе нечто большее, чем обычную дружбу. Бэкхён округлил глаза, пытаясь вспомнить тот случай, но у него ничего не вышло. Для него-то все дни, когда он приходил к Паку погреться, были обычными. - А второй? - Уже здесь, когда ты уснул, пригревшись, на кухне. Я тогда вернул тебе твой ученический билет и пообещал себе снова украсть твое сердце, - улыбнулся Чанёль, а Бэкхён, подтянувшись выше, сладко поцеловал его в губы. - Люблю тебя, мой Бэкхёни, - шепнул Чанёль. - Ну ё-маё, так ты гей, Чанёль! - воскликнул Чунмён, сосед Чанёля, который только вернулся со свидания. - Я же говорил, что ты зря ревнуешь ко мне свою девушку, - усмехнулся Чанёль. - А ты... Бён Бэкхён?! - снова воскликнул Чунмён. А Бэкхён медленно сполз под одеяло, узнав в пришедшем магистранта, что вел у него практику по зарубежной литературе. Видимо, Пак Чанёль - это карма Бэкхёна на всю жизнь. Хотя и очень любимая и теплая карма.~Конец~