Наследник

      Фили не спалось. Он ворочался, переворачивался с боку на бок, зарывался под одеяло, но сон так и не приходил к нему. Кили же крепко спал на соседней кровати, обнимая во сне свою любимую игрушку – плюшевого пони, и наверняка видел уже десятый сон. Фили лёг на спину, вслушиваясь в тихое и размеренное сопение младшего брата.       Хвала Махалу, что он спит! Пусть ничто и не тревожит его крепкий детский сон… и Фили не станет его будить. Придётся тихо лежать в своей кровати, надеясь, что скоро и он погрузится в царство снов.       Но время шло. Минуты, часы… была уже глубокая ночь! Фили никогда не боялся темноты, но сейчас он её возненавидел – зловещая тьма была повсюду! Ночь сегодня была облачной, за окном падали белые снежинки, словно крохотные пушинки. И завывал ветер…       Нет, за окном была настоящая пурга, непроглядная метель! Фили поёжился, затаив дыхание, и действительно услышал далёкий свист ветра за окном. Зима в этом году настала рано – был конец октября, а холодно уже было как в январе. Да и снег рано выпал. И хотя в доме было тепло, Фили невольно содрогнулся, кутаясь в одеяло.       Почему он так долго не может заснуть? Почему так неуютно и… холодно?       Фили всхлипнул, на глаза стали наворачиваться слёзы. Вдруг он почувствовал себя одиноким, несмотря на то что Кили был рядом! Фили ведь был не один! Так почему же он тогда испытывал такие чувства?..       Возможно, потому что он один в этом доме не мог заснуть…       "А может, скоро рассвет?" – встрепенувшись, подумал Фили, соскочил с кровати и подбежал к окну, вглядываясь вдаль. Но ни единого отблеска рассвета он так и не сумел разглядеть. То ли ещё было слишком рано, то ли из-за метели…       И вдруг Фили вспомнил… вспомнил, как почти три года назад с битвы вернулся Торин. Тогда была такая же вьюга, такой же холод. И такие же чувства, только вперемешку с жутким ужасом. Фили помнил всё. Как не поверил дяде сначала. Как расплакалась мать… А потом он выбежал на крыльцо дома и звал отца. Потому что не хотел верить…       И Торин тогда дал ему рунный камушек. Фили закусил губу, чувствуя на щеках солёные слёзы. И угораздило же расплакаться! Но даже сейчас, спустя годы, было очень больно. Фили помнил отца, помнил его лицо, его голос и добрую улыбку, помнил, как отец брал его на руки, как обнимал и целовал.       Кили же был лишён этой радости. Но вместо Броди у него был дядя Торин. Торин сдержал обещание: после кончины Броди он поклялся, что теперь заменит Фили и Кили отца. И заменял! Братья любили Торина как родного отца, даже несмотря на то, что тот часто пропадал в своих Чертогах по своим королевским делам, ли отлучался. И всё равно Торин жил с ними, был теперь за Броди.       И всегда поддерживал сестру и своих племянников, всегда и во всём им помогал…       В груди Фили неприятно кольнуло. Он утёр слёзы и бесшумно покинул свою комнату, осторожно закрывая дверь, чтоб не разбудить Кили. К его счастью дверь даже не скрипнула. И осторожно, тихо как мышка, Фили побежал вперёд и юркнул в комнату дяди.       Торин спал, веки его были сомкнуты, а голова слегка наклонена набок. Одеяло сбито, больший край одеяла свисал с кровати на пол. Чёрные с проседью волосы падали на подушку. Торин так рано начал седеть… Фили обращал внимание на седые пряди, внезапно появившиеся в волосах дяди, и не раз о них спрашивал. А начали появляться они как раз после битвы за Морию…       – Дядя, почему твои волосы начинают белеть?       – Седеть, Фили. Это седина. Однажды, и не дай Махал, чтобы так рано, они поседеют и у тебя.       – А почему ты начал седеть?! Ты стареешь? Дядя, ты скоро умрёшь и оставишь нас?!       – Нет, Фили, что ты! Я и не думаю умирать! Ну на кого, глупенький мой, я вас оставлю?!       – Уф, хорошо тогда… но раз ты не стареешь, то откуда седина?       – От проблем, Фили. От проблем…       Тогда Фили не воспринимал слова дяди всерьёз, так как не понимал, что поседеть можно и от проблем. Это никак не укладывалось в его детском сознании! А сейчас, став чуть постарше, до Фили наконец начало доходить… В битве за Морию Торин потерял своих самых близких родичей. А до этого потерял Эребор. У дяди Торина была непростая жизнь, а вдобавок ко всему он был ещё королём, у которого было столько забот… и вот эти заботы и проблемы и отражались в его серебряных ручейках.       Теперь Фили понимал…       Боль сковала Фили грудь, сердце неприятно ёкнуло. Как много для них сделал Торин. Что бы они без него делали?!       И Фили медленно подошёл к его кровати. Дядя рассердится, если узнает, что Фили до сих пор не спит. Ругаться будет. Поэтому его ни в коем разе нельзя будить! Не хотелось бы испытать на себе гнев Торина… но Фили не мог уйти. Рядом с дядей он чувствовал себя… защищённым. И тоска уходила куда-то прочь.       Мальчик вдруг широко улыбнулся и поправил одеяло, аккуратно укрывая им Торина. Вот так-то лучше! Нельзя, чтобы Торин замёрз за ночь! Хотя вроде бы в доме было тепло. Это там, в своей комнате, Фили отчего-то знобило. От бессонницы. От гложущего чувства одиночества. А здесь Фили вмиг согрелся.       Хорошо бы лечь рядом с дядей! Свернуться калачиком, и так чтобы он обнял Фили. Вновь ощутить на себе эту тёплую и прямо-таки отеческую заботу! Прижаться к нему, закрыть глаза… и наконец-то успокоиться, наконец-то дать волю сновидениям. Только ясным и добрым!       Фили сглотнул вновь подступившие к горлу слёзы. Наверное, придётся вернуться в свою комнату и снова попытаться заснуть самому. Да и скоро рассвет, наверняка утро настанет быстро…       И Фили повернулся к двери и… неожиданно кинулся к дяде, укладываясь рядом с ним.

***

      Торин почувствовал у себя под боком шевеление и резко раскрыл глаза. Привычки воина заставляли его просыпаться при малейшем шорохе и подозревать самую большую опасность! Он резко сел в кровати и увидел рядом с собой едва различимый во тьме слабый силуэт племянника. Фили…       А Фили ластился к дяде, шмыгал носом. И всхлипывал…       – Фили?! – ахнув, окликнул его дядя.       – Прости, Торин, – послышался виноватый голос малыша. – Я не хотел… я пойду.       Торин поймал племянника за шкирку пижамы, прежде чем тот успел соскочить с кровати. И потянул назад. Фили зажмурился, сжавшись, и Торин изумлённо спросил:       – Ты плачешь? Махал, Фили, что случилось?       – Я уснуть не могу, – Фили осторожно приоткрыл глаза. Похоже, Торин не собирался его ругать. Дядя напротив был взволнован и озабочен состоянием своего старшего племянника. – Всю ночь не могу. А матушку будить, чтобы она дала мне отвар, от которого засыпают, я не стал… к тебе пришёл. Прости, Торин…       – Рано тебе такой отвар пить, – вздохнул Торин. – И вообще… ох, Фили, почему ты не можешь уснуть?       – Не знаю, – пожал плечами Фили. – Просто… страшно, и вьюга за окном. Кили давно спит, а я что-то… отца вспомнил. Ту ночь… не знаю почему…       – Ох, Фили, – в голосе Торина послышалось искреннее сочувствие. – Иди ко мне, малыш…       И Торин крепко обнял Фили, так как он хотел, тепло, по-отечески. Слёзы опять полились из глаз Фили, Торин почувствовал их на своей ночной рубашке, и лишь крепче прижал к себе гномёнка, шепча ему утешительные слова. Вскоре Фили успокоился, и они улеглись на кровать, укрывшись одеялом.       – Фили, ты правильно делаешь, что вспоминаешь отца. Воспоминания надо хранить. В твоём сердце всегда будет место и для Броди, и для Фрерина, и для деда с прадедом, если ты их помнишь…       – Помню, дядя! Деду Трора и деду Траина! Деда Трор меня на шее катал, давным-давно… или деда Траин…       – Трор тебя катал, – рассмеялся Торин, ласково проведя рукой по волосам Фили. – Мой дед, и твой прадед. А Траин, мой отец, любил играть с тобой в лошадку…       Внезапно Торин умолк, вспомнив об отце. И настроение дяди тут же передалось Фили: только что появившаяся улыбка на детском личике исчезла вновь.       – Дядя?       – Всё в порядке, Фили! Просто… у тебя замечательная семья.       – Я знаю! – гордо ответил малыш, закрывая глаза. – И знаешь, Торин, кто самый замечательный? Ты!       – А я думал, ты назовёшь имя Кили, – усмехнулся в бороду Торин.       – Кили тоже! И мама. И все…       Фили протяжно зевнул. Наконец-то к глубокой ночи усталость сморила его. Торин ласково гладил по волосам племянника, напевая колыбельную, убаюкивая его своим низким бархатным голосом. И Фили, наконец забывший о своём страхе и одиночестве, крепко заснул.       А Торин выждал полчаса. Как же ему не хотелось вставать, хотелось остаться в своей кровати и самому провалиться в глубокий сон. Но узбад понимал, что Кили, проснувшись утром, потеряет своего брата. Поэтому Торин отнёс Фили в его комнату, поцеловав обоих племянников и поправив им одеяла.       А рассвет уже занимался и буря потихоньку стихала. Скоро вставать…