Impossible

      В лесной глуши были слышны голоса птиц, сквозь раскидистые и густые кроны деревьев пробивались робкие солнечные лучи, издали доносилось журчание ручья. Около старого пня молилась, стоя на коленях, молодая женщина, одетая в чёрное платье простого покроя и обутая в такого же цвета замшевые сапоги. Руки её были сложены в замок, чёрные длинные волосы волнами струились вдоль её спины, а серые глаза устремлены в небо. Позади неё стоял одетый в штаны, короткий камзол и плащ мужчина, обутый в кожаные сапоги и держащий в руках двуручный меч. Он смотрел на коленопреклонённую женщину, чьими волосами играл ветер, и лицо его выражало муку. Два начала боролись в его душе при виде столь обречённого смирения: одно требовало своею рукой казнить вражескую лазутчицу, притворяющуюся верной сторонницей герцога Карла, пока не знающего об измене той, кому он доверял; другое взывало о милосердии к законной жене и матери его ребёнка. Филипп де Селонже нервно сжимал рукоять меча, глядя на молящуюся Фьору. Рыцарь смотрел на свою жену. «Все эти два года она притворялась, что любит меня и верна монсеньору Карлу, а на самом деле шпионила в пользу Людовика XI. Удивительно, как я раньше не догадался, и как до сих пор не в курсе монсеньор», — думал Филипп, глядя на острие меча. — Я готова, — без тени страха промолвила Фьора, взглянув на бегущие по небу облака. Убрав свои густые волосы на правую сторону, она склонила голову на пень. Филипп занёс меч над её головой, но замер, не в силах опустить оружие, неотрывно смотря на жену. Всё его существо протестовало против того, чтобы убить её. Фьора Бельтрами, графиня де Селонже. Интриганка, плутовка, лгунья, шпионка, его законная жена и мать их дочурки Кьяры-Мадлен. Последнее имело для графа самое большое значение. — Ну же, чего ты ждёшь? — отстранёно прозвучал голос Фьоры. Тяжко вздохнув, мужчина вновь поднял меч над головой жены. Всего одно движение — и нить жизни на протяжении двух лет обманывающей его женщины оборвётся, одно движение — и кончится власть над ним сероглазой флорентийки. Фьора закрыла глаза, услышав взмах меча и уже приготовившись покинуть этот мир. Умолять о снисхождении она посчитала пустым. Молодая женщина прекрасно понимала, что оправданиями себе не поможет, потому и не делала попыток обелить себя перед поймавшим её с поличным мужем. Фьора ждала, когда ледяная сталь меча отделит её голову от тела, но вздрогнула, увидев меч воткнутым в землю рядом с пнём. — Нет… я не могу! — Филипп бросился к жене и рывком поднял её с колен, прижав к себе. — Не могу убить тебя, даже если ты передавала врагу ценные сведения… — Но почему? — не понимала Фьора, глядя в переменившееся лицо супруга. — Почему ты оставил мне жизнь? — Я люблю тебя, — шептал Филипп ей на ухо и целуя в шею, — ты моя жена, мать нашей дочери… Даже если герцог прикажет убить тебя, я убью его! Что ж ты сделала со мной, ведьма!.. — Ты сам на мне женился, — напомнила Фьора супругу, прильнув к нему и откинув голову назад, подставляя шею для поцелуев, рождающих в ней негу и томление. — Никто не посмеет тебя тронуть, а любой, кто осмелится, пожалеет о своём рождении! — крепче прижав к себе жену, Филипп гладил её растрепавшиеся волосы. — Я обещаю…