Уж если ты разлюбишь - так теперь, Теперь, когда весь мир со мной в раздоре. Будь самой горькой из моих потерь, Но только не последней каплей горя! И если скорбь дано мне превозмочь, Не наноси удара из засады. Пусть бурная не разрешится ночь Дождливым утром - утром без отрады. Оставь меня, но не в последний миг, Когда от мелких бед я ослабею. Оставь сейчас, чтоб сразу я постиг, Что это горе всех невзгод больнее, Что нет невзгод, а есть одна беда - Твоей любви лишиться навсегда.
Сонет 90
- Белль… На его губах заиграла довольная улыбка, когда он осознал, что его опыт прошёл успешно. Перед ним за разделительной полосой между Сторибруком и остальным миром стояла красивая девушка, без которой он едва ли мог жить. Перед ним стояла его Белль, его любимая принцесса, та, чья вера помогала ему оставаться человеком, не давая тёмным силам полностью поглотить его. - Румпель, у тебя получилось, - воскликнула она, чуть не плача от радости, и протянула ему руку. – Теперь ты можешь найти Бейлфаера. - Да, - мужчина почувствовал, как в груди что-то сжалось. – О, милая Белль, как бы я хотел уехать вместе с тобой. - Это не так важно, - ободряюще улыбнулась она, ещё крепче сжимая его ладонь. – Ты найдёшь сына. И вы вернётесь. Ко мне. А я буду ждать. Вечерний ветер окончательно растрепал её уложенные локоны. Но даже с такой взъерошенной причёской для Голда Белль была самой прекрасной женщиной всех времён. Её блестящие голубые глаза горели надеждой и верой, которые ему были особенно нужны именно сейчас. Он сделал шаг навстречу, и потянулся, чтобы поцеловать свою красавицу. - Это уж вряд ли, - послышался насмешливый голос из-за её спины, а за ним последовали два коротких выстрела. Голд, забыв о боли в колене, мгновенно метнулся вперёд, выталкивая Белль за линию в Сторибрук. Но старая травма всё же напомнила о себе – колени подкосились, и он рухнул на асфальт, крепко удерживая девушку в своих руках. Его лицо исказила болезненная гримаса. Мужчина постарался переместить весь свой вес на вторую ногу, но от этого лучше не стало. В его руках была Белль, неподвижная, словно кукла. Он бережно уложил её на асфальт, чтобы осмотреть. Из-под тела Белль показались багровые струйки, переплетающиеся в странные веткообразные узоры. - О нет! Белль! – вскрикнул Голд, осознавая, что именно только что произошло. Его руки были перепачканы в её крови. Он приподнял девушку, пытаясь обнаружить, где именно раны. - Я тебе немного помогу, крокодил, - усмехнулся Крюк, всё ещё держа мага на прицеле. – Две пули: одна в левой лопатке, другая в голове. Жаль было портить такую куколку, но ведь она тебе дорога. А такие долго не живут. До Голда эти слова доносились, словно через густой туман. Белль, его Белль, умирала у него на руках. Он провёл рукой над раной в голове, но смог лишь вытащить пулю. Раны не заживали от магии. То же самое случилось и со второй. - Оу, можешь даже не пытаться, - пират глумился над бессилием Тёмного, наслаждаясь каждой секундой его беспомощности. – Серебряные пули, дорогуша, отравленные моим чудным ядом. Она будет умирать долго, но не мучительно. Хотя нет, для тебя это будут самые адские дни в твоей вечной жизни. И ты до конца, всю твою проклятую вечность, будешь жить с камнем на душе от того, что сейчас не сможешь её спасти. И ты прочувствуешь, каково это видеть смерть своей любимой. - То, что ты сделал – необратимо, - прохрипел Румпельштильцхен, стискивая зубы от накатившей боли. Нет! Должен же быть хоть какой-то выход. Он не может постоянно терять самых дорогих людей. Когда он потерял Бея, он решил, что больше никого близко не подпустит в своё сердце. Румпельштильцхен отчётливо помнил, что он испытывал на дне воронки, пытаясь вернуть сына. Но сейчас... сейчас он чувствовал такое отчаяние, вдвойне больше прежнего. Потому, что Бейлфаер, несмотря на путешествие в другой мир, остался жив, а девушка в его руках умирает. И он даже не сможет её спасти. Найти портал между мирами было возможным, ибо были те, кто перемещался в разных пространствах. Но над смертью никто не властен. Даже в сказке смерть – это окончательный финал. - Да, крокодил, она умрёт, - Крюк посерьёзнел, спрятав улыбку. Он опустил пистолет и гордо взглянул на мага. – Она была хорошей, хоть я знал её совсем немного. Мне её жаль. Но она сама предрешила свой исход, связавшись с тобой, – мужчина сделал глубокий вдох. - А теперь убей меня, и я наконец-то воссоединюсь с Милой. - С превеликим удовольствием, - глаза Тёмного загорелись адским пламенем, в то время, как в его руке всполохнул огненный шар. Он уже был готов испепелить пирата, но вдруг за спиной послышался сигнал машины. Голд обернулся и увидел свет фар, надвигающийся на них. Мужчина мгновенно схватил девушку и перекатился с ней к обочине. Затем он слышал только громкий крик и треск, удар тела о капот автомобиля. Перед глазами потемнело. Румпельштильцхен с огромным усилием, попытался прийти в себя, при этом крепко прижимая к себе бесчувственную Белль и горько плача. Он зарывался носом в её плечо, гладил грязные спутанные волосы, выкрикивал её имя в пустоту. До его сознания окончательно дошла мысль о неизбежном. И он не мог её принять. Голд был совершенно не готов потерять Белль. Совершенно не готов отпустить её, не только из своих цепких объятий, а из всей его жизни, главным смыслом которой была именно его Красавица.***
На место происшествия подъехала машина шерифа. Перепуганная семья Прекрасных бросилась кто-куда: Эмма к Голду, Мэри Маргарет к водителю автомобиля, а Дэвид к истекающему кровью Крюку. - Голд! Что, чёрт возьми, здесь произошло? – спасительница в привычной манере обратилась к ростовщику, надеясь хоть что-то услышать. Но её вопрос остался без ответа. Спустя секунду Эмма заметила девушку в его руках и её абсолютную неподвижность. Сам Голд горько плакал, прижимая к себе бесчувственное тело. Таким слабым и беспомощным она ещё никогда не видела этого мужчину. - Что с Белль? – прошептала шериф, поджав губы и тщательно не веря в свои очевидные догадки. Слёзы застыли в глазах. - Она… она умирает, - голос Голда дрожал, в то время как он осторожно гладил пальцами лицо девушки. – И я никак не могу её спасти. В этот момент подошли Белоснежка и Принц. После минутного молчания для осознания услышанного Мэри Маргарет опустилась на корточки рядом с Голдом и нерешительно погладила его по плечу. - Скорая сейчас приедет, - попыталась подбодрить она. – В больнице ей помогут, мистер Голд. - Нет, - сжав губы в тонкую истеричную улыбку, он посмотрел на высокое небо. Слёзы текли по его лицу через морщинки в уголках его глаз. – Он убил её. Это яд. Противоядия от которого я не знаю. - Нет, Вы найдёте выход. Вы спасёте её, - Белоснежка провела рукой по щеке Белль, на которой оставалась слеза Румпельштильцхена. Сирена скорой помощи завыла за их спинами. Санитары тут же выскочили к пострадавшим. По приказам Эммы, которая, несмотря на слёзы, контролировала ситуацию, сначала забрали Белль. Голд долго отказывался отпускать её из своих рук и только после длительных уговоров Дэвида смог отпустить тело. Затем увезли пострадавшего водителя и только в конце Крюка. Мэри Маргарет отвезла Румпельштильхена, всё ещё находящегося в оцепенении, в больницу. Там он неожиданно очнулся и пытался пробиться к Белль. С большими усилиями ему удалось вколоть успокоительного. Доктор Вейл, осмотрев всех пациентов, вышел поговорить с семьёй Прекрасных. - Всё относительно, - с неким надрывом произнёс он, выбирая нужные слова. – Водитель жив, у него черепно-мозговая травма, плюс перелом ключицы. Многочисленные ушибы. Капитан в гораздо лучшем состоянии – сломано несколько рёбер. - Что с Белль? – не выдержала Белоснежка. - Она жива. Пока что, - доктор прикусил губу и опустил взгляд на пол. – Её раны, даже не знаю с чего начать. Они огнестрельные: одна пуля со спины, задела миокарду, но до сердца не добралась, вторая… Тут не очень хорошо. Тоже черепно-мозговая, но в более высокой степени. Повреждён мозжечёк и затылочная доля. Я не знаю, никогда не думал, что скажу такое, но я не понимаю, как она вообще ещё осталась жива. Внутренние органы перестают работать, организм впал в состояние комы. Честно сказать, - он кинул быстрый взгляд на Голда, который был без сознания после лошадиной дозы успокоительного, - честно сказать, с такими травмами, девочке лучше бы умереть. Шансов на восстановление медикаментозно нет. Эти травмы не совместимы с жизнью. Повторюсь, я не знаю, что её держит ещё живой. Возможно, только магия. - И она не всесильна, - закончила Мэри Маргарет, пряча лицо в ладонях. Она уткнулась в плечо Девиду. Он успокаивающе поглаживал её вздрагивающие плечи. - Ну, милая, у Румпельштильцхена ведь есть магия, - предположил Принц. – Он что-нибудь придумает. - Он сказал, что это яд, - голос Эммы отрезвляюще подействовал на всех. – И у него нет противоядия. - Для любого яда есть противоядие, - ответил доктор Вейл. – Уж поверьте, я занимался некогда алхимией. Другое дело, что его рецепта никто не знает. - Значит, надо попробовать, - воодушевился Прекрасный. – Как только Румпельштильцхен придёт в себя, он постарается что-то предпринять. - Я возьму на анализ её кровь, - доктор Вейл чуть улыбнулся, и эта улыбка была совсем нерадостной. - Думаешь, он сам до этого не догадался? – чуть успокоившись спросила Мэри Маргарет. - Он не в том состоянии, чтобы хотя бы думать, - пожала плечами мисс Свон. – Никогда бы не подумала, что он может ощущать… такую моральную боль. - Она была ему дорога, - Белоснежка подошла к дочери. – Я хорошо представляю, что он чувствовал. Даже самое чёрное сердце не выдержит, когда у него отнимают его последний лучик света.***
Голд довольно скоро пришёл в себя. Первым, что он вспомнил, была Белль, падающая ему в руки. Он распахнул глаза и обнаружил, что спал в холле госпиталя. Рядом сидела Красная Шапочка и гипнотизировала противоположную стену пространственным взглядом. Голд пошевелился, разминая плечи, затёкшие от неудобной позы. Руби обернулась на движение и чуть улыбнулась. - Мистер Голд, - робко позвала она. – Вы… Вы в порядке? - В полном, - небрежно кинул мужчина, поднимаясь с дивана, на котором провёл последнюю ночь. – Где Белль? - В реанимации, - девушка чуть потупилась, уклоняясь от вопросительного взгляда Тёмного. - Что с ней? Она ещё жива? – голос Румпельштильцхена больше напоминал хрипы человека с хронической бронхиальной астмой. - Да, она жива, - ответила Руби, плотнее кутаясь в свой белый халат. – Доктор Вейл провёл несколько операций. Её раны не срастаются, - повисла небольшая пауза, - но кровотечение остановить удалось. - Что сказал Вейл? Сколько у меня есть времени? – сухо произнёс маг, внимательно изучая девушку. - Неизвестно, - Шапка неопределённо покачала головой. – Её держит не медицина, а магия. - Это что-то подобное заклятию вечного сна, - объявила вышедшая из палаты Реджина. - Ты? – Румпельштильцхен нахмурил брови, решительно не понимая, что тут забыла Её Величество. - И тебе здравствуй, Румпель, - очаровательно улыбнулась та. – Пока ты отдыхал в прекрасной стране Морфея, Свон и её весёлое семейство вытащили меня из дома, чтобы осмотреть твою ненаглядную. - И-и? – Голд растянулся в саркастичной улыбке, за которой всё же таились боль и нетерпение, поприветствовал мэра. – Что показал проф. осмотр? - Не старайся поясничать, Голд. Не в твоём положении язвить, - металлическим тоном ответила женщина. – На ней проклятие, довольно мощное. И один поцелуй истинной любви тут ничего не решит. - Ты имеешь хоть малейшее представление в чём суть именно этого заклятия? – мужчина прожигал её нетерпеливым взглядом, стараясь сдерживать внутренний гнев. - Нет-нет, Румпель, - Королева обернулась к палате. – Ты не усёк. Здесь проклятье, чёрт возьми чем наложенное. Пойдём, ты должен кое-что увидеть. Руби накинула уже приготовленный белый халат на плечи Голду, за что тот одарил её такой непривычной благодарной улыбкой. Ростовщик сделал шаг навстречу Реджине, и она, слегка усмехнувшись, провела его в палату. Внутри это была обычная реанимационная. Когда-то здесь лежал Дэвид Ноллан, и Мэри-Маргарет читала ему историю о Белоснежке и Прекрасном Принце. Унылая белизна стен, серые жалюзи, больничная койка и множество аппаратуры, постоянно звякающей и пикающей. На большом мониторе отображались странные ломанные линии, периодически позвякивающие и мигающие. Голд не знал, для чего это всё нужно, да и его это сейчас особо не интересовало. Здесь воздух был пропитан горьким запахом отчаяния и безнадежности. Здесь была словно граница между жизнью и смертью: человек ещё существует, его сердце тихо стучит, но это лишь вопрос времени. В таком состоянии можно пробыть ни один год. Пациенты редко выживают, в основном, рано или поздно, их организм устаёт бороться за себя, даже с помощью новейших медицинских приспособлений. - Доктор Вейл оставил ей только искусственное дыханье, - прокомментировала Реджина, пытаясь привлечь внимание Румпельштильцхена. – Плюс аппараты для общей диагностики. Ничего больше он сделать не может. Её поддерживает не медицина, а магия, которая, увы, мне совершенно неизвестна. Голд наконец смог заставить себя посмотреть на девушку, лежащую на кровати. Он подошёл к ней ближе, теперь уже не отводя глаз. Белль мирно оставалась неподвижной. Её глаза были плотно закрыты, ресницы не дрожали, губы чуть разомкнуты, словно лепестки алой розы, потерявшей свой истинный цвет. Её кожа была неестественно бледной, так что мужчине на миг показалось, что она чуть отдаёт синевой. Издалека могло показаться, что девушка просто спит, но если приглядеться, можно было заметить, что грудь её почти не вздымалась, дыхания слышно не было. Тёмные локоны разметались по подушке, курчавые завитки, словно маленькие змейки, обрамляли лицо Белль. Нет, никакая Белоснежка не шла с ней в сравнение. Такой мертвенной бледности не было даже у возлюбленной Прекрасного Принца, когда та заснула вечным сном. Румпельштильцхен коснулся кончиками пальцев бледной щеки любимой, некогда обладавшей здоровым румянцем. - Хм, Румпель, - прокашлялась Королева, чувствуя неловкость ситуации и свою абсолютную ненужность сейчас, здесь, когда происходит нечто до боли трогательное и печальное, что может задеть даже самое чёрствое сердце. – Не хотелось бы прерывать это… в том смысле, что… давай, ты выслушаешь меня, что я успела выяснить и обнаружить, а потом вы сможете побыть наедине. - Да, хорошо, - сиплые нотки его голосе могли заставить Её Величество усомниться, Тёмный ли стоял сейчас перед ней. Где же тот весёлый идиотизм, неизменное остроумие, замысловатые жесты так присущие ему? Ей казалось, что маг способен травить шутки даже на похоронах. Но перед ней сейчас был в большей степени мистер Голд, точнее человеческая сторона Румпельштильцхена, быть может, даже обычного прядильщика, не знавшего ничего кроме обычных чувств. Его эмоции сейчас были настолько человечны, что искренне удивляли своим наличием. То, какими глазами мужчина смотрел на бесчувственное тело девушки, напоминало Королеве саму себя. Также она смотрела на Дениэла, когда мать вырвала ему сердце. Такую же боль и дрожь она испытывала по всему телу, когда сердце конюха песком посыпалось на пол. Она хорошо помнила это, и заноза в душе заставила проявить сочувствие. Мэр Миллс не могла остаться в стороне. Она знала, что такое терять любимого человека и не иметь возможности его спасти. - Во-первых, посмотри здесь, - Реджина никогда не была врачом, но подумала, что «осмотр» стоит начать именно с этого. – Кровоподтёк на шее. Этого не могло быть при обычном ранении в голову. В шею-то не попала ни одна пуля. Голд обратил внимание на пульсирующую багровеющую жилку на шее Белль. С виду, как обычная гематома, с чётко очерченной линией вен, которые неожиданно проявились так близко к поверхности кожи, словно и не скрытые ею. Пятно потихоньку увеличивалось, хоть и было относительно небольшим. - Это действие яда, - заключил маг. – Крюк сказал, что пули смазаны ядом. - Поэтому раны не заживают, - дополнила Королева, понимающе кивнула головой. – Виктор зашил, но внутри они не начали срастаться. Её мозг начинает погибать. Пули были серебренными? - Да. - Прискорбно. Реджина поджала губы. Значит яд им не вытянуть. Но должна же быть хоть какая-то зацепка. «Для каждого яда есть противоядие», - один из основных законов алхимии не может врать. Вряд ли неотёсанный пират настолько силён в зельях, что мог выработать что-то без антидота. Если ему не помогли. Вот только кто? - Реджина, что-нибудь ещё? – ровным тоном спросил Голд. - Да, - женщина поёжилась и вынула из воздуха две пробирки. – Специально для тебя забрала. Образец крови Белль и одна из пуль. Можешь изучить на досуге. - Отлично, - кивнул Тёмный, кладя их в карман. – Только не говори, что сама не осмотрела пулю. Не в твоём стиле. - Разве? – она удивлённо изогнула бровь и презрительно фыркнула. – Впрочем, ты прав. Только ничего хорошего. На них древние руны. - Какой язык? - Одна из первых форм латыни, - Королева тяжело вздохнула и оглянулась на дверь. – Пожалуй всё. Больше я ничего не нашла, кроме парочки засосов. Голд зло зыкнул на неё, отчего та почувствовала себя маленькой девочкой, ляпнувшей что-то очень обидное. Женщина спрятала небрежную улыбку и развернулась к выходу. - Почему она без кислородной маски? – вопрос Голда настиг её уже в дверях. - Попробуй, - многозначительно ответила она, с искренним сочувствием глядя на Белль. – Я не уверена, что сработает, но попытка – не пытка. Тут будем действовать методом проб и исключений. - То есть, ты предлагаешь свою помощь? – Румпельштильцхен удивлённо вскинул брови. - Моё сердце хоть и почернело, но отлично помнит горечь утраты, Румпель, - взгляд Реджины устремился в пространство. – Не хочу, чтобы эта участь постигла кого-то в Сторибруке. Я обещала Генри, что изменюсь. С этими словами госпожа Миллс покинула реанимацию. Румпель ещё несколько секунд смотрел вслед удаляющейся женщине и обдумывал её слова. Да, глупо было надеяться на такое простое решение, ведь одно дело разбудить ото сна, и совсем другое – выкачать из тела яд и снять проклятье. Разве что вытянуть всё в себя и умереть вместо Белль. И как ни странно, Голд был готов это сделать. Он посмотрел на невозмутимое лицо его Красавицы и улыбнулся нахлынувшим воспоминаниям. Сколько света несла с собой эта юная отважная принцесса, не побоявшаяся отдать себя за благо своего королевства. Сколько храбрости ей потребовалось, чтобы покинуть родной дом, отправиться вместе с чудовищем в его замок навсегда. Быть может, она не понимала всей длины этой фразы, думала, что «навсегда» ограничивается лишь её жизнью, которая может прерваться в любой момент, будь то прыжок с башни или эпидемия холеры. Нет, это значило, что она отдала свою душу, а душа, как говорят, бессмертна. И всю долгую вечность она была бы пленницей Тёмного Замка, если бы его властный хозяин не влюбился в очаровательную принцессу-служанку, которую так глупо потерял. Румпельштильцхен прекрасно помнил тот день, когда Реджина рассказала ему о смерти Белль. А сейчас Злая Королева выполняет совершенно другую роль. Как же так? Эта сказка действительно не так проста. Голд ласково убрал тёмную прядь со лба девушки. Осторожно, затаив дыханье, он склонился к ней и коснулся нежных губ своими. Они были такими же сладкими, как и раньше, напоминали цветочный мёд. Но Белль всегда была такой тёплой и нежной, даже когда замерзала, она буквально излучала тепло. А сейчас её губы были холодными. Румпельштильцхен замер на секунду, ожидая результата. Но ни через минуту, ни через две ничего не произошло. От бессилия он прижался лбом к её, вдыхая аромат тела Белль. Она пахла, как всегда ванилью и корицей, что снова заставило мужчину позабыть о бессознательности девушки. Ему вдруг показалось, что она просто спит, а он по привычке пришёл поцеловать её на ночь. Румпельштильхен нуждался в Белль, как ни в ком другом. Она всегда спасала его, всегда находила выход. Всегда. Голд открыл глаза и снова столкнулся с мертвенной бледностью и спокойствием, застывшими на лице его прекрасной возлюбленной.