***
Раннее утро. Маленький жилой домик, что был починен до состояния пригодного для проживания в нём людей. Небольшая дверь с тихим скрипом открылась и в дом вошла фигура в стареньком экзоскелете и фугас-маске, впустив внутрь порцию свежего воздуха. - Я вернулся, - прозвучал немного хриплый голос через маску. - Ну и где мы шлялись всю ночь? – в проёме одной из двух имеющихся комнатушек показался темноволосый мужчина 37 лет в выцветших штанах армейской раскраски и чёрной футболке. - В Рыжем лесу, - ответил сталкер, снимая с себя своё вооружение. - И что же мы там забыли? – мужчина сложил руки на груди в замок и опёрся о дверной косяк. - Я охотился. Одно солдатское мясо забрало принадлежавший мне предмет. Я решил его вернуть, а он и не против, был, - взяв рюкзак, сталкер вошел в соседнюю комнату. - Допрыгаешься так когда-нибудь. Ты вообще меня слушаешь? – мужчина стянул со сталкера фугас-маску, открывая лицо и распуская длинные белые волосы. - Угу, - буркнул тот более мягким голосом в ответ. - Так тебе на много лучше, - улыбнулся мужчина: - И прекращай говорить о себе, как о парне, Ника. - Не прекращу, - беловолосая обернулась и показала язык: - Вообще ножом волосы срежу, и буду ходить, - фыркнула она. Эта белобрысая девчонка 17 лет я – Хевласка. Моё настоящее имя Ника, но на Зоне имена не имеют смысла. Мужчина, что сейчас стоит напротив меня, покуривая сигарету, мой старший брат – Георгий, прозвище Напалм. Возможно, у вас возникнет вопрос, что семнадцатилетняя девчонка делает в Зоне? Отвечаю. Почти четырнадцать лет назад мать наркоманка продала меня неизвестному. Тот, в свою очередь, оказался поставщиком живого сырья для лаборатории Х-18, что находится в Припяти. Старший брат, как только узнал, что сделала мама, кинулся за мной в Припять. Спустя 4 года он со своими знакомыми вытащил меня оттуда. Однако, пусть особо на мне никаких экспериментов не ставили, мои волосы стали белого цвета, а глаза с изменили цвет на светло-светло голубой. На гражданке меня бы не приняли и тогда мы просто остались здесь жить. Нашли домик, отремонтировали его, вот так вот. Поэтому меня можно смело назвать «Ребёнком Зоны». Да и я не одна такая. Некоторые сталкеры умудрились каким-то макаром продолжить свой род и сейчас в Зоне есть такие же «Дети Зоны», как и я. - Когда пойдёшь артефакты сливать? – докурив сигарету, спросил Напалм. - Не знаю. Покемарю часик-другой и пойду. Всё-таки несколько часов этого долговца караулила. - Хорошо. Кстати, Ник, я, завтра, собираюсь в Госпиталь с Вальтером и его сыном пройтись, не хочешь со мной? - Откажусь, извини братик. Кто-то попросил зачистить логово кровососов, обещали хорошую плату. - Лады, - Напалм развернулся и скрылся в своей комнате. Я же быстро переоделась и завалилась спать.***
- Что?! Какого так мало?! Я стояла у барной стойки весьма возмущенная ценной которую предложил бармен за артефакты. - Ты понимаешь, в какую задницу я лазил, чтобы достать их? – возмущению моему не было предела. - Я понимаю, но эти артефакты слишком сложно продать. Нет, максимум на тройку могу поднять, но лишь для тебя, - недовольно бросил мне он - По рукам, - холодно произнесла я. Забрав деньги, я быстро покинула базу Долга. Блин, чем он старее, тем больше становится жидом. Бармен, бармен, вы так когда-нибудь совсем без поставщиков и покупателей останетесь. Но это не мои проблемы, ведь всегда есть Сидорович, что может выручить. Я спокойно шла по дороге. Артефакты я продала, целый день свободный. Сходить зачистить логово кровососов что ли? Можно, конечно, но заказчик попросил именно завтра зачистить его. Странный человек, ну да ладно, не будем нарушать договор. Сходить в Рыжий? Нафиг надо, ночью там была. Домой идти смысла нет. Хе-хе, делать-то нечего совсем. Совсем другое дело, когда ты состоишь в какой-нибудь группировке. Вечно какие-то задания, поручения, рейды, зачистки и так далее и тому подобное. Однако я больше люблю волю, а потому никогда не вступлю ни в какую группировку, даже под страхом смерти. Если умирать, так умирать вольным сталкером. Из мыслей меня вытянул протяжный собачий вой. Ой, собачки, да так много. Когда ж вы только наплодиться успели, нарушители спокойствия. Дайка я вас немного порублю, делать всё равно нечего. Достав охотничий нож, я двинулась прямо на стаю собак размером не меньше 30 голов. Уже вечерело. Тяжёлые, словно налитые свинцом, облака, что всегда закрывали солнце, постепенно чернели и опускались ближе к земле. Я сидела на небольшом валуне и чистила свой ПМ37. Закончив, я поднялась и пошла домой. Завтра рано вставать, так что пора бы и честь знать. Наш дом располагался между армейскими складами и Тёмной долиной, но всё-таки ближе к складам. Старая дверь со скрипом открылась, и я вошла внутрь. Едкий, я бы даже сказала концентрированный, запах табака резко ударил в нос. Твою на лево, Напалм, опять курил с закупоренными окнами, гадёныш. Пнув тяжёлым ботинком закрытую дверь в комнату брата, я ввалилась к себе. Быстро переодевшись, я завалилась на кровать и сразу заснула. Говорят крепкий сон признак чистой совести. Не знаю, не знаю. Утро следующего дня выдалось на удивление весёлым. Где-то в шесть утра по местному времени на спящего Напалма вылилось ведро ледяной воды. От неожиданных водный процедур он мгновенно вскочил с кровати с довольно громким матерным сопровождением. - Доброе утро братик, - мило улыбнувшись, произнесла я, убрав пустое ведро за спину. - Я тебя сейчас такое доброе утро устрою, на всю жизнь запомнишь, Ника! – крикнув, Напалм побежал за мной. Я бросила ведро ему под ноги и кинулась в свою комнату. Брат быстро меня нагнал и, обняв со спины, прокружил по маленькой комнате, после чего «кинул» меня на кровать, а сам сел на стул. Да, только с братом я могла вести себя как маленький ребёнок. Искренне смеяться и улыбаться. Ведь он единственный родной человек у меня. Позавтракав подогретой тушенкой, я собралась и уже вышла и дома - Я пошел, - попрощалась я с батом, что стоял в дверном проёме. - Удачной зачистки, - помахал рукой, с зажатой между пальцами сигаретой, Напалм. - Спасибо. Возвращайся с Госпиталя скорей, - крикнула я уже издалека. - Обязательно вернусь! – крикнул он. Как на гражданке, тихо и спокойно, но кто мог знать, что это последний раз, когда я вижу брата живым. С зачистки я вернулась уже вечером. Пустой дом встретил меня прохладным воздухом и лёгким полумраком. Аккуратно облокотив рюкзак с «заказными» щупальцами кровососов на стену я побрела в свою комнату. Раздевшись, я бессильно повалилась на кровать и сразу же заснула. Ночь была слишком тихой в тот день. В дверь кто-то громко стучал, фактически срывая её с петель. Взяв в руки калаш, я подошла к двери. - Кто? – понизив голос, спросила я. - Хев, открой, - послышался знакомый голос. Я открыла дверь, и в дом ввалился сильно потрёпанный Вальтер, друг и так называемый ученик моего брата. Один, без Напалма. Вся его одежда была в крови, на лице, руках и теле рваные раны. - Что случилось? Где брат? – мои нервы натянулись, словно струны на гитаре. - У Госпиталя мы попали в аномалию. Малого не задело. Меня, видишь, порвало, - прерывисто, немного задыхаясь, произносил Вальтер. - А брат, что с Напалмом? - Он погиб, - холодно и совсем отрешено ответил он. В душу и сердце будто воткнули острый нож. Погиб. Это слово повторялось и повторялось у меня в голове. Напалма больше нет. Брат мёртв. Я одна. У меня теперь нет никого в этом мире. Я не могла издать и звука. Просто села на пол, сползя по стене. Вальтер присел рядом со мной и крепко обнял. - Успокойся, Хев. Нам всем сейчас паршиво, но тебе хуже всех. Всё нормально, успокойся, - тихо говорил он, успокаивая меня. Пусть снаружи я была спокойно, лицо никак не изменилось, но в душе мне было очень больно и хотелось рыдать. Отстранившись, я поднялась и сходила за аптечкой. - Дай обработаю раны, - привычным ровным тоном произнесла я. - Я попытался его спасти, но аномалия оттолкнула меня. Мы ничего не смогли сделать, прости. - Со мной всё нормально, Вальтер. Просто помолчи, - я достала перекись водорода и начала обрабатывать лицо мужчины. Брат, как же твоё обещание вернуться? Я тебя больше никогда не увижу?...