I Hate - Why You Love Me (Моя личная доза героина)

If I stay it won't be long, Till I'm burning on the inside... If I go I can only hope, That I make it to the other side... If you want to get out alive, Run for your life...*

Гонтье никак не мог понять, что так могло задеть чувства Миши? Она ведь была абсолютно честна и говорила абсолютную правду. Конечно, его подружка - дебилка, и этого никто не отрицает, но воспринимать её всерьез тоже глупо, даже если она и говорит правду, или что-то дельное. Та вы же взгляните на неё, разве такое существо способно восприниматься всерьез? Зато Адам не мог не заметить, что она и правда волнуется за друга, хоть и не понимает, что тот в подобных заботах не нуждается, и это тоже очевидно. Звук закрывающейся за спиной двери отрезвил, Гонтье резко вырвался на свободу улицы и в лицо ударили потоки холодного воздуха. Этот холод приятно обдувал раскалённую кожу, а значит он и правда чувствовал себя неловко там, слушая сопливые тирады Эшли. Аж стыдно за себя... Чёрт, как же кружится голова, будто эта девчонка в раз сказала о всём том, на что мужчина старался не обращать внимания раньше, продолжая использовать мальчишку в целях развлечения. Насколько же все это нелепо и по-детски... Парень был где-то впереди, его напряженная фигурка пряталась за спинами прохожих, и Гонтье понял: если не догонит сейчас, может потерять. Какая, однако, двусмысленность в этих словах - может потерять. Как будто он что-то обрел, или его чем-то одарили, а затем это что-то пытается, словно песок, просочиться между пальцами и навсегда развеяться по ветру. Но ведь нечего терять? Зато ноги сами понесли вперёд, по следу мальчишки, по следу его слабого сладкого запаха. На мгновение глаза закрылись, плечо зацепилось за прохожего, но внимания этому не уделялось настолько много, насколько оно было приковано к запаху мальчишки, и Адам следовал за ним, как хищник по следу раненого зверька, пока ноги не нагнали его практически у самого перехода, где хомяк терся, ожидая когда для него загорится зелёный свет. - Это закончилось? - Адам обратился к нему как-то со стороны, будто спрашивает у прохожего который час. - Что закончилось? - огрызнулся Миша, скукожившись от ветра, но его устремленный куда-то взгляд немного озлобился, будто на весь мир. - Ну ты больше не привлекаешь слишком много внимания прохожих альф, если понимаешь о чём я? - Адам тактично сделал шаг влево, в его сторону, словно совсем случайно, но на самом деле потребность быть ближе владела им сильнее, чем потребность оставить всё и послать к чертям собачьим. Сам мальчишка ответил не сразу, вдумываясь в слова, и оценивая своё общее состояние. Если не считать испорченного посиделками в кафе настроения и приятного проламывания ниже спины, то он и правда чувствовал себя более трезвым, более здравомыслящим и свободным от навязчивого желания отдаться первому встречному. - И что с того... - он недоверчиво буркнул, будто не понимал о чем Гонтье вообще говорит. - Ну, это значит, что нам не обязательно избегать друг друга теперь, - словно безразлично сдвинул плечами Адам, рассматривая мимо проходящих людей. И как бы оба ни старались отвлекаться на прохожих, всё равно не заметили, как потоки пешеходов поплыли вдоль перехода словно ручеек на зелёный свет, которого так ждал Хитсон. Эти двое настолько были заняты жалким подобием разговора, что опять забыли в каком направлении мир крутится вокруг них. - Слушай, - вздохнул мальчишка, прижимая дрожащие от холода ладони к локтям, - ты так печешься только из-за того, что возможность застать меня в своем постели у тебя теперь не так велика? Гонтье поразился смышлености хомяка и даже слегка улыбнулся, принимая поражение. Ведь он и правда думал о том, что больше не застанет этого пушистого мерзавца рядом с собой по утрам, даже если это первое утро, когда ему не приходилось терпеть присутствие мальчишки рядом и сдерживать своих желаний. Это было первое утро, когда он просто наслаждался ощущением, что рядом кто-то есть. Но понимание этого пришло только сейчас, с его словами. Почему-то Адаму было не столь важно трахать его, сколько просто держать при себе, как плюшевую игрушку, тереться щетиной об нежную кожу, вдыхать пьянящий запах. Но вместе с тем хотелось узнать из чего сделан этот Мишель, с чем его едят, и как вести себя рядом с ним, чтобы не обидеть, смутить, напугать. - Ну тогда можешь об этом не волноваться, - косо посмотрел в его сторону Мишель, так и не дождавшись ответа. - Мне все равно негде спать, а на диване я отлеживаться не собираюсь. - Иногда он казался крайне храбрым, как вот сейчас, или просто слишком глупым. - Так что если хочешь, чтобы твое любимое место кто-то не занял, предупреждаю: забивай вовремя... - на последних словах хомяк уже набирал обороты, уверенно шагая по дороге и растворяясь в толпе пешеходов, пока Адам с глупой улыбкой на лице, пялился ему в след. Что же за фрукт - этот Мишель Хитсон? В какую игру он на самом деле играет, и не притворяется ли дурачком? Адам знал его ещё со школы, когда тот выглядел словно косящая под мальчишку девчонка: с правильной походкой, аккуратными руками и лицом, с немного вихляющимися при походке бедрами. И тогда его нужно было спасать, иначе из этого милого создания слепили бы что-то порочное, и испортили бы жизнь напрочь. И именно на это был нацелен последний подвиг Гонтье в школе. Ну что тут поделаешь, он никогда не любил когда обижают слабых, и этой черты характера у него не отнять. Но что если он сам противоречит своим предрассудкам в данный момент? Что если Эшли настолько права, и хомяк израниться об его самовлюбленный камень в груди? А так и будет, ведь на это Гонтье был нацелен изначально, кто его знает, может из-за желания отомстить... Но, оказывается, он совсем не знает этого уязвимого порой парня, и узнать его теперь единственная цель. Но Мишель не должен влюбиться... "Да с чего ты вообще взял, что он влюбится в тебя?" - насмехалось подсознание, которое, как не странно, но немного успокаивало. Иногда не мешало хоть с кем-то поговорить о наболевшем, даже если это всего лишь внутренний голос у тебя в голове. Всё время по пути хрен его знает куда, мужчину не покидали эти странные мысли, эти терзания, эти глупые убеждения и печальные догадки, пока он не наткнулся взглядом на покинутый ранее кафе. Эшли сидела все за тем же столиком, вокруг нее собралась куча стаканов и бутылка с чем-то. Кажется девчонка увлеклась не на шутку, что закончится хреновой ночью для всех - Гонтье ненавидел пьяниц. Эшли уже обмякла на стуле, когда почувствовала, как её наполняет тепло после очередного стакана. Вдруг всё стало настолько неважным, что мир начал казаться намного проще чем прежде, где её вечно ждали неудачи, попытки и провалы. Она уже не жалела о своих словах, не жалела о том, что каким-то образом причинила другу боль. Оно было таким однозначным, как и этот стакан в руке, который стоит только отпустить, и он встретится с блестящим полом, прозвучит громкий звук бьющегося стекла и стакана больше не будет существовать. А ведь всё и правда намного проще, чем казалось, просто люди сами всё усложняют, сами заводят себя в тупик. - Всё проще... - протараторила она, и её губы уже потянулись к стакану, где всё ещё что-то болталось на дне золотистым осадком, но её остановил легкий стук в окно за спиной. Повернулась она слегка неуклюже, словно возмущенный ребенок, которого отвлекли от важного дела. Но когда она заметила в окне кивающего в сторону двери Адама, лицо тут же запылало как в огне. Девушка даже пьяным взглядом смогла заметить, что в его глазах больше нет той злости, что прежде, он просто напористо призывал её жестом указательного пальца, ежась от утреннего холода. И Эшли, как птичка упорхнула к выходу, волнующе заправляя выбившуюся из стянутых на затылке волос непослушную прядь. - Всё намного проще...