За несколько дней до матча Na'Vi — Cloud9
Парни прилетели в Сиэтл рано утром. Почти весь стафф уже прибыл заранее, занимаясь подготовкой к приезду команды, техническими вопросами, да и просто отдыхая. Закинув сумки в автобус, они завалились на мягкие удобные сидения. Хвост жевал банан, меланхолично осматривая окружающие виды, Фанник разговаривал с менеджером, Денди тыкал какую-то игрушку в планшете Хвоста. Парочка саппортов отсели подальше, ближе к концу автобуса, тихо переговаривались и возились, щекотали друг друга и хихикали. Денди сидел так, что в экране планшета отражалось то, чем занимались в дороге Куро и Клемент. Например, как Куро щипает Клема за щеку, а тот в ответ легонько сжимает шею друга, делая вид, что душит его, как Куроки касается его губ пальцем, а затем своих. Какие же взгляды бросает Клемент на второго саппорта, наклоняясь к нему, чтобы что-то сказать на ухо, украдкой, нежно целует смуглую шею Куроки. Они были так заняты друг другом, что не замечали пристального взгляда Денди. Сейчас мидер команды Na’Vi ненавидел весь мир, его не интересовали виды города, он не взглянул даже на Кей-Арену, возле которой сделал круг автобус. Он не мог сосредоточиться ни на чем, кроме тех двоих. Пусть Данил давно оставил свои чувства к Клементу, иногда по ночам его посещали мысли о былых днях. О нежных прикосновениях Клемента, как после долгих тренировок они сидели в баре, не видя никого вокруг. Какие возмущенные взгляды бросал на них Куроки, и как он громко шутил про геев в их присутствии, все время звал Клема перекурить и всячески встревал в чужие разговоры. Данила забавляло такое внимание от Куро, он начал открыто издеваться над ним, не зная, кто же нравится иранцу — Клемент, или все-таки сам Данил. Эта неопределенность мучила Даню, он начал сомневаться в себе, все чаще наблюдая за Куроки, как тот рассекал в черной шапочке, как у Джерри из Альянс, шутил над комментаторами и журналистами, приводил своих подружек поболеть за него на различных шоу-матчах. Однажды, оставшись последними в арене, Куро и Денди разговорились. Денди спросил парня, почему он так доставал их с Клементом. Куро улыбнувшись, сказал на английском: — Друг, извини меня, просто я так близко не знал вас, а с Клемом я знаком давно, вот и цеплялся за него как за проводника. Сейчас я освоился, все в порядке, я больше не буду к вам приставать, — в черных глазах иранца была насмешка, казалось, что он понимал, почему задаются такие вопросы. «Он все знает», — обреченно думал Денди. Его чувства к Клему остыли, они начали отдаляться друг от друга. Капитан команды начал выпивать вечерами, все время поглядывая на Денди со смесью тоски и недоумения. Даня знал, что скоро Клем успокоится. Все таки, то, что у них было, нельзя назвать серьезными чувствами. Это была страсть, которая перегорела, шлепнув их санстрайком, остыла, оставив угли. Денди уже думал начать общаться поближе с Куро, но саппорт смотрел на него с опасением, словно чувствуя, чего именно от него хотят. У Данила была такая же животная страсть к Куроки, какая раньше просыпалась в нем при виде Пуппея. Ветреный мальчишка не привык к отказам и решил добиться желаемого любым способом, осталось только набраться терпения и выбрать нужный момент. И этот момент наступил.***
— Даунил, — пропел Хвост с соседнего стула. Даня выпал из своих размышлений и еле сдержался, чтобы не швырнуть в Сашу пустую рюмку из-под абсента. Он только зыркнул на пьяненького тиммейта, и влил в себя еще рюмашку халявного пойла, которое повсеместно подавалось в Сиетле, в какой бы кабак рядом с ареной они не зашли. Бармены, видя их форму и висящие на шеях аккредитации, начинали суетливо наливать свое лучшее пойло «на пробу». В этом баре их баловали коктейлем, называемым «DragonClaw». Парни сразу оценили говорящее название, потому что коктейль, состоящий из гремучей смеси абсента и антифриза, создавал внутри ощущение, что тебя хукнул пудж и жрет тебя заживо, источая адское зловоние — так от него перехватывало дыхание. Забористый алкоголь разлетался быстро, и вскоре ребята были подшофе. Глеб пришел отдыхать без своей девушки и с немного виноватым лицом танцевал с американскими красотками, похожими на породистых лошадей. Хвост запивал абсент чем-то вроде бабского коктейля «Секс на пляже», закусывая все это банановыми чипсами. Куро, улыбаясь, рассматривал свой телефон. «Наверняка пишет смски Клементу», — подумал Денди, начиная злиться. Клемент не смог пойти с ними в бар, потому что встречал свою семью, но расстояние не разрывало их связь. Куроки светился, как радиоактивный, много шутил, но был трезвым и собранным, особенно собранным, когда рядом был Даня. Данил сжимал в ладони рюмку и смотрел на саппорта не отрываясь, как завороженный. Хвосту надоело, что Денди не отвечает на его подколки, и он намеренно толкнул официантку, которая вылила пару напитков с подноса на незадачливого наблюдателя. Даня вскочил со стула как ошпаренный. Хвост откровенно ржал, не уличенный в этой пакости. Шалость определенно удалась! Под лепет официантки, которая, чуть ли не плача, извинялась, Денди осматривал совершенно мокрую футболку. — Куро, проводи этого алкаша в комнату персонала, она выше по лестнице, пусть переоденется, — к Куроки подошел менеджер и на английском объяснил ему ситуацию, выдал в проводники официантку и новенькую фанатскую кофту команды, которые он всегда пачками таскал с собой. Официантка взяла Денди под локоть и повела в комнату. Включив свет, она, чуть ли не кланяясь, удалилась. Даня медленно обернулся и только в этот момент увидел Куро, который все это время шел за ними. Куро молча кинул пакет с кофтой в Денди, сел на подлокотник кресла, достал из кармана сигарету, взял ее в зубы, рыская по карманам в поисках зажигалки. Денди повернулся к нему спиной, стягивая с себя липкую футболку. — Ты же не куришь? — возмущенно сказал Даня. — Это сигареты Клемента, — ответил парень, — курю, когда надо расслабиться, или когда я бухаю. Денди резко подошел к нему, преодолев расстояние буквально за два шага, вырвал еще не подожженную сигарету изо рта Куроки и бросил ее на ковер. Небольшой, красивый рот парня скривился в усмешке. Он кончиком языка облизнул пересохшие губы, наблюдая за этим движением, Даня чуть не подавился своей слюной. — Денди, одевайся! Тормоз... — сказал Куро с раздражением. Но Даня стоял, зачарованный, смотря в черные глаза иранца, и представляя, как его язычок… Куро встал с кресла и отошел поближе к двери. — Я знаю про вас с Клементом, — громко сказал Даня. — Мы друзья, — невозмутимо парировал Куро. Денди рассмеялся, как же, друзья. Кого он пытается обмануть? Куроки выругался, развернулся и пошел к лестнице. Краем глаза он уловил движение, но не успел обернуться, как на его затылок обрушился удар. Парень потерял сознание и кубарем полетел вниз по лестнице.***
Очнулся я в нашем с Клементом номере. Голова немного кружилась и меня тошнило. Я попробовал пошевелиться, и меня пронзила резкая боль. Все мое тело было как отбивная, кроме боли я не чувствовал только то, что не могу пошевелить руками. Одна из них была привязана к кровати галстуком, с изображением ананасов, другая какой-то бельевой веревкой. Я тупо уставился на галстук. — Симпатично? Нашел в чемодане у Клемента, неужели он этим тебя соблазнил? Я медленно поднял взгляд на говорящего. — Куро, давай все будет хорошо, — сказал Данил Ишутин, попивая Джек Дэниэлс из бутылки. — Ты же у нас не черепаха и знаешь, что мне нужно. В ответ Денди услышал только пачку матов. — Развяжи меня, — прошипел я, барахтаясь на кровати настолько, насколько позволяла боль. Даня подошел поближе, присел на корточки возле кровати, взял с тумбочки зажигалку и покрутил в руках. — Куроки, если ты издашь хоть какой-то звук, будешь орать, молить о помощи, никто не обратит внимания, все думают, что ты чертовски пьян. Зато я обращу внимание, — сказал Денди, балуясь с зажигалкой-автогенкой, любуясь синим пламенем. Посмотрев мне в глаза, он прижал к моей руке еще не остывшую зажигалку. Я закусил подушку, чтобы не закричать, на глазах проступили слезы, пахло паленой кожей. — За что? — шептал я, смотря в потолок. Он взял меня за челюсть, повернув мое лицо к себе, и посмотрел на меня с досадой и жалостью. — Я всегда получаю то, что хочу. Клемент мне сейчас не помеха, — улыбнулся он, — я не злой, правда, я не хочу, чтобы тебе было больно, разве что самую малость, — говорил Денди, гладя меня по груди легкими, невесомыми движениями. — А я смотрю ты подготовился, — мрачно сказал я. — Да, у нас так мало времени, к черту одежду, — расхохотался он. — Ты не думаешь, что понесешь ответственность за свои действия? — Нет, ты же никому не скажешь, ты просто пьяненький упал с лестницы и немножко стукнулся, с кем не бывает. А добрый коллега подобрал тебя, отнес в номер, спас, можно сказать, — сказал парень, стягивая с себя трусы. — А теперь ты скажешь мне спасибо. Я плотно стиснул зубы. — Я так и знал, что ты будешь выпендриваться, — вздохнул Даня, — пойми, глупый, я хочу тебя, всего то, один разик. Если ты дорожишь Клемом, то ты пойдешь на это. — Что ты ему сделаешь? — процедил я. — Я не только могу попереть его из команды, но и сделать это так, что он опозорится, а меня это никак не затронет. Как же, у меня есть разные материальчики, от которых у всего коммьюнити бомбанет! Смотрите-ка, любимый капитан знаменитой команды долбашится с саппортом, которого сам и позвал: неужели в Na’Vi попадают через постель? — Денди просто хохотал. — Ты блефуешь, ничего у тебя нет, — огрызнулся Куро. — Есть, на волшебном носителе, я конечно глупый, но сегодня-то я раскидаю видео из вашей каморки на всякие другие флешки, эту я держу у сердца, не хотелось бы, чтобы кто-то полюбовался вами раньше времени, — шептал мне он на ухо, — мне не составило труда проследить, куда же вы ходите так часто. Пока он говорил, его рука была уже в районе моей мошонки. Его длинные пальцы разминали мои яйца, двигаясь все ниже и глубже. Я попытался сдвинуть ноги, но этот мерзавец и их привязал. — Всегда ненавидел эти вычурные кровати с фигурными столбиками, спинками, фу просто, орудие пыток, — вещал мой мучитель, — рано или поздно мне придется тебя развязать. Не борись, ты сейчас слабее, и в подарочек ты получишь мерзкую флешку с видосиками, можете потом подрочить друг другу под них, — хохотал Денди. — Ненавижу, — прошипел я. — Ты очень сексуальный, когда злишься, — томно улыбнулся парень и резко вогнал в меня палец. Я судорожно вздохнул, эта боль эхом разнеслась по моему искалеченному телу. Я начал часто дышать, чтобы не потерять сознание. Мой анус превратился в пульсирующую точку, я не чувствовал больше ничего что делал Данил, сколько пальцев он вставлял, что он ими делал во мне. Внезапно он прекратил пытку, наклонился ко мне и поцеловал в лоб, осыпал поцелуями щеки, шею, губы. Я пытался куснуть его, но алкоголь не притупил его реакцию и он увернулся. — Я хочу быть в тебе, — шептал он. — Для этого я развяжу тебя, но сильно не брыкайся, — он схватил меня за горло, взял раскладной ножик с тумбы и обрезал веревки на ногах, затем на руках. Бежать я не мог. Я не смог бы даже встать. Мое тело затекло, мурашки пошли по конечностям. Данил не стал ждать, пока я приду в себя, перевернул меня на живот, перевязав мои руки. — Не буду сильно мучить тебя, — говорил он, сев сверху мне на ноги, гладил мою спину, мои ягодицы, раздвигая их. — Не надо! — выдохнул я, когда почувствовал его горячий, член, который надавливал, проникая в меня, разрывая меня на части. Денди не понадобилось много времени. Буквально несколько глубоких и сильных толчков и он кончил. От боли, которая проходила сквозь меня, я обкусал всю простыню, слезы лились по моим щекам, воздуха не хватало, я дышал, словно в первый раз. Он свалился рядом со мной, прежде отвязав мои руки. Я с огромным трудом перевернулся на бок, прижав к себе изуродованные веревками кисти рук, перетертые и окровавленные. — Спаси меня, помоги мне, — молил я, — где ты, Клем? Данил, уже в одежде, подошел ко мне, снова присев на корточки у моего лица. Я смотрел мимо него. — Куро, — тихо сказал он, кончиками пальцев касаясь моей щеки, — я не знал. Мы с Клементом не занимались сексом. В общем, я ни с кем не занимался этим. Клем любил меня и ждал, когда я буду готов. Но он опоздал. — Ты получил то, что хотел, уходи, — сказал я в пустоту. — Неужели, ты ничего не почувствовал? — сказал он, поглаживая меня. Он был прав. Ничего. Ни малейшего возбуждения. Я молчал. Он положил на тумбочку флешку, постоял немного у двери, ожидая, что я окликну его и ушел. Меня трясло, мне было очень плохо и холодно. Он воспользовался мной, как куклой и ушел. В голове мелькали мысли, что сказать Клему, когда он придет, что делать. Рядом с кроватью я обнаружил свои трусы, пытался подцепить их изуродованной рукой, но пальцы не слушались меня. Как играть теперь, с такими руками… Завтра такой важный день, я не могу подвести своего капитана. Собрав все силы в кулак, я все-таки умудрился сползти с кровати, напялить трусы и тренировочные штаны и остался лежать на полу, с гудящей головой. К двум ночи в номер ворвался Клемент. Он включил свет, увидев меня на полу, упал на колени рядом, перевернув меня, осматривая мои синяки и ссадины. — Мне позвонил Хвост, он сказал, что ты упал в баре и Денди повез тебя в гостиницу. Как ты? — взволнованно тараторил он. Я открыл рот, чтобы что-то сказать, но не смог и просто хватал воздух, как рыба на суше, хрипло дыша. Клемент внимательно осмотрел мои руки, все больше меняясь в лице. — Что здесь было, Куро? — спрашивал он. — Флешка, веревки, галстук, Денди, — шептал я. — Помоги мне, не бросай, пожалуйста. Клемент легко, словно ребенка, взял меня на руки и понес в ванну. Прохладная вода омывала мои синяки, становилось легче, я приходил в себя. Клем сбегал за аптечкой, помазал мои запястья и перебинтовал их, обработал ссадины. Пока я был в ванной, он принес свежее белье, застелив самостоятельно огромную кровать. Моя половина номера была скромнее, там стояла полуторка, поэтому, запирая дверь на замок, мы не боялись спать вместе, оставляя вторую кровать нетронутой. Он натянул на меня свои пижамные штаны, укутал меня в одеяло. Сбегал в аптеку, принес мне успокоительные капли. Я выпил их, противные, но ужас начал отступать. — Как ты? — спросил он. — Лучше, Клем… — Не говори ничего, отдохни сначала. Не важно что тут было, я люблю тебя, я проклял себя сотни раз, что не взял тебя с собой, познакомить со своей семьей, я не хотел, чтоб они знали. Что бы тут ни случилось, тот, кто это сделал, поплатится, и я знаю, кто это. Клемент поцеловал меня, нежно и легко, я потянулся к нему, забинтованная кисть почти не шевелилась, но я ласково гладил его волосы, запуская в них почти восстановившиеся пальцы. Я уснул. Клемент, посмотрев на меня немного, разделся и забрался ко мне под одеяло. Я несколько раз просыпался, но Клемент во сне притягивал меня к себе, его тепло, его прикосновения не причиняли мне боли, наоборот. Я прижимался к нему и засыпал вновь. И вот, наступило утро того дня, когда решалась судьба наших дальнейших посягательств на Эгиду Бессмертных.