POV Seung Ri
После выхода Лидии комната вновь погрузилась в полумрак. Белые на свету кресла, в которых мы сидели рядом друг с другом, казались кремово-серыми, низкий журнальный столик по мою левую руку, пусть и стоял у окна, но из-за плотных черных штор не получал освещения вовсе. Большой стол с монитором, к которому мы были повернуты первоначально, погрузился во тьму после перехода компьютера в «режим ожидания». Исследовав местность, так сказать, я скользнул взглядом к ногам Джи, вверх до колен, не прикрытых короткими джинсовыми шортами, и как–то похабно по внутренней стороне бедра на пах. Ухмыльнулся, когда его всё еще связанные руки прикрыли объект моего пристального внимания, и таким же пошлым взглядом проследовал выше, пока чёрная ткань свободной майки не обнажила ключицы лидера. Язык вмиг увлажнил пересохшие губы, чуть скользнув по ним. Сколько же раз я делал так, стоило мне увидеть эту соблазнительную часть его тела? Сколько раз останавливал себя, чтобы не прижаться к ней губами, не прикусить нежную кожу, не оставить на ней свои метки? Закусив нижнюю губу, я быстро перевел взгляд на глаза лидера, сталкиваясь с его несколько озадаченным взглядом. Он молчал, но я и так понял, что сегодня мне позволено всё. Ну что ж, Квон Джи Ён, держись… – Джи… Я благодарен Лидии… – слова сорвались с моих губ сами собой, когда я встал и вплотную подошел к лидеру, касаясь ногами его колен. – Ты связан… Это так на руку… Секунда - и я уже сидел на его коленях, закусывая губы в желании поцеловать, но возможность изучить любимое тело без помех опьяняла, а потому я медлил, борясь с тянущим теплом внизу живота. Хён прижал связанные руки к своей груди, что стало знаком для меня, и я поцеловал его без колебаний, не задумываясь об ответе на пылкость. Просто коснулся его губ своими, а затем провел по ним языком, прикусив, заставляя Джи очнуться и поверить в реальность происходящего. Он ответил, поддаваясь моему желанию и страсти. Подушечками пальцев нежно скользнул от его висков к щекам, шее, не отрываясь от столь желанных губ. Пальцы легко ощупывали плечи и перешли на ключицы, а я разорвал сладкий поцелуй, тяжело дыша. Мгновение - я привстал, притягивая Джи за узел на его руках, заставляя поменяться местами. Он покорно сел на мои колени, упираясь связанными руками в мою грудь, опьянённо взглянул в мои глаза, немного ёрзая. Я удовлетворенно улыбнулся, понимая, к чему он клонит, и, не отводя глаз, провел руками по его спине, заставляя прогнуться. Невесомо поцеловал уголок припухших от страстного поцелуя губ и скользнул по шее к ключицам. Джи, не сдерживаясь, тихо простонал и отклонил голову, позволяя ласкать его так, как хочется мне. Прикусив нежную кожу у основания шеи, я зализал укус, чтобы оставить метку любви, и в награду за стон накрыл пах лидера ладонью, чуть надавливая. Его бедра приподнялись, чтобы почувствовать ласку более остро, но грубая ткань джинсовых шорт не позволила этого. Сильнее упираясь руками в мою грудь, лидер смотрел в мои глаза, а я, словно завороженный, расстегивал ремень, вздрагивая от слишком громкого звука поддавшегося зиппера. И вот мои пальцы начали ласкать пах хёна сквозь ткань трусов, отчего Джи закрыл глаза, а я вновь припал поцелуем к его губам, заглушая стон возлюбленного. Лаская Джи, я беспорядочно целовал его шею, ключицы, плечи и сам не замечал, в какой момент доходил до болезненного возбуждения. Ткань его трусов взмокла от выступающей смазки, на висках появились капельки пота от возбуждения, а губы пересохли от тяжелого дыхания через рот. Не выдержав, я запустил пальцы под ткань, испытывая ужасный дискомфорт, и начал ласкать головку, облизывая губы и толкаясь бедрами вверх. Голос Джи сорвался на хриплые стоны, а дрожащие связанные руки опустились на мой пах, надавливая. Теперь мы вдвоем стонали в голос. – Сын Хён… Сын… Ри… – облизывая свои соблазнительные пухлые губы, стонал Джи. Обняв одной рукой, немного приподнял его и стянул шорты вместе с трусами. Лидер все понял и поднялся, зажмуриваясь в смущении, а я раздел его, оставляя лишь майку, так как не желал возиться со связанными руками. Пользуясь моментом, снял свои джинсы вместе с бельем и сел обратно, усаживая хёна на прежнее место. Наши губы сразу же встретились в еще более страстном поцелуе, а руки Джи прижались к моей груди, мои же, в свою очередь, спустились по его спине к ягодицам и сжали их. Хён сам разорвал поцелуй, открывая глаза и глядя на меня своим мутными от страсти, но бесконечно любящими глазами. Я закусил губу, понимая, что не могу больше терпеть, а потому провёл пальцами по всей длине его члена. Он простонал в голос, выгибаясь в спине и закрывая наконец свои прекрасные, сводящие с ума глаза. Пользуясь моментом, я облизал свои пальцы и ввел в него сразу два, растягивая, а тем временем другой рукой ласкал его член. Джи закусил губы, руками прижимая меня к спинке кресла, но сам насаживался на мои пальцы, явно желая большего. Добавив третий палец, я двигал всеми внутри, не забывая ласкать хёна. – Сын Ри… – сорвалось с его губ. Ах, если бы это только услышали фанатки! Тогда бы они точно поняли, кому принадлежит этот сногсшибательный парень, и мне не пришлось бы так ревновать. Я вытащил пальцы и, пару раз проведя рукой вверх–вниз по собственному члену, размазывая смазку, заменил их собой. Мы стонали в унисон, и Джи, выгибаясь в спине, вопреки всем моим попыткам его остановить насаживался сам, принимая меня до основания. Я придерживал его за бедра одной рукой, а второй сжимал его возбуждение. Секундный тайм-аут закончился, и лидер, выбрав угол проникновения, начал двигаться на мне сам, громко и хрипло выстанывая мое имя. Я жмурился от приятных ощущений, подаваясь бедрами вверх и лаская его рукой. Уже потерял счет времени, утопая в чувствах, физических и духовных. И только по напряжению и стонам Джи понял, что конец уже близко. Оргазм накрыл неожиданно, когда хён с громким стоном кончил, а я не выдержал и последовал его примеру, выходя из него… Мы сидели так около пяти минут, удовлетворенные и счастливые. Дыхание не спешило восстанавливаться, и Джи не хотел вставать, прижимаясь ко мне всем телом и удобно устроившись в моих ласковых объятиях. Нас абсолютно не волновало то, как мы будем выходить из этой психбольницы в испачканной одежде. Мир подождет хотя бы из безграничной любви к этому удачливому подлецу. Первым молчание прервал хён, уткнувшись мне в шею и невнятно бормоча: – Почему ты не признался мне в своих чувствах? Только не говори, что не знал о моих. Я не Лидия, так легко не поведусь на твои сказочки трусливого влюбленного. – Я и сам не понимал до недавнего времени. Думал, что делаю то, что ты хочешь, проявляя излишнюю симпатию. Просто хён, просто фансервис, – я повернул его голову и, взглянув ему в глаза, попытался быть искренним не только перед ним, но и перед самим собой. – То есть, ты не уверен в том, что любишь меня, или сейчас что-то изменилось? – он неуверенно опустил глаза, напоминая, почему я принял решение бороться за наши чувства. – Не люблю это слово на "Л"… Оно пугает до чёртиков. Не встречал людей, которые были бы полностью счастливы, испытав это чувство. У меня был выбор: продолжать врать самому себе, что этого хочешь только ты, или принять невозможность жить без тебя, как частичку меня. Как видишь, я тут и больше не намерен скрываться. – Ты и сейчас говоришь то, что я хочу услышать? Просто успокаиваешь меня? – кажется, ему понадобилось слишком много времени, чтобы понять свои чувства. Это время убило в нём уверенность в себе. – Хён, ты же знаешь меня... Хорошо, если хочешь это услышать, слушай, но предупреждаю, на частые признание у меня не хватит смелости. Я ужасно ревную тебя даже к Гахо. Ненавижу, когда надеваешь эту откровенную одежду, так что готов ходить с плащом и прикрывать каждую частичку твоего тела от чужих глаз. Прекрасно понимаю, что это глупо, но ты, наверное, и не знаешь, сколько раз мне приходилось придумывать грандиозный план, чтобы просто остаться ночевать у тебя в комнате и просто быть рядом. Ты нужен мне, и мне необходимо, чтобы это было взаимно. Если люди называют это л… Прекрасно, значит я л...юб...лю тебя... – я готов был провалиться сквозь землю: долгие годы самоконтроля пали перед этим коротким и страшным словом. – Что ты сказал? – я подал ему одежду и попытался спихнуть с себя, чтобы не выглядеть ещё более глупо. – Ри, ты так боишься этого слова, как будто оно тебя унижает, но без любви к тебе я бы не смог стать тем, кем являюсь сейчас. Любовь прекрасна, ужасна и иногда бывает смертельной, но без неё я бы был гораздо слабее, ведь жизнь потеряла бы всякий смысл. – Вот и люби на здоровье, а для меня это ахиллесова пята, и, прости уж, ею стал ты, – мне не дали подняться, и я почувствовал себя в ловушке: с одной стороны Джи, ставший смыслом моей жизни, а с другой - веревка, всё больше сжимающаяся на моей шее. – Ты сказал, что не будешь больше прятаться. А сейчас, откровенно говоря, хочешь сбежать. – Хён, ты хоть понимаешь, как трудно держать всё в себе? Тебе-то что, если ты даже поцелуешь меня на концерте, все посмеются и скажут, что это очень мило. А мне придется сдерживаться каждую секунду, потому что я могу сорваться. Тогда эта любовь сломает не только нас, но и нашу группу, – я вспомнил то время, когда не мог контролировать свои эмоции и чуть ли не срывал каждые шоу. Это было тяжело, гораздо тяжелее, чем защитная маска, появившаяся на моём лице. – Ты больше не один, слышишь? Я постараюсь вместе с тобой. Ну, хочешь, буду надевать всё черное с длинными рукавами? – я засмеялся, и воображаемая веревка на шее немного ослабла, став чем-то вроде украшения. – Ну уж нет, я полюбил самого модного человека в Корее и не хочу тебя менять. – Ри, ты сказал "полюбил" и даже не заикнулся. Похоже, сеанс прошел хорошо. Может, как-нибудь повторим? – Доктор, вы меня простите, но из вас такой же психиатр, как из меня душевнобольной, – вспомнив, где мы находимся, я кинул одежду хёну, попутно одеваясь. – Нам пора. Не думаю, что этот "отель" работает круглосуточно, а спать в психушке – это полный дурдом. Выглядели мы ужасно. На шее Джи виднелись засосы, а волосы и вовсе напоминали взрыв на макаронной фабрике, но мне это даже нравилось, ведь всё это моя заслуга, и теперь он весь принадлежит мне. Собственник во мне довольно ухмыльнулся, затмевая все попытки моего разума разбудить здравый смысл. Пытаясь не создавать шума, мы вышли из кабинета и, добравшись до главного холла, увидели мужчину лет сорока в одежде охранника. Завидев нас, он пару секунд странно поглядывал, а потом, ничего не сказав, открыл дверь. Мы выбежали оттуда, как нашкодившие малыши, смеясь то ли от его удивленного лица, то ли от нашего маленького приключения. Охранника можно было понять: не каждый день видишь двух айдолов, выходящих из психушки в потрепанном виде, притом без лечащего врача. Не знаю, правильный ли я сделал выбор, но, когда хён взял меня за руку и уверенно повел к своей машине, почувствовал правдивость его слов. Больше никакого одиночества и борьбы с самим собой - только теплая рука, сжимающая мою, только веревка на шее, идущая к его сердцу. Это любовь? А впрочем, неважно: главное- она взаимна. – Надо поблагодарить нуну. Может, отправить её практиковаться в Америку? Она не могла тебя вылечить три года, ей нужно больше учиться, – мы остановились у машины, и Джи бесцеремонно начал целовать меня прямо на парковке. Благо, рядом никого не было. Хотя нас могли увидеть через окно, но им всё равно никто не поверит. После долгого поцелуя хён, прерывисто дыша, выглядел как полный псих, не отрывающий взгляда от моих губ. Кажется, я выглядел не лучше. – Это любовь, малыш... она не лечится.Психоз
20 апреля 2015 г. в 18:05
От автора: Возвращаю "Психоз" на фикбук после аварии 2013 года. Очень уж просили, поэтому эта отдельная история будет запихана в этот фик. Может, в конце сделаю сборник мини–фиков, схожих с реальностью (в группе Бэнги), но с моей фантазией и разными вариациями событий)
– Всё… будет… хорошо! Повторяй за мной... Со мной всё будет хорошо... Глубокий вдох… выдох… вдох… выдох. А теперь медленно открой глаза и скажи, что ты чувствуешь, – пациент послушно открыл глаза, почувствовав себя значительно лучше после терапии.
– Мне лучше, просто раздражают воспоминания о том, из–за чего я здесь вообще оказался, – он наблюдал, как шарик в виде полумесяца, висящий на маленькой лампе, прикрепленной к стене напротив, покачивался из стороны в сторону.
– Давай начнём с самого начала. Когда ты впервые испытал странные чувства по отношению к другому парню? – молодая блондинка лет двадцати пяти не обращала внимания на нервозность парня, лежащего на её рабочем диване. Она смотрела в карманное зеркальце, поправляя утренний макияж ярко-красной помадой.
– Сначала всё было хорошо. Мы даже спали в одной комнате, и его пристальные взгляды поднимали мою самооценку. Хён имел привычку обнимать меня во сне. И меня это нисколечко не волновало. Обычно люди хуже, чем хотят казаться, он же, наоборот, выставляет себя крутым бесчувственным чурбаном, а на самом деле мягкий и пушистый, просто одуванчик какой–то, – проведя рукой по коротко стриженным волосам, юноша уставился на врача, дожидаясь, пока она обратит на него внимание.
– Прости, вечером иду на свидание. Так ты точно уверен, что хочешь у меня лечиться? Я могу быть предвзята, так как Джи Ён мой друг, а так же один из твоих хёнов, – отложив в сторону косметичку, кареглазая взглянула на часы, демонстрируя всё, что она думает о дружеских сеансах.
– Нуна, ты давала клятву о неразглашении. Так что забудь о свидании и помоги мне, – Ри сел, постукивая по коленным чашечкам веером из пальцев.
– Ты приходишь уже второй день подряд, а я так и не знаю, кого ты л… хорошо, хорошо, я не буду произносить это слово, – она не понимала, как этот неуверенный маразматик и единственная любовь Джи Ёна могли быть одним человеком.
Они познакомились с лидером Биг Бенг примерно три года тому назад. Тогда, на одной из вечеринок, Лидия пошла на афтепати, мечтая взять автограф у Тэ. Найдя компанию веселящихся айдолов, она направилась к кумиру, замечая ещё одну пьяную мордашку, нагло целующую макнэ в щеку. Она не обратила внимания на столь яркое проявление чувств и, добившись заветной росписи, поторопилась покинуть вип-зону. Радостно двигаясь в центре танцпола, Лидия заметила, как младшенький из Бэнгов берёт у девушки номер, а затем смотрит наверх, где остальные ликуют от чувства новой победы. Только вот Джи не был столь рад успехам Ри с девушками, он стоял, подпирая стенку с опущенной головой. Понаблюдав за его ревностью, она, как будущий психиатр, ясно поняла, что чувства лидера не были плодом её воображения, а являлись вполне обоснованным фактом.
– Я пока не могу сказать, что это л…, ну, понимаешь, о чём я. Думаю, это маленькое помешательство вскоре закончится, поэтому ты мне и нужна. Если \ не выскажусь, точно совершу какую–нибудь ошибку и хён меня возненавидит, – встав и подойдя к окну, Ри выглядел немного жалко, ударяя себя по груди. – Хорошая погода для свиданий.
– Ты думаешь, от того, что ты себя бьешь, дышать станет легче? Хорошо, если ты не хочешь говорить имя, то хотя бы объясни, почему считаешь, что у вас нет будущего?
В глубине души Лидия волновалась за этого хрупкого невинного паренька. На кону стояла её дружба с Джи, и, в случае, если макнэ влюблён в другого, она потеряет не только пациента, но и друга.
– Во-первых, мы оба парни. Во-вторых, натуралы. В-третьих, если он узнает, с какими мыслями смотрю на него, мне не только откажут в спальне, боюсь, меня начнут избегать, как прокаженного, а ведь я даже не знаю л… ли это. Ну, и в-четвёртых, я подозреваю, что у него есть девушка, – сев на подоконник, макнэ разглядывал блондинку, отмечая её милые пухлые щёчки, хотя она была довольно-таки стройной.
Лидия извинилась и выбежала из кабинета, пытаясь перевести дыхание. Её не волновало то, как Ри оглядывал её с ног до головы. Его слова насчет девушки - вот, что напугало не на шутку. У Джи не было никого, а значит, он автоматически выбывает из числа претендентов. Всё было куда ужаснее, чем она могла себе предположить. Завидев Джи в кресле ожидания, Лидия подскочила к сонному лидеру.
– Так, он сказал, что спал с любимым в одной комнате, а так же, что у него есть девушка. Вы же жили вместе, только ты не говорил, что у тебя есть девушка! – она ужасно расстроилась, когда радостная улыбка на лице Джи превратилась в угрюмую гримасу.
– Прекрасно, он влюблён в Дэ! Просто прекрасно! – не обращая ни на кого внимания, лидер закурил прямо в холле, нервно встряхивая волосами.
– Спокойно, он только предположил про девушку. Не думаю, что это Дэ: он не подходит под описание. Ты говорил, что Ри уверенный в себе и вообще ведёт себя так, будто в его жилах течёт королевская кровь. Прости, но паренек в моём кабинете бегает из угла в угол и, словно нашкодивший котенок, ищет туалет, чтобы его больше не тыкали носом в мочу. Не понимаю, как ты вообще смог в него влюбиться. Ты слащавый, он слащавый… брр, неправильно это: плюс к плюсу, – она обдумывала всевозможные варианты, но вывод никак не менялся. Ри прав: эти отношения не имеют будущего.
– Иди в кабинет и выясни, кого он любит! Я тебе не за твое мнение плачу, а за красный диплом, который, как мне кажется, ты купила в переходе!
– И как я тогда смогла понять, что ты его любишь? Мне хватило для этого одного взгляда, помнишь?
– И что? Прошло три года. Ри в последнее время совсем чокнулся. Куда подевался глазомер-то? Кого он любит, скажи мне! – потушив сигарету о рядом стоящую вазу с цветами, он спокойно притворился, что совершил акт природолюбия и это всего навсего удобрение, что в какой-то степени было правдой.
Не сказав ни слова, Лидия вернулась в кабинет и обнаружила Ри, чуть ли не спящего в раскоряку на её диванчике. "Какой же милый, – подумалось ей, – но, опять же, не подходящий Джи, ведь он нуждался в гораздо большей силе, чем обладает этот малыш".
Подкравшись к пациенту, блондинка потрепала его по волосам и неожиданно отпрянула, когда он схватил её за руку.
– Я не сплю. Где ты была? Разве нормально оставлять пациента и сбегать во время сеанса? – Ри отпустил перепуганную девушку и, вернувшись в своё нервозное состояние, закинул ноги на диван. Обняв их руками, он уткнулся подбородком в колени, покачиваясь взад–вперед и напевая под нос какую–то до боли знакомую Лидии мелодию.
– Мне было срочно нужно в туалет. Прости, больше такое не повторится. Давай вернёмся к тебе. Так ты думаешь, что у хёна есть девушка? Ты видел её?
– Нет, но он постоянно с ней переписывается. Не думаю, что это парень, так как я просил посмотреть на переписку, после чего он начал прятать телефон подальше. Никогда не думал, что буду ревновать, но, если честно, любое представление его в объятиях девушки, и мне хочется наплевать на всё и признаться ему в своих чувствах, – Ри перестал качаться, смотря на свои руки, как на инородный орган. И в конечном счете укус достался указательному пальцу.
– Что ты делаешь? – девушка всё больше сомневалась в его умственной уравновешенности, замечая иррациональное поведение.
– Вот именно, что он делает, таща пальцы в рот? Я понимаю заусенцы, но, блин, в последнее время меня убивает всё, что касается его губ. Не смотри на меня так: я и сам знаю, что схожу с ума...
– Ри, я обещаю, что помогу тебе, скажи только его имя. Мне надоело играть в угадайку. Я врач, а не твой друг, не расскажешь мне всего - и я не смогу посоветовать, как тебе действовать дальше. У тебя уже начальная стадия психоза: за последние полчаса ты не смог усидеть в одном положении больше пары секунд. Чём дальше ты будешь скрывать, тем больше секретов будут мешать тебе думать, – обращаясь с ним как с душевнобольным, Лидия присела на корточки рядом с диваном и заглянула ему в глаза. – Доверься мне.
– К…Квон Джи Ён. Я л..лю..люблю Джи хёна…
– Попался!
То, что произошло в следующую секунду, свело макнэ с ума не меньше, чем его чувства к парню, который дожидался в приемной, совсем не зная, что стал причиной, по которой Ри вообще понадобилась помощь психолога.
Блондинка нажала на красную кнопку рядом с диваном, и в кабинет вбежали санитары. Увидев, что на врача пытались напасть, они вкололи пациенту успокоительное. На самом деле нападения не было, и Лидия, растрепав волосы, сама положила руки макнэ на свою шею.
Вслед за паникой в помещение ворвался Джи, пытаясь остановить массовое недопонимание, чем воспользовалась его подруга, вколов ему в шею транквилизатор.
По приказу Лидии, парочку отвели в восточное крыло, где находились душевнобольные люди. Их привязали к двум креслам для обдумывания своего поведения и оставили дожидаться, пока действие наркотика закончится и они проснутся.
Лидия смотрела на своих друзей и в сотый раз извинялась за причинённые неудобства, но, если она хотела, чтобы сегодняшнее свидание прошло удачно, ей было необходимо решить все дела в течение последующих двух часов.
Где–то час они не подавали никаких признаков жизни, и этого времени хватило, чтобы блондинка смогла закончить видео, которое хотела продемонстрировать парочке, когда они очнутся.
Первым в себя пришёл Джи, протяжно застонав, и, если точно выражаться, послал Лидию по матери, не забыв упомянуть, что она ещё ответит за его плохое самочувствие. Не обращая внимания на его недовольство, она подошла к Ри и попыталась разбудить его, так как для шоу ей нужны были оба участника.
Она не планировала всё это сумасшествие с самого начала, но три года выслушивать о любви, которую они оба разделяли, было куда мучительнее пары уколов со снотворным. Не имея права рассказывать их истории, она не нашла другого выхода, как показать их, дабы они сами всё поняли. Даже в этом поступке был риск, ведь они могли проболтаться, и тогда её ждало лишение лицензии… но… но кто поверит этим психам?
Макнэ медленно открыл глаза, и в первые минуты Лидия не узнала в нём своего пациента. В отличие от Джи он спокойно оглядел помещение, немного cкривился, когда почувствовал во рту привкус морфия и, спросив, всё ли с хёном в порядке, вернулся в своё естественное состояние психованости.
– Может, уже скажешь, зачем ты всё это устроила? – лидер сверлил подругу взглядом, беспокоясь за то, что Ри может узнать о его чувствах.
– Нуна, пожалуйста, отпусти нас. Тут как-то неуютно... – Ри трясло, и он явно жалел, что согласился прийти в это ужасное место.
– Да прекрати ты так говорить: аж мурашки по коже. Ты видишь тут толпу фанатов? Для кого эта игра?! – Джи уже раскрыл рот, смотря на трусость, которая исходила от его любимого. Это изменение в его характере и послужило причиной, по которой лидер привёл его в психушку.
– Мальчики! Сейчас всё прояснится, подождите минутку, я вообще–то над этим час работала. Пожалуй, начнем с "папика", а то он не даст нам спокойно продолжать сеанс. Прошу твоего внимания, Джи, это видеозапись нашего с Ри разговора.
Одного этого хватило, чтобы лидер успокоился и не отрывал своего взгляда от компьютера, который теперь был повернут в его сторону. Макнэ весь извертелся, пытаясь вырваться, попутно умоляя хёна отказаться от просмотра. Но Джи уже был потерян для общества, смотря сеансы малыша за последние пару дней.
«Иногда мне кажется, что хён слишком многое мне позволяет, но, не получив хотя бы частичку его внимания, я понимаю, что это я слишком многое требую. Я уже не могу без капризов, не могу просить меньше, не могу заверить самого себя, что остановлюсь на дружбе. Он уже давно переступил черту, которую я провел между нами. Глупо было полагать, что мой страх его остановит, ведь он даже не знает о нём, а я, всё зная, продолжаю о нём мечтать. Он любит меня, но даже если это что-то вечное и нерушимое, как семейные узы, я хочу гораздо больше.
Почему я пришел сюда? Хочу избавиться от жадности, которая появилась в моем сердце. Это не л…, этим не стоит гордиться, этим не нужно делиться. Понимаешь? То, что я чувствую, неправильно, и, если не остановить меня, я уничтожу всё вокруг, лишь бы этот человек был только моим. Останови меня Нуна, останови…»
– Выключи! Нуна, пожалуйста. Не надо! – на Ри было жалко смотреть: весь вспотев, он вжался в кресло, пытаясь исчезнуть от позорных, по его мнению, чувств.
Лидия хотела послушаться макнэ, так как не могла видеть его таким несчастным, но один взгляд на Джи, и её рука не осмелилась разбить ему сердце, помахав перед носом незаконченным признанием. Следующий кусок был из сегодняшнего сеанса, и, когда в конце прозвучало имя дракоши, Ри не только закрыл глаза, представляя себя дома в безопасности, но также пытался петь погромче, чтобы не слышать, как Джи начнет смеяться над его чувствами.
– Плевать на твоё странное поведение. Ты никогда не врешь, а значит, и вправду меня любишь. Лидия, пожалуйста, я просто хочу его обнять, а он меня даже не слышит! – Джи вытянул свои связанные руки, забыв о злости на подругу, забыв, что ему вкололи практически наркотики, забыв, что это не его шоу, а, значит, свобода ему не светит.
– Прости, это ещё не конец, – блондинка включила другое видео, сделав звук погромче, дабы привлечь внимание макнэ.
Ри не смог игнорировать голос Джи, робко приветствующий начинающего доктора. С монитора на него смотрел лидер, и, судя по его каштановым длинным волосам, это было снято три года назад. Споткнувшись о диван, он неуверенно присел на его краешек, сразу же уставившись на свои пальцы.
«Мне страшно. Вы поняли о моих чувствах, увидев нас всего раз вместе. Если я не смогу контролировать себя, я стану для него обузой.
Что не так? То, что мы работаем вместе? То, что он парень? То, что он несовершеннолетний? Разве что–то из этого правильно? Он устанет от этих вопросов. Я боюсь его не меньше самого себя. Никогда не врёт, отчего я чувствую себя тупым Пиноккио...»
– Лидия, я могу рассказать всё сам! – Джи смотрел на успокоившегося макнэ, пытаясь понять, нравится ли Ри то, что он смотрит.
– Я что, зря перебирала старые записи? Ты увидел то, что произошло пару часов назад, а это старые записи. Он должен знать, что ты чувствовал все эти годы. Так, теперь более ранняя запись, два года назад.
Ри молча смотрел на монитор, увидев уже блондинистого Джи, заходящего в кабинет с таким же уставшим и несчастным лицом. И только после приветствия он немного расслабился, улегся на диван и улыбался то ли потолку, то ли своим мыслям.
«Что он сделает, узнав правду? Ха, посмеется, и в следующем шоу меня не только попросят любить его поменьше, а прикажут оставить милашку макнэ в покое. Он не спрашивает, что мне от него нужно - просто привязал меня к себе и никуда не отпускает.
А что я? Я не могу сбежать... Не то чтобы не могу, просто не хочу. Моя любовь перетерпела много изменений от страха к потребности быть рядом.
Я не знаю, что правильно, а что нет, но без него я уже не чувствую себя нужным. Ри любит меня, и я нужен ему, но осознание того, что эти чувства он может испытывать ко всем мэмберам, просто разрывает меня изнутри. Я не прошу многого. Не хочу убивать в нём то, что полюбил. Но, если он не отпустит меня, я до конца жизни буду любимым хёном и даже не подумаю о других прозвищах. Он не сводит меня с ума просто потому, что моя любовь и так отлично с этим справляется».
– Ри, пока не началась новая запись, скажи, что ты думаешь. Тогда я не знал о твоих чувствах, пойми моё состояние, я любил тебя гораздо дольше, – макнэ перевёл взгляд от компьютера к Джи, подмигнув ему и расплываясь в уверенной улыбке.
Лидия не могла понять, что случилось с психозом малыша: он развалился на кресле, расслабленно расставив ноги, а его уверенность в себе смутила даже её, что уж говорить о Джи, который от простого флирта сразу же порозовел, сливаясь с цветом своих волос.
Она была так ошарашена, что включила следующее видео, где Джи уже был с коротко стриженными черными волосами. Лидия улыбнулась, заметив, что кроме волос в нём ничего не меняется.
Любовь с годами теряет не только страсть, но и смысл. Но Джи никогда ничего не забудет, выгравировав любовь на сердце, как записки, разбросанные в виде татуировок по его телу.
«Почему я продолжаю приходить сюда? Все знают о моих чувствах, и даже он пользуется этой властью. Если бы не эти сеансы, я бы не сдержался, попросив его вернуть мне моё сердце.
Я даже не имею права страдать. Прикинь, попытался вчера пожалеть себя, а через пару минут улыбался, как последний кретин, когда он сказал, что будет спать в моей комнате, потому что планирует смотреть со мной фильмы до утра.
Да, Ри не спросил меня, впрочем, как и всегда, но, думаю, я сам виноват. Я люблю его таким, каков он есть, и спустя три года ничего не изменилось. Мы вместе, мы засыпаем практически в обнимку, но я не чувствую тепла. С ним я одинок ещё больше, чем без него, но без него меня нет вовсе. Понимаешь? Даже в одиночестве он единица, а я просто его тень».
– Прекрати это... Почему ты выбрала именно эти слова? Хочешь, чтобы он меня жалел? – Джи не понимал самого себя, боясь, что Ри это дастся еще сложнее.
Лидер уже хотел наорать на подругу, но макнэ подвел связанные руки ко рту и, шикнув на хёна, наблюдал за свежей записью, сделанной совсем недавно.
"Он меня пугает. Последнее время носится со мной как с бабушкой какой-то! Спрашивает, куда я хожу каждую неделю, хочет посмотреть мой телефон. Приносит мне чай в комнату, а недавно притащил пару рубашек и сказал, что я могу выбрать ту, какую захочу.
Я был так удивлён, что подумал, может, смертельно болен или назревает новый скандал, который скоро всплывет наружу, но он только посмеялся, сказав, что чувствует вину за свои чувства перед хёнами. Не знаю, что мне делать, я и так ревновал его ко всем, а теперь он и с участниками ведет себя как с фанатами. Еще чуть-чуть и мэмберы будут вешать его плакаты в комнате.
Мне нужно выяснить, за какие чувства он испытывает вину, или меня сожрет совесть за его похищение.
Не знаю, чего Ри добивается, но, если ты не поможешь мне узнать, что случилось, боюсь, я реально что–то натворю. Больше не могу и не хочу… Он недавно спросил меня, почему я пишу такие грустные песни, если всегда счастливо улыбаюсь. Я не знал, как ответить, что только он видит эти эмоции, потому что лишь рядом с ним я их испытываю".
Дослушав последнее слово, Ри поднял свои руки и просто вывел Лидию из равновесия тем, что молча приказал ей развязать себя, лишь приподняв бровь и нахально улыбнувшись.
– Джи, я не знаю, что с ним произошло, но мне немного страшно... Это нормально?
– Это не может не пугать. Он управлял мной, даже не зная, что обладает такой властью. Как думаешь, надолго ли меня хватит, чтобы сдержать его стремление захватить мир? Я же говорил тебе не верить ему, так что лучше развяжи меня первым. Лучше для нас двоих! – Джи не чувствовал страха, просто дурачась с Лидией и дразня её за то, что она устроила.
– Ты сказал, он всегда говорит правду! – блондинка испуганно смотрела на малыша, который превратился в уверенного мужчину, всё еще ожидающего, что его развяжут.
– Ри, у тебя есть девушка? – быстро спросил лидер.
– Есть... – не уступал ему макнэ.
– Кто же она?
– У меня их много - это все мои фанаты.
Лидия не могла понять, как "это" можно было назвать правдой, ведь основа таких слов была лживой, как и психоз Ри, который он отлично сыграл.
– Он не врёт, просто не говорит правду. Если он сказал тебе, из-за кого сюда пришёл, значит, ты заслужила это, так как всё остальное он сыграл. Хотя, надеюсь, я свожу его с ума, а то в голове созревает план мести. Развяжи меня уже, а его не смей, а то сама не заметишь, как станешь его пациентом, – не стоило пугать подругу так сильно, но Джи боялся, что она поддастся ауре Ри и вот тогда его заднице не поздоровится.
– Не развяжешь меня первым - все узнают, с кем у тебя свидание сегодня, – двое уставились на макнэ, не понимая ход его мыслей.
– Откуда ты знаешь? – блондинка больше не утруждалась анализировать этого странного субъекта. Ри будто надел бронежилет, но не на тело, а на лицо.
– Ты упомянула о свидании, не помнишь уже? – издеваясь, макне даже не смотрел на неё, рассматривая Джи с ног до головы. Похоже, даже Лидия почувствовала, как её выгоняют.
– Я не про это. Как ты узнал, с кем я встречаюсь? Опять блефуешь?
Лидия думала о своих подсчетах и, зачеркнув уравнение с плюсами, подставила вместо плюса Ри два минуса, которые в конечном итоге делали своё дело. Сила, которая от него исходила, была недостающей частью головоломки, и сейчас девушка могла понять, почему этих двоих тянуло к друг другу.
– Хм... красная помада, хён любит всё яркое. Подойдя к окну, я увидел его припаркованную машину. Думаю, он часто тебе её одалживает. Потом я сказал, что у человека, которого я люблю, есть девушка, и ты испуганно сбежала, боясь, что я в него влюблён. Вернувшись, я напевал его песню «Мне нужна девушка», но изменил мелодию, поэтому ты не узнала, но тебя это раздражало. Ну и самое последнее: я пришел сюда, чтобы убедиться, что вас с Джи ничего не связывает, кроме меня. А то, что ты не реагировала на меня, милашку, навело на мысль, что ты встречаешься с еще более слащавым человеком, так что лидер не подходит, – Ри пожал плечами, смотря на любимого с долей сочувствия к самому себе.
– Боже, Джи, ты и вправду его любишь? Тебе нужно лечиться!
– Вообще-то, именно этим я и занимался последние три года, вот только, думаю, теперь не позволят. Малыш, а мне можно будет видеться с тётей Лидией? – на лидера посмотрели как на больного, наивно хлопая ресничками. Кажется, нет.
– Ты не удивлён, что она встречается с Тэ-хёном? – когда макнэ произнёс его имя, девушка покраснела, подойдя к Ри и развязывая ему руки.
– Лидия, какого хрена, я же сказал: сначала меня! Я вот уже полгода знаю, он же мой лучший друг, но я не угрожал тебе. Как ты могла? – разминая отёкшие руки, макнэ поблагодарил даму.
– Ты сделала правильный выбор. А теперь беги на свидание. У тебя так мало времени, не боишься опоздать? – никто не смотрел на бедного лидера, который мысленно прощался жизнью.
– Как думаешь, у нас с ним выйдут серьезные отношения? – Лидия впервые интересовалась мнением пациента, но что-то ей подсказывало, что Ри им не был с самого начала.
– Всё будет так, как ты захочешь. Не зря же я доверился тебе. У вас всё будет хорошо, в отличие от нас, хён. Точнее тебя. Как думаешь, мне развязать тебя и потом раздеть или наоборот? – даже Джи покраснел, что уж там говорить о девушке, но это никак не смущало зловеще настроенного макнэ.
– Я, пожалуй, пойду. И да, Джи, ты был не прав. Он не всегда говорит правду. Он просто говорит то, что ты хочешь услышать. Сколько бы ты ни красил свои волосы, ты не меняешься, в отличие от него, хамелеона. Так что всё сейчас происходит просто потому, что он знает, что ты этого хочешь. Пожелай другое, и он изменится, не так ли, Ри?
Потрепав волосы макнэ она увидела в нём того малыша, который страдал у неё в кабинете. Но если всё, что она поняла, это правда, то не он был психом, а она хотела его таким видеть.
Для неё это был не простой пациент, и она подумывала об отпуске, чтобы немного отдохнуть и не видеть в каждом встречном объект для изучения. Именно поэтому она выбрала Тэ: ему не нужен был психиатр. Рядом с ним она была девушкой, в которой он нуждался. Ей захотелось поскорее оказаться с любимым, чтобы не быть сторонним наблюдателем, а самой окунутся в это чувство влюбленности, когда сносит крышу от одного присутствия.
– Всё для моих поклонников, не хочешь автограф, нуна?
– Как ты угадал? Теперь у меня есть ещё один любимчик в группе. Только вот росписи не надо: Тэ ревновать будет. Лучше скажи, что будешь вести себя хорошо. Хочу быть абсолютно уверена, что оставляю Джи в хороших руках.
– Хороших руках? Не смешите. Лидия, не бросай меня... Если он выполнит всё, что я хочу, меня посадят, понимаешь? Я же его от себя спасаю! – привлекая к себе внимание, Джи угрожающе смотрел на свою уже бывшую подругу.
– Хён, не хорошо обижать нуну… как ты там говорил? Заставляю тебя выглядеть глупым Пиноккио? Так не лги, скажи "спасибо", если благодарен. Я из кожи вон лезу, чтобы всем понравиться, а ты даже не хочешь убрать свои защитные шипы. Если не постараешься, я уйду с ней. Думаю, Тэ-хён милее тебя будет.
– Спасибо, Лидия.. – это было сказано так молниеносно, что все разразились смехом, даже сам Джи.
– Велкам, – уходя, она достала телефон и щелкнула влюблённых психов на прощание.
Уже в холле она попросила охранника пропустить двух мужчин, когда они будут готовы уйти, показав ему снятое фото. Садясь в машину любимого, девушка вновь достала красную помаду и улыбнулась своему отражению. За последние три года Лидия часто слышала, что любовь Джи неправильная, но, чувствуя прилив сил и вдохновения, она не могла осудить эти отношения. Принять чужую любовь так же трудно, как разобраться в собственных чувствах. Она была уверена, что ей больше не придется устраивать такие сумасшедшие видео-уроки. Если только она вновь не увлечется работой настолько, что сама сойдет с ума. Набрав номер Тэ, она дождалась, когда отыграет мелодия, и в сотый раз начала разговор ответом на эту песню.
– Тебе не нужен никто: у тебя есть я. И я тоже тебя люблю... А что с ними? Скажем так, в данный момент макнэ играет лидера, а Джи это, наверное, даже нравится… О чём я?.. Мм… Милый, кажется, я знаю, кто у них сверху.