Кольцо Нарциссы

— Круассаны с шоколадной начинкой! – громко и чётко произнёс Гарри. Горгулья заскрипела и нехотя отодвинулась, освобождая проход. — Это что за пароль такой? – рассмеялся Драко. — А ещё подлиннее он не мог придумать? — Мог, — усмехнулся в ответ Гарри, — и придумывал. Дамблдор столько лет занимал пост директора, что все короткие названия сладостей он уже давно исчерпал. Однажды он ухитрился выдать целый литературный шедевр. Я уже точно не помню формулировку, но это было что-то типа «свадебный шоколадно-фруктовый трёхъярусный торт со взбитыми сливками, увенчанный фигурками жениха и невесты». — Шутишь?! – поднял брови и расширил глаза ошарашенный Малфой. — Ага! – подмигнул ему Гарри. – Но уверяю тебя, нашему многоуважаемому сладкоежке вполне может прийти в голову нечто подобное. Ты всё-таки не так близко с ним знаком, как я. — Ты говоришь о Дамблдоре в настоящем времени, — удивлённо заметил Драко, — а ведь его уже больше года как нет в живых, и МакГонагалл, кстати, оказалась очень неплохим директором. — Но она ничего не изменила ни внутри кабинета, ни снаружи. Всё осталось таким же, каким было при Дамблдоре: и мебель, и портреты на стенах, и горгульи. Пароли – и те по-прежнему кондитерские. Подозреваю, что старик продолжает придумывать их сам, а потом с портрета нашёптывает на ушко МакГонагалл. — Бедняга Альбус! Ведь ему теперь совершенно нечем заняться, — от души посочувствовал Драко. – И это при всей его энергии! – он остановился на ступенях винтовой лестницы и бросил на Поттера умоляющий взгляд. – Слушай, сходи-ка ты к нему сам. Ведь это он тебя осчастливил, а не меня – тебе его и благодарить. А я тут вроде как не при чём. — Ты хочешь сказать, что несчастлив? – обиженно надул губы Гарри. — Ну что ты! Конечно, я очень счастлив. Только не вижу в этом особой заслуги Дамблдора, — парировал Малфой. – Я ведь и без него знал, что там, в землянке, занимался любовью с тобой. Рано или поздно я всё равно бы набрался смелости и всё тебе рассказал. Ведь я после того случая места себе не находил, всё думал, как с тобой заговорить. Но я бы решился, точно. — Ты наверняка бы сначала посоветовался со своими друзьями, а они вполне могли бы тебя отговорить. А благодаря Дамблдору я вычислил тебя быстрее, чем ты очухался. Так что не дури. Мы пойдём к нему вместе и скажем ему большое человеческое «спасибо». А заодно хоть немного развлечём старика. — И чем ты собираешься его развлекать? – немного скептически поинтересовался Драко. – Расскажешь ему во всех подробностях, чем мы занимаемся в постели? – с этими словами Малфой подошёл вплотную к Гарри, притянул его одной рукой за талию, другую пристроил на лохматый затылок и, почти касаясь губами поттеровского уха, начал перечислять, понизив голос до сексуального шёпота: — А ещё в душевой, в бассейне, в квиддичной раздевалке, на берегу озера, в «Трёх мётлах», в «Кабаньей голове», в слизеринской спальне… — … и в гриффиндорской, — подхватил Поттер, слегка одуревший от близости своего парня, его тихого вкрадчивого голоса и головокружительных воспоминаний, — а ещё в Выручай-комнате, в библиотеке между стеллажами, прямо в центральном коридоре за колонной… — он запнулся, стараясь припомнить все знаменательные места, но его перебил Драко: — В Малфой-мэноре и в лаборатории Слагхорна во время отработки. — Да уж! Эту отработку я никогда в жизни не забуду. Побольше бы получать таких взысканий! – Гарри прижал любовника к себе покрепче и со всей страстью впился в его губы своими. Драко застонал, слегка приоткрыв рот, и впустил в него язык Гарри, при этом недвусмысленно впечатываясь бёдрами в его пах. — Молодые люди, вы что себе позволяете?! – эхом отозвался от стен зычный голос профессора МакГонагалл. – Нашли место, нечего сказать! – Но, оценив взглядом пристыженных парней, которые стояли, опустив очи долу, взлохмаченные, смущённые, но очень счастливые, директриса смягчилась: — Вы шли ко мне в кабинет, я правильно поняла? Какие у вас проблемы? Сообразив, что директор больше не сердится, Гарри выпалил: — Мы, собственно, не к Вам, а к профессору Дамблдору. Вы позволите нам с ним поговорить? — Заходите. – МакГонагалл коротко кивнула в знак согласия и распахнула перед ребятами дверь кабинета. – Надеюсь, вы там ничего не натворите, пока я буду отсутствовать? – одна бровь директрисы вопросительно поднялась до середины лба. — Да что Вы, профессор, — заверил Минерву Гарри, — мы же не дети, нам уже всё-таки по восемнадцать лет. — Вот именно. – МакГонагалл одарила парней скупой, но весьма красноречивой полуулыбкой и начала спускаться по лестнице, держась при этом очень прямо и ни разу не обернувшись, пока её высокая фигура ни скрылась за проходом с горгульями. * * * — А-а, проходи, мальчик мой, присаживайся, — обрадовался Дамблдор при виде Гарри и тут заметил Малфоя, который переступил порог кабинета, неуверенно косясь на портрет. – И Драко здесь! Что ж, я рад. Пришли проведать одинокого старика? Вы даже не представляете, насколько здесь тоскливо! Нет, мне грех жаловаться на местное общество, как-никак, бывшие директора Хогвартса, а заурядные личности никогда не смогли бы руководить этим славным учебным заведением. – Дамблдор понизил голос до шёпота и приложил ладонь ребром ко рту, как бы отгораживаясь от посторонних ушей: — Но Мерлин мой, какие же они зануды! Вы представляете себе, они откровенно потешаются над моей маленькой слабостью к леденцам и шоколаду, я уже не говорю о лимонных дольках. Вот вы бы никогда не стали иронизировать по этому поводу. Драко и Гарри многозначительно переглянулись и одновременно прыснули в кулак. Профессор насторожился: — Что? Вы хотите сказать, что вас это тоже веселит? – он притворно нахмурил брови, а потом махнул рукой и вздохнул, привалившись к портретной раме. – Между прочим, я настолько безупречен, что могу позволить себе хотя бы одну вредную привычку, тем более что сахарный диабет мне теперь не грозит, как, впрочем, и все другие недуги. – Дамблдор забулькал от смеха и, вытащив из кармана платок, промокнул заслезившийся глаз. Ребята снова переглянулись — бедный старик от скуки вынужден смеяться над собственными шутками, отдающими чёрным юмором. Они оба заулыбались в попытке поддержать своего бывшего директора. А тот прокашлялся и неожиданно сменил тему: — У вас ко мне, очевидно, какое-то дело? Я весь внимание. – Он уселся поудобнее и, теребя бороду, принялся слушать. — Да, профессор, — ответил за обоих Гарри и решительно взял Малфоя за руку, — благодаря Вам мы теперь вместе. Вот, пришли сказать «большое спасибо». Ведь если бы не Вы… — Если бы не я, — перебил Дамблдор, — вы всё равно нашли бы друг друга. Я давно подозревал, что за вашей нелепой враждой скрываются совсем другие чувства, — он слегка прищурился, а Драко смутился и покраснел. — Но мы действительно не выносили друг друга, — пролепетал он, — до той самой ночи в Запретном лесу. И мы на самом деле были врагами. Да я его убить хотел! – в сердцах воскликнул Малфой, но сразу же осёкся и виновато посмотрел на Поттера. Тот едва заметно скривился, но промолчал. — Да, вы абсолютно разные, я бы даже сказал, противоположные друг другу, но противоположности, как известно, притягиваются. И знаете, я верю в судьбу. Не просто так вы оказались в лесу в одно и то же время, не случайно спасались от одной и той же стаи оборотней и спрятались от них в этой как нельзя кстати возникшей на вашем пути землянке, — усмехнулся Дамблдор в седые усы. – Ну, не там, так в другом месте, возможно, в другое время вы бы обязательно столкнулись и позабыли бы и глупую вражду, и такое разное происхождение, и воспитание, и жизненные цели. – Он обернулся непосредственно к Драко: — Гарри знает мою историю. Он уже рассказывал тебе про Геллерта Гриндевальда? — Да, рассказывал, в общих чертах, — ответил Малфой, очень надеясь, что старик не станет углубляться в воспоминания о давно прошедшей любви. Но тот неожиданно беззвучно заплакал, чем поразил до глубины души обоих парней – ведь даже перед страхом смерти он не позволял себе демонстрировать слабость на людях. Гарри вскочил с дивана и, подойдя к портрету, погладил нарисованную дрожащую руку старика. — Я много слышал об этом маге, но видел его очень мельком в неясных воспоминаниях Грегоровича. Была, помнится, одна колдография, но изображение сильно выцвело от времени. Здесь нет его портрета? – спросил Гарри, оглядевшись по сторонам, и тут же зажал себе рот, сообразив, какую глупость только что сморозил. — Увы, мой мальчик, — снова вздохнул Дамблдор, — в этом кабинете присутствуют только портреты бывших директоров Хогвартса. А Геллерт здесь даже не учился, ведь он из Дурмстранга. Да и потом, кто стал бы вешать сюда портрет самого сильного тёмного мага всех времён?! Хотя я не думаю, что человек способен навредить кому-нибудь, будучи мёртвым, но, кто знает? Том Риддл ведь неоднократно возрождался. А он был значительно слабее… — Но ведь где-то должен был остаться хоть один портрет Гриндевальда? – поинтересовался Гарри и пристально посмотрел в глаза профессору. – Не мог же образ такого могущественного волшебника испариться без следа. Тот же Волдеморт никогда не исчезнет из моей, да и Вашей памяти. — Если ты так мечтаешь взглянуть на Геллерта, тебе достаточно просмотреть мои воспоминания, — предложил Дамблдор. Но тут подал голос Драко: — Насколько я знаю, невозможно собрать воспоминания у… портрета. Простите, профессор, я не хотел Вас обидеть. — Всё в порядке, — отмахнулся Дамблдор, — глупо обижаться на очевидное. Я и так безмерно рад, что могу общаться с вами и другими людьми. Ну, и с портретами, разумеется. А воспоминания там – за ширмой, в штативе. Да и думосбор остался прежний. Это самый большой думосбор из тех, что я когда-либо видел. Он хорош тем, что туда могут заглянуть сразу два человека. Ну, что сидите? А ну марш за ширму! – старик засмеялся. Дважды ребят упрашивать не потребовалось. Они метнулись за перегородку, расшитую цветами и драконами, явно привезённую из Китая. За ней обнаружился стол, не такой массивный, как тот, за которым директора восседали не одну сотню лет, но тоже старинный и прочный, как сам Хогвартс. На нём располагался вышеупомянутый штатив с флаконами, в которых серебрились многочисленные воспоминания, но выглядели они неодинаково. Видимо, от содержания и насыщенности, зависел их оттенок, а также скорость, с которой вращались миниатюрные вихри в хрустальных сосудах. В углу стола у самой стены стоял старый и пыльный думосбор, который был хорошо знаком Гарри. — Профессор, а какой фиал брать? – спросил немного растерявшийся Поттер. – Их тут не меньше дюжины. — Бери тот, на крышке которого есть вензель из двух сплетённых букв «Г», — откликнулся старик из портрета. Пока Гарри искал нужный фиал, Драко аккуратно пододвинул тяжёлый думосбор поближе к краю стола. Внутри клубилась перламутровая субстанция, в которую Поттер тонкой струйкой вылил бесценное содержимое флакона – ведь это были фрагменты памяти давно погибшего человека. Черноволосая лохматая голова столкнулась с белокурой, и два лица одновременно окунулись в пучину пережитых профессором событий…