Кризалис

На следующую ночь вернулись кошмары, решившие, видимо, взять реванш и обрушиться на Гарри всей своей мощью. Удивительно, но в этом сне не было ни моря крови, ни обвиняющих лиц тех, кто умер за него. Вместо этого Гарри привиделась Астрономическая башня и та ночь, когда Снейп убил Дамблдора. В этом не было никакого смысла. Он давно уже сжился с осознанием того, что Снейп действовал по просьбе Дамблдора, который к тому времени был уже практически трупом. Но сны все равно продолжали приходить, снова и снова воскрешая в памяти момент, когда он, беспомощный, застыл под мантией-невидимкой, скованный по рукам и ногам заклятьем, неспособный пошевелить даже пальцем. Северус… Пожалуйста…Авада Кедавра… Дамблдор, падающий в пропасть, его бессильно раскинутые руки, и Гарри, все еще не в силах двинуться с места, хотя обездвиживающее заклинание давно уже потеряло силу… Абсолютно бессмысленно. Гарри проснулся, задыхаясь и дрожа, и сразу же кинулся в туалет, где его долго выворачивало наизнанку едкой желчью. Чуть позже с ним случилась паническая атака прямо посреди урока по Защите от Темных искусств. Стоило профессору МакНалти вскользь упомянуть Непростительные, как у Гарри тут же потемнело в глазах. Он едва успел выскочить из класса, прежде чем его накрыл приступ, земля ушла из-под ног, так что пришлось медленно съехать по стеночке на пол. Минутой позже из класса вылетела Гермиона, упала рядом на колени, беспомощно и тревожно глядя на него, и Гарри трясущимися руками указал ей на карман мантии, где лежал спасительный пузырек, который в этом состоянии он не смог бы достать самостоятельно. ― Иногда мне кажется, что это никогда не закончится, ― выговорил он, когда вновь смог дышать и убедился, что его отчаянно колотящееся в груди сердце больше не угрожает взорваться прямо здесь и сейчас. Вытер мокрые дорожки на щеках и смущенно отвел глаза. – Что если это будет повторяться снова и снова, всю мою жизнь? Что если я никогда полностью не поправлюсь? ― Может быть, так и будет, ― ответила Гермиона. – Но ведь… тебе же становится лучше. Возможно, приступы будут повторяться, когда ты будешь чем-то расстроен или… когда тебе будет плохо, но это не значит, что с этим нельзя жить и жить вполне счастливо. Ухудшений в последнее время не было, ведь так? Это обнадеживает. А то, что порой случаются рецидивы… Просто не дай им сломать тебя. Гарри слабо кивнул. В глубине души он знал, что она права. Но порой поверить в это было трудно. *** ― Ужасно выглядишь, ― этими словами Снейп встретил Гарри, когда тот явился в коттедж на следующий вечер. Зельевар на кухне как раз ставил на плиту чайник. – Что-нибудь случилось? Гарри прихватил зубами губу и зарылся пальцами в волосы. На короткий момент у него возник соблазн солгать, ему совсем не улыбалось рассказывать неприятную правду. ― Ничего серьезного, ― небрежно бросил он, приложив максимум усилий, чтобы его голос звучал ровно, ― просто плохо спал вчера ночью. А сегодня был приступ паники. Все нормально. Снейп налил кипяток в заварочный чайник, его губы искривились в гримасе. ― Понятно, ― сказал он, спрятав за этим простым словом миллионы невысказанных смыслов. Гарри вдруг почувствовал, что с него довольно. Он устал, выжат досуха, измучен и, черт возьми, просто… его это все достало до печенок. ― Не начинай, ладно? – угрожающе сказал он, сверля Снейпа пронзительным взглядом, и в запале резко опуская ладонь на кухонную стойку. Снейп пораженно взглянул на него. – Я прекрасно понимаю, что ты сейчас пытаешься сделать, и можешь мне поверить, ни черта это не помогает. Наоборот, это ужасно оскорбительно, и я тебе просто не позволю. К твоему сведению, я не какая-то там истеричная девица, которую требуется оберегать и спасать. И если ты не заметил, я здесь по своей воле и прекрасно могу самостоятельно справиться с возникающими… превратностями судьбы или как там все это дерьмо называется. Оно того стоит. Я понимаю, что ты мне не веришь, и с этим я мало что могу поделать, но все равно не позволю тебе винить себя в том, что является следствием моего собственного выбора. Да, у меня был кошмар, а потом дурацкая глупая паника – ах, какая масштабная катастрофа! Чертовски неприятно, но знаешь что? Я здесь и я по-прежнему жив. Так что будь добр… ― Гарри яростно ткнул Снейпа пальцем в грудь, ― просто прекрати это. Во время этой гневной тирады Снейп лишь молча хлопал ресницами, и вид у него был совершенно ошарашенный. Это несколько ослабило тугой узел в груди Гарри, и он криво улыбнулся, хотя ничего веселого в ситуации не было. ― Видишь? – добавил он. – Я же говорил, что после кошмаров становлюсь просто невыносимым и раздражаюсь от каждого пустяка. Еще немного, и в этом я вполне смогу составить тебе конкуренцию. Снейп ухмыльнулся. ― Без шансов, ― протянул он. – У меня были годы практики, чтобы отточить необходимые навыки искусства поведения в качестве угрюмого мерзавца. Десятилетия. Тебе никогда со мной не сравниться. Почему-то эта фраза показалась Гарри до истерики забавной. Он расхохотался – и напряжение, которое раньше скручивало его изнутри, покинуло его в один момент, оставив одну лишь радостную легкость. Он так смеялся, что вскоре вынужден был прислониться к кухонной стойке, смеялся до колик, до тех пор, пока губы Снейпа не сложились в нечто, подозрительно напоминающее искреннюю улыбку. «Есть смех», ― вспомнил вдруг Гарри. Смех и любовь. Наверное, все же в словах Гермионы была своя истина. Едва отсмеявшись, он притянул Снейпа в поцелуй. Тот охотно позволил ему это – с такой готовностью, словно губы Гарри обладали магнетическим притяжением, которому совершенно невозможно было сопротивляться. Зельевар осторожно прихватил зубами его нижнюю губу, и сквозь затопивший его восторг Гарри снова и снова повторял про себя, как идеально они подходят друг другу. Снейп нежно запустил пальцы в его волосы, но вскоре усилил хватку. Из неторопливого скольжения губ поцелуй становился более глубоким, отчаянным, лишающим дыхания. Раньше Гарри немного беспокоился, что, учитывая недавние откровения Снейпа, он не сможет полностью отбросить лишние мысли и по-настоящему возбудиться. Какой же он был дурак, если всерьез так думал. Снейп вдруг прижал его бедрами к кухонной стойке и одним плавным движением опустился на колени. Ого. Ого! ― Ты не обязан… ― задыхаясь, прошептал Гарри, несмотря на отдающийся в ушах грохот собственного пульса, пока Снейп быстро расправлялся с его мантией и поясом брюк. – Ты не обязан… только чтобы мне стало лучше. Со своего положения Снейп грозно глянул на него снизу вверх. Это было так нереально возбуждающе, как Гарри себе и воображал. ― Идиот, ― проворчал зельевар, и вновь в его устах это обращение прозвучало как изысканный комплимент. – Я делаю это совсем из других соображений. ― Х-хорошо, ― задохнулся Гарри, потому что Снейп, опаляя его взглядом, вовсе не прекращал своих действий по расстегиванию одежды. У зельевара всегда прекрасно получалось делать несколько вещей одновременно. – Просто на всякий случай. А потом ничего связного он сказать уже не мог, потому что Снейп прочертил языком длинную влажную дорожку по всей длине его члена. В голове Гарри промелькнула смутная мысль, как он будет выглядеть, если взорвется оргазмом прямо здесь и сейчас, и он не смог сдержать жалобное хныкание. Когда язык Снейпа легко прошелся по самому кончику члена, Гарри вновь заскулил. А когда зельевар пустил в ход губы, обхватывая ими головку и слегка посасывая, он изо всех сил прикусил собственные пальцы, душа дальнейшие вскрики и стоны. Снейп чуть отстранился. ― Не надо, ― пробормотал он, обдавая дыханием кожу на бедрах Гарри. – Мне нравится… нравятся звуки, которые ты издаешь, когда я... Гарри моментально разжал зубы, позволив своей левой руке упасть на кухонную стойку, за которую давно уже цеплялся правой, и что есть силы стиснул пальцы. Снейп явно знал, что делает, и Гарри не представлял, как сможет удержаться на ногах до самого конца. Рот Снейпа был невыносимо горячим, его губы сильно сжимали член Гарри, заводя его до предела. Зельевар не забирал член глубоко в горло, но этого и не требовалось – иначе все закончилось бы сразу, сделай он хоть одно движение. Гарри отважился бросить взгляд вниз, и немедленно пожалел об этом – предельная сосредоточенность на лице Снейпа и подрагивающие темные ресницы на фоне бледной кожи едва не отправили его за грань. Он до боли в глазах уставился на кухонный шкаф, находившийся прямо напротив, но потом не выдержал и крепко зажмурился, запрокинув голову и позволив дразнящим стонам беспрепятственно вырываться из горла. Гарри хотелось дотронуться до Снейпа, запустить пальцы ему в волосы, но он боялся окончательно потерять контроль и, не доверяя себе, продолжал отчаянно цепляться за стойку. Колени под тяжестью тела ощутимо дрожали, и Гарри чувствовал, что долго в вертикальном положении он не удержится. Каждое скольжение языка Снейпа по его члену, каждое движение пальцев по основанию усиливало растущее восхитительное напряжение в паху и посылало заряды обжигающего жара вверх по позвоночнику. Желание двигаться стало просто невыносимым. К счастью, Снейп помог ему, одной рукой крепко прижав бедра к стойке, удерживая их в неподвижности. Гарри подозревал, что на коже останутся синяки от впивающейся в плоть кухонной мебели, но ему было все равно. Черт, это было здорово, так здорово, просто непозволительно прекрасно. Это, наверное, было даже слишком – хотя сейчас Гарри и представить себе не мог ничего более восхитительного, весь мир сжался до этих ошеломляющих ощущений, больше ничего и никого вокруг не существовало и не могло существовать. Вероятно, он сейчас кричит во все горло, но в любом случае, ему нет до этого никакого дела. Ведь Снейпу это нравится, ему это нравится, нравится, нравится… ― Уже… ― умудрился выдохнуть Гарри между стонами, ― о черт, черт, уже близко… В ответ Снейп с удвоенной силой заработал языком и губами, и этого оказалось достаточно. Гарри пробил разряд острого как бритва наслаждения, почти болезненного в своей силе. Должно быть, он опять что-то кричал, но не мог осмыслить, что именно. Ноги подкосились, пальцы сами собой разжались, выпустив стойку, и одной руки Снейпа оказалось недостаточно, чтобы удержать его в вертикальном положении. Зельевар поймал падающего Гарри, обхватив за пояс, и в итоге они оба осели на пол, являя собой странное зрелище беспорядочно переплетенных конечностей. Гарри попробовал отдышаться, но мгновением позже решил, что оно того не стоит. Он притянул Снейпа в поцелуй – неловкий, скомканный и лишенный всякого изящества. Он смаковал терпкую горечь на языке зельевара, пока не насытился этим вкусом, пока не вырвал у Снейпа приглушенный горловой стон. Снейп вздрогнул и сильнее сжал руки на его талии. Затем он отстранился, поцеловал Гарри в шею и схватил его за руку, неловко направляя ее между их телами и опуская на свой пах, скрытый слоями одежды. Он словно стеснялся этого, стеснялся своей потребности, действуя будто украдкой и выпустив пальцы Гарри, едва его рука достигла цели. Сердце Гарри переполнилось. Он провел основанием ладони по явно угадывающейся эрекции Снейпа, потом еще раз и еще, пока зельевар не вжался лицом в его шею, пока его бедра не стали беспорядочно толкаться навстречу руке Гарри – до тех пор, когда он дернулся, застыл, а потом задрожал в теплых объятиях. Они лежали так некоторое время, не расцепляя рук, пока Снейп медленно выравнивал дыхание, все еще прижимаясь лбом к плечу Гарри, чьи пальцы выписывали беспорядочные узоры на его спине. ― Ты в порядке? – в конце концов спросил Гарри. ― Нет, ― отозвался Снейп, и на короткую секунду Гарри почувствовал себя так, словно под ним разверзлась земля, прежде чем зельевар торопливо добавил. – Моя спина меня убьет. Облегченно выдохнув, Гарри фыркнул в шею Снейпа. Ему было хорошо. Тепло. Уютно. ― Извини, ― сказал он. – Наверное, кухонный пол не идеальное место для таких занятий. ― Какое глубокомысленное замечание, ― Снейп выпутался из рук Гарри и поднялся, едва заметно вздрогнув в процессе и недовольно скривившись. – Я слишком стар для этого. Теперь нужно переодеваться. И в душ. Гарри решил не напоминать ему, что с самого начала это была исключительно инициатива Снейпа – в конце концов, он сам ведь не слишком сопротивлялся. К тому же сейчас он был невероятно счастлив, и при слове «душ» его взгляд сам собой скользнул в нужном направлении. Снейп поджал губы. ― Нет, ― отрезал он. – Даже не думай. К твоему сведению, сегодня мне еще предстоит поработать. Твое настойчивое присутствие способно в два счета оставить меня без средств к существованию. Гарри вскинул руки. ― Ладно, ладно, не горячись. Он привел в порядок одежду и тоже поднялся. ― Я могу помочь тебе с ингредиентами в лаборатории, пока ты занят, как тебе идея? Кстати, что собираешься варить? ― Зелье Сна без сновидений, ― буркнул Снейп и вылетел из комнаты, не прибавив больше ни слова. Ну и ладно. В любом случае, Гарри не ожидал, что зельевар окажется способен по-настоящему насладиться послесвечением любви. *** Поздний ноябрь принес с собой неожиданную снежную бурю. Гарри, который никогда особо не задумывался, где расположено убежище Снейпа – ему было достаточно знать, как туда добраться – вдруг обнаружил, что оно значительно севернее, чем он предполагал. Снег был такой же глубокий, как в окрестностях Хогвартса. Он не особо встревожился, когда, аппарировав к Снейпу в следующую субботу, застал его на пороге. Стоял пронизывающий холод, а он второпях захватил с собой осеннюю мантию, и поэтому теперь отчаянно мерз. ― Куда ты собрался? – окликнул он зельевара, подходя ближе. Мимолетно подумал о Теско – но нет, Снейп был одет в мантию, значит, в маггловский Лондон не собирался. ― Мне нужно собрать ингредиенты, ― ответил зельевар таким тоном, словно это была самая очевидная вещь на свете, и указал на плетеную корзинку, которую захватил с собой. – Можешь присоединиться, если хочешь. Гарри хотел. А еще он хотел, чтобы было не так чертовски холодно. ― В снегу? – уточнил он, когда они углубились в лес. Снейп адресовал ему взгляд, в котором явственно читалось «пустоголовый идиот» и «зачем я вообще трачу время на разговоры с тобой?» ― Именно, ― ответил он. – В снегу. Есть некоторые виды растений, которые вполне жизнеспособны даже в таких условиях, и более того, их магические свойства при экстремальных температурах только возрастают. Чем ты слушал на Гербологии? Потенциальная сила гамамелиса, например, увеличивается в десятикратном размере, если он сорван при температуре ниже нуля. Ледоцветный призрачный теневик, одно из самых редких магических растений, распускается, как видно из названия, только под снегом. Это базовая, природная магия. ― Спорю, что мы этого никогда не проходили, ― буркнул Гарри, ― Погоди, ты имеешь в виду – природная, то есть стихийная? Ладно, возможно, я одолжу у тебя пару книг на какое-то время. Снейп фыркнул. ― И вгонишь меня в гроб с сердечным приступом? ― Вообще-то я умею читать, ― оскорбился Гарри. – И читаю. Эффект от произнесенных слов несколько подпортила непроизвольная дрожь и полный зависти взгляд, который Гарри бросил на теплую шерстяную мантию Снейпа. ― Поттер, ― поинтересовался зельевар. – А почему ты до сих пор мерзнешь? Теперь пришла очередь Гарри бросать на него взгляд, красноречиво свидетельствующий о вопиющей неуместности вопроса. Он молча ткнул себя пальцем в грудь, указывая на свою легкую мантию. Тот факт, что Снейп не вспылил в ту же секунду, говорил о том, насколько далеко они продвинулись в отношениях – еще несколько месяцев назад Гарри ни за что не отважился бы на подобную пантомиму. Хотя зельевар все равно посчитал его объяснения идиотскими в -надцатой степени. ― Да, я вижу твой весьма странный выбор верхней одежды, абсолютно не согласующийся с зимними погодными условиями. Тем не менее, проблема очень легко решается. Только не говори, что за все время обучения в Хогвартсе ни разу не слышал о согревающих чарах, иначе я окончательно разочаруюсь в преподавательских способностях Флитвика. ― Нет, вообще-то слышал, ― признался Гарри, потирая шею. – Не знаю, просто почему-то мне… даже в голову это не пришло. Снейп преувеличенно тяжко вздохнул. ― Идиот. Ты до сих пор не способен мыслить, как волшебник? Поразительно. Он взмахнул палочкой, выписав ей в морозном воздухе какую-то сложную фигуру, и Гарри мгновенно окутало теплом. Ощущения были потрясающие, и он улыбнулся. ― Спасибо, ― и добавил через мгновение. – А ты собираешься меня всю оставшуюся жизнь так называть? ― Как – идиот? ― Нет, не так. Поттер. ― До тех пор, пока ты будешь вести себя как безмозглый болван, чьим единственным достижением являются навыки передвижения на двух конечностях, ― Снейп опустился на колени под деревом и принялся осторожными движениями разгребать снег, освобождая венчик хрупких на вид цветов с почти прозрачными лепестками. – Если только у тебя нет весомых возражений против такого обращения с моей стороны. Может быть, обращение по фамилии наводит тебя на мысль, что я все еще вижу в тебе твоего отца. Гарри минуту обдумывал такую возможность. ― Нет, не наводит. Может быть, раньше, в школе так и было, и я ненавидел тебя еще и по этой причине. Но сейчас ты произносишь мою фамилию совсем с другой интонацией. Снейп принялся один за другим срывать цветы. ― Именно, ― тихо сказал он. Гарри не мог с уверенностью сказать, действительно ли собирание заснеженных растений помогает зельевару успокоиться и отвлечься, или ему просто хочется сделать вид, что так и есть. Наверное, все же последнее – Гарри улыбнулся. Пробормотав нечто одобрительное в ответ, он опустился на землю рядом со Снейпом. ― Это и есть то самое ледоцветное, которым ты бредил всю дорогу? Выглядит каким-то совсем уж чахлым. ― Я не бредил, ― ответил Снейп. Он завернул сорванные цветы в ткань, которая, как показалось Гарри, была покрыта листовой золотой пленкой. – А внешний вид этого растения обманчив. В умелых руках оно может превратить слабое восстанавливающее зелье в живительный эликсир, а относительно безвредную настойку – в смертоносный яд. Эти цветы предназначены для весьма многопланового использования. Гарри был вполне готов с восторгом слушать Снейпа весь день напролет, не вмешиваясь в его монолог о различных растениях, которые он извлекал из-под снега, ― как определить их местонахождение и для чего они используются. Ему ни разу не стало скучно за всю их прогулку, пока Снейп не наполнил свою корзинку практически доверху, но даже тогда не возникло ощущение бездумной усталости– единственное, что Гарри чувствовал, это некое подобие… пресыщения информацией. Гарри оценивающе оглядел невысокие сугробы. Хогвартс обычно превращался в арену снежных баталий, едва снега выпадало достаточно, чтобы устраивать битвы. Сам он обычно держался от этой шумихи в стороне – ему не улыбалась мысль получить по голове прилетевшим снежком, потому что какой-то первокурсник перепутал мишени – но это не означало, что он никогда не поддавался соблазну. Он опустился на колени, украдкой слепил снаряд, пользуясь тем, что Снейп повернулся к нему спиной, чтобы собрать последние ростки какого-то коричневого мха. Гарри решил не дожидаться, пока зельевар обернется, и запустил в него снежком, попав в плечо. Снейп вздрогнул и сердито глянул на запорошенную снегом мантию. Вид у него при этом был такой, словно в него прилетел не снежок, а смертельно ядовитый тарантул. ― Поттер, что ты делаешь? Гарри просиял, продолжая поспешно лепить очередной снаряд. ― Мне кажется, это очевидно. На этот раз снежок попал Снейпу в грудь. Во взгляде зельевара добавилось недвусмысленной угрозы. ― Немедленно прекрати эту ребяческую возню, слышишь? Гарри расхохотался. Игра в снежки грозила ему скорым превращением в сосульку, но сейчас эта перспектива его не волновала. ― Заставь меня. Снейп продолжал сверлить его тяжелым взглядом. Гарри бросил еще один снежок. И еще один. Зельевар осторожно поставил корзинку на снег подальше от себя, наложив на нее какие-то чары. А затем повернулся и взмахнул палочкой, вызвав целую снежную бурю, взметнувшуюся между ними и тут же направившуюся в сторону Гарри. Тому оставалось только беспомощно отплевываться от снега, когда его с головой накрыло снежным водопадом. ―Ты… ты сжульничал! ― крикнул он. – Я не использовал магию! По губам Снейпа скользнула дьявольская ухмылка. ― Даже не думай вступать в открытое противостояние со слизеринцем, а потом ожидать, что он будет играть по твоим правилам. И нахмурился. ― Гриффиндор. А затем обрушил на него очередную стену снега. Гарри вскочил и укрылся за ближайшими деревьями, чтобы подготовиться к контратаке, которая теперь уж точно не обойдется без магии, Снейп не оставил ему выбора. К его глубокой радости, он сумел наложить на снежки чары самонаведения, которые отправляли их прямой наводкой в Снейпа. Конечно, зельевар мгновенно распознал чары да к тому же провернул хитрый трюк, зачаровав снег, лежащий на ветках, который мгновенно обрушился вниз, едва только Гарри очутился под нужным деревом. Гарри отчаянно пытался придумывать все новые и новые уловки, но Снейп явно превосходил его в плане тактики ведения боя, и вскоре он только и делал, что бегал и уворачивался от летящих на него снежков, не в состоянии ничего противопоставить противнику. Снег забивался везде – в волосы, под воротник, под мантию, и даже каким-то непостижимым образом, в нижнее белье. Единственное, что утешало в сложившейся ситуации – Снейпу тоже порядочно досталось. Его волосы были совсем мокрыми, а мантия вся заляпана снегом. А еще Гарри мог поклясться, что слышал его смех – во время одной особо яростной атаки, загнавшей беспомощного гриффиндорца под дерево, когда вдобавок на него сверху обрушилась очередная порция снега. Снейп смеялся отрывисто и хрипло – и этот звук окатил всего Гарри медовым теплом. ― Пощады! – наконец выкрикнул он, поднимая обе руки вверх и отступая под защиту деревьев. – Я сдаюсь! Машу белым флагом! Снейп не стал придираться к мелочам и напоминать, что никакого белого флага, которым можно было бы махать, у Гарри нет, и медленно двинулся ему навстречу. ― Ты… ― сказал он, остановившись в каких-то дюймах от замершего Гарри. Его щеки раскраснелись от беготни на морозе, хотя Гарри видел сейчас только одно – искреннюю улыбку, преобразившую лицо зельевара, непривычное и неосознанное движение губ, ― ты… У Гарри захватило дух. Снейп в этот момент был невыразимо прекрасен. ―Я – что? – осторожно спросил он. Снейп наклонился и поцеловал его. Вздох сорвался с губ Гарри, растворившись в поцелуе, а потом еще один – когда руки зельевара легли ему на плечи, а его собственные пальцы запутались в длинных влажных прядях Снейпа. Он дрожал, сам не зная, от поцелуя или от холода – согревающие чары давно уже развеялись. Впрочем, это было не важно – Снейп был теплым, он прижимался к Гарри, по всему телу которого от этих прикосновений, от пяток до макушки, разливался жар. Он привалился спиной к дереву, позволял целовать себя, целовать до тех пор, пока в легких не осталось ни капли кислорода. ― Ты… ― сказал Снейп, едва отстранившись, ― рискуешь замерзнуть до смерти. Гарри открыл было рот, чтобы возразить, но тут его неожиданно пробила дрожь от холода, пробравшегося под мантию. Снейп быстро наложил несколько высушивающих чар, но они не смогли полностью устранить проблему липнущих к телу сырых вещей. ― Полагаю, по возвращении тебе не помешает горячий душ, ― предложил Снейп, когда они повернули обратно в сторону поляны, с которой начинали свои изыскания. Гарри семенил рядом и искоса бросал на зельевара многозначительные взгляды. ― Ты тоже хорошо вымок, ― заметил он. – Мы могли бы… отогреться вместе. Повисла напряженная тишина. Гарри подавил тяжелый вздох. То, что Снейп упрямо отказывался раздеваться даже во время секса, было серьезным камнем преткновения – не конец света, конечно, но все же это… не могло не расстраивать. Гарри страстно хотел, чтобы они оба, наконец, оказались одинаково обнаженными, и узнать, каково будет прижаться кожа к коже, когда между ними не останется больше никаких барьеров. ― У меня есть ванна, ― проговорил Снейп, подхватывая корзину с набранными ингредиентами. Гарри подавил безумный порыв тут же кинуться ему на шею. В коттедже в самом деле была ванна, и не самая плохая из возможных. Располагалась она в углу ванной комнаты, и хотя ее размер не шел ни в какое сравнение с ванной старост в Хогвартсе, она все же была не такой узкой, как среднестатистические образцы. За прошедшее время у Гарри сложилось впечатление, что Снейп пользовался ей редко – хотя на ее бортике стояли разные флаконы, все они были покрыты тонким слоем пыли. В душевой кабинке, например, имелись мыло и шампунь – и да, в первый раз, когда Гарри его увидел, то в самом деле не смог удержаться от смеха – которыми пользовались куда чаще. По крайней мере, их содержимое убывало раз от раза. ― Тогда будем принимать ванну, ― согласился Гарри. – Пенную ванну. Снейп раздраженно отбросил со лба волосы, словно оскорбленный самой идеей о пене в ванне, но не стал протестовать, очевидно, подумав о неоспоримых преимуществах ее наличия в воде. Гарри улыбнулся. Ну, тогда точно пена. И пузыри. *** Гарри сделал воду горячей настолько, насколько возможно, и принялся внимательно изучать этикетки бутылочек, стоящих на бортике. Решительно отставив тот, который, несмотря на кричаще-желтый цвет, почему-то пах бубльгумом – действительно, был ли у Дамблдора хоть намек на наличие эстетического вкуса? – он выбрал менее экстремальный вариант и опрокинул в воду пузырек с темно-зеленой субстанцией. Снейп неуверенно топтался возле двери, словно одолеваемый отчаянным искушением немедленно сорваться с места и укрыться в безопасности своей зельедельческой лаборатории, и в то же время бессильный перед не менее заманчивой перспективой все-таки остаться. Сейчас он до боли напоминал Гарри испуганное дикое животное. Когда ванна наполнилась, Гарри вышел, аккуратно обойдя зельевара, и привалился спиной к стене. Он умышлено старался не задеть Снейпа, когда проходил мимо, чтобы это не было воспринято как… намек или стремление в прямом смысле подтолкнуть к какому-то решению. Снейп колебался еще немного – и все-таки вошел в ванную, плотно закрыв за собой дверь. Гарри терпеливо ждал, считая медленно тянущиеся секунды. Сколько обычно у человека уходит времени, чтобы раздеться и залезть в ванну? Определенно, не больше минуты – даже если принять во внимание все эти бесчисленные пуговицы. На всякий случай Гарри решил подождать полторы. Он честно досчитал до положенного времени, прежде чем скользнуть в ванную. Снейп по шею зарылся в белую пену – это было самое странное зрелище, которое Гарри доводилось наблюдать. Он приложил все силы, чтобы сдержать улыбку – веселье сейчас было совершенно неуместно. Он отвел глаза и начал медленно раздеваться, снимая одну деталь одежды за другой. Не то, чтобы ему требовалось время, чтобы преодолеть смущение, нет. Он никогда не считал себя особо симпатичным – хотя он основательно вытянулся, год, прошедший в поисках хоркруксов, и последующее за ним лето не прошли бесследно, и он сильно похудел. Конечно, с начала учебного года, то есть с того времени, как он снова начал регулярно питаться, дела пошли лучше, но все равно Гарри старался не очень пристально вглядываться в собственное отражение в зеркале. Сколько себя помнил, он считал свое тело слишком костлявым и неуклюжим – в общем, определенно не Оливер Вуд. Снейп же почему-то всегда смотрел на него, как на ожившую классическую статую. Это немного нервировало, но в то же время льстило до крайности. Гарри не отваживался проверить, каким взглядом Снейп смотрит сейчас на этот сеанс стриптиза, и без того было достаточно странно и неловко так открыто и намеренно раздеваться перед другим человеком. Когда он избавлялся от одежды, захваченный любовным угаром, ощущения были совсем другими. В этих обстоятельствах мысль о том, чтобы быстренько стащить с себя вещи, казалась вполне привлекательной, но с его везением, он наверняка запутается, запнется и рухнет в ванну, не успев толком раздеться. И этим наверняка напрочь погубит весь настрой и всю атмосферу. Но никакие глупые мысли не могли заслонить собой одну-единственную ― он был голым в одной комнате с равнозначно обнаженным Снейпом. Так что к тому времени, когда из одежды на нем остались только очки, да и их Гарри снял и положил на бортик ванной, он был уже более чем возбужден. Шагнув вперед, он скользнул в блаженно горячую воду, приземлившись прямиком Снейпу на колени. ― Так… нормально? – Гарри совсем не хотел, чтобы зельевар почувствовал себя загнанным в угол. ― Да, ― ответил Снейп, не отрывая от него того самого, такого знакомого взгляда – словно не в силах поверить, что Гарри в самом деле здесь, настоящий и дышащий. Зельевар осторожно провел скользкими от воды руками сверху вниз по спине Гарри. Его лицо пылало, но невозможно было определить – от горячего пара или от чего-то еще. Впрочем, когда Гарри устроился на его коленях поудобнее и прижался покрепче, то получил неоспоримое подтверждение своим догадкам. Рот Снейпа непроизвольно приоткрылся в ответ на это ерзание, и Гарри тут же провел языком дорожку вверх по его шее и накрыл эти губы поцелуем. В то же время он осторожно положил обе руки на грудь Снейпа, ощущая, как жесткие волоски щекочут ладони, а затем медленно скользнул ими в сторону, к плоским ареолам сосков. Когда ищущие пальцы Гарри прикоснулись к ним, из горла Снейпа вырвался пораженный вздох, и он вцепился в поясницу партнера, притягивая его еще ближе. Гарри повторил свой маневр, одновременно прижался к Снейпу и жадно потерся о него единым плавным движением – в этот момент это показалось ему самой естественной и правильной вещью в мире. Еще один толчок, и еще – пока их тела не нашли наконец постоянный устойчивый ритм. Это было великолепно, восхитительно и великолепно. Теперь, когда они скользили кожа к коже, когда между их телами не было ничего, кроме воды, ощущения, казалось, обострились стократно. Они не просто двигались вместе к достижению взаимного наслаждения, они дарили его друг другу – Гарри не мог сказать точно, в чем именно была разница, но ощущал ее всем своим существом. Сквозь захлестнувшее его блаженство он смутно осознавал, что вот именно этого ему отчаянно не хватало прежде, пусть он и не понимал ― насколько. И гадал, чувствует ли Снейп то же самое, а если да – пугают ли его эти ощущения. Скорее всего да, и сильно, хотя все же недостаточно, чтобы остановить – зельевар крепко обнимал Гарри за талию, а его поцелуи были глубокими и отчаянно жадными. ― Гарри, ― хрипло пробормотал он, когда они оторвались друг от друга, чтобы глотнуть воздуха, и его имя, произнесенное таким задыхающимся, отчаянным, настойчивым голосом заставило Гарри вновь жадно приникнуть к губам Снейпа. Просто потому, что мог кончить от одного только звука своего имени, сказанного с такой неповторимой интонацией. К черту воздух. Кого вообще заботит то, что нужно хоть изредка дышать, в самом деле? Темп их движений постепенно нарастал. Вода успокаивала разгоряченную кожу, позволяла их членам легко скользить по коже друг друга, смягчала обжигающее ощущение трения, усиливающуюся хватку рук и опаляющие прикосновения. Очень скоро Гарри обхватил Снейпа за шею, чтобы дать себе больше пространства для маневра, дать возможность своим бедрам свободно и неудержимо толкаться вперед и вверх. Очень скоро вода стала выплескиваться через бортик ванны с каждым резким движением, но это не имело никакого значения, пока Снейп отвечал на ласки Гарри так, как сейчас. Очень скоро поцелуи сменились беспорядочными отрывистыми вздохами напротив губ партнера, но это тоже было неважно, потому что Гарри был так переполнен ощущениями, что готов был взорваться в любую секунду. Он не знал, кто в этот раз кончил первым. Единственное, что он знал совершенно точно ― когда Снейпа накрыло оргазмом, из его груди вырвался самый прекрасный в мире звук, отозвавшийся эхом в душе Гарри, проникший в него глубже, чем тепло горячего пара. А потом он перестал думать о чем бы то ни было, кроме глухого стука сердца Снейпа напротив своего собственного и теплоты кожи его шеи, в которую он уткнулся губами. Никогда он не чувствовал ничего подобного с Джинни – лениво подумал он, когда вновь обрел способность кое-как складывать слова в предложения. ― Посмотри только, во что ты превратил мою ванную, ― такими были первые слова Снейпа, обращенные к нему. Гарри рассмеялся. ― Ты потрясающе умеешь выбирать темы для постельных разговоров, ― заметил он. И тут же понял, что сказал что-то явно не то – Снейп мгновенно напрягся, неловко столкнул Гарри с колен и решительно расцепил руки, все еще обнимавшие его за шею. ― Прошу прощения, ― пробормотал он, не глядя на Гарри. – Я не очень-то… хорош в… ― Я просто хотел тебя подразнить, ― поспешно перебил его Гарри. – Мне нравится то, что ты говоришь и как ты это говоришь, честное слово. Временами все еще немного непривычно, но забавно и так… так на тебя похоже. Мне в самом деле нравится. Гарри рассеянно смахнул пену с груди Снейпа. И это было очередной ошибкой. Раздраженный сверх меры, зельевар, кажется, временно позабыл о своем стеснении собственной наготы, поднялся и решительно выбрался из ванны. И тут Гарри совершил свой третий промах за последние пять минут. Он понимал, что не должен так откровенно пялиться, но просто не мог отвести глаз. Это был Снейп, который умудрился проникнуть в самые глубины его сердца, сродниться с ним, как никто и никогда раньше, стать его неотъемлемой частью. Снейп – странный, сложный, изломанный жизненными невзгодами, что выпали на его долю. Снейп, который – и это Гарри теперь знал точно – с легкостью пожертвует жизнью, если в этом будет необходимость (хотя, учитывая окончательную гибель Волдеморта, в ближайшем будущем от него это вряд ли потребуется). Без очков Гарри видел очертания зельевара весьма расплывчато, но это ничуть не мешало жадно пожирать его глазами. Как он и подозревал, Снейп был слишком худым,– не совершенно отощавшим, конечно, но по нему сразу было видно, что причина его чрезмерной стройности не в периодическом пропуске завтраков. Помимо тонкого шрама на шее, на его коже виднелись и другие отметины – не алые рубцы, а белые еле видимые полоски, которые легко можно было бы исцелить с помощью зелий. Дорожка темных волос спускалась вниз по груди, животу и исчезала под полотенцем, которое Снейп поспешно обернул вокруг талии. У него были сильные руки ― рельефные мышцы говорили о постоянных физических нагрузках. Метка темным пятном выделялась на фоне бледной кожи. Снейп не был красив, но ему и не надо было быть таковым – он был собой, Снейпом. Для Гарри этого было достаточно. ― Доволен? – вдруг яростно бросил зельевар. – Нравится то, что видишь, Поттер? Он выкрикнул почти те же слова, что и после их самого первого катастрофического поцелуя, но сейчас Гарри был слишком поражен интонацией, с которой Снейп произнес его фамилию, чтобы обращать внимание на что-то еще. Ставшее привычным обращение на этот раз прозвучало в устах зельевара как презрительное оскорбление, которое он выплюнул в припадке злобы и ярости ― совсем как раньше, давно, еще в школе. Это… причиняло боль. ― Я вижу тебя, ― тихо ответил Гарри. Даже не подозревая, что совершает четвертый, самый сокрушительный промах за этот вечер, он добавил, глядя Снейпу в глаза. ― А ты же знаешь, что я люблю тебя, верно? Снейп вздрогнул так, словно его пырнули ножом в сердце, и прежде чем Гарри осознал, что произошло, вылетел прочь из ванной. Дверь с грохотом захлопнулась за ним. Гарри с размаху приложился затылком о бортик ванны. Сильно. Идиот, идиот, идиот – ну почему ему обязательно надо было быть таким законченным идиотом? Почему он не мог просто наслаждаться так приятно начинавшимся вечером? Как он умудрился разрушить все хорошее, что было между ними, и не просто разрушить, а сделать это не два, не три, а целых четыре раза подряд за какие-то жалкие полчаса? Все шло так здорово, просто великолепно, пока он не открыл рот и не переступил все возможные границы, прочерченные Снейпом в их отношениях – невидимые барьеры, которые, тем не менее, он вполне мог бы распознать, если бы дал себе труд хоть немного подумать, прежде чем говорить. Гарри ушел под воду с головой, и не выныривал, пока желание глотнуть воздуха не стало нестерпимым. Странно, но это помогло ему немного успокоиться, хотя ни на гран не ослабило холодную тяжесть в груди. Гарри обдумал вариант полежать в ванне еще немного, но потом решительно отмел его в сторону. Что сделано, то сделано – но он может, по крайней мере, попытаться исправить положение. Он спустил воду, вылез из ванны и тщательно вытерся, прежде чем с помощью магии осушить пол в комнате. Он не спешил – если Снейп решил сбежать, он все равно уже далеко отсюда. Однако, когда Гарри наконец вышел из ванной, зельевар обнаружился в спальне. Даже не озаботившись тем, чтобы одеться, он, сгорбившись и спрятав лицо в ладонях, сидел на кровати, так и завернутый в одно полотенце. Гарри медленно подошел ближе. ― Прости, ― сказал он, осторожно присаживаясь на краешек кровати. – Я не должен был этого говорить. Иногда я открываю рот и ляпаю первое, что взбредет мне в голову. Почти всегда из-за этого влипаю в неприятности. Ну, во всяком случае, так всегда было в отношении тебя, если вспомнить школьные годы. У меня своего рода талант говорить совершенно неподходящие вещи в совершенно неподходящее время. Снейп хрипло рассмеялся. Скрипучий безрадостный звук. ― Ты еще и извиняешься, ― мертвым голосом произнес он. – Не ты в этой ситуации должен… ― он оборвал фразу и в беспомощном отчаянии с силой ударил кулаком по постели. – Я поступил как слабоумный идиот. Истерик. Я ведь предупреждал тебя, что из твоей затеи ничего не выйдет. ― Нет, не говори так, ― горячо возразил Гарри, осторожно обхватывая пальцами запястье Снейпа. – Считай это первой серьезной ссорой. Мы ведь… мы, конечно, во многом похожи, но все же воспринимаем кое-какие вещи по-разному, поэтому время от времени стычки между нами неизбежны. Это не значит, что мы должны отдаляться и закрываться друг от друга. Помнишь, ты как-то сказал мне, что сложные вещи зачастую являются единственно достойными того, чтобы к ним стремиться. На это Снейп ничего не ответил. ― И мне все же жаль. Ты не был готов к моим… откровениям, нужно было просто промолчать. Ты вовсе не обязан испытывать то же самое. Я не… ― Ты заслуживаешь быть с человеком, который сможет достойно выразить такого рода эмоции, ― в словах Снейпа отчетливо слышалось отвращение к самому себе. «Но я чувствую их в каждом твоем прикосновении», ― подумал Гарри, на этот раз удержавшись от того, чтобы произнести это вслух. ― Я же говорил, что не собираюсь никуда уходить, поэтому даже не пытайся меня выставить, хорошо? – сказал он вместо этого. – Не выйдет. И знаешь, я действительно… сказал тебе правду. Постараюсь в будущем сдерживаться и поменьше болтать о своих чувствах, если тебе неприятно это слышать, но… от этого они все равно никуда не исчезнут. Снейп провел рукой по лицу. Когда он наконец заговорил, его голос был не громче шепота. ― Не имею ни малейшего представления, почему. ― Да, я знаю. Иногда я тоже. Может, тебе и не надо докапываться причин. Может, стоит просто… принять это и все, ― Гарри немного помолчал и решил, что разумнее всего будет на этом остановиться. Снейпу нужно время, чтобы свыкнуться с пугающей его мыслью, как-то адаптироваться к новому для него состоянию. Он решительно поднялся, игнорируя мучительное сожаление о том, что никак не может изменить недавнее прошлое. ― Пойду, заварю нам чай. Едва он сделал шаг в сторону, как почувствовал, что пальцы Снейпа нерешительно обхватывают его ладонь. ― Поттер… проклятье, Гарри! Я… Я постараюсь. Я стараюсь. Гарри нежно провел большим пальцем по запястью зельевара, там, где бился пульс. ― Я знаю, ― ответил он. – Я знаю. И вышел из спальни, чтобы заварить чай. *** Позже, когда они уже собирались ложиться спать, Снейп задернул плотные шторы и заклинанием полностью оградил их от света, отбрасываемого пламенем камина. В полнейшей темноте, окутавшей их обоих, Гарри услышал шелест снимаемой одежды. Пока Снейп, полностью обнаженный, устраивался рядом на постели, он пытался протестовать, говорил, что это совершенно необязательно, но зельевар эффективно заткнул его поцелуем. Снейп в темноте нашел его руки, притянул их к своей груди, привлек Гарри ближе и мягко перекатился на спину. «Покажи мне», ― эти слова так и остались непроизнесенными, но Гарри все равно распознал их в окружающей беззвучной темноте. Он целовал каждый дюйм распростертого под ним тела, окруженный тьмой, и все это время принимающий его ласки Снейп так и не переставал дрожать.