Все будет хорошо. Верь в это.

       После того поцелуя я не виделся с Найлом неделю. Боялся ли я попадаться ему на глаза? Нет. Стеснялся ли я его? Возможно. Прошло уже 7 дней, 168 часов, а я не мог отойти от этого. Может быть, я его люблю? Нет, ни как друга, а как что-то большее? Хотя, нет. Это бредово.        Очередной день, когда нужно пойти в школу. Очередной день, когда нужно пялиться на этих глупых уродцев, которые косятся на меня, потому что у меня под глазами сейчас такие мешки, в которые спокойно могут поместиться десять килограмм картофеля...        Всю эту неделю я был весьма отстранённым, что, кажется, немного пугало моих друзей. Они свободно читали в моих глазах некий страх, но причину этому найти не могли. Они пытались как-то достучаться до меня, чтоб я хотя бы намекнул им. Но я был скрытен. Я просто не видел смысла говорить кому-то, что Найл Хоран и я теперь не просто друзья. Да и тем более, это подпортило б всю мою школьную репутацию. Не думаю, что кто-то бы хотел, чтобы один неловкий случай перечеркнул всю его школьную жизнь.        Я зашёл в класс английского языка и занял своё привычное место. В класс зашла наша учительница, мисс Корнейл, и мне пришлось встретиться с ней взглядом. Она слегка мне улыбнулась, как бы приветствуя, но через секунду её лицо приняло недовольную гримасу. Меня это же заставило отвести взгляд резко в сторону, потупив его и вовсе об пол. - Мисс Корнейл, можно Вас на секунду? - из коридора раздался голос директора, и наша учительница покорно выпорхнула из класса.        Почему-то я слышал какой-то шёпот, среди которого ни раз звучали мои фамилия и имя. Невольно встав, я прошёл к началу класса, а затем и вовсе вышел, окинув разговаривающих презренным взглядом. Они же в своё время посмотрели на меня с неким сочувствием. Что? Что происходит? - Мистер Малик, не могли бы Вы подойти? - директор сделал жест рукой, который указывал на то, чтобы я встал рядом с ним. - Да, Зейн, будь добр... - нисколько неподбадривающе прошептала мисс Корнейл.        Ничего не понимая, я просто подошёл к указанному мне месту и свёл брови в одно место: - Чем могу...- но тут меня перебили - Извини, но до нас дошли слухи, точнее, не слухи, кхм, - директор явно не мог подобрать нужных слов, - у Найла Хорана пошли осложнения, и.. - ЧТО?! - закричал я на весь коридор, перебивая дрыньканье только что прозвучавшего звонка, - БЫТЬ ТАКОГО НЕ МОЖЕТ! - Не нервничай. Всё хорошо. Просто... - Я НЕ НАМЕРЕН ВАС ВЫСЛУШИВАТЬ! ПРОСТИТЕ, НО МНЕ СТОИТ ИДТИ! - протороторил я и сорвался с места.        Я не понял, как я оказался возле больницы, но я также шеметом выскочил из своей машины и направился к регистрационной стойке. Там никого не было, что меня значительно начинало подбешивать, ведь каждая минута, каждая секунда сейчас шла в зачёт. Бешеным взглядом я осмотрел всю стойку, дабы найти хоть какую-то кнопку, которая вызывает медсестёр. Но вместо этого нашёл какой-то колокольчик, в который поспешил зазвонить. От этого звона подбежала старушка низкого роста, которая озабоченно шаркала ногами при передвижении. - Вы что-то хотели? - быстро спросила она, глядя на меня ошарашенным взглядом. Она явно была недовольна тем, что я её откуда-то выдернул. - Извините, пожалуйста, а в какой палате лежит Найл Хоран? - умоляюще спросил я, протягивая каждый ударный гласный. - А кем вы ему приходитесь? В одиннадцатой, но туда нельзя.       Я сразу же двинулся в сторону нужной палаты, перед этим вбросив что-то непонятное, что я его брат. Такое враньё во благо.       Я остановился перед входом в палату, чтобы сделать из себя что-то похожее на человека, ибо от таких беганий моя причёска вся растрепалась. Сделав лёгкое движение, я загладил непослушные волосы, которые, кстати, так и не легли, а потом вошёл в палату. Найл. бедный Найл. Он просто лежал, будто бы это был его последний день. С ним не было больше его баллончика с гитарками. Теперь он был подключён к аппарату, который вдыхал в него последние силы. По комнате разносилось пиканье аппарата, который следил за пульсом. Я медленно подошёл к кровати и положил свою руку на кисть Найлера. От этого парень лениво открыл глаза. Посмотрев на меня, он вяло улыбнулся. - Хэй, как ты? - настороженно спросил я. В моей груди что-то очень быстро ёкало. Найл попытался сжать мою ладонь, но у него это слабо вышло. - Всё нормально. Не знаю, сколько протяну, но... - НЕ ГОВОРИ ТАК! ТЫ ЕЩЁ ЗДОРОВЕЕ ЗДОРОВЫХ БУДЕШЬ! - прокричал я, не собираясь верить в тот бред, который нёс мой друг. - Ну, так уже не выйдет. Логически можно подумать, - засмеялся Найл, но тут же закашлялся, - слушай, Зейн. Просто не перебивай меня сейчас, хорошо? Я серьёзно не знаю, сколько я протяну в таком состоянии. Да оно мне и не нужно. Я просто прекрасно понимаю, что слабну. Слабну на твоих глазах. И мне с каждой секундой становится всё хуже. И сейчас я просто хочу тебе сказать спасибо за то, что ты был со мной всё это время. За то, что в первый учебный день вступился за меня. Что заставил чувствовать себя нужным. Ты поддерживал во мне жизнь. Не вини себя ни в чём только. Ты наоборот сделал всё, что в твоих силах. И как бы сейчас грустно не прозвучало, я знал, что взаимности от тебя не будет в...в отношениях больше, чем дружеские. Тем не менее, я любил тебя. Да, с самого начала любил. И вот...Я не знаю, что ещё сказать. Просто...Всё будет хорошо. Верь в это. - с этими словами Хоран прикрыл глаза и...и вдруг аппарат начал пищать ещё быстрее, а затем и вовсе пошла прямая черта. - НАЙЛ! НАЙЛ, НЕТ! ОЧНИСЬ!!!! НАЙЛ, НЕЕЕТ! ПОЖАЛУЙСТА, Я ТЕБЯ ПРОШУ! - я стал судорожно звать его, но всё было бесполезным.       В палату влетел врач и несколько медсестёр. Но я уже не слышал, что они говорили. В моих ушах стоял такой жуткий звон, будто бы меня оглушили и ни раз. Из моих глаз лились крокодильи слёзы, которые я даже и не смел останавливать. Сейчас я не боялся показать свою слабость. Единственное, что я запомнил из этого, так это то, что я скатился по стене, обессиленный от этой ситуации.        Сейчас же я стою на кладбище. Минуту назад в яму опустили гроб под грустное пение оркестра. Я смотрел на могильную плиту, которая гласила "Найл Джеймс Хоран. Покойся с миром, любимый сынок и дорогой друг", и понимал, что наша история так красиво начиналась...но так страшно закончилась, не успев перетечь к основному сюжету. Я так и не смог понять, что я чувствую к Найлу. Я только понимал, что питаю к нему тёплые чувства и некую привязанность. Теперь мне сложно представить свою жизнь без этого белокурого мальчишки, который, несмотря на свои болезни, демонстрировал миру свою стойкость и улыбку. Это придавало мне сил.        Взглянув последний раз на его могилу, а именно на фотографию Найла, где он беззаботно улыбался, я тоже слегка улыбнулся и прошептал: - "Всё будет хорошо. Верь в это".        Его последние слова. Его мудрость на всю мою оставшуюся жизнь.