POV Леона
— Лия! — слышится крик через всё помещение, который заставляет меня и большинство людей, стоящих в толпе, обернуться. — Тайра, чего ты так орёшь? — отвечаю я, заметив приближающуюся подругу. — У меня такая замечательная новость! — с восхищённым взглядом быстро проговаривает девушка. — Что случилось? Не пугай меня. Ты привлекла к себе слишком много внимания, — прижав ещё ближе к себе скрещенные от холода руки, говорю я. Посмотрев на рядом стоящих людей, Тайра поняла, что действительно была слишком шумной. Но, быстро забыв об этом, она продолжает говорить. А я по-дружески слушать. — Представляешь, Майк предложил мне встречаться, — писклявым от переполняющего её счастья голосом рассказывает она и бросается на меня с объятиями. Я стою озадаченная и даже не успеваю вытащить ладони из тёплых карманов. Еле достав руки из-под Тайры, я отвечаю взаимными объятиями. Улыбнувшись, я ничего не говорю. Разве следует произносить хоть что-то сейчас? — Ты, что, не рада за меня? — спрашивает девушка, нахмурившись. — Нет, почему же, очень рада. Просто я подумала, что случилось что-то грандиозное, а то, что вы с Майком начнёте встречаться, было понятно ещё с первого дня вашего знакомства, — посмеиваясь, говорю я. Около месяца назад они наткнулись друг на друга на летней площадке, и в тот же вечер он позвал её гулять. А вечером мой телефон уже разрывался от сообщений и звонков, в которых подруга повествовала о том, как же замечательно всё прошло. — Брось, просто у тебя нет парня, вот ты и не можешь понять, каково это, — с возмущением отвечает Тайра. Я качаю головой, нахмурив брови, и начинаю смеяться. Действительно, как же обидно. — А что ты смеёшься? Что я смешного сказала? Между прочим, уже давно пора найти себе парня, а не ходить везде одной. Я, конечно, понимаю, что ты у нас любишь гордое одиночество, тебе ничто не нужно, кроме твоих тренировок, но пойми, так нельзя… Нельзя всю жизнь быть одной, — поучительным и возмущённым голосом проговаривает Тайра. Я закатываю глаза. — Говоришь так, будто мне за сорок, — уже представляю, насколько может затянуться этот разговор. — Тайра, мы уже сто раз обсуждали эту тему, и я снова повторяю, что не хочу отношений. — Ладно, дело твоё. Мне пора идти, у меня занятие по технологиям сейчас. Увидимся после школы, — немного обиженно говорит подруга. — Прости, но я не могу, мне нужно помочь бабушке по дому, — смотря ей в глаза, отвечаю я. Тут звенит звонок, и вся очередь начинает постепенно рассыпаться в разные стороны. Отлично. Ничто в этом мире никогда не бывает так, как я хочу. Развернувшись со злым взглядом, так как не дождалась своего чая, я быстрым шагом выхожу из столовой. Последние занятия проходят быстро, и сразу после школы я направляюсь домой.***
Открыв входную дверь, я сразу чувствую аромат домашней еды. Бабуля что-то готовит. Сбросив свои кеды и оставив рюкзак на полу возле двери, я прохожу на кухню. — Дорогая, ты уже пришла? — говорит ласково она. Вытерев руки об фартук, бабушка обнимает меня. — Как дела в школе? — Всё отлично, — отвечаю я, улыбаясь. — Тебе чем-то помочь? — Да, сходи, пожалуйста, в гараж и возьми крышки для банок, новую упаковку. Я хочу соления закрыть. — Хорошо, я мигом, — отвечаю я и выбегаю из кухни. Проворачиваю ключ в замочной скважине, и моему взгляду открылся огромный гараж. В помещении было темно, пока я не включила свет. Раньше тут была папина машина, с которой он возился каждый день, но теперь гараж пустовал. Здесь хранились инструменты, разные банки, наполненные соленьями, старые шины и масла, шлемы, ремни и прочие вещи, предназначенные для гонок…Jason Walker - Down
Вздыхаю, видя полку с множеством кубков и наград и невольно начинаю думать об этом. Мои родители погибли три года назад в автокатастрофе. Так и не удалось выяснить подробности трагедии. Но одно я знала точно: причиной аварии была скорость. Мой папа — звёздный гонщик. Было так странно: видеть отца лишь в спортивной форме, предназначенной для гонок, и со шлемом в руках. Все разговоры лишь о трассе и его безграничной любви к машинам. Но… Он был настолько счастлив с такой одержимостью. Действительно счастлив. Мама не разделяла его любви к этому, но часто поддавалась чувствам и ездила с ним. В тот вечер они звали меня с собой, но я осталась сидеть с братишкой, которому на тот момент было два года. Папа вывез маму на трассу, где часто проходили гонки. Эту трассу я знала наизусть, так как он часто брал меня с собой. Там был крутой поворот над обрывом. Я всегда его боялась и закрывала глаза, когда мы с отцом проезжали мимо. Вечером, как раз в то время, когда я укладывала малыша Тедди, раздался звонок. Я ждала, что позвонит мама и скажет, что они скоро приедут. Но звонил Альфредо, друг папы. Не ожидая этого звонка, я подумала, что отец просто звонил с его телефона и поднесла аппарат к уху, о чем до сих пор жалею. — Пап, это ты? — с тихом голосом спросила я. — Нет, Лия, это Альфредо, — ответил знакомый с детства голос. — Что-то случилось? — удивлённо спросила я. — Лия, детка… Твои родители… — на мгновение он замолчал. — Машину нашли в обрыве, на трассе, где мы обычно проводим гонки. Мне жаль, — он говорил медленно, останавливаясь на каждом слове. Ему тяжело было говорить это. Телефон выпал из рук. Я пыталась собрать все мысли в единое целое, но ничего не получалось. В моей голове творился какой-то хаос. Я не хотела осознавать этого. — Нет, нет, нет… — доносилось из уст еле слышно. Прислонившись к стене, я медленно сползала по ней. Слёзы покатились по щекам. Воспоминания заставляют меня снова заплакать, так же, как и в тот вечер. А ведь раньше я тоже принимала во всём этом участие. Безграничное чувство свободы окутывает тебя, когда ты мчишься на бешеной скорости и забываешь обо всём на свете. Только ты и город, больше никого. Справедливо сказать, что тот день изменил всё в нашей жизни. Мы жили в шикарном районе Лос-Анджелеса, в собственном доме, в богатстве. У меня было всё и в один день не стало ничего. Всё это забрали какие-то люди, якобы за папины долги, и дали нам квартиру в этих трущобах. Я живу с бабушкой и Тедди, ухаживая за ними. Денег нам еле хватает. Денег еле хватает… Денег еле… Денег… — Всё, хватит, — придя в себя и вытерев слёзы, сама себе сказала я. Взяв крышки для банок, я закрыла гараж.***
Сижу на стуле в кухне, как вдруг в моём сознании что-то переключается, и я говорю то, о чём даже подумать больно. — Бабушка, я больше не буду заниматься танцами, — говорю я, и по моей щеке катится слеза. — Лия, ты что такое говоришь? Как так? — бабушка отрывается от готовки и с удивлением смотрит на меня. — Это слишком дорого для нас. Я так решила, так будет лучше, — выдавливаю я, не дождавшись ответа, отодвигаю стул и следую быстрым шагом в свою комнату. Хлопнув дверью, я прижимаюсь спиной к ней и начинаю медленно опускаться на пол. Слёзы не заставляют себя долго ждать. Танцы — моё всё. Всё, что было у меня, и всё, что заставляло меня держаться. Я падаю на пол от безысходности и лежу так пару часов, свернувшись в комок. Я не слежу за временем, а лишь лежу, окутанная безысходностью и неописуемой болью.