Случайное приключение

      Больно. И пить хочется. С трудом открыв глаза, Ада оглянулась. Вокруг темного, хоть глаз выколи. Медленно сев, она стала вспоминать, что было до того, как она очнулась здесь. В памяти обрывочно стали всплывать воспоминания: гномы, лес, корень под ногой. Но тогда было определенно светлее. И теплее. Зябко обняв себя за плечи, Ада прислушалась к внутренним ощущениям. Болел висок, немного подташнивало. Осторожно ощупав его, девочка почувствовала под пальцами засохшую корочку крови, налипшую вокруг землю и листья. Видимо, споткнувшись, гимнастка ударилась головой и потеряла сознание. И где же тогда гномы? Раз наступила ночь, то, вероятно, они уже далеко. Ну что ж, не привыкать их искать. Нужно только не сворачивать с тропы, как говорил Гэндальф.       Так же медленно, как Ада делала другие движения, она встала. Голова закружилась. Судя по всему, у нее было сотрясение. Тихо выругавшись про себя, гимнастка осторожно побрела, прощупывая тропу ногой. Постепенно ее глаза привыкли к мгле, царившей здесь, идти стало легче. Да и лес словно сам помогал, как будто чувствовал вину за то, что она теперь в таком состоянии.       Пройдя некоторое расстояние, Ада снова села. Тошнота только усиливалась. Достав из котомки, которая осталась при девочке, флягу с водой, она все же немного попила. Надо было экономить воду, но жажда стала нестерпимой. Прохладная влага освежила, немного улучшая самочувствие. Но этого было мало. Осторожно промыв ранку на виске, Ада поморщилась. Было неприятно, но необходимо.       Опустив руку рядом с собой, чтобы опереться на нее и поменять позу, она почувствовала под пальцами нежные лепестки. Осторожно нащупав стебель растеньица, она сорвала его и поднесла к глазам. В темноте четко виднелись очертания небольшого толстого стебелька с звездчатыми цветками. «Серегон, — всплыло у Ады в голове. — Обладает лечебными свойствами». Чуть улыбнувшись, она закрыла глаза и мысленно поблагодарила лес. Девочка уже не сомневалась, что тот подсказывал ей названия, места и все остальное. Зачем? Она не знала, но чувствовала, что лучше следовать советам.       Осторожно сорвав еще несколько стебельков, гимнастка слегка перетерла их между пальцами до образования липкого сока, а затем просто съела, запив. Трава на вкус была горьковато-сладкая, однако это даже было хорошо. Терпкий вкус взбодрил и помог голове проясниться. Закрыв глаза, Ада посидела еще немного, чувствуя, что не зря она послушала лес — ей стало лучше.       Теперь следовало выдвигаться в путь. Кто знает, насколько далеко удалось продвинуться гномам. Медлить было нельзя. Серегон придал сил, поэтому идти было намного легче. Головокружение отступило, из неприятных ощущений оставалась только тошнота, но и она почти не чувствовалась. «Хоть это и не ацелас, но тоже помогло», — усмехнулась Ада про себя.       Она шла, внимательно следя, чтобы плитка случайно не ушла куда-то вбок или не исчезла, хотя та так и норовила это сделать. Из-за мглы вокруг, которая никак не менялась, было непонятно, какое время суток сейчас, сколько прошло времени и стоит ли отдыхать или еще нужно пройти несколько часов. Это нервировало. Хоть пейзаж немного менялся, у Ады сложилось стойкое впечатление, что она застряла в пространстве.       Когда деревья стали редеть, она обрадовалась, решив, что выходит на поляну, где можно было бы заночевать. Однако Аде открылся вид на заросшую реку, блестевшую в свете луны. Ее черная вода как будто застыла. Закусив губу, девочка подошла ближе к мосту, но вздохнула. Он был разрушен. Слова Гэндальфа все еще были живы в памяти Ады, и она помнила, что касаться воды было категорически запрещено. А это значит, что придется пересекать реку любым иным способом.       Об обходе или поиска другого моста не могло быть и речи. Ведь, если гномы переходили через эту реку, то она могла их с легкостью потерять. Оставалось только перелезть по веткам и корням, которые росли достаточно близко к воде. Чувствуя, что это будет не так уж и просто, Ада еще раз оглянулась, чтобы удостовериться, точно ли здесь были гномы. Рядом с водой, у самой близкой к дереву ветки, девочка вдруг заметила носовой платок. Несомненно, это был тот, который она когда-то очень давно отдала Бильбо. Подняв его, Ада осторожно сложила его и сунула в карман. Конечно, отряд был здесь.       — Ну, ладно. Соберись и полезай, — прошептала девочка сама себе, чтобы собраться с духом. Слова в пронзительной тишине казались чем-то неестественным, ненужным, и Ада замолчала, боясь пробудить кого-нибудь вблизи.       Выдохнув, она осторожно ступила на одну из веток, перенося большую часть веса на ногу, готовая в любой момент спрыгнуть. Ветка выдержала. Тогда Ада медленно поставила рядом вторую ногу, прислушиваясь к своей опоре, но та продолжала как ни в чем держаться на дереве. Выдохнув, она легко перепрыгнула на корень поблизости, таким образом перебираясь через реку. Однако Ада ощущала, что в той что-то не так. Когда она была уже на середине, она замерла, чувствуя, что глаза вдруг начали слипаться. Прищурившись, девочка посмотрела на водную гладь. Та манила, затягивала, умоляла отпустить руки и упасть в нее. Встряхнув головой, Ада поспешила на берег.       Ноги скользили. Река словно не хотела отпускать, из-за чего лезть приходилось с двойными усилиями. Чтобы справиться со сном, Ада стала напевать. Как не странно, это помогло, и вскоре она спрыгивала с последнего корня на землю. Выдохнув, она еще раз посмотрела на реку. Теперь девочка заметила, что над водой витал странный туман, который, видимо, и усыплял всех, кто вдохнул его.       Решив не задерживаться в этом странном месте, Ада поправила котомку, которая съехала во время ее упражнений, и поспешила углубиться дальше в лес. Тишина ее удручала. «Неужели гномы ушли так далеко? Или я потерялась?» Но тропинка под ногами успокаивала, как и найденный платок. Значит, все же она шла по верному пути. Отдыхать Ада старалась как можно меньше, спать и то практически не получалось. Дышать было тяжело, и девочка никак не могла уснуть из-за этого.       Мысли путались. Аде казалось, что она уже проходила здесь, поэтому она решила втыкать в землю ветки через каждые пять шагов. Как ни странно, это помогло понять, что она все же двигается. Ветки ни разу не попались ей снова. Вдруг она услышала знакомый голос.       — Да когда же кончится этот проклятый лес?! — донеслось до Ады. Хоть это был и очень тихий отзвук, но это был голос Торина. А это значит, что она шла по верному пути.       Усталость мигом пропала. Девочка едва не перешла на бег, позабыв про отметки пути. Вскоре действительно она услышала до боли знакомый шум, однако это было лишь усиленное эхо. Отряд все еще продолжал находиться вдали от девочки. Выбившись из сил, она присела на один из корней, чувствуя, что ей хочется плакать. Ее друзья были так близко, но она не могла понять, где именно.       Выпив воды, чтобы успокоиться, Ада с ужасом поняла, что у нее осталось ее совсем немного: буквально на три глотка. Еды также почти не осталось. Закусив губу, девочка глубоко вздохнула. «Так, если я слышала гномов, то это значит, что они близко. Сейчас ты отдохнешь и догонишь их. Наверняка они тоже сделали где-то привал или идут медленнее, чтобы ты могла их догнать», — успокаивала себя Ада. Поднявшись, она вдруг увидела что-то на земле, совсем рядом с тропой. Подняв этот предмет, девочка увидела, что это был кошелек Бифура.       Ей стало дурно от осознания, что они были тут совсем недавно. «Почему этот воздух так на меня не действует? Это из-за него я не могу идти быстрее? Что вообще происходит? Где все остальные? Не может мне все это казаться! Так… дальше… Дальше будет река. Она поможет. Но откуда я знаю это?» — девочка вскочила. Разбираться в ее странных познаниях этого леса не было времени, нужно было идти к реке. Но если раньше на тропе она могла видеть разбросанные в сторону листья, отпечатки сапог, то сейчас та выглядела так, словно по ней не ходили много лет. Ада с ужасом поняла, что гномы сошли с тропы.       Закусив губу, она сунула кошелек в котомку. Сейчас Ада встала перед выбором: сойти с тропы и пойти искать их дальше, рискуя потеряться, или выбраться из леса, добрести до Горы и найти Гэндальфа. Но вот что-то подсказывало девочке, что мага она не найдет. Поэтому, глубоко вздохнув, она подобрала валяющуюся неподалеку огромную ветку и воткнула рядом с эльфийской тропой. А чтобы точно не потерять ориентир, она привязала к импровизированному шесту свой платок.       «Ну, поехали», — подумала она и пошла в том направлении, куда предположительно пошел отряд. Идти стало труднее. Сухая трава то и дело цеплялась за ноги, забивалась в обувь и кололась через ткань ее одежды. Ада старалась не обращать на это внимание, ведь взор ее привлекло нечто впереди, поблескивающее в темноте. Подойдя поближе, она увидела, что это была паутина. Девочка почувствовала, как ее желудок ушел куда-то вниз, а сердце заколотилось. В голове сразу пронеслись все разговоры, которые были до этого, про Лихолесье. В том числе про громадных пауков.        Стараясь не задевать лишний раз паутину, чтобы не тревожить ее обитателей, Ада стала красться вокруг, ища обходные пути. Но липкой сети становилось все больше, она словно разрослась по всему лесу, словно опухоль. Липкая сеть была везде: на стволах, под ногами, на ветвях и даже в воздухе. Она словно высасывала жизнь из всего, к чему прикасалась. Именно паутина стала проказой и отравой этого леса.       — Что же заставило их здесь поселится? — прошептала гимнастка, сев у одного из деревьев. Закрыв глаза, она прислушалась. Если в лесу было так тихо, что от слов Торина раздалось даже эхо, то был очень маленький шанс снова услышать шумных гномов. И шум действительно раздался. Это было пронзительное стрекотание откуда-то справа, доносившееся из паутины. Вскочив, девочка рывком вынула меч из ножен и отшатнулась. И весьма вовремя. Сверху по стволу на нее полз громадный паук. С его жвал, которыми он медленно шевелил, капала слюна.       Покрепче сжав в вспотевшей ладони рукоять, Ада не дождалась нападения чудовища и сама ударила, наобум вонзив в него клинок точно посередине головы. Затем она как можно быстрее вытащила меч и снова ударила. И еще. И снова. Она не отдавала отчета своим действиям и просто колола и рубила, не слыша противных визгов твари, пока наконец рядом не упал истерзанный труп паука. Тяжело дыша, Ада смотрела на него и чувствовала, как к горлу подкатывает тошнота.       «Это… это сделала я? — подумала она, чувствуя отвращение к самой себе. — Я отняла чью-то жизнь…» Еле сдержавшись, чтобы не выбросить ставшим таким вдруг тяжелым меч, девочка вытерла его своим последним носовым платком и убрала в ножны. Ставшую ненужной тряпочку она кинула рядом с трупом.       Все еще слегка подрагивая из-за произошедшего, Ада поспешила прочь. На шум могли нагрянуть его дружки, а вступать в еще один бой ей совершенно не хотелось. Нужно было искать гномов. Но если они точно также наткнулись на пауков, то дело было плохо.       Еще немного побродив в отдалении от паутины, Ада заметила, что в паутине есть брешь. Как будто кто-то прорвал ее изнутри, изрубив перед этим. Чувствуя, как радость переполняет сердце, девочка поспешила в ту сторону, куда предположительно побежал отряд. Она даже слышала голоса и шум битвы за кустами. Осталось вот только выйти и помочь друзьям, но ее опередили.       С веток сверху неожиданно стали спрыгивать эльфы. Не трудно было догадаться, что это они: остроконечные уши и одежда таких цветов, чтобы скрываться в лесу, выдавали их. Вряд ли просто путникам потребовалось быть предельно незаметными. Эльфы тут же ринулись в бой. Однако наблюдавшая за ними Ада постаралась забиться в кусты и стать как можно незаметнее, ибо что-то подсказывало ей, что лесной народ не будет рад их отряду. И она оказалась права.       Из кустов раздавались недружественные выкрики. Но большую часть разобрать Ада не могла, потому что лес вдруг резко наполнился звуками. Как будто с появлением эльфов проклятие этого места стало отступать: повеял свежий ветерок, заставивший зашуметь ветки деревьев, листву, что еще осталась на них и паутину, натянутую между ними. Однако среди этого всплеска звуков, гвалтом свалившимся после тишины и долгого молчания леса, наполовину оглохшая девочка смогла разобрать слова. Говоривший, видимо, находился совсем близко от нее.       — Этот клинок сделали мои предки из Гондолина, — произнес мелодичный голос, в котором слышались металлические нотки. Скорее всего, он принадлежал мужчине. — Мало того, что ты лазутчик, так ты еще и вор!       — Мне его подарили, — услышала Ада голос Торина. Но что ему ответили, она не разобрала.       Девочка сидела, вжавшись в ствол, искренне надеясь, что ее не заметят. Кусты, так удачно разросшиеся здесь, скрывали ее почти полностью за счет густого слоя паутины на них. Но Ада опасалась, что чуткий слух эльфов может уловить ее дыхание. Балин рассказывал, что именно из-за того, что он дышал, его смогли найти и по ошибке схватить эльфийские дозорные.       — Стойте. Я ощущаю еще чье-то присутствие, — вдруг раздался вдруг другой голос, женский. А следом за ним шаги рядом с убежищем гимнастки.       Ада зажала рот и нос руками и закрыла глаза, стараясь сжаться как можно сильнее, стать незаметнее, практически стереть себя, стать невидимкой. Она слышала, что кусты начали осторожно раздвигать. И вдруг раздался уже знакомый визг и шум падающего тела. Рядом с ней, слегка мазнув по голове лапой, с дерева упал труп паука, пронзенный несколькими стрелами.       — Теперь никого, — произнес тот же голос и отошел. Ада выдохнула, стараясь не смотреть на мертвое чудовище, лежащее в нескольких сантиметрах от нее.       Послышались удаляющиеся шаги. Только когда они были достаточно в отдалении, Ада осмелилась выглянуть из своего укрытия. Эльфы действительно уводили гномов прочь, но она не видела, был ли с ними Бильбо. «В любом случае надо бы пойти за ними, а там я придумаю, что делать» — решила про себя гимнастка. Она следовала за эльфами на достаточном расстоянии, чтобы те не заметили ее, но она могла видеть их.       Метаясь от дерева к дереву, от куста к кусту, девочка скрывалась, как могла. Сейчас она понимала, что она единственная надежда на спасение Торина Дубощита и его отряда. Пользуясь каждым случаем, когда она могла рассмотреть эльфов поближе, Ада во все глаза смотрела на единственного среди дозорных беловолосого эльфа. Судя по тому, как он отдавал приказы, он был главным. Но не это привлекало в нем гимнастку. Она чувствовала, что опять же знает его.       «Но как может это быть? Может, я просто видела кого-то похожего в цирке?» — думала гимнастка, продолжая следовать за ними. Хотя идти становилось труднее: стали появляться овраги, деревья редеть, кусты все больше и больше разрастались, заставляя иногда делать огромный крюк.       — Леголас, — вдруг обратилась к нему рыжеволосая девушка и что-то спросила на эльфийском.       Ада вздрогнула.