Все плохое, что происходит в нашей жизни, зарождается и развивается в какой-то другой плоскости, и мы не можем заранее это почувствовать или предугадать. А потом в один прекрасный день это плохое просто происходит с нами, и все. И предотвратить уже ничего нельзя. © Рю Мураками «Мисо-суп»
Небо слегка потемнело, невозможно было разглядеть лучистое солнце за плотным слоем голубых облаков, покрывавших все небо. В целом это даже радовало: солнце не слепило глаза, и не было так жарко, как обычно бывает летом. Сладкий чай обжег кончик языка Гермионы, от чего он внезапно стал неприятно шершавым, и она отставила кружку в сторону, на стол. Когда утром очнулся Рон, Грейнджер занималась с Фредом на кухне, пытаясь вдолбить ему в голову очередной параграф, но парень вёл себя как-то странно и, часто смотря в одну точку, о чем-то задумывался, поэтому девушке всегда приходилось тормошить его. — Эй, Фред, — она слегка коснулась ладони близнеца, от чего он резко вздрогнул, будто его ударили током, и посмотрел на Грейнджер, как на умалишённую, словно она сделала что-то ужасное и непоправимое. — Ладно, давай сделаем перерыв… — вздохнула гриффиндорка, откладывая толстый учебник в сторону и поднимаясь. — Нет, — близнец резко схватил её за ту руку, которой она его коснулась, и потянул обратно на стул. Гермиона недоверчиво изогнула бровь. — Тебя на учебу потянуло? — он все ещё не отпускал её ладонь. — Я не помешаю? — в проёме показался Рон, и почему-то Гермиона машинально выдернула свою ладонь из ладони Фреда. Уизли хотел было облокотиться на косяк, но, поморщившись от боли в сломанной руке, отпрянул от него и бросил это дело. Его лицо все ещё украшали ссадины, а сам парень был почти везде перемотан бинтами. — Тебе лучше? — спросил Фред, поднимаясь. Грейнджер предположила, что этот вопрос был задан машинально, ведь близнецу и так был известен ответ — нет. — Хочешь чай? Гермиона прикусила кончик языка, который все не проходил. — Дай просто воды, — сухо проговорил Рон, прикрывая глаза. — Голова раскалывается. — Тебе нужно выпить настойку и ещё поспать, — вдруг прервала молчанку Гермиона и удивилась тому, какой хриплый был у неё голос. Рон перевел на неё взгляд и немного задержал его, принимая здоровой рукой стакан с водой от брата. Парень не умел скрывать эмоции, поэтому было понятно, что он продолжает злиться и игнорировать её, но если раньше она бы проигнорировала его или тоже разозлилась, то сейчас она просто хотела ему помочь, так как волновалась за него, даже несмотря на его дерьмовый характер. Он все-таки был её друг, какой-никакой, но друг. — Сам разберусь, — ляпнул он и прихрамывая удалился. Гермиона поджала губы, кивнув. — Ты же знаешь Рона, — ухмыльнулся Фред, складывая руки на груди, его чёлка чуть упала на глаза. Гермиона проследила за его движением и, к своему удивлению, почувствовала, как её щеки почему-то алеют. — Он даже не в курсе, что все еще на белом свете благодаря тебе. — Если бы не ваши глупые выходки, ему бы не понадобилась моя помощь, — фыркнула Гермиона, отводя взгляд от близнеца. — Тебе должно быть стыдно. — Грейнжер. — Чего? — Почему ты покраснела? Гермиона почувствовала, как ей становится жарко в её клетчатой рубашке. Именно — почему? Она и сама не знает почему. К чему такие вопросы? — Жарко, — выдала отличница первое, что пришло в голову. Отчасти это было правдой. Ну, или она хотела, чтобы это была правда. — Да? — Фред прищурился, будто бы пытаясь поймать Гермиону на лжи. — А что, нет, что ли? — раздраженно ответила та. — Лето. Гермиона и не заметила, как близнец преодолел расстояние между ними, она лишь почувствовала, как Фред мягко обхватывает длинными пальцами её подбородок и поворачивает к себе. Но-но-но! Опасная близость! Красный свет! Щеки Грейнджер заалели ещё сильнее, а взгляд почему-то упал на его губы, растянувшиеся в ухмылке. Он резко притянул её к себе и чуть опустил голову, все ещё держа Грейнджер за подборок. К великому сожалению Гермионы, Фред поцеловал её в лоб и тут же отпрянул, отпустив девушку. — Температуры вроде нет. Гриффиндорка хлопала глазами, будто Фред говорил совершенно не на английском языке. Сердце девушки отбивало удары настолько сильно, что она слышала его отдаленный стук в ушах, а на виски будто бы что-то давило. — Ты что себе там надумала? — Гермиона? В этот момент Грейнджер готова была расцеловать Джорджа за внезапное появление с каким-то конвертом в руках. Она взглянула на часы, было ещё рано, а это значит, что он тоже закончил занятие раньше и вернулся. — Что такое? — Гермиона поднялась — если что, то от Фреда можно будет сбежать. — Это тебе, кажется, — он протянул конверт с голубой печатью, на котором красовалась змея. — Из больницы. Грейнджер взяла письмо и быстро распечатала его под ожидающими взглядами близнецов. — О нет… — она пробежала взглядом по строчкам, а ноги вмиг стали ватными от страха. — Что такое? — Мама попала в больницу, — девушка подняла на парней глаза, полные ужаса и растерянности. Её руки задрожали. Что, если ещё один человек пострадает из-за неё? Она бросила маму там одну, вместе с отцом-насильником, который, возможно, чтобы удовлетворить свои потребности, легко бы поставил её жизнь на кон в карты. О чем она, черт возьми, думала, сидя тут, в тепле и радости? — Гермиона, я уже вижу, о чем ты думаешь. Грейнджер подняла непонимающий взгляд на Фреда. — Ты не виновата в этом, и сейчас мы поедем в больницу, хорошо? — Я оставила её там. С ним… — Гермиона прикусила губу. — С кем? — Джордж, стоящий за спиной своего брата и, в отличие от последнего, ничего не понимающий, нахмурился. — С моим отцом.***
Гермиона кое-как уговорила Джинни не отправляться с ней в больницу, поставив её перед фактом, что ей самой нужно заботиться сейчас о брате, который буквально вчера одной ногой был в могиле. Младшая Уизли долго препиралась, но потом всё-таки согласилась. В зале ожидания пахло лекарствами и раздавался отдаленный звук пищащих приборов в палатах, приглушённый разговорами людей. Рядом с Гермионой сидел мужчина лет пятидесяти-шестидесяти, у него уже появилась лысина, и по его лицу можно было понять, что он чертовски устал и сидит тут достаточно давно: кофе в стаканчике, который он держал в руке, уже остыл, а под глазами вырисовались тёмные круги. — Мистер, может, отдохнёте? Я вас разбужу, если будь какие-то новости о вашей жене, — рядом с ним вдруг оказался молодой парень, и по большому количеству ручек в его кармане на халате Гермиона решила, что он интерн. Его волосы были каштановые, со светлыми прядями, что показалось Грейнджер интересным, а глаза — ярко-голубые, прямо как у Фреда. И это машинальное сравнение с одним из близнецов Уизли заставило её смутиться и потупить взгляд в пол. — Спасибо, Вилл, — раздался голос старика. — Мисс Грейнджер? — А? — Гермиона подняла голову и уставилась на парня, заметив в его кармане теперь ещё и очки. Почему она раньше их не увидела? — Прошу прощения за ожидание, — мило улыбнулся интерн, радуясь, что не обознался, и опустил взгляд в потертую папку. — Врачи сейчас немного заняты, поэтому вашу маму осмотрели чуть позже. — Что с ней? — Ничего серьёзного, она сильно переволновалась, — парень закрыл папку. — Её доставили сюда в бессознательном состоянии, она упала в обморок в магазине, вы знали об этом? — Я была у подруги дома, — на автомате ответила Грейнджер. — Она была истощена, теперь ей нужен отдых, и… — шатен запнулся, вновь открывая папку и быстро перелистывая лист за листом. — Мы обнаружили на её теле значительное количество синяков. У вас что-то случилось? — Мы делаем ремонт в доме, — неуверенно начала девушка, сжимая пальцами ремешок сумки. — Мама недавно споткнулась об коробку на лестнице. Парень несколько секунд изучал лицо Грейнджер, что вновь заставило её отвернуться и покраснеть. Они что, сегодня все сговорились, что ли?! — Ладно, мы перевели миссис Грейнджер в общую палату, и вы можете её навестить, — Вилл вновь обворожительно улыбнулся и указал папкой вперёд, уступая дорогу. — Она пришла в себя, мы взяли анализы, но ей всё-таки лучше находиться в больнице до полного выздоровления. — Да, — только и успела вымолвить Грейнджер, проходя по коридору вместе с шатеном. Они зашли в больничную палату, где стояло пять кроватей с одинаковыми белыми простынями, разделённых большими тумбочками… больше похожими на шкафчики. — Гермиона? — раздался такой знакомый и родной девушке голос. — Мама, — Грейнджер в два шага преодолела расстояние, разделявшее её и мать, и опустилась коленками на кровать, которая тут же прогнулась. — Мама, — Гермиона обняла женщину, чувствуя, как на глаза накатываются горячие слёзы. Её тело сильно похудело, и девушка почувствовала это сразу, как только обняла родственницу, и сама она выглядела так, словно не спала с того момента, как ушла гриффиндорка. — Прости, мам… Мам. — Девочка моя, — тихо проговорила женщина, обнимая дочь в ответ. — Тише-тише. Что ты нюни распустила? Я ещё не собираюсь на тот свет! — Прекрати, — Гермиона шмыгнула носом, вытирая ладонью слёзы с щёк. — Надо было следить за своим здоровьем, ма-а-м, о чём ты думала? — И это мне говорит человек, который ест зимой мороженое, — миссис Грейнджер улыбнулась дочери, проморгав слёзы. — Мам! — Гермиона тяжело вздохнула, снова обнимая женщину. — Обещай впредь следить за своим здоровьем, пожалуйста. — Всё будет хорошо, милая, всё хорошо, — женщина мягко похлопала плачущую дочь по спине, успокаивая. — Теперь. Девушка ещё посидела некоторое время вместе с матерью, но уже совсем скоро в палату вернулся Вилл, который сказал, что уже обед и посетителям нужно покинуть больницу. Он проводил Гермиону до лифта, и они вошли туда вместе. — Я могу перейти на «ты»? — вдруг прорезал тишину голос интерна. Грейнджер сначала впала в ступор, не понимая, что он хочет этим добиться, но потом кивнула. — Да, — на самом деле, ей совсем не хотелось переходить на «ты» с человеком, которого она знает от силы два часа. — Не люблю все эти формальности, — Вилл улыбнулся, и девушка решила, что это его лучшее оружие. Она сразу же прогнала все подозрения и неприязнь к нему — он имел приятную внешность, что не могло не привлекать. — Я хотел бы тебе кое-что предложить, — он улыбнулся, чуть повернув голову. — Можно мне твой адрес? Я могу, если что, писать тебе о состоянии твоей мамы, чтобы тебе не пришлось ездить в больницу каждый день. — Да? — Грейнджер оживилась — это была хорошая идея, так как путь от Норы до городской больницы в Лондоне достаточно большой, и девушке только сегодня пришлось потратить два часа на дорогу. — Ну, если ты не против, — Вилл протянул листочек гриффиндорке и вытащил ручку из своего кармана. Грейнджер быстро написала на бумаге адрес и отдала его интерну, который сложил листок и сунул его в карман белых больничных штанов. — Спасибо, — отличница улыбнулась. — Пока не за что. Двери лифта открылись. — Мне пора в травматологию, — Вилл вышел и, развернувшись, помахал Гермионе, предварительно нажав на кнопку, обозначающую первый этаж. Она помахала ему в ответ и слегка смутилась.