Записки Странника: Шаг вперед и два назад

      На дворе конец августа, деревья уже потихоньку начинают желтеть. Легкий прохладный ветерок тихо шевелит их кроны, ослабляя дневную духоту. Злое, горное солнце висит в зените, во дворе никого... оно и хорошо, момент самый подходящий, сиеста. Знакомый подъезд, это мы здесь скидывались и ставили дверь, делали освещение…, стены уже красили работники ЖЭКа и краска уже пузырится местами, а кое-где успела облететь. Зато газовое оборудование — оно сделано на совесть, обновилась электрика, появились кабели с оптовлокном. Рядом с счетчиками реклама нового провайдера, ничего интересного, цены примерно одинаковые и особой разницы между ними нет. Скорость разве что….       Третий этаж, и такая знакомая дверь… советская еще, железа в ней нет. Просто, нет необходимости, городок маленький и воровать в нем, мягко говоря, неосмотрительно. Здесь все знают всех, и лишь мои умения и грамотно подобранный момент позволили добраться до нужного места незамеченным. Даже ключ оказался не нужен, дверь оказалась не заперта. Ну да, мы же только на ночь закрываемся, да когда нужно уйти по делам. Отвык я от этого, теперь главное растяжку не поставить, этого здесь никто не оценит.       Баул с вещами летит на диван, там ему самое место. Расшнуровать берцы — секундное дело, как и достать новенькие тапочки из шкафчика. Из спальни вышел отец… он не видел меня полгода, а я его лет семь… так уж получилось. Постарел он, поседел, появились морщины…, мое исчезновение не прошло бесследно. Батя узнал меня с первого взгляда, даже несмотря на все изменения во внешности. Седые пряди, изменившийся взгляд и манера держать себя, появившиеся мышцы — это такие мелочи.       Объятия были крепкими, можно сказать, стальными. Слова были не нужны, мы просто сидели рядом, держась друг за друга. Не знаю, сколько, быть может, десять минут, а может — час. На глаза наворачивались слезы облегчения, в горле стояла горечь. По привычке снимаю фляжку с тоником, делаю пару глотков, передаю ее дальше. Батя с непривычки закашлялся, но вновь прильнул к горлышку, оторвавшись лишь секунд через двадцать. Голос его был сух, слегка дрожа от обуревающих эмоций:       — Ну, рассказывай….       Вернув флягу, делаю еще один глоток. Он не торопит, давая время собраться с мыслями. И вот, я пересекаю Рубикон, произнося первые слова:       — Это долгая история, начавшаяся с одного неосторожного шага.