Парни не плачут

Досадная помеха в лице безмятежно уснувшего Джека, которого глубокий сон так быстро уложил на лопатки, наконец-то, была устранена, и до долгожданного большого человеческого счастья Анжелике оставалось всего несколько коротеньких шагов. Еще чуть-чуть, и прямо в рай... Но этим самым мешающим "чуть-чуть" как раз теперь являлся капитан Воробей, уютно прикорнувший косматой головой среди грязных тарелок и пустых кружек. - Спокойной ночи, дорогой, и приятных тебе сновидений! - довольно усмехнулась Энжи, покрепче запирая дверь. - Ну, надо же, я его просто не узнаю, - поразилась Элизабет, изумленно глядя на старого приятеля, в былые времена способного выхлебать в одиночку едва ли не половину бочонка самого убойного рома. - Вроде бы, и выпил не так уж много. Наверное, стареет, - и осторожно встряхнула его за плечо, но тот даже не пошевелился. - Старый конь борозды не портит. Правда, и глубоко не вспашет... Только такая мудрая поговорка не про нашего боевого друга. Он может так вспахать любую... борозду, что ее хозяйке мало не покажется, - Анжелика поморщилась, с ворчанием забралась под койку, вытащила оттуда соломенный матрас и бросила его рядом с Джеком. - Лиз,будь добра, помоги мне. Давай-ка отправим нашего спящего красавца на полагающееся ему место. Раз-два, взяли! Женщины, кряхтя, пыхтя и отдуваясь, кое-как вытянули убаюканного капитана Воробья из-за стола, мешком свалили на матрас, волоком уволокли подальше с глаз в другой конец каюты, и переглянувшись, с облегчением вздохнули. - Энжи, а может, с него оружие снять? И сапоги заодно? - утирая вспотевший лоб, спросила Элизабет, глядя на распростертое, слегка похрапывающее тело. - Ну, вот еще! - фыркнула испанка, с ликованием в душе разглядывая поверженного соперника. - Обойдется, не застрелится... Хотя, черт его знает..., - пробурчала она себе под нос и достала у него из-за пояса пистолет, ловко изъяла саблю, а затем спрятала все нехитрое вооружение любовника от греха под койку. - А сапоги вонючие я с него стаскивать не стану. И так не взопреет. Поверь, любимый, нам ужасно жаль, что ты так преждевременно покинул нашу дружную женскую компанию, но ничего не поделаешь... "Потому что третий - всегда лишний. Прости, Джек, но сегодня это ты." - Пожалуй, по такому поводу нам стоит выпить, - Анжелика подошла к столу, наполнила опустевшие кружки и протянула одну Элизабет. - Держи, подруга, выпьем-ка за нас с тобой... Слушай, Лиз, а давай на брудершафт? - и впилась знойным взором в ее пухлые ярко-розовые, манящие губки. - Ты серьезно? - пьяно хихикнула та. - А что, давай... Никогда еще не целовалась с женщиной. Интересно попробовать. - Только, чур, до самого дна! - весело предупредила Энжи. Они скрестили руки, и расплескивая на себя содержимое кружек, с чувством приложились к ним. На этот раз обжигающий напиток, не застревая в горле, пролетал внутрь мелкой пташечкой, и Лиз, не отстающая от привычной к обильным возлияниям пиратки, лишь фыркала и свободной рукой утирала слезы, навернувшиеся на глаза. Барбадосский ром все равно был слишком крепким, хоть девушки и разбавляли его водой. Но не успела она немного отдышаться, как испанка неожиданно и ловко обвила ее талию, а горячие влажные губы Анжелики порывисто, жадно припали к податливым губам... Не ожидающая такого искрометного, поистине мужского напора, растерявшаяся Лиз лишь безвольно приоткрыла рот, в свою очередь неуверенно обнимая пылкую визави. Гибкий язычок шустрой змейкой проскользнул в него, соприкоснулся с ее языком, и стараясь проникнуть поглубже, начал нетерпеливое исследование. Странно, но девушка совсем не удивилась этой бесстыдной, наглой выходке, она почему-то чувствовала, знала, что именно так все и будет. От страстного, совсем не дружеского поцелуя новоявленной подруги у нее закружилась голова и перехватило дыхание. В свое время так целовал Элизабет только Джек, заставляя забывать обо всем на свете. Но его требовательные колючие, обжигающие поцелуи не могли сравниться с нежными, мягкими и настойчивыми губками Энжи, сводящими с ума. Она вплотную прижала Лиз к себе, и та, всем существом ощущая жар этого стройного, гибкого тела, с наслаждением вдыхала его сладко-терпкий, свежий неповторимый аромат. Только все нешуточные объятия и поцелуи были настолько противоестественны, что несмотря на бушующий в голове ромовый шторм, робко попыталась отстраниться, неохотно выпуская из рук так удачно оказавшийся в них черноокий дьявольский соблазн по имени Анжелика. Но ласковая пантера уже сама разжала цепкие объятья, и готовая вновь выпустить острые коготки, на краткое мгновение выпустила угодившую в них долгожданную добычу, словно играя с ней. - Фу-у, черт возьми, как же здесь жарко, - вытирая вспотевший лоб, мурлыкнула Энжи и скинула рубашку, швыряя ее на стул. - Хочешь потрогать их? - лукаво спросила она, глядя, как ошарашенная Лиз, любуясь красивым смуглым телом, пожирает восхищенными глазами полные, тугие груди с темными крупными сосками. И не дожидаясь ответа, прижала к ним дрожащие, влажные ладони смущенной девушки. Потрясенная Элизабет вздрогнула, но убрать руки не смогла, а вместо этого осторожно стиснула притягательные выпуклые округлости, чувствуя, как плотные горошины стремительно набухают от прикосновения. Ей стало немного не по себе... Ведь Лиз давно не была наивной, доверчивой девочкой и отлично знала, что сейчас так легко, ненавязчиво предлагает ей Анжелика. И каким неприличным словом такие отношения между женщинами называются, а также крайне сурово осуждаются в любом мало-мальски приличном обществе. Только теперь девушке было глубоко наплевать на все эти условности. Она находится на пиратском судне, да и в общество, именуемое приличным, дорога навсегда закрыта. А прекрасное тело манило, влекло к себе со страшной силой, пробуждая ранее неведомые чувства и самые тайные, постыдные, греховные желания... Лиз судорожно сглотнула, и наклонив голову, жадно припала губами к наливающейся упругой плоти. Испанка с шумным вздохом блаженно прикрыла глаза... - Послушай, Энж... То, что мы с тобой делаем... Это плохо, грязно, отвратительно, - на мгновение отрываясь от ее груди, пробормотала задыхающаяся Элизабет. - Женщинам любить друг друга есть страшный грех. О нем даже в Библии... - Но зато так сладко, - хрипло отозвалась Энжи, лихорадочно перебирая золотисто-пшеничные волосы Лиз, и замирающая под ее изящными пальчиками, поглаживающими плотные, сладко ноющие соски. - А в Библии, девочка, много чего написано, всего не упомнишь... Ведь ты же сама хочешь этого не меньше, чем я. Так сделай это - эгоистично и не раздумывая, все равно никто ничего не узнает. Позволь себе хотя бы раз в жизни стать счастливой, она так коротка... - Да..., но я... я еще не знаю, надо ли мне оно, - растерянно пролепетала та, не в силах оторваться от попавших в жаждущие руки желанных сокровищ. - Надо, детка, надо. Даже не сомневайся, - жарко шепнула хитрая искусительница, окончательно рассеивая ее последние колебания, и с сожалением убрала ласкающие, теплые ладони. - Уверяю, Лиззи, тебе понравится, - она ловко стащила с нее рубашку, плотоядно уставилась на небольшую округлую грудь с призывно розовеющими пятнышками и пощекотила кончиками пальцев крошечные бусинки, вмиг отвердевшие от легкого прикосновения. А залюбовавшись, не выдержала, вновь прижимая полураздетую Лиз к себе и впиваясь в горячие, пересохшие губы... В дальнем углу каюты капитан Воробей сочно хрюкнул во сне и отчаянно задергал ногами, наверное, спасаясь бегством от невидимых врагов, преследующих его в царстве Морфея. А потом, метко стреляя по ним из пушки, неприлично громко пукнул. Влюбленные голУбки испуганно вздрогнули и шарахнулись друг от друга прочь... - Энжи, все, хватит, я не хочу...Боюсь... Вдруг Джек... проснется? Представляешь, что тогда будет? - спохватилась Элизабет, в ужасе подхватывая со стула рубашку. - Да уж, представляю, - хохотнула испанка, отнимая ее. - Не бойся, не проснется, обещаю... Нашего старого приятеля до самого утра пушечными залпами не разбудишь - ни чужими, ни своими, - и снова сгребла в охапку упирающуюся, напуганную подругу не хуже их нахального возлюбленного, сладко похрапывающего на матрасе. - Как странно, он так быстро уснул... Что ты с ним сделала? - настороженно спросила догадливая девушка. - Да не волнуйся, Лиззи! - хохотнула Анжелика, пытаясь расстегнуть ее бриджи. - Всего лишь хорошее снотворное, помогающее избавиться от некоторых... дурных, нескромных желаний. Пусть скажет спасибо, что не слабительное. А то носился бы сейчас, как угорелый, мешая нам с тобой наслаждаться жизнью. В ответ из соседнего угла раздались несколько оглушительных хлопков. Наверное, отважного капитана со всех сторон окружали злобные недруги... - Энжи, а ты уверена, что не смешивала одно снадобье с другим? - хихикнула Элизабет. - Да не бери ты в голову, его так часто пучит по ночам после тушеной козлятины с бобами под чесночным соусом вперемежку с ромом... - Надеюсь, что все залпы холостые, - пробормотала Лиз, покосившись на облизывающегося во сне Джека, и с подозрением принюхалась к витающим в каюте, вырвавшимся на волю бобово-ромовым "ароматам". - И все-таки, он стареет... - А раз стареет, пусть в сторонке полежит, - весело отозвалась Анжелика и стащила с нее ненужную одежку. Но успокаивая Элизабет, сама отлично понимала, что нужно поторапливаться. Сонного порошка, все-таки, было маловато, и Джек мог проснуться в самый неподходящий момент. И вот тогда-то им, точно, крепко не поздоровится... Если разгневанный любовник не прикончит подружек на месте, то вдруг ему стукнет в дурную башку присоединиться к их милым шалостям. А вот это уже совсем чревато, и в грандиозные планы влюбленной парочки вовсе не входит... - Наверное, Лиз, нам лучше перебраться на постель. Лежа это делать гораздо удобнее, - мурлыкнула Энжи, и увлекая за собой оторопевшую девушку, путающуюся в спущенных до коленок бриджах, ловко опрокинула ее на койку. Она поспешно сняла с нее сапоги, до конца стянула мешающие штаны, и не теряя времени даром, быстро сдернула с себя оставшийся гардероб, не сводя при этом горящего взора с обнаженной изящной фигурки крошки-Лиз, стыдливо сжавшейся в комок на замызганной, сто лет нестиранной простыни. А Элизабет, в свою очередь, серьезно застеснявшись, попыталась прикрыться одеялом от хищных, плотоядных глаз изголодавшейся по женскому телу Анжелики. - М-м, детка, как же ты хороша. Ну, иди, иди же скорее ко мне, - проворковала Энжи, бесцеремонно стаскивая с той одеяло, и вместо него накрывая собой пораженную, все еще не верящую в происходящее девушку, втихаря ущипнувшую себя за мягкое место. Только такое непотребное безобразие сейчас творилось вовсе не в полубредовом, пьяном сне, а наяву, о чем красноречиво свидетельствовали пламенные и одновременно нежные поцелуи, самым настоящим ураганом обрушившиеся на обескураженную Лиз, покрывая ее шею и плечи с воистину мужским сокрушительным натиском. Но пылкая испанка, вовремя спохватившись, тут же сбавила обороты, боясь напугать свои чрезмерным напором неискушенную в подобных делах любовницу. Алчные губы задержались у обнимающей ее Элизабет на груди, украшая едва заметными красноватыми следами гладкую мягкую, словно у младенца, атласную кожу, с упоением припадая к ярко-розовым пятнышкам. Лиз вздрагивала и прерывисто вздыхала, когда жемчужные зубки Анжелики слегка прикусывали набухшие, тугие горошинки. Она сама раздвинула ноги и обхватила ими талию подруги, поглаживая ступнями ее бедра и ягодицы. А в это время ловкая, умелая рука Энжи плавно спустилась вниз живота, тонкие пальчики добрались до шелковистой, вьющейся поросли и ощупали разгоряченное влажное пространство. Элизабет с тихим стоном развела согнутые колени пошире, позволяя им беспрепятственно проникнуть в сокрытые внутри желанные сокровища. - Ну, как, цыпленочек, нравится? - задыхаясь, спросила Анжелика, чувствуя, что лаская Лиз, сама заводится не на шутку. - Сама вижу, тебе очень хорошо. А сейчас еще лучше будет, - и игриво потерлась своей пышной грудью об ее заострившиеся, приятно покалывающие соски. Девушка, не в силах произнести ни слова, в ответ лишь шумно вздохнула и блаженно прикрыла затуманенные глаза. На смену проворной руке пришел гибкий язычок, нырнувший в сочащуюся влагой ложбинку, и начиная свой искусный танец, вылизывал нежные складочки и впадинки, забираясь в узкое лоно. Элизабет с приглушенным стоном вцепилась в плечи Анжелики, обдирая их до крови, но та, увлекшись, не замечала этого. Ее пышущие жаром губы жадно сосали истекающую соком плоть, словно стараясь сполна утолить иссушающую жажду хозяйки. - Энжи, еще, еще... Пожалуйста, только не останавливайся, - беззвучно шептала Лиз, все телом извиваясь под восхитительными ласками знойной испанки, заставляющими забыть всякий стыд. Она утопала в них, целиком и полностью отдаваясь новым, неизведанным ощущениям, окончательно теряя голову... Ни с одним из мужчин Элизабет никогда не испытывала ничего подобного. Только их было немного - нахальный Джек, подло, грубо и больно поимевший ее на гнилой бочке, лишь эгоистично утолял свою бурлящую похоть и нисколько не думал о желаниях партнерши. И еще, конечно же, законный супруг Уилл, о котором даже вспоминать не хочется. О евнухах либо хорошо, но лживо, либо совсем ничего... Правда, водился в поселке на острове еще один... рыбак, но этот славный малый никакими особыми талантами в постели не блистал, постоянно торопился, как на пожар, и темпераментной Лиз частенько бывало с ним скучновато. А между тем Анжелика и не думала останавливаться. Элизабет таяла, плавилась, словно масло на солнце, от танцующего язычка и нетерпеливого рта, норовящего вытянуть из нее все соки, давая взамен ни с чем несравнимое райское наслаждение. Растворяясь в пылких ласках, она даже не заметила, как тонкий пальчик любовницы царапнул влажную промежность, шаловливо пробежал меж раскрытых ягодиц и осторожно втолкнулся в маленькую ямку, задевая в ее глубине какую-то напряженную живую, чувствительную "струну", сладко поющую внизу живота. Девушка вскрикнула и невольно подалась навстречу предмету, который без устали начал двигаться внутри, а она старалась как можно глубже принять его в себя. Отчего такое происходит, Лиз не могла толком понять, да и не слишком к этому стремилась, страстно желая, чтобы все происходящее с ней, подольше не заканчивалось. - Энжи, что же ты со мной делаешь? - чуть слышно прохрипела она. - Ничего плохого и страшного, Лиз. Лишь то, что ты полюбишь, - поднимая вспотевшее, раскрасневшееся лицо, шепнула Анжелика, невольно повторяя слова Анны, сказанные той много лет назад в их самую первую "брачную" ночь. - Если хочешь, вставай на коленки, девочка, так мне будет удобнее, а тебе приятнее. Давай, разворачивайся, не бойся, - она, не убирая руки, помогла Элизабет перевернуться на живот. Девушка с готовностью приняла нужную позу и уперлась локтями в койку. Энжи устроилась сзади, и ее второй пальчик, присоединяясь к первому, втиснулся в жаркую тугую глубину. Распаленная Лиз тихонько пискнула, устремляясь навстречу, и извиваясь всей нижней частью, насаживалась на них, а они с силой вторгались внутрь, и внезапно всех этих проникновений вдруг стало слишком много. Что-то большое и раскаленное содрогнулось внизу живота, стягивая сладострастной судорогой, и взорвалось огненным фейерверком, разлетаясь по вмиг обмякшему телу обжигающими искрами утоленного желания. Элизабет, как подкошенная, рухнула на постель, а Анжелика с трудом выдернула пальцы из покрасневшей, сжавшейся ямки, вытерла их об простынь и невозмутимо улеглась рядышком, ласково поглядывая на задыхающуюся, обессиленную подругу. Она отдала ей все, что могла, и даже больше. Ей не в чем себя упрекнуть... - Энжи, что это было? - пробормотала Лиз, как только немного пришла в себя, и способность говорить снова вернулась к ней. - Вершина того, чем мы с тобой занимались, детка, - усмехнулась испанка в ответ, поглаживая ее вспотевшую спину и целуя влажную, раскрасневшуюся щеку. - Женщина тоже имеет полное право получать удовольствие от занятий любовью, но, видно, тебе, к сожалению, оно не знакомо. Ну, что, цыпленочек, как ощущения? Попка не болит? - и подмигнула притихшей Элизабет, легонько хлопая по вышеназванному месту. Девушка ничего не ответила, и лишь смущенно засопела, опуская глаза. Теперь, когда любовный пыл понемногу угасал, ощущения там были, мягко говоря, немного... странноватые и не слишком приятные - растревоженное пространство горело огнем, словно какой-то шалун развел в нем большой костер. Вернее, шалунья... А еще Элизабет поняла, каким путем развратному хитрюге-Джеку удавалось склонять к извращенной близости Анжелику, теряющую голову от его изощренных ласк, и согласную на что угодно. Словно в ответ на ее тайные мысли из дальнего угла раздались знакомые раскатистые хлопки, а девушки испуганно вздрогнули и подскочили. Но только они напрасно встревожились - это во сне отважный капитан Воробей в одиночку сражался с целой вражеской флотилией, героически отстреливаясь из своей единственной пушки. - Тьфу ты, черт, ну, кто же так делает? - сплюнув с досады, проворчала Анжелика, снова укладываясь на койку и увлекая за собой Элизабет. - Всегда мечтала нежиться в объятьях возлюбленной под грохот канонады. Настроение у пиратки резко испортилось - несмотря на то, что она, наконец-то, добралась до желанного тела Лиз, отдавая ей в эту ночь свою любовь, ласку и нежность, сама же полного удовлетворения не получила. Не слишком заботясь об этом, Энжи всеми силами стремилась подарить наслаждение золотоволосому чуду по имени Элизабет, и совсем забыла о себе. А сейчас неутоленное желание терзало ее со страшной силой и лихорадочно искало выхода. Ожидать многого от разомлевшей, неопытной Лиз не приходилось, и к тому же, их крепко поджимало время. Но заниматься самоудовлетворением на глазах неискушенной в подобных делах подруги она, конечно же, ни за что бы не стала. Тут ее хищный взор упал на картинно разлегшегося, спящего Джека, и участь его была решена. "Все, любимый, хватит зазря воздух портить. Придется тебе поработать немножко, а если проснешься, черт с тобой", - раздраженно подумала Анжелика и решительно поднялась с койки. - Ты куда? - подняла голову Лиз, заворачиваясь в одеяло. - Хочешь его, детка? - любезно поинтересовалась испанка, кивая в сторону беззащитного любовника, полнейшим бревном возлежащего на матрасе. Разумеется, она прекрасно понимала, что задала крайне дурацкий вопрос, но сделала это чисто из вежливости. - Скажешь тоже, Энжи! Конечно же, нет! - презрительно фыркнула девушка и брезгливо поморщилась. - На кой черт он мне сдался? Да еще после того, чем мы тут с тобой только что занимались. - Не хочешь, как хочешь, - довольно усмехнулась Анжелика, и ее пронзительно-черные глаза плотоядно сверкнули. - А я вот не откажусь снова отведать капитанского тела. Не обращая ни малейшего внимания на замершую с открытым ртом Элизабет, она твердой поступью направилась в противоположный конец каюты...