And I can die when I'm done

Клинт уже почти засыпает, когда ливень внезапно прекращается. Клинт заполошно подрывается с места, тревожа Лестера, и озирается вокруг. Темнота никуда не делась, но теперь на них двоих рухнула пустая, оглушающая тишина. — Что происходит? — шепчет он. Лестер так же шепотом констатирует очевидное: — Дождь закончился. — И что теперь? — Не знаю. Нужно ждать. — Чего? — А чего мы обычно ждем, птичка? Бартон молчит, потому что на самом деле не помнит. Вокруг становится неуловимо светлее — он уже может разглядеть собственные руки, может увидеть, что Лестер действительно перестал быть похож на себя самого и Клинту не показалось. Интересно, а он тоже уже изменился? Лестер замечает его заинтересованный взгляд и спрашивает: — На кого я теперь похож? — Без понятия, — признается Клинт. — Ни разу не встречал тебя в таком виде. А я кто? — А ты по-прежнему птичка. — Наверное, позже изменюсь, — бормочет Бартон. — Вряд ли. Дождь уже закончился, — непонятно говорит Лестер. Клинт не успевает переспросить — прямо перед ними в воздухе возникает светящийся портал. Сил на удивление ни у одного из них уже нет. Впрочем, как и на радость. — Помоги встать, — просит его Лестер. Они оба поднимаются с грязной тропы — Клинт видит, что Лестер не только внешне изменился, он уже способен самостоятельно передвигаться, словно раны его куда-то делись. Они подходят вплотную к порталу. — Нужно идти, — говорит он и почему-то грустно смотрит на Бартона. — Что? — не понимает тот. — Что не так? — Ты не изменился. Ты разве не помнишь, что это означает? Клинт помнит. Где-то в глубине души, которая мечется уже не первую тысячу лет по этому кругу — помнит. Просто старательно отгоняет от себя весь этот трудный путь, потому что нельзя думать о таком, нельзя терять надежду в пути. Но сейчас, когда они уже почти прошли под дождем, оказавшись так близко друг от друга, Клинт вспоминает по-настоящему. Он не изменился, а значит — не сможет пройти в портал. Значит, ему придется остаться здесь. Значит, у них снова не получилось. Ему хочется кричать «Не уходи!», но он знает, что не имеет на это права. — Мы попробуем еще раз, — говорит он, стараясь сдержать эмоции. — Мы попробуем снова. Обещаю. Лестер (или уже не Лестер?) молчит. Для него оставлять здесь свою половину так же больно, как Клинту — оставаться. — Иди, — Бартон отворачивается и смотрит в светлеющее небо. — Иди же. Мне нужно возвращаться. Лестер делает быстрый шаг и целует на прощание. У него холодные, чуть солоноватые губы, которые Клинт тщится согреть. — Иди. Я догоню. Лестер закрывает глаза и делает шаг вперед. Завеса мироздания на мгновение прорывается, впуская его на следующий этап. А затем портал исчезает так быстро, как и появляется. Клинт оборачивается к рассвету и смотрит на свои следы, почти смытые дождем. Почему-то ему кажется, что возвращаться по ним глупо и можно поискать другую дорогу. * * * Дождь не может длиться вечно. Эти слова Клинт теперь повторял себе, как мантру. Поначалу каждый день, по нескольку раз, потом, немного успокоившись — лишь в те дни, когда разверзались хляби небесные, и вода лилась отовсюду. Дождь не может длиться вечно, и когда мы дойдем до конца, он тоже закончится. После того дня, когда перед Клинтом вдруг раскрылась истина, он встречал Дедпула еще несколько раз. Поначалу он пытался выяснить у него что-то про другие миры, про Смерть, но Уэйд лишь послал его к черту, сказав, что божественного откровения от него Хоукай не дождется и вообще, ему следует меньше париться. — Тогда что мне делать? — в сердцах воскликнул тот. — Ну ты странный, — протянул Уэйд. — Не обижай парнишку, у него нет твоего преимущества в опыте. Нет, ты точно странный, Бартон. Просто живи. Зачем всё? Да ни зачем! Боже, почему всем всегда нужен смысл?.. Расскажи ему, расскажи, иначе он испугается. О, и вы туда же! Я не нанимался в няньки какому-то Мстителю. — О чем ты должен рассказать? — насторожился Клинт. — Во-первых — не должен, я со всеми долгами после Фредди Крюгера с бакенбардами уже расквитался. А во-вторых... Не удивляйся, если встретишь его. — Его? В смысле — Меченого? — уточнил Клинт. — Необязательно. Но ты поймешь, когда увидишь. Больше ничего от Уэйда добиться не удалось. Клинт плюнул и какое-то время честно старался не обращать внимания на ставший игрушечным мир. Постепенно все вернулось на круги своя — люди требовали спасения, Лаки — куска пиццы, гопники — трепки. Он перестал обращать внимание на тревожно зудящее чувство по ночам. Только иногда, в такие вот дождливые дни, выходил из дома и бродил, накинув капюшон на голову и сунув руки в карманы. В наушниках играла музыка, которую Клинт начисто забывал в следующую минуту. Вся, кроме одной песни.

I remember when, I remember, I remember when I lost my mind There was something so pleasant about that phase. Even your emotions had an echo In so much space And when you’re out there Without care, Yeah, I was out of touch But it wasn’t because I didn’t know enough I just knew too much

Он уже когда-то пел ее, только не мог вспомнить, в какой реальности и для кого.

...maybe I’m crazy Maybe you’re crazy Maybe we’re crazy Probably.

Вслушиваясь в слова, Клинт понимал, что действительно сошел с ума. Ну, или его заразил Уэйд. На Нью-Йорк стеной падал осенний ливень. Вопреки дрянной погоде, безлюдно на Манхэттене не было — народ спешил по делам, толкался, кричал. Клинт бродил под дождем, глядя себе под ноги и периодически сталкиваясь с прохожими. Один из таких толчков закончился весьма ощутимым ударом в так и не зажившее плечо. — Прошу прощения. Извиняющее прикосновение к плечу, черный рукав пальто, знакомый голос. Голос. Обернись. Глупости, это не он, это не может быть он, убеждал себя Клинт, застыв посреди тротуара. Обернись же. Я все равно никого не увижу. И даже если увижу — мне просто показалось. Обернись, черт возьми! Он уже ушел, это Манхэттен, тут сотни людей, бесполезно искать кого-то. Он уже растворился в толпе. ОБЕРНИСЬ!!! Клинт оглянулся, испуганно шаря глазами поверх толпы. Лица расплылись в одно мутное пятно, его хваленое зрение дало сбой и не желало слушаться. Никого. Ему просто показалось. Просто на секунду он поверил, что есть что-то большее, чем просто смерть. Сердце бешено стучало, грозя выломать ребра и вырваться наружу. — Двойной американо, — раздалось где-то рядом. Он стоял совсем близко, всего в паре ярдов. Потому-то Бартон его не заметил. Черное пальто, растрепанные черные волосы, мокрые от дождя, черные, как угли, глаза. Никакого тавро на лбу или серьги в ухе. Это вообще был другой человек. Но тем не менее, это точно был он. Он покупал кофе у уличного разносчика, всего в двух шагах от Клинта. Еще бы. Кто угодно захочет согреться в такую погоду. Клинт смотрел на него почти в упор, но когда тот почувствовал чье-то назойливое внимание, тут же опустил взгляд, боясь спугнуть. Боже, спугнуть, будто он маньяк какой-то или вроде того. Вот что чувствует Уэйд, оказывается. Но предосторожность оказалась лишней — его все-таки заметили. Клинт понял это, когда парень хмуро покосился в его сторону. Клинт не знал, что нужно делать в этом случае, и потому не сделал ничего. Парень отхлебнул кофе, нервно дернул плечом и отошел в сторону, пропуская к лотку новых покупателей. Вот сейчас он допьет кофе, уйдет — и что прикажете делать Клинту? Идти следом? Тогда он точно решит, что Бартон его преследует. А если не сделать сейчас ничего, то он уйдет, исчезнет, испарится. Вероятность повторной встречи в этом городе — один к миллиону. Стаканчик с остатками кофе отправился в урну. Парень сунул руки в карманы и отправился по своим делам. Клинт подавил желание зажмуриться и выдохнуть. Слишком простой выход. Он прислонился к витрине магазина. По стеклу расходились грязные разводы, но кого это волнует? Он посмотрел туда, куда ушел парень, желая хотя бы напоследок увидеть его спину. Но оказалось, тот еще никуда не ушел. Он обнаружился стоящим на краю тротуара и точно так же, как Бартон, ищущим кого-то в толпе. В груди Клинта что-то екнуло. Не найдя никого, парень задумчиво шагнул на проезжую часть, по-прежнему не отрывая взгляда от людей вокруг. Клинт резко оттолкнулся от стекла, почуяв неладное. Раздался резкий вой клаксона. К тому месту, где стоял этот парень, несся желтый автомобиль такси. — Стой! — заорал Бартон, срываясь с места. Только не так, только не сейчас, пожалуйста, пожалуйста. Не сегодня. Он ни за что не даст этому повториться. Сколько раз это уже было с ними? В какой жизни? Клинт успел схватить его за рукав и дернуть в сторону тротуара, когда машина пронеслась мимо, возмущенно сигналя. Водитель что-то прокричал на ломаном английском и погрозил им кулаком. Бартона слегка задело боковым зеркалом, но он этого даже не заметил. Их обоих окатило веером брызг из-под колес. — Ты вообще смотришь, куда идешь? — рявкнул Клинт. — Или вчера родился? Парень, первые несколько секунд пребывавший в шоковом состоянии, изумленно смотрел на него. — Ты знал, что там будет машина? — Чего? — опешил Клинт. — Нет! Откуда я мог знать? Я просто увидел, что тебя сейчас собьет этот террорист-смертник. Парень недоуменно уставился на него: — Какой еще смертник? — Обычный. В куфии и жилетке, — огрызнулся Бартон. — Да откуда мне знать? Просто какой-то араб сидел за рулем. — Я не заметил, — с сомнением произнес парень. — Это и так видно, — фыркнул Клинт. — Ты не местный, что ли? — Местный, — возразил тот и как-то очень знакомо прищурился. — И побольше, чем некоторые, крутая Джорджия. — Айова, — после секундной паузы произнес Клинт. — Я из Айовы. Меня зовут Клинт, — он протянул ладонь для рукопожатия. — Виктор, — он протянул руку в ответ. — Спасибо. За то, что спас, и вообще. За это «и вообще...» Клинт готов был уцепиться всеми конечностями, но опять же, он ведь все-таки не маньяк, верно? Дождь усилился, пряча их под собой. — Слушай, мне надо бежать, — Виктор потер лоб, стряхивая с лица капли. — Дела. Я и так задержался. — Понимаю, — рассмеялся Бартон. — В смысле — насчет дел. — Мне пора. Еще раз спасибо, — он снова протянул руку, на сей раз для прощания. — Бывай. Может, где-нибудь еще пересечемся. Виктор криво улыбнулся этой перспективе, видимо, понимая, что такое случайная встреча в самом диком городе мира. Он коротко кивнул, натянул повыше воротник пальто и зашагал в сторону станции метро. — И не лезь под колеса! — крикнул ему вслед Бартон. Черная фигура, почти растворившаяся в дожде, вскинула руку вверх. Говорите, один к миллиону? Клинт упрямо закусил губу. В их случае это даже не вероятность, это гарантия новой встречи. Со стороны залива сквозь тучи проглянуло солнце, высвечивая насквозь потоки льющейся воды. Между высотками офисных зданий пробилась первая слабая радуга. Дождь не будет идти вечно. Ни в одной из их жизней.